Глава 25 Будь счастлив! будь счастлив!

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Ускользнув из рук старика Гендерсона, члены тайного общества Августа Готлиба, один за другим, вернулись на сборный пункт у продовольственной лавки Ары, чтобы дождаться там своего предводителя. Они издали завидели великого человека: он огибал переулок, ведя за руку Улисса Маколея. Верные клевреты молча ждали его приближения. Когда он подошел, все они испытующе заглянули ему в глаза. Наконец Альф Райф осмелился спросить:

– Ты сорвал абрикос, Агги? Вождь поглядел на вольнодумца:

– Зря ты спрашиваешь. Сам же видел, что я был на дереве. Будто не знаешь, что сорвал. Члены шайки затараторили хором. (Все, за исключением Лайонеля, который, в

сущности говоря, не был членом шайки.) Они воскликнули с восхищением:

Маленький Улисс наблюдал за ними, все еще не постигая тайного смысла, который вкладывали в свои поступки взрослые. Но он чувствовал, что, каков бы ни был этот смысл, то, что происходило, было важнее всего на свете, по крайней мере в эту минуту, сейчас.

– Покажи нам краденый абрикос, – просили члены шайки. – Давай показывай.

Август Готлиб безмолвно опустил руку в карман комбинезона, вынул ее сжатой в кулак и вытянул прямо перед собой. Приверженцы окружили Агги тесным кольцом, не сводя с его руки глаз. Когда все почтительно притихли, Август Готлиб разжал кулак.

На ладони лежал маленький зеленый абрикос, величиной с перепелиное яйцо. Последователи великого пророка благоговейно взирали на чудо, лежавшее у него на

ладони. Самый добрый из них, Лайонель, – хоть он и не был полноправным членом секты – высоко поднял Улисса, чтобы и тот мог полюбоваться на зеленый шарик. Наглядевшись на абрикос, Улисс спрыгнул на землю и побежал домой, не потому, что он был разочарован, ему просто не терпелось с кем-нибудь поделиться тем, что он видел.

Из своей лавки вышел сам Ара – человек, который семь лет назад открыл продовольственную лавку в этом квартале города Итаки, штат Калифорния. Ара был высокий, узколицый, задумчивый, но и чем-то смешной человек в белом фартуке. Он постоял немного на своем крылечке, глядя на мессию и его учеников, прислушиваясь к их восторженным излияниям перед новоявленной святыней.

– Эй ты, Агги! – крикнул он. – И ты, Шэг! Ники! Альфи, Лайонель! Что это тут Конгресс в Вашингтоне? Ступайте куда-нибудь в другое место устраивать сборища. У меня тут магазин, а не конгресс.

– Сию минутку, мистер Ара, – сказал Август Готлиб. – Мы сейчас уйдем на пустырь Показать абрикос?

– У тебя есть абрикос? – спросил бакалейщик. – Где ты взял абрикос?

– На дереве, – сказал Агги. – Хотите посмотреть?

– Пока это еще не абрикос, – сказал лавочник. – Абрикосы будут через два месяца. В

– А это мартовский абрикос, – сказал вождь беснующихся дервишей Август Готлиб. – Смотрите. – И он снова разжал кулак, показывая маленький твердый зеленый комочек. –

Посмотрите на него, мистер Ара, – сказал Агги и, помолчав, добавил: – Красивый, правда?

– Ладно, ладно, – сказал мистер Ара. – Красивый. Очень хороший абрикос. А теперь идите и устраивайте заседание американского конгресса где-нибудь в другом месте. Сегодня суббота. Магазин открыт для покупателей. Не толпитесь вокруг моей лавочки с самого утра. Дайте торговать. В маленьких лавочках не любят толпы. Идут в другое место.

– Хорошо, мистер Ара, – сказал Агги, – мы не будем толпиться возле вашей лавки. Пойдем на ту сторону улицы. А ну-ка ходу, ребята.

Мистер Ара наблюдал за переселением этих одержимых. Он собрался было вернуться в лавку, но оттуда вышел очень похожий на него маленький мальчик и встал с ним рядом.

– Ну что, Джон? – спросил отец у сына на их родном языке.

– Дай мне яблоко, – сказал сын. Говорил он серьезно, даже с какой-то грустью.

Отец взял сына за руку, и они прошли в магазин, прямо к прилавку, на котором лежали пирамиды свежих фруктов.

– Яблоко? – спросил отец у сына. Он взял из груды яблок самое лучшее и дал его мальчику. – На тебе яблоко.

