Глава 13. Машенька

В далеком нашем детстве, в соседнем подъезде жила-была девочка со сказочным именем Машенька. Девочкой она была порядочной, а потому матом не ругалась, с мальчиками в подворотнях не курила и яблоки на садовых участках с нами не воровала. Однако полное отсутствие общих интересов с дворовыми мальчишками не делало ее менее привлекательной в глазах последних, чем она была на самом деле. Короче говоря, влюблены в Машеньку были все ребята без исключения, а мы с Вовкой, казалось, нашли в ее лице любовь на всю оставшуюся жизнь.

Вечерами она выходила во двор в каком-нибудь чистеньком розовом или голубеньком платьице, выгуливала своего нелепого пекинеса по кличке Чуча, и, дефилируя мимо футбольной площадки или мимо школьных турников, на которых мы с Вовкой постоянно болтались, просто сводила нас с ума! В такие моменты, как-то сразу становилось стыдно за свои протертые в двух местах старые кеды. Ну, или за когда-то бывшие модными джинсы, из которых уже давно вырос, и из-за этого можно было даже рассмотреть какие носки я сегодня утром надел. Подростковые комплексы давили колоссальным прессом на нашу с Вовчиком неокрепшую психику, создавая страдальческие настроения и порождая регулярное взаимное нытье о переполнявших нас чувствах к прекраснейшему созданию господню.

Так бы, наверное, все и шло, по накатанной, если бы в один прекрасный день не случился перелом! Причем, перелом как в прямом, так и в переносном смысле.

Мы любили играть в «казаки-разбойники», бегая по заброшенной стройке, по пути, развлекаясь боязнью призрачного маньяка, живущего в подвале этой стройки и нападающего на ребят, играющих за разбойников. Казаков маньяк, как ни странно, никогда не трогал, потому что быть казаками было более почетно. Никто никогда не слышал о конкретных жертвах жуткого убийцы, но в его существовании были уверенны все ребята без исключения. И все без исключения его видели! Не видел маньяка, казалось, только я один. Но я, чтобы не выглядеть дураком, тоже говорил, что видел его много раз и, даже, один разок от него убегал.

В связи с этим, те мальчишки, которые играли за казаков, основной своей массой, устраивали засады в подвале, поджидая, когда кто-нибудь из противников осмелится спуститься к ним. А те, кто был в команде разбойников, соответственно, бегали, шарахаясь от каждого шороха, на верхних этажах стройки. Когда бегать и пугаться без толку надоедало, самые смелые спускались на первый этаж. Всячески пытаясь обратить на себя внимание казаков, разбойники опускали в отверстия, между бетонными перекрытиями первого этажа, свои конечности и выкрикивали обидные глупости о маньяке и его друзьях казаках. Вовка, безусловно, всегда был самым смелым разбойником! В этих отверстиях много раз побывали каждая из его конечностей, а несметное количество выкрикиваемых им глупостей всегда поражало своим разнообразием и красноречием, вдохновляя остальных на совершение подобных подвигов.

Однажды, в момент очередного яростного противостояния добра и зла, отважный разбойник Вовка сунул в лифтовую шахту свою пятую конечность, растущую между плеч. Не рассчитав угла наклона корпуса, мой дружок с криком: «Казаки – вонючки, у маньяка попа с ручкой!», спикировал вниз головой на земляной пол подвала. Воодушевленные героизмом своего лидера, разбойники ринулись толпой следом за ним, но только уже не головой, а ногами вперед. Как потом рассказывал Вовка, он и сам толком не понял, когда хрустнула его ключица: то ли в момент соприкосновения с полом, то ли во время верховых скачек трех пар ног однополчан на его спине. Как бы то ни было, кость была сломана, больничный на целый месяц обеспечен, а авторитет бесстрашного воина прикипел к моему другу на всю оставшуюся дворовую жизнь!

Вовка был героем! И даже старшие ребята, встречая во дворе поломанного разбойника, здоровались с ним за руку. Это был успех!

Но дружба со старшеклассниками была не единственным и не главным преимуществом полученной травмы. Я уже писал, что ребятами мы были смышлеными, а значит, умели извлекать пользу из, казалось бы, самых нелепых жизненных ситуаций. Так вышло и в тот раз.

Как-то после уроков я сосиской болтался на перекладине, а травмированный Вовчик рассказывал мне об ужасах советской медицины, использующей кощунственные методы вправления сломанных костей.

