Апреля, суббота

В субботний полдень все пятикурсники, преподаватели университета, а также друзья и родные выпускников собрались на лужайке перед корпусом Мерлина. На нас – пятикурсниках – были парадные синие мантии и остроконечные колпаки, символизирующие наш новый статус. Белые воротнички воланами сверкали на солнце, подчеркивая бледные и изможденные, однако счастливые лица. Все пришедшие стояли небольшими компаниями, разговаривая, делясь впечатлениями и знакомя своих университетских друзей с родителями, братьями и сестрами. Я расположилась недалеко от входа на наш факультет, окруженная мамой, папой, Гарри, Роном и Джинни.
- Синий – не твой цвет, - говорила мне мама.
- Я знаю, Клаудия меня уже оповестила.
- Ничего, скоро вам можно будет снять эти мантии и ходить в нормальной одежде, - продолжала она, - Платье, которое ты купила – очень красивое. И так тебя стройнит.
- Белый не может стройнить, - ответила я, а затем, взглянув на Джинни, добавила, - хотя свадебные платья таинственным образом преображают невест. Но, думаю, тут все дело в магии.
Джинни улыбнулась.
- Лично я уже согласна даже на коричневое, лишь бы поскорее состоялась свадьба, - сказала она.
- Надоело жить во грехе? – издевательски спросила я.
- Гермиона! – одернула меня мама, на что я просто пожала плечами.
Джинни, ничуть не смутившись, ответила:
- Подготовка сводит меня с ума. Нужно столько всего держать в голове, столько всего еще сделать, столько всего проверить, чтобы в день Икс ничего не сорвалось. Я просто хочу, чтобы все поскорее закончилось.
- Ну… я ж тебе помогаю, правда ведь? – сказала я неуверенно. – Я заказала цветы и договорилась со здешним рестораном по поводу праздничного банкета.
- Да, - сказала Джинни, - осталось только разослать приглашения, которые не дошли из-за бури, уточнить список гостей, нарисовать схему рассадки гостей в зале и, соответственно, заказать рассадочные карточки. Фотограф, которого мы заказали, в последний момент умер – ты понимаешь, умер! Его даже обвинить в этом нельзя. И теперь я ищу нового, не менее хорошего и не более дорогого. Еще оказалось, что моя двоюродная тетя, её муж и сын – вегетарианцы, как и мать Флер, которая тоже будет на нашей свадьбе, поскольку Флер на этом настояла. И теперь мне нужно согласовать меню с шеф-поваром ресторана. Эльфы, которые должны были делать мне прическу, отказались её делать, когда узнали, что ты – подружка невесты. Этот момент хочу отметить особенно: мои поздравления, твоя деятельность по освобождению эльфов никогда не была столь эффективна. Правда, в плохом смысле. Я могу говорить бесконечно, но вам уже должно было стать ясно, как все это тяжело.
- Не хочу замуж, - констатировала я.
- Не говори так, - серьезно сказала мама.
- А еще я не могу найти красивые белые чулки, - закончила свои жалобы Джинни.
- Серьезно? – удивилась я.
- Да. Мне понравились одни, но они были черными.
- Существенный недостаток для белых чулок. Но ты же ведьма, - напомнила я.
- Нет-нет, не хочу, чтобы в самый ответственный момент они поменяли цвет.
- Но это можно сделать в магазине, - ответила я, краем глаза замечая, как и Рон, и Гарри осторожно качают головой, - любой продавец...
- Продавец тоже может напортачить, - довольно эмоционально заявила Джинни, - неверно поставит ударение в заклинании, и все полетит к чертям. А что, если они не просто поменяют цвет, а, например, исчезнут? А? Ты об этом подумала?
По нарастающей громкости голоса подруги, я поняла, что значили движения голов Гарри и Рона.
- Кстати, Гермиона, по поводу Снейпа, - вдруг встрял Жених, перебивая разнервничавшуюся Невесту.
Я тут же переключила внимание на Гарри.
