Татьяна

Танечка родилась сразу после похорон своей старшей сестрички Милочки. Родителей предупредили, что у ребенка врожденный порок сердца и без сложной дорогостоящей операции она проживет не больше года. Милочка прожила два года и со своим ангельским личиком и заразительным смехом унесла с собой в могилу мамино сердце. Первые прогулки, которые помнит Таня, это были прогулки с мамой на кладбище. Мать оживала у могилки дочери, говорила с ней, рассказывала ей новости, даже пела песенки. Но порою подолгу молчала, загипнотизированная датой, высеченной на небольшой белой мраморной плите. Или провожала глазами облака, медленно плывущие в небе.

«Мамочка, ты меня слышишь?» – тянула Танечка маму за руку. Мать переводила на нее нежный, затуманенный взгляд, но видя перед собой Таню, а не Милу, вздрагивала, каменела сердцем и поспешно смахивала слезу со щеки. Детское сердечко обмануть нелегко. Таня завидовала сестричке, которую видела только на фотографиях.

– Когда я умру, – мечтательно закатывала девочка свои дивные глазки к небу, – тогда мамочка будет любить меня так же, как Милочку, будет петь мне песенки и рассказывать сказки.

Папа понимал горе жены, но видел и Танину печаль. Он пытался быть Танечке и папой, и мамой, но папа мог быть только папой. В семь лет девочка заболела. У нее была температура 37, 2, она таяла на глазах, ее рвало, она бредила, и никто из светил не мог поставить определенный диагноз. Пожилой профессор, худощавый и высокий, привезенный из другого города, целый день пробыл у них в доме. Он задавал много вопросов, молча наблюдая за взволнованным отцом и безучастной матерью угасающего ребенка. К концу дня он вдруг подошел к матери, взял ее за руку и, глядя в ее глаза, громовым голосом потребовал:

– Мадам, принесите мне лопату.

– Зачем, – вздрогнула от неожиданности женщина.

– Мы сейчас поедем на кладбище, выкопаем из могилы Милу и положим туда Танечку. Вы уже семь лет засыпаете эту девочку землей, сводя ее в могилу. Так сделайте это в последний раз. Посмотрите на стены, – потянул он ее за руку, – вокруг фотографии первого ребенка, возле каждой ее игрушки. И ни одного фото младшенькой. Я чту ваше горе! Но девочка, которая умирает за стеной, не виновата! Это вы решили ее завести, как заводят щенка себе в утешение. Это ваша ответственность, и только в ваших руках сейчас жизнь этого ребенка. Идите к ней и скажите, что она вам нужна, что вы ее любите. Иначе я закопаю вас вместе с ней, уважаемая! – профессор побагровел, схватил со стола графин с водой и метнул им о стену. Стекло разлетелось вдребезги, в лучах заходящего солнца осколки казались каплями крови.

По мере того как говорил профессор, глаза женщины оживали, будто она отходила от тяжелого наркоза. Звон битого стекла и боль от осколка, впившегося ей в ногу, вывели ее из многолетнего летаргического полуживого состояния. Она всплеснула руками, вскрикнула и выбежала в соседнюю комнату. Через минуту оттуда послышались рыдания – громкие, мучительные, освобождающие. И слабенький, удивленный голосок дочки: «Мамочка, ты меня слышишь? Не плачь».

Когда шокированный поведением профессора отец осторожно заглянул в комнату, мать носила девочку на руках, целуя ее и говоря ей ласковые слова. «Что это было?» – тихонько спросил отец у профессора. «Шоковая терапия», – ответил раскрасневшийся, как мальчик, профессор: «Когда-то я не смог спасти своего сына. Сегодня, надеюсь, я сумел спасти вашу девочку».

Мама после этого очень изменилась. Да она просто стала другой! Ухаживала за Танюшкой, смешила ее, шила ей и ее куклам платьица. На стенах осталась только одна фотография Милочки. Но как только Таня выздоровела, мама слегла. Часто с тех пор лежала в больницах. Она умерла, когда дочери было 14 лет.

Вася + Таня

В расстановке Таня и Вася стояли рядом, плечом к плечу, как сиамские близнецы. Но смотрели в разные стороны. Василий искал глазами кого-то и очень беспокоился. Я поставила перед ним его родителей. Отец с большим удивлением и симпатией смотрел на сына. Скорее всего, в жизни он так и не узнал, что стал отцом. Василий поклонился ему в знак благодарности за жизнь и попросил стать за его спиной, как поддержка и опора.

Поднять взгляд на мать от переполняющей сердце боли было невозможно. Заместитель парня долго не мог посмотреть матери в глаза, с трудом сдерживая глухие рыдания.