Отец зашел за прилавок, чтобы обслужить покупателя, не сводя, однако, глаз с сына, такого же невеселого, как и он сам, хотя между ними было сорок лет разницы. Сын откусил сразу чуть не пол-яблока, медленно пожевал его, проглотил, а потом, казалось, стал над ним раздумывать. Думал об этом яблоке и отец: оно не сделало сына счастливее. Положив остаток яблока на прилавок перед отцом, мальчик поднял на него глаза. Вот они здесь, в этой самой Итаке, штат Калифорния, чуть не за семь тысяч миль от того места, которое веками было их родиной. Неудивительно, что на душе у них тоска. Но кто знает, не испытывали бы они такой же тоски, будь они у себя дома, за семь тысяч миль отсюда. Вот тут, в лавке, стоит его сын, и, глядя на него, отец словно видит самого себя, узнает глаза, а в них, ей-богу же, свою собственную печаль. Его сын – это он сам, только моложе. Отец берет отвергнутое яблоко, с треском откусывает огромный кусок, жует и глотает. Может, поспешность в еде и вселяет в него горечь. Яблоко слишком ценная вещь, им не бросаются, и ежели сын не желает его есть, приходится делать это отцу, хотя ему и не нравится ни вкус яблок, ни их запах. Отец просто-напросто знает, что такими вещами не бросаются, и он продолжает кусать яблоко, жевать и глотать куски. Наконец он чувствует, что больше не может: яблока слишком много. Придется все-таки кусочек выбросить. С непривычной для него беззаботностью и все же не без сожаления он швыряет огрызок яблока в мусорный ящик.

Отец выбрал из аккуратно уложенной горки самый большой апельсин и дал его мальчику.

– Апельсин? – сказал он. – На тебе апельсин.

Мальчик надкусил корку, а потом стал отдирать ее пальцами, сперва медленно и старательно, а потом с лихорадочной быстротой, так, что не только ему самому, но и отцу стало казаться, будто стоит снять кожуру, как под ней он найдет не простой апельсин, а исполнение всех сердечных желаний. Мальчик положил корки на прилавок перед отцом,

разделил апельсин надвое, отделил одну дольку, положил ее в рот, пожевал и проглотил. Но

– ах! – опять не то. Это был просто-напросто апельсин, а не исполнение сердечных желаний. Сын подождал немножко, а потом положил остаток апельсина возле отца. И отец снова взял на себя не завершенный сыном труд и молча попытался его окончить. Но скоро не хватило больше сил – и около половины плода попало в мусорный ящик.

– Папа, а папа! – через минуту позвал мальчик, и отец снова ответил:

– Конфету? – спросил отец. – На тебе конфету.

В витрине, где лежали конфеты, отец выбрал предмет вожделения всех здешних мальчишек – батончик за пять центов – и дал его сыну. Мальчик внимательно разглядел изделие, снял с него пергаментную обертку, откусил большой кусок облитой шоколадом карамели и опять, не спеша пожевав, проглотил его. Но и карамель оказалась всего-навсего карамелью, хотя, правда, и сладкой, но просто карамелью, и ничем больше. И в третий раз сын вернул отцу одну из мирских утех, которая, увы, не могла дать ему счастья. Терпеливо взял на себя отец и это бремя – ведь ничто не должно пропадать зря. Он взял конфету, хотел было надкусить ее и раздумал. Отвернувшись, он швырнул батончик в мусорный ящик. Неизвестно почему, но его вдруг охватила страшная злоба, и в душе он клял людей, живших за семь тысяч миль отсюда, по соседству с его страной, которые когда-то казались ему бесчеловечными или по меньшей мере темными. «Ах, собаки!» – мысленно выругал он их.

Отец не удержался от вздоха, но не смог распроститься с последней надеждой.

Он перебрал связку бананов, висевшую над пирамидами фруктов, и нашел один, который показался ему самым лучшим из всех, – самый спелый, самый сладкий банан во всей связке. Он оторвал его и дал мальчику.

Наконец-то в лавку вошел покупатель. Это был человек, которого мистер Ара никогда не видел. Лавочник и покупатель слегка кивнули друг другу. Незнакомец спросил:

– Плюшки? – с готовностью переспросил бакалейщик. – Какие вам нужны плюшки?

В лавку вошел другой покупатель: Улисс Маколей. Он стал в сторонку, ожидая своей очереди и прислушиваясь к разговору.

– Есть у вас плюшки с изюмом? – спросил незнакомец.