- Экспертиза прошла успешно. Дневник признали настоящим, и теперь он будет доказательством в суде. Малфой тоже согласился дать показания, а в качестве защиты согласился выступить один очень хороший адвокат. Слушанье состоится в предстоящий понедельник.
- Если все пойдет по плану – а все пойдет – уже во вторник Снейп перестанет быть преступником, а станет героем войны, - сказал Рон. - Возможно, его даже посмертно наградят орденом Мерлина.
- И чтобы вы сообщили об этом, я должна была довести Джинни до истерики? – уточнила я, довольно улыбаясь.
- Это была не истерика, - сердито сказала подруга.
- Мы просто выжидали подходящий момент, - ответил Гарри.
- А если учесть то, как ведет себя Джин в последнее время, было не сложно догадаться, что подходящим моментом станет та секунда, когда её голос станет слышен в радиусе большем, чем десять футов, - завершил объяснение Рон.
Через некоторое время заиграла торжественная музыка. Хор, расположившийся у Обеденного зала, запел что-то на латыни, все гости прошли к скамьям, стройными рядами стоящим на лужайке. Толпа Синих Мантий заняла первые ряды, гораздо меньшая толпа Бородовых Мантий разместилась на помосте напротив, лицом ко всем присутствующим. Самая главная Бордовая Мантия вышла к небольшой кафедре и, произнеся заклинание Сонорус, заговорила:
- Я, как ректор этого университета, от лица всего преподавательского состава, и от себя лично, хочу поздравить всех выпускниов…
Его голос был слышен далеко вокруг. Я представляла, как его слова раздавались в пустом зале Уробороса Корпуса Мерлина, эхом отражались от стен аудиторий и лабораторий в здании Фламельс колледжа, проникали в комнаты нашего общежития, где уже стояли упакованные сундуки, и где в будущем году поселятся новые первокурсники; как звуком наполнялся Обеденный зал, сейчас освещенный лишь солнечным светом, льющимся из окон, и выхватывающим из воздуха пылинки, парящие в невесомости; как голос ректора достигал библиотеки, зданий других факультетов, в том числе Триффани колледжа, где учились Дик и Джейсон, сидевшие сейчас где-то позади меня; как звуками наполнялся Профессорский садик, по которому я так любила гулять, и Профессорский городок, где столько всего произошло; я представляла, как звуковые волны проносились над ручьем, по мостику, и достигали поля для квиддича и Бладжера, любимого кафе всех игроков и болельщиков. Я не слушала речь Ноумена, я мысленно прощалась со всем тем, что окружало меня последние пять лет, что стало для меня домом: не вторым, а первым.
- Я не хочу уходить, - прошептала я Клаудии, сидевшей рядом со мной.
- А ты можешь остаться, - тихо ответила она мне.
- Я знаю, но… я сделаю это в двух случаях: либо если Вейнс скажет, почему хочет, чтобы я осталась, и мне понравится причина, либо если он уйдет.
Клаудия удивленно посмотрела на меня.
- Но если он не скажет то, что ты хочешь чтобы он сказал, но ты останешься, у тебя еще будет шанс добиться желаемых слов. А если уйдешь – то вряд ли.
- Я дала ему шанс. И еще раз дам. Если он им не воспользуется, я больше не буду издеваться над собой и просто попытаюсь его забыть. Получилось с Диком, получится и с ним.
- Ты сама-то в это веришь?... Ой, у меня дежа вю. У нас правда уже был похожий разговор, или мне кажется?
- Я готова бороться с его упрямством и нежеланием признавать правду, но не готова бороться с безразличием ко мне, если это действительно то, что он чувствует.
Конец моей фразы был заглушен аплодисментами: ректор Ноумен закончил свою речь. Началась церемония вручения дипломов.
Синие Мантии по-очереди выходили к помосту, и одна из Бордовых Мантий вручала Синей свиток пергамента с золотистой ленточкой и пожимала руку. Я была среди первых. Когда я подошла к помосту, шаг вперед сделал профессор Вейнс-Снейп и протянул мне мой диплом. На ватных ногах я подошла к нему, протянула руку и сжала свиток. Профессор не отпустил его, глядя мне в глаза.
