Эмпириокритицизм (второй позитивизм)

Лидерами эмпириокритицизма (второго позитивизма) были Эрнст Мах и Рихард Авенариус. Они оба считали, что источником трудностей и заблуждений в науке является ее «нагруженность метафизикой». Чтобы не повторять ошибок, связанных с включением в фундаментальные представления науки различных вымышленных сущностей типа теплорода и флогистона, необходимо последовательно очистить от метафизический положений не только теоретическое знание, но и научный опыт. Мах отмечал, что опытные факты часто интерпретируются учеными с позиций неявно привлекаемой метафизики (когда ученый рассматривает данные опыта как проявление тех или иных сущностей). Критика опыта, нагруженного метафизикой, являлось важнейшей задачей «позитивной философии». В соответствии с этой задачей Мах и Авенариус именовали свою философию эмпириокритицизмом.

Анализируя историю науки, Мах считал, что на ранних этапах наука была тесно связана с метафизикой. Вначале она развивалась в рамках теологической натурфилософии. В этот период складывались представления о наличии порядка в природе, установленного творцом, и о законах, обеспечивающих этот порядок. Принципы сохранения материи и энергии, ньютоновские идеи об абсолютном пространстве и времени также возникли в контексте теологической натурфилософии. Затем, начиная с Ньютона, в науке утверждался механистический взгляд на природу. Мах рассматривал механицизм как одну из разновидностей метафизики и резко критиковал его, считая искусственной гипотезой, которая обрела метафизический статус и превратилась в своеобразную мифологию. В критике механицизма рациональные моменты переплетались с неправомерными допущениями. Мах справедливо отмечал ограниченность механицизма и невозможность свести к механическим движениям все изучаемые наукой процессы. Его критика представлений об абсолютном пространстве и времени предвосхитила теорию относительности. Критика атомизма была частично справедлива по отношению к представлениям о существовании неделимых атомов как «первокирпичиков» материи и их отождествлению с реальностью. Однако неоправданным было распространение этой критики на саму идею атомизма: Мах считал метафизикой не только механистическую концепцию атома, но и сами представления об атомистическом строении вещества.

Мах постулировал, что единственной реальностью и базой научного познания выступают элементы опыта, причем элементы он толковал как чувственные данные, ощущения. Эти элементы опыта и их функциональные отношения представляют собой единственную реальность, которую можно допустить, если последовательно проводить принцип устранения метафизики. Функциональные отношения между элементами позволяют сконструировать два типа процессов – физические и психические. Поскольку оба этих типа порождаются комбинациями одних и тех же элементов, постольку сами элементы не являются ни физическими, ни психическими. Мах считал, что таким образом он устраняет старые споры между идеалистами и материалистами. Однако постулировав, что реальность – это ощущения и их комбинации, Мах воспроизводил идеи философии Беркли и Юма, т.е. один из вариантов той самой метафизики, которую стремился исключить из научного познания.

Научные законы Мах интерпретировал как экономный способ описания ощущений, представляющих данные наблюдения. В научном исследовании эти данные, согласно Маху, и есть элементы чистого опыта, не нагруженного никакой метафизикой. Целью же научного познания является накопление опытных данных, а также отыскание таких понятий и законов, которые давали бы наиболее экономное описание элементов опыта.

Теоретические законы, представления и понятия Мах рассматривал как сжатую сводку опытных данных, как способ их упорядочивания. По мере расширения опыта происходит смена теорий: прежние теории отбрасываются и заменяются новыми, более экономно описывающими опыт. Если опытные факты представлены в науке прямыми описаниями, непосредственно фиксирующими наблюдения, то теории выступают в качестве косвенных описаний. Они полезны постольку, поскольку мы не можем удержать в памяти все многообразие наблюдений – их заменяют теоретические описания. Важно лишь применять такие описания, которые соответствуют опыту.

Принцип «экономии мышления», выдвинутый Махом в качестве регулятива науки, включал два аспекта. Он требовал, во-первых, исключить из теоретических описаний метафизические сущности, а во-вторых, из всех возможных описаний выбирать наиболее экономное. Этот принцип выражал феноменалистскую трактовку теоретических знаний. Предполагалось, что в теории нет никакого нового содержания по отношению к элементам опыта. Но тогда трудно понять, почему теория обладает предсказательной силой.

Первый аспект принципа экономии мышления перекликается с «бритвой Оккама». Однако, в отличие от «бритвы Оккама», Мах придал требованию «не умножать сущности сверх необходимости» экстремальную трактовку: он вообще запрещал объяснение через сущность. Любую апелляцию к сущности Мах объявлял метафизическим мифом.

Второй аспект отражал проблему выбора между различными теориями. Постановка проблемы выбора теории даже в неявном виде была методологически перспективной. Однако использование внеэмпирических регулятивов построения теории косвенно свидетельствовало о том, что теорию недостаточно рассматривать как сжатую сводку опытных данных, что в ней имеется содержание, не сводимое к простой совокупности эмпирических описаний. А это, строго говоря, противоречило махистской трактовке.