Глава 18. Разоблачение преступника.

Оставшаяся часть недели прошла необычайно мирно — насколько мирной могла быть жизнь, когда на землях Хогвартса нашли ещё несколько мёртвых животных. Некоторых из них распотрошили, у других изъяли органы или содрали кожу. Драко больше не беспокоили вопросами по этому поводу, хотя некоторые гриффиндорцы смотрели на него с подозрением. А у этого придурка Уизли даже хватило наглости обозвать его преступником, несмотря на то, что Драко был совершенно невиновен в этих происшествиях.
Не считая этих событий, дни протекали спокойно. Но, естественно, затишье не могло длиться долго — такого просто не бывает. И когда это спокойствие, наконец, прервалось, то сделано это было чересчур жестоким образом.
С необычайно растрёпанными после дополнительной тренировки по квиддичу волосами Драко направлялся к своей комнате, перебросив метлу через плечо. Игра с Рэйвенкло была назначена на следующую неделю, и он твёрдо настроился на победу.
Почти настало обеденное время, и Драко шёл сменить одежду перед тем, как пойти в Большой Зал. По пути он наткнулся на Гернота Эддера, семикурсника Слизерина, студента по обмену от Дурмштранга. От того за версту несло сексом, и Драко посмотрел на него, изогнув бровь.
Не сумев совладать со своим любопытством, он зашёл в гостиную Слизерина и поразился, увидев Пиону Паркинсон, свернувшуюся клубочком на диване.
— Эй, Пиона. Ты видела… — он резко осёкся, когда Пиона подняла своё заплаканное личико. В ушах зашумело, когда Драко стал машинально осматривать маленькую девочку на предмет повреждений. Он отстранённо отметил синяки на запястьях, несколько ушибов на руках и лице, кровь, заляпавшую её порванную мантию. Было очевидно, девочку изнасиловали. Глаза Драко затуманились, когда на шее Пионы медленно начали проявляться засосы. Сестра Панси рыдала, бормоча что-то об угрозе убить, и что всё это ее ошибка, а Драко успокаивал ее, хотя сам не осознавал, что говорил. Он отвёл девочку к туалету и велел обязательно зайти потом к мадам Помфри, затем, взяв свою метлу, оставил её.
Он даже не понял, куда направлялся, пока не распахнул двери Большого зала. Он приблизился к Эддеру и с бешеной силой ударил того метлой по голове. Эддер не ожидал нападения, а Драко был достаточно слизеринцем, чтобы воспользоваться этим ошеломлённым состоянием другого мальчика. Раздался хруст то ли кости, то ли метлы, и Драко, отбросив уже бесполезное оружие, саданул Эддера кулаком по лицу.
Отстранённо он отметил нарастающий в зале гул, но не мог разобрать ни слова из-за бешеного биения пульса в висках. Его мир сузился до лица Эддера и мечты превратить эту самодовольную рожу в кровавое месиво. Он настолько жаждал крови, что даже не обратил внимания, как Эддер упал. Преподаватели бросали в него заклинания, но поднявшееся в нём волшебство ограждало его от них. В зале разбилось несколько стеклянных кубков, осыпая учеников осколками. С перекошенным от ярости лицом он начал душить Эддера. Драко никогда не умел держать себя в руках, когда сердился, но такого гнева он не испытывал никогда в жизни.
Кто-то оттащил его от мерзавца, крепко удерживая руки, чтобы он не мог освободиться, но Драко, даже не чувствуя боли в вывернутом плече, пытался вырваться из хватки и добраться до этого ублюдка.
— Я убью тебя, понял, ублюдок?! Я убью тебя за то, что ты ей сделал, слышишь?! — Драко так ядовито прошипел, что слова были едва понятны, и, игнорируя Макгонагалл, возмущавшуюся в нескольких футах от него, рявкнул: — И даже не пытайся укрыться от меня, грязнокровная с**!!
— Мистер Малфой! Сто баллов со Слизерина за такое неподобающее поведение! — Дамблдор встал, спокойно оценивая ситуацию, пока ученики галдели и возбуждённо шептались.
Эддер поднялся на ноги, враждебно пялясь на Малфоя, и Грэг с трудом сдержал Драко от того, чтобы тот снова не набросился на другого мальчика.
— Как будто ты можешь остановить меня! Знаешь, она сама упрашивала меня, умоляла трахнуть её!
Глаза Драко застлала красная пелена, и он рванулся вперёд. Грэгу стоило огромных усилий удержать его на месте — он до синяков вцепился пальцами в руку Драко.
В вихре чёрных одежд на сцену вступил Снёйп.
— Сейчас же объяснитесь. Оба, — последовал ледяной приказ.

Драко обернулся, собираясь объяснить произошедшее, но Эддер, поняв, что он собирается всё рассказать, запаниковал. Возможно из-за потрясения, а может, в ярости от унижения, что его избил шестикурсник, в два раза меньшего размера, он, даже не раздумывая, выхватил свою палочку, и, указав на Драко, заорал:
— Круцио!
И мир вокруг Драко исчез, а на смену реальности пришла невообразимая боль, сжёгшая его кости и вскипятившая кровь. Его тело забилось в судорогах, глаза закатились от боли, и он кричал и кричал, хватая ртом воздух. Даже отец, будучи Упивающимся Смертью, никогда не заходил настолько далеко в наказаниях, чтобы применить это непростительное к сыну.
Грэг держал его в объятиях, пока Драко корчился в его руках, хотя и едва это осознавал из-за невыносимой боли, охватившей каждую клеточку его тела. Раздался громкий хруст, и Драко упал на руки Грэга и постепенно затих. Он мельком увидел белого, как мел, Снейпа со сломанной палочкой в руке, а затем голова Драко обессилено склонилась набок. Его глаза уже закрывались, когда он все же заметил Поттера, собирающегося перепрыгнуть через гриффиндорский стол. Его сверкающие зеленые глаза потемнели от непонятных Драко эмоций, а лицо, как и у Снейпа, было таким же белым, как полотно. На мгновение их глаза встретились.
А затем его поглотила милостивая темнота.