- Поздравляю, мисс Грейнджер, - сказал он, - надеюсь, вы не оставите стены родного университета в будущем году ради сомнительного удовольствия работы в России.
- Все зависит от одного человека, - ответила я, тяня на себя пергамент, - и от его слов.
- Мне кажется, вы достаточно умны, чтобы обращать внимание на поступки, а не на слова.
- А мне кажется, мы слишком долго перешептываемся и вам давно пора отдать мне мой диплом. Если только вы не хотите, чтобы все решили, что слухи о нас были верны.
- Если это поможет заставить вас остаться, я готов сам распространять эти слухи, - процедил профессор, наконец, отпуская помявшийся свиток.
- Более глупой идеи в жизни не слышала, - сказала я и направилась к своему месту.
- В этом споре победить могу только я, - донеслось мне вслед.
Я на мгновение остановилась, но затем, покачав головой, пошла вперед. Многие студенты с интересом смотрели на меня, и я поспешила сесть рядом с Клаудией.
- Что он тебе сказал? – последовал предсказуемый вопрос.
- Что желает удачи, - ответила я.
- На семи языках?
- Забудь, - устало ответила я, и подруга оставила меня в покое.
Вскоре и она получила заветный свиток. Когда дипломы оказались в руках у всех выпускников хор запел гимн студентов. Все поднялись со своих мест, и те, кто знал слова, принялись подпевать. К моему сожалению, среди последних была и Клаудия. Она орала гимн так громко, что когда музыка закончилась, мне показалось, что я оглохла.
Затем начался праздник. По мановению руки ректора Ноумена скамьи исчезли – к радости многих заставив некоторых гостей, не услышавших просьбы подняться на ноги, упасть на землю - и на лужайке возникли столы с закусками.
Спустя полчаса после начала этого массового пикника, я обнаружила себя, стоящей рядом с мамой и папой, и смотрящей, как три жонглера ловко управляются с тридцатью предметами. Внезапно над моим ухом раздался голос:
- Мисс Грейнджер, не познакомите меня со своими родителями?
Едва не подпрыгнув от испуга, я обернулась, чтобы увидеть профессора Вейнса-Снейпа, выжидающе глядящего на меня. Мама, к сожалению, услышала его слова, и тоже повернулась. Закатив глаза, я произнесла:
- Мама, это профессор Вейнс, под его руководством я писала диплом. Профессор Вейнс, это моя мама, Джейн Грейнджер. А там стоит мой папа, но он слишком увлечен жонглерами, извините.
- Миссис Грейнджер, очень приятно, - галантно произнес Снейп и широко улыбнулся.
Давно я не видела этот оскал.
- Профессор Вейнс! Гермиона много о вас рассказывала. И всегда только хорошее, - в свою очередь ответила моя мама, внимательно глядя на молодого человека перед собой.
- Другого и не ожидал, - сказал Снейп, - мисс Грейнджер всегда почтительно относилась к преподавателям и не выказывала ничего, кроме уважения.
Мама благодарно улыбнулась. Она любила, когда посторонние люди хвалили мои манеры. Хотя, на мой взгляд, это было мило, когда мне было пять. Теперь это немного раздражало.
- Но, к сожалению, у нас с мисс Грейнджер возникла одна проблема, по которой мы никак не можем прийти к согласию, - с притворным огорчением продолжил профессор.
Мама вопросительно вскинула брови.
- Не может быть, - сказала она с беспокойством, - что же это за проблема?
- Это очень важный вопрос о будущем вашей дочери. Ведь мисс Грейнджер решила на следующий год уехать в Россию, чтобы пройти там стажировку...
Я одарила Снейпа убийственным взглядом, но тот лишь с фальшивым сожалением покачал головой. Мама же воскликнула:
- В Россию?! – посмотрев на меня взглядом, полным изумления, она спросила, - Гермиона, это правда?
Тяжело вздохнув, я признала, что профессор не лжет.
- Этого не может быть, это просто… какая-то нелепость! Гермиона, детка, ты не могла согласиться на такое!