Под осколками боли текла любовь. «Я отказалась от тебя. Это моя ответственность и моя вина. Мне было всего 17 лет. Я сожалею», – сквозь слезы выдавила из себя заместительница матери. Вася смог поклониться ей и сказать: «Я соглашаюсь с тем, что ты отдала меня. Я с радостью делал это для тебя. Я благодарю тебя за жизнь, за слезы над моей кроваткой. Мамочка, ты слышишь меня, я тебя люблю».

Потом он с любовью склонился перед своей приемной матерью: «Ты приняла меня как своего ребенка, даже зная, что я болен. Ты вырастила меня и воспитала. Я благодарю тебя и буду помнить с благодарностью всю свою жизнь», – он обнял ее, а потом, опустившись на колени, поцеловал ее руки.

Когда все было уже позади, две матери и отец стояли у него за спиной, Василий смог посмотреть в глаза жене. Она подошла к нему, обняла за шею и положила, как ребенок, свою голову ему на грудь. Я ввела в расстановку заместителей Таниных родителей. Мать смотрела в пол. Я положила перед ней Милочку, ее старшую дочь. Женщина смотрела то на старшую, то на младшую дочь, ее начало раскручивать по часовой стрелке, и она упала возле Милы, прижала ее к себе и затихла.

Татьяна отошла от мужа, все ее существо стремилось к лежащим. И она не устояла. Мать и сестра пытались отодвинуться от нее, но она снова подползала к ним и утихала. Я попросила молодого парнишку стать заместителем Ванечки в этой расстановке. «Мамочка, ты меня слышишь? Ты мне нужна, я твой ребенок», – эти слова сына вывели Таню из оцепенения. Она вздрогнула, поднялась, взяла сына за руку. Они вдвоем склонились в глубоком поклоне перед лежащими. Таня сказала близким ей людям: «Я уважаю вашу жизнь, вашу смерть и вашу судьбу. Это было бы счастьем быть рядом с вами, но еще не пришло мое время. Дорогая мамочка, мне тебя очень не хватало. Но ты живешь во мне, и мне не надо искать тебя в других, искать в своем муже. Смотрите на меня доброжелательно, если я буду жить долго и счастливо со своей семьей».

Она отошла к отцу. Он тоже благословил ее на счастливую семейную жизнь. После этого мужчина и женщина смогли посмотреть друг на друга новым взглядом. А на них радостно смотрел их маленький сын.

В этой семейной истории обоим супругам было недостаточно родительской поддержки, им не хватало материнской любви, тепла и внимания. Встретившись и полюбив друг друга, Таня и Вася вскоре перенесли друг на друга нестерпимую жажду любви, которую недополучили в детстве и по которой тосковали их измученные сердца. Вскоре после свадьбы Василий все меньше чувствовал в Татьяне жену. Он ожидал от нее заботы, ласки, поддержки и твердости решений, как если бы она была его мамой. Такие же ожидания в душе были и у Татьяны. Часто они вели себя инфантильно, как малые дети, перекладывая ответственность за собственную жизнь на плечи партнера. Эта очень нелегкая ноша – нести двойную нагрузку в отношениях. Не могли с ней справиться самостоятельно мои клиенты. Расстановка помогла ребятам открыть глаза и осознать свои неоправданные притязания и детские стереотипы поведения. Они снова смогли увидеть и признать друг в друге равноправных партнеров. Мужчину и Женщину.

* * *

Таня позвонила мне года через полтора. Она была преисполнена благодарности за чудо расстановки и счастливо сказала, что у них месяц назад родилась дочурка. После этой расстановки Василий поехал в Ригу. Он разыскал свою сестру. Она рассказала ему, что мать долгие годы болела, умерла несколько лет назад. На стене в квартире сестры висел портрет его маленького, увеличенный мамой из любительской фотографии. Тогда, когда она приезжала к ним в деревню, она хотела забрать его с собой в Ригу, но перед отъездом узнала о своей неизлечимой болезни. «Я очень виновата перед своим ребенком, – говорила мама перед смертью, – когда он приедет, а он обязательно приедет, скажи ему, что я его сильно люблю. А горечь той боли, которую я причинила ему, маленькому, я сама испила до дна».

Еще через год я случайно встретила Таню на выставке цветов. Она снова была беременна. До родов оставалась неделя, но она приехала за луковицами необычайных тюльпанов, которые она мечтает видеть в своем палисаднике. Это была совсем иная женщина, умиротворенная, преисполненная внутренним светом и материнской любовью. Она с достоинством несла свой округлый живот среди царственной роскоши цветов и, доверительно сверкая изумрудными искорками глаз, счастливо щебетала: «Наша Машенька – вылитая Кудряшка Сью, такой беспроблемный, радостный ребенок, что мы решили родить еще одного бутуза. Тем более что Васе сейчас в бизнесе очень везет. Открыл, один за другим, несколько Интернет-клубов, увлекся компьютерами, хочет заняться программным обеспечением. А я занимаюсь реализацией французских духов, выращиваю цветы и детей».

«Мамочка, ты меня слышишь? Я счастлива».