– Плюшки с изюмом? – спросил бакалейщик. – Ну и задача! Плюшки с изюмом, – повторил лавочник чуть не шепотом. – Плюшки с изюмом, – сказал он опять. Лавочник оглядел свой магазинчик. Сын положил перед ним на прилавок отвергнутый банан.

– Ты хотел яблоко. Я дал тебе яблоко. Ты хотел апельсин. Я дал тебе апельсин. Ты хотел конфету. Я дал тебе конфету. Ты хотел банан. Я дал тебе банан. Чего ты хочешь еще?

– Какие тебе надо плюшки? – спросил отец сына, не забывая, однако, о покупателе и, в

сущности говоря, обращаясь к нему, но в то же время и к сыну и одновременно вопрошая всех – всех, повсюду, всех, кто чего-нибудь хочет.

Сжав зубы, отец прошипел сыну в ответ, глядя при этом не на него, а на покупателя:

– Нет у меня плюшек. Никаких таких плюшек. И что тебе дались эти плюшки? У меня все есть, нет только плюшек. Что это еще за плюшки? Что вам надо?

– Плюшки, – терпеливо сказал покупатель, – для маленького мальчика.

– Нет у меня плюшек, – повторил лавочник. – Но зато маленький мальчик у меня есть тоже. – И он показал на сына. – Я дал ему яблоко, апельсин, конфету, банан – лучшее, что у меня было. – Он пристально поглядел на покупателя и сказал чуть не со злобой: – Что вам надо?

– Сынишка моего брата заболел. У него грипп, – сказал покупатель. – Плачет, просит плюшку. Плюшку с изюмом.

Но каждый живет своей жизнью, и в каждой жизни есть свой лейтмотив; поэтому сын бакалейщика снова поднял глаза на отца и окликнул его:

Но теперь отец даже не взглянул на сына. Он смотрел на человека, чей племянник был болен и хотел плюшек с изюмом. И смотрел он на него с пониманием, с сочувствием, наливаясь, однако, какой-то особой, крестьянской злостью, но не на этого покупателя, а на весь божий свет, на его болезни, горести, тоску, неисполнимые желания. Злился он и на себя за то, что хоть он и открыл этот магазинчик здесь, в Итаке, штат Калифорния, в семи тысячах миль от родного края, но все равно не было у него плюшек с изюмом, не было у него того, что хотелось больному мальчику. Бакалейщик жестом показал на своего сына и сказал незнакомцу:

– Яблоко, апельсин, конфету, банан… – пожалуйста, а вот плюшек нет. Это мой сын. Ему три года. Он не болен. Ему хочется много разных вещей. Он хочет яблоко. Хочет апельсин. Хочет конфету. Хочет банан. Разве я знаю, чего он хочет? Никто на свете не знает, чего он хочет. Хочет, и все. Смотрит на Бога. Говорит ему: дай мне то, дай мне се, но все равно не бывает доволен. Вечно чего-нибудь хочет. Вечно несчастен. А что может сделать бедный Бог? У Него нет ничего, чтобы утолить печаль. Он дал человеку весь мир, солнечный свет, мать, отца, брата, сестру, дядю, родичей, дом, усадьбу, печь, стол, кровать, – бедный Бог отдал все, что у Него было, но никто не стал счастливым, все, как ваш мальчик, который болен гриппом, говорят: дай мне плюшку, плюшку с изюмом. – Бакалейщик помолчал, чтобы как следует перевести дыхание. Шумно выдохнув воздух, он крикнул покупателю: – Плюшек нет! Нету плюшек с изюмом!..

Бакалейщик зашагал по лавке, охваченный возмущением и яростью; было сейчас в нем даже какое-то величие. Он схватил бумажный кулек, с шумом его разгладил, а потом стал кидать в кулек один фрукт за другим.

– Вот вам апельсин, – приговаривал он. – Красивый апельсин! Вот яблоко. Замечательное яблоко! А вот банан. Очень вкусный банан! – И деликатно, с необычайной учтивостью и симпатией к незнакомцу и его больному племяннику, бакалейщик отдал покупателю кулек. – Снесите все это добро мальчику. Платить не надо. Не нужны мне ваши деньги. – И он снова повторил еле слышно: – А плюшек нет, нет у меня плюшек с изюмом.

– Мальчик плачет, – сказал пришелец. – Ему очень плохо. Говорит: «Хочу плюшек, плюшек с изюмом!» Большое спасибо, но мы уже давали мальчику и яблоко, и апельсин, и