Распалась связь времен.

Самая грандиознейшая ложь, пущенная в широкий обиход еще при жизни

Петра I, -- это уверения, будто Петр первым придумал и ввел многочисленные

новшества, будто до Петра Россия представляла собой нечто замшелое,

застойное, невероятно отсталое, прямо-таки автоматически сопротивлявшееся

всяким и любым изменениям окостеневшего порядка вещей. Хотя эту ублюдочную

сказку стали подвергать всерьез сомнению еще во второй половине XVIII в.

(князь Щербатов), она оказалась чрезвычайно живучей и угнездилась в умах

настолько, что любые попытки прояснить истинное положение дел порой вызывают

отпор, ни в малейшей степени не основанный на какой-либо рассудочной основе.

Иных защитников Петра I, собственно, нельзя даже назвать защитниками --

сплошь и рядом ими движет чисто биологическая реакция завидевшей собаку

кошки: выгнутый дугой хребет, встопорщенный хвост, яростное шипение...

Да что там, частенько сталкиваешься с тем, что предшественник Петра,

царь Федор Алексеевич, выпадает для многих из русской истории, -- иные и не

подозревают о его существовании, простодушно полагая: коли уж Петр --

Алексеевич, то и на троне он сменил Алексея Михайловича... Свою лепту,

конечно, внесли и творческие люди -- насквозь лживый роман А.Н. Толстого

" Петр I" был, к превеликому сожалению, талантлив. А это еще хуже, потому что

со стоящим на ложных позициях талантом воевать не в пример тяжелее...

Однако факты -- вещь упрямая. А факты таковы: вопервых, Петр I не

придумал сам решительно ничего нового. Все его " новшества" -- уродливо

искаженные, гипертрофированные, весьма даже бездарные продолжения тех

реформ, изменений и новшеств, что родились до Петра. Во-вторых, Петр не

" ввел" реформы, а принялся с яростью идиота пришпоривать и ускорять реформы

уже начавшиеся. Образно выражаясь, предшественники Петра двигались к своей

цели, щадя и не мучая лошадь. Петр, оказавшись в седле, не поехал, а

помчался дальше -- раздирая лошади шпорами бока в кровь, немилосердно ее

нахлестывая, разрывая рот удилами. Цели он вроде бы достиг -- но загнанная

лошадь пала, и, стоя над ее трупом, Петр вдруг обнаружил, что примчался

вовсе не туда, что дорога впереди закутана густым туманом, не у кого

спросить, куда же теперь ехать, не у кого найти помощи, как ни надрывай

глотку, -- а из придорожных кустов уже в открытую выглядывает костлявая

старуха с косой, пробуя пальцем лезвие...

Я очень надеюсь, что к тому же выводу, когда мы закончим, придет и

читатель...