– Прикинь, подходит ко мне этот амбал и говорит: «Ты, Вова, легко отделался! Мог бы и шею свернуть». А потом ласково так, гад: «Сиди, дружочек, ровно. Сейчас будет немножечко больно». Ну, я, как порядочный, сделал, что мне дядя доктор говорит, расслабился и жду, когда немножечко больно станет. А он, изверг, как рванет за плечо! Я даже сознание потерял. Открываю глаза, а они мне ватку с нашатырным спиртом к носу суют.

– А это еще зачем?

– Ну, это, чтобы в сознание вернулся.

– А…

– Так ты угадай, что этот врач у меня после спросил? Спокойно так, как будто он вообще не при делах: «Ну, что, говорит, дружище, не больно было?». Если бы не перелом, Серый, точно вмазал бы гаду!

Рассказывая, Вовка отчаянно жестикулировал здоровой рукой, но, вдруг в один момент сделал невозмутимое лицо, притих и уселся спиной к тротуару на вкопанную в землю тракторную покрышку. Я спрыгнул с перекладины и вопросительно уставился на друга. Тот слегка качнул головой себе за спину. Мимо проходила она! У меня перехватило дыхание. Яркие солнечные лучи вплетались в ее развивающиеся на весеннем ветру длинные золотистые волосы, походка легкая и непринужденная, огромные голубые глаза… Нокдаун! Вовчик заметно нервничал, барабаня пальцами здоровой руки по колену и часто топая ногой. Я стоял как парализованный, глядя на Машу, не в силах оторваться от такой неземной красоты.

Вдруг Вовка соскочил с колеса, бодрым шагом подошел ко мне и неестественно громко заявил:

– Ну-ка, Серый, помоги мне на турник запрыгнуть! Буду «солнышко» на одной руке крутить!

Я оторопел от таких слов и, округлив глаза, тупо смотрел на друга, не зная, что на это отвечать.

– Ну, давай! Подсади меня! – продолжал бодро настаивать Вовчик.

– Ты что, – говорю ему тихо, ­– совсем того? Как ты собираешься на одной руке? Ты и на двух-то всего один раз крутился. Или забыл как потом в кусты улетел!

– Братан, я похож на идиота? – не шевеля губами, сквозь зубы прошептал в ответ Вовчик тихим, дрожащим от волнения голосом.

– Ну, вообще-то сейчас немного похож, – еле сдерживая смех, также тихо ответил я.

Но он снова громко продекламировал неестественно низким голосом:

– Да не парься, братан, я уже раньше пробовал, еще до того, как мне эти волчары плечо прострелили. Нас же в армии всех этому учили, ничего особенного. Размяться надо, а то так совсем деградирую.

Я давился собственным истерическим смехом, делая вид, что просто закашлялся, и не представлял, что же делать дальше. Затем, взглянув в сторону Машеньки я с ужасом обнаружил, что она остановилась и с явным интересом смотрит в нашу сторону. Боже мой, какие глаза! Нокаут! Ну, Вовчик, теперь держись – сам напросился! Я развел в стороны руки и пожал плечами, мол: «сам виноват!», подошел сзади к другу, уже стоящему под перекладиной, схватил его за пояс и громко скомандовал:

– Готовсь! Раз! Два! Три!

На счет «три» я резко рванул вверх тяжеленного Вовку, а тот, взвыв от боли, вместо того, чтобы цепляться здоровой рукой за турник, ударился об него темечком и спрыгнул на землю.

Теперь я уже не мог сдерживать смех и во всю хохотал от души, и только немного успокоившись и утерев слезы, смог шепотом спросить:

– Вован, что за цирк? Ты что творишь?

Но, на мое удивление, друг продолжал действовать по заранее утвержденному им самим сценарию и, сдерживая слезы боли, громко прохрипел:

– Врачи, подонки, вторую пулю, видать, не вытащили! В плече осталась! Я-то был уверен, что они обе вырезали! Я им устрою горячую точку, блин! Мясники!

Понимая, на какие жертвы идет мой лучший друг ради покорения сердца возлюбленной принцессы, я уже просто не мог ему не подыграть:

– Хватит с тебя горячих точек, дружище. Ты свое отвоевал… – и для убедительности положил ладонь а его здоровое плечо.

В ответ, Вовка нахмурил лоб, сощурил глаза и утвердительно кивнул:

– Эх, Серый… Если бы не ты, горел бы я тогда в том танке… Идем, что ли, выпьем за наших.

И мы заковыляли, понурив головы, в сторону нашего дома, как старые боевые товарищи. На следующий день Машенька, снова проходя мимо, первая с нами поздоровалась!