- Почему, интересно? – мрачно поинтересовалась я.
- Россия – дикая страна. Уж лучше бы ты поехала куда-нибудь в Конго, я и то переживала бы меньше.
- Мама…
- Нет, Гермиона, ты действительно плохо подумала, прежде чем принять такое решение. Я просто не могу позволить тебе уехать в Россию. Там… постоянные снегопады и настолько холодно, что люди просто спиваются. Я видела передачу про эту страну, там пьют водку вместо воды. Её даже детям дают! Ох, профессор Вейнс, большое вам спасибо, что сказали мне об этом, пока еще не слишком поздно!
- Рад был помочь. Я сделал это только потому, что меня не менее вашего волнует судьба мисс Грейнджер.
Коротко поклонившись, Снейп, самодовольно улыбаясь, оставил нас, решив, что дело сделано. Но он не знал двух вещей: мама никогда не умела переубедить меня, если я приняла решение, а папа всегда был на моей стороне. Если мне предстояло действительно принять приглашение Тридевятого, родители не стали бы мне преградой.
Однако подобная попытка повлиять на мой выбор не могла не разозлить меня. Поспорив немного с мамой, я предоставила ей возможность обсудить проблему с папой, а сама отправилась на поиски Снейпа.
Уже заприметив его бордовую мантию и белобрысую голову, я была перехвачена Гарри и Роном.
- Гермиона, смотри, что мы выиграли! – закричали они в один голос, демонстрируя мне миниатюрные метлы.
- Мои поздравления, - ответила я, пытаясь пройти дальше, но мальчики очень хотели поделиться своими впечатлениями.
- Там был конкурс, в котором надо было участвовать парами, - начал торопливо рассказывать Рон, - Гарри завязали глаза и он должен был с помощью палочки переносить шарики из одной корзины в другую, а я должен был словами направлять его.
- Мы перенесли все шарики, - радостно сказал Гарри.
- Такого никому еще не удавалось! Поэтому нам дали самый крутой приз – миниатюрные летающие метлы Хаггет!
Я взглянула на раскрасневшееся лицо Рона, на лучезарную улыбку Гарри, и тоже улыбнулась.
- Рада за вас, - сказала я искренне, - когда вы подрастете, такие навыки обязательно вам пригодятся.
Мальчики хмыкнули, но вдруг как-то подобрались и приняли очень важный вид. С нехорошим предчувствием я обернулась и увидела довольное лицо профессора Вейнса.
- Что теперь? – раздраженно спросила я.
- Добрый день мистер Поттер, мистер Уизли, - игнорируя меня, произнес Снейп, протягивая руку для рукопожатия.
Я изумленно взглянула на протянутую ладонь, на то, как Гарри, а затем Рон закрепили приветствие рукопожатием, и навострила уши. Мне было интересно, что Снейп хочет сказать моим друзьям. Некоторые подозрения у меня были, и все же...
- Приятно снова видеть вас в нашем университете, - сказал Снейп.
- Спасибо, профессор Вейнс, - ответил Гарри, пряча миниатюрную летающую метлу Хаггет в карман мантии, - мы тоже рады снова здесь оказаться. Мне очень нравится этот университет.
- Жаль, что ваша подруга не разделяет ваших симпатий, - с сожалением в голосе произнес Снейп, на что я лишь закатила глаза.
Гарри и Рон удивились.
- В каком смысле? – уточнил Рон. – Гермиона любит учиться!
Снейп на мгновение скривил губы. Мне было очевидно, что он не получает удовольствия от беседы, однако в следующую секунду он снова улыбался, и мальчики наверняка ничего не заметили.
- Любит. Но не здесь… неужели вы тоже не знаете?
Обернувшись ко мне профессор издевательски спросил:
- Мерлин и Церцея, вы и им не сказали?
Я скорчила рожицу, которая означала что-то вроде «очень смешно» и Снейп изобразил крайнее удивление.
- Мисс Грейнджер собирается на следующий год в Россию, - сообщил он моим друзьям.
Гарри и Рон были ошеломлены.
