Покушение на КПСС

Начиная с конца 30-х годов, из-за угрозы империалистических стран и профслабости окружения, потери наиболее развитых Дзержинского, Фрунзе, Куйбышева, Кирова, Сталин стал всемерно укреплять режим личной власти. В начале войны эта власть стала абсолютной. Вождь, оставаясь главой партии, стал ещё и председателем Совнаркома, председателем ГКО, министром обороны и Верховным Главнокомандующим. Во время войны это была необходимая мера, с коллективным руководством Гитлера не разобьёшь, это тебе не Югославию бомбить или Ирак захватывать.

Но война закончилась, а вождь не спешил восстанавливать коллегиальность, оставаясь по-прежнему и фактическим главой партии, и председателем Совнаркома, сложив с себя разве что пост министра обороны.

Сталин постепенно начинает перемещать центр тяжести в управлении страной из ЦК партии в Совнарком. Перемещать потихоньку, по-прежнему не выпуская из рук абсолютную власть. Всё реже собирается Политбюро – это не значит, что к управлению страной пришли другие люди, просто со своими соратниками Сталин теперь встречается на заседаниях Совнаркома. Политбюро теряет своё значение как властная структура, и партийные аппаратчики наблюдают за процессом с явной тревогой.

А Сталин давно уже недоволен партийным аппаратом, новыми барами и господами Страны Советов.

Все это началось в 30-х годах и расцвело пышным цветом уже во время войны – новая «элита» со своими спецдомами, спецшколами, спецмагазинами и прочая, прочая. И если б от них была хотя бы адекватная польза!

Катастрофически не хватало кадров. Тем более что нормальный профессионал и сам не пойдёт работать в партаппарат, он предпочтет заниматься делом. Да, были такие люди, как Жданов, Щербаков, Мехлис, Берия, как сам Сталин, но это исключения. А в остальном – увы…

И, что хуже всего, потеря своего места в жизни означала для аппаратчика потерю всего. Директор завода, будучи снят со своего поста, пойдёт работать рядовым конструктором или инженером, но он не пропадёт, потому что знает дело. А куда пойдёт уволенный аппаратчик? Улицы подметать? Метлу сломает…

Уже к концу 30-х годов новое барство – периодически пропалываемое чекистами и Мехлисом - сплотилось, а через 10 лет превратилось в единую монолитную силу. У этой силы имелись свои вполне определённые интересы.

Вдумайтесь. Идёт война. Вся страна работает на победу, 12-летние дети по 12 часов стоят за станками. Настоящие коммунисты-большевики ушли добровольно на фронт. А партчиновников – откосивших от фронта и захвативших тёпленькие местечки фронтовиков - оскорбляет, что их заставляют быть «диспетчерами» в работе на оборону, то есть выполнять те функции, для которых они и существовали в СССР! Они уже тогда хотели заниматься исключительно «партийной работой»: на митингах выступать, собрания проводить – и ничего не делать… Вот ведь…

Таков был противник, с которым столкнулся Сталин в задуманных им реформах. И таков был послевоенный расклад сил: с одной стороны – партчиновники, с другой – Сталин и те, кто стоит за ним.

За Сталиным маячило огромное молчаливое большинство. Это были те, кто был наделён государственным мышлением, люди дела. А вот партчиновников вполне устроила бы возможность оседлать страну и ехать в том направлении, в котором она сама движется. Но ехать, а не идти пешком. И тогда между Сталиным и партией возник диалог.

13 лет не собирался партийный съезд. Да и слова, что ЦК должен заниматься кадрами и пропагандой, принадлежат вовсе не Берии, а Сталину. Берия эти слова только повторил, и у него были на то основания.

А решающий бой Сталин дал партии в октябре 1952г., на XIX съезде, где попросил освободить его от должности партийного секретаря. Учитывая, что он по-прежнему оставался председателем Совета Министров, нетрудно догадаться, что это вовсе не означало намерения вождя уйти на пенсию. В таком случае, что же это означало?

Хотя Сталин и повторял всё время: «партия, партия…», но партия без Сталина была ничем. Заседания Политбюро без него ничего не решали и ничем не руководили, кроме внутрипартийных дел. И партия без Сталина сразу превратилась бы просто в общественную организацию. Иными словами, просьба Сталина означала не его отставку, а отставку партии от руководства страной. А уж кому руководить, найдется и без секретарей…

Да и сама развернувшаяся впоследствии борьба с культом личности, помимо расправы с мертвым львом, имела еще один смысл – кстати, именно так она и начиналась, этот смысл был не «еще одним», а изначальным, Сталина сюда приплели потом. Смысл был следующий: сделать так, чтобы лидер никогда больше не смог противопоставить себя партии. Авторитет Генерального секретаря никогда не переходил определённых пределов. Он был уже не «вождём и учителем», а первым среди равных.

…Итак, на Пленуме ЦК, состоявшемся после съезда, Сталин попросил освободить его от должности секретаря ЦК. Писатель К.Симонов, присутствовавший на этом съезде, вспоминал позднее: «На лице Маленкова я увидел ужасное выражение – не то чтоб испуга, нет, не испуга, а выражение, которое может быть у человека, яснее всех других… осознавшего ту смертельную опасность, которая нависла у всех над головами и которую ещё не осознали другие: нельзя соглашаться на эту просьбу товарища Сталина…»

Маленков осознал другую угрозу: это был критический момент, партию пытались лишить власти и, по сути, будущего. Точнее, не саму КПСС, а партноменкатуру, партаппарат. И Сталин проиграл этот бой, покинуть ряды секретарей ЦК ему не дали. Он кое-чего добился, расширив состав высшего органа КПСС, Президиума ЦК, за счёт людей из промышленности и партийного контроля, но главная задача решена не была. Партия чиновников от коммунизма по-прежнему сидела на шее страны и народа, представляя собой немалую опасность.

Почему опасность? Очень просто. Возьмём директора завода. Это власть? Да, но и ответственность. Директор отвечает за свои решения, вплоть до суда и тюрьмы. А возьмём секретаря обкома. Власть у него огромная, куда больше, чем у директора. Попробуй не послушайся – слетишь, ибо партия ведает кадрами. А кто будет отвечать в случае неудачи? Правильно, директор. Вплоть до суда и тюрьмы. Власть без ответственности.

Вот за это-то руководство всей жизнью и бился партаппарат! Такая жизнь стоит того, чтобы за нее вцепиться зубами в горло кому угодно, хоть бы и товарищу Сталину.

Такой вот был расклад сил на конец 1952г.

С одной стороны – Сталин, за которым стояло народное хозяйство, возглавляемое Совнаркомом, формирующийся нормальный государственный аппарат и, естественно, Берия.

С другой – партаппарат, выразителем интересов которого в разной мере были старые соратники. К тому времени Сталин убрал из первого, самого узкого круга, а значит, отстранил и от решения вопроса о власти, «старых большевиков» Молотова, Кагановича и Ворошилова, оставив относительно молодого, не имевшего дореволюционного партийного стажа Маленкова, которому во многом доверил управление страной, пока он сам занимался… чем? А чем он занимался, если пропустил мимо глаз даже бредовое постановление о выращивании хлеба в Закавказье?

Сталин готовил нечто.

Какие глобальные преобразования задумал Сталин? Итак, Сталин готовил какие-то преобразования в стране. Но перед их началом надо было что-то сделать с партаппаратом, который мог торпедировать любые начинания. Открытый бой вождь проиграл, теперь приходилось договариваться…