- Это правда? – спросил Гарри, очевидно, надеясь, что я скажу, что профессор пошутил.
- Почему все ставят под сомнение честность профессора? - пробубнила я. - Я собираюсь послать сову с согласием послезавтра. И если у меня не появится какой-нибудь ОЧЕНЬ уважительной причины этого не делать, то это станет правдой.
- Гермиона, зачем? – спросил Рон таким тоном, будто я сказала, что собираюсь отобрать его миниатюрную летающую метлу Хаггет.
- На то есть причины, Рон. Ты же не думаешь, что я бы решилась на такое, не взвесив все «за» и «против»? К тому же, мы по-прежнему сможем видеться с вами на выходных, как это было всегда. Каминную сеть никто не отменял.
- Да, - встрял Снейп, - но только вам придется платить за каждое перемещение, и, кстати, не мало. Переместиться в другую страну – совсем не то же самое, что переместиться в другой город. Кроме того, аппарация на территории Тридевятого запрещена, а ближайшая каминная находится в пяти милях. Не думаю, что вы с вашей занятостью, мисс Грейнджер, сможете покидать территорию университета слишком часто. Ах, и забыл сказать: если вы будете заняты в каком-либо важном проекте, ваше право на перемещения за пределы России будет ограничено.
Слова оказали желаемый эффект на Гарри и Рона, и они принялись убеждать меня, что это совсем не то, что мне нужно. Закатив глаза, я начала отражать их атаки. Но и Снейп сдаваться не собирался.
- Я могу понять мисс Грейнджер, - заявил он как бы между делом, - в Тридевятом университете ее ожидает молодой привлекательный профессор. У них с мисс Грейнджер сложились очень… теплые отношения. Быть может, она даже захочет остаться там навсегда, если вы понимаете, о чем я…
Мальчики поняли и принялись с еще большей горячностью убеждать меня, что я должна остаться в Англии. Снейп же, снова решив, что сделал свое дело, удалился.
Мне хотелось его задушить. Именно с этим намерением спустя каких-то двадцать минут я избавилась от навязчивой компании моих друзей и отправилась на очередные его поиски. Но и в этот раз, когда я почти достигла цели, мне помешали. Теперь это был профессор Ростов.
- Мисс Грейнджер, вы видели эльфов, танцующих чечетку? – спросил он взволнованно. – Вон там, где стоит толпа людей.
Я отрицательно покачала головой. Лицо Ростова тут же приняло озабоченное выражение.
- В чем дело? Вы выглядите усталой.
- Снейп, - тихо ответила я.
Профессор выжидательно посмотрел на мен.
- Он издевается надо мной, - мрачно сообщила я, - познакомился с моими родителями, разговаривал с Гарри и Роном – а он их ненавидит! – сообщил всем, что я собираюсь в Россию. И все затем, чтобы они начали меня отговаривать. Он знает, что мнение семьи и друзей для меня важно. Думает, если они все скопом накинутся на меня, я останусь.
Ростов жестом предложил мне отойти в сторонку. Мы присели на одну из скамеек чуть в стороне от веселящейся толпы, и он сказал:
- Я не понимаю вашего настроения, мисс Грейнджер. Вас это должно не огорчать, а радовать.
- Что меня должно радовать? – воскликнула я. – Что он ведет себя как маленький, вредничает и натравливает на меня моих же близких?
Ростов закатил глаза.
- Гермиона, вы же умная девушка, а элементарных вещей не понимаете.
Я тяжело вздохнула.
- Я понимаю, что вы имеете в виду. Что он делает это все потому, что хочет, чтобы я осталась, и это значит, что у него есть чувства ко мне. Но я не… я хочу, чтобы он просто *сказал*, чтобы я точно знала, что для него значу. Эти его игры – я не хочу в них играть... Он говорит, что я ему не нравлюсь, потом намекает, что, в общем-то, нравлюсь, но мне будет плохо с ним, и тут же делает все возможное, чтобы я осталась именно с ним. Я не понимаю его, я хочу ясности.
Разглядывая рисунок, который только что начертила на песке носком туфли, я продолжила:
- Он знает, чего я хочу, и что заставит меня остаться в Стоунхендже. Три слова … «ты мне нравишься», «ты нужна мне», «я лю…», ну ладно, хотя бы первые два – что это, так сложно? Но нет, он ведет себя как идиот и делает все, кроме того, что нужно сделать.
Ростов покачал головой.
- Я думал, для вас важнее поступки, чем слова, - сказал он.
Я устало запрокинула голову назад. Глядя на безоблачное небо, я раздраженно ответила:
- Да-да-да, поступки важнее. Но в данном случае главным поступком было бы СКАЗАТЬ.
- Он скажет вам то, что вы хотите услышать, когда будет готов. Вы же понимаете, как ему тяжело это сделать.
- Ооо, ему тяжело, - протянула я.
-Для него эти слова значат, наверное, даже больше, чем для вас, - продолжил профессор, - он чувствует их вес, чувствует ответственность – это, пожалуй, ключевое слово. Снейп знает силу слов, поэтому так часто ими пользуется в своих целях. Большинство людей считают, что слова – просто способ выражения мыслей. На самом деле – это мощнейшее… орудие. Представьте, что слово – это нож. Дайте его в руки одному человеку – он нарежет салат, дайте другому – он выстругает фигурку из дерева, дайте третьему – он убьет человека. Снейп относится к тем, кто способен к третьему, и он понимает это. Если что-то имеет для него значение, то он ощущает ответственность за все, что говорит на этот счет. Он может солгать, но и тогда будет внутренне переживать. Будет делать все, чтобы как-то это исправить. Именно тогда его поступки будут расходиться с его словами, и сбивать с толку.
Я внимательно смотрела на Ростова, слушая его.
- Откуда вы все это взяли? – спросила я после паузы.
- Читать людей – особый дар, которому нигде не научат.
Я скептически подняла одну бровь. Заметив это, профессор добавил:
- А совместное распитие алкогольных напитков позволяет узнать человека значительно лучше.
Усмехнувшись, я спросила:
- Значит, вы считаете, он солгал, когда сказал, что я ему не нравлюсь, и теперь своими поступками пытается доказать обратное?
- Ну… вроде того. Хотя, я думаю, вы действительно ему не нравитесь.
Мои брови удивленно взлетели вверх.
- Это нечто гораздо большее. Я убежден, что он любит вас, - сказал Ростов, - мне кажется, он имел в виду именно это.
Я нахмурилась.
- Он ведь никогда не говорил вам, что не любит вас? – уточнил Ростов.
Я отрицательно покачала головой.
- Что и требовалось доказать.
Опустив голову на ладони, я устало потерла лицо.
- Все это какой-то бред, - пробубнила я, - ножи, слова, игры подсознания… вы противоречите сами себе: то говорите, что слова не имеют значения, а имеют только поступки, то заявляете, что Снейп придает словам такое большое значение, что не может сказать, что испытывает ко мне.
- Люди по своей натуре противоречивы. Странно, что вас это удивляет.

После этого разговора мне так и не довелось увидеть Снейпа, и все мое внимание было направлено на родителей, Гарри и Рона. Джинни моей любви не требовала, ибо было увлечена долгой беседой с Клаудией о предстоящей свадьбе. На глаза мне они обе показались лишь в конце праздника.
- Джинни пойдет с нами в клуб, - сообщила мне Клаудия.
- А Гарри и Рон? – спросила я.
- Неееет, - категорично ответила Джинни, - хочу от них отдохнуть.
Я пожала плечами. Честно говоря, меня это мало волновало.
- Эмиль тоже обещал приехать, - сказала Клаудия.
- Я помню, - был мой ответ.
А еще я помнила, что собиралась провести операцию «Развенчание культа личности Ричарда Монтегю». Но этого моей подруге знать было не обязательно.
Вскоре гости университета стали стайками отправляться в город, чтобы оттуда через Каминную отправиться домой. Я, Клаудия и Джинни поспешили в общежитие, чтобы подготовиться к вечеринке.