Разные песни. {из сборника Какиномото Хитомаро}

Поют о небе

{Из сборника Какиномото Хитомаро}

Вздымается волна из белых облаков,

Как в дальнем море, средь небесной вышины,

И вижу я:

Скрывается, плывя,

В лесу полночных звезд ладья луны.

1069–1086

Поют о луне

Обычно никогда о ней не думал,

Но вот настала ночь,

Когда жалею я,

Что эта светлая луна

Уходит и скрывается от взора.

Ах, даже дальние поля в Каритака,

Где потрясают славным луком,

Охотясь, рыцари, —

Ведь даже те поля сегодня ночью светлая луна

Кристальным озаряет блеском!

Пока стоял и ждал,

Не выйдет ли луна,

Что не решается на небе показаться

Из-за высоких гребней дальних гор,

Ночь темная уже сошла на землю.

Хочу, чтобы луна,

Что завтра ночью

Вновь засверкает ярко в вышине,

Спускаясь, задержалась в небе,

И эта ночь продлилась бы вдвойне!

Ниспадают жемчуга на нитях шторы,

О, какой никчемной кажется луна

В час ночной, когда сидишь одна

И через бамбуковые шторы

В одиночестве глядишь на небосвод!

Эта луна,

Что сияньем своим озаряет

Склоны горные Касуга, — эта луна

И в саду моей милой,

Наверное, так же кристально сияет…

Оттого ль что далек

До равнины морской

Путь, что следует лунному свету пройти,

Эта ночь, когда слабо сияет луна,

С каждым часом темней и темней…

Как прозрачно чиста

Этой ночью луна,

Когда сотни вельмож,

Покидая дворец,

Веселятся…

Пускай бы на западных склонах

Дальних гор появилась застава,

Чтоб месяц, по небу плывущий

Ночью черной, как ягоды тута,

Не исчезнул с небесного свода!

Если светлая эта луна

Появилася здесь,

То, наверное, милая вышла из дома,

И меня ожидает, и думает:

“Может, сейчас он придет? ”

Месяц светлый, что должен сиять,

Как поверхность прозрачных зеркал,

Не облака ль белотканые

Скрыли от взора?

Иль небесный туман затянул пеленой?

Вечные своды небес

Озаряющий месяц…

Не со времен ли богов

Он уходит и снова приходит,

А годы идут и идут….

Ночью черной, как черные ягоды тута,

Ясный месяц, по небу плывущий,

Прекрасен,

И, пока любовался я нежным сияньем,

Вдруг упала роса на рукав белотканый.

Нынче можно увидеть

Даже мелкую гальку

В глубине многоводной открытого моря.

Так сияет, сверкая, в небесах ясный месяц,

Когда темная ночь на земле наступает…

Не потому ль, что перед инеем туман

Все заволок в далекой вышине, —

Подумал я, —

Не вижу светлую луну,

Плывущую в извечных небесах…

О, до какой поры

Стоять и ждать луну,

Что не решается на небе показаться

Из-за высоких гребней дальних гор, —

Ведь ночь уже спускается на землю…

К дому подойдя, где милая живет,

Помашу ей рукавом издалека…

Над деревьями

Взошедшую луну

Вы не застилайте, облака!

Верно, из-за рода славного Отомо,

Где так много рыцарей отважных,

Что колчан и стрелы носят за спиною,

Свет луны сияет нынче ярко,

В знак того, что славой их страна сверкает…

1087–1089

Поют о тучах и облаках

1087–1088

{Две песни из сборника Какиномото Хитомаро}

На реке на Анаси

Встала в пене белая волна.

В Макимоку,

Над вершиной Юцуки,

Верно, дождевые тучи собрались!

Вместе с шумом

Мчащихся потоков,

Что бегут средь распростертых гор,

Над вершиной Юцуки далекой,

Подымаясь, проплывают облака…

В океане, в голубой дали

Не видно взору даже островка,

И средь морских равнин,

Качаясь на волне,

Лишь белоснежные восходят облака…

1090–1091

Поют о дожде

Верно, милая моя

Платья красного подол

Промочила весь насквозь, —

Ведь от мелкого дождя

Нынче даже я промок!

Дождь, не лей с такою страшной силой,

Чтоб одежды промочить мои, —

Вниз надел я нынче платье милой,

Сшитое на память,

В знак любви!

1092–1098

Поют о горах

1092–1094

{Три песни, из сборника Какиномото Хитомаро}

Склоны гор в священных рощах хиноки

В Макимуку,

О которых лишь слыхал,

Где богов гремящих слышен гул,

Наконец я нынче увидал!

Как было б хорошо, когда бы следом

За цепью гор святых,

Что тянутся грядой,

Гора бы показалась Макимуку,

Где спят в объятьях девы молодой!

Свои одежды

В алый цвет окрашу:

Там, где богам подносят сладкое вино,

Где поднялись святые горы Мива,

Покрылись склоны алою листвой!

Когда взгляну на горы Мива,

На мест святых божественный простор,

Я вспоминаю рощи солнечных деревьев

В стране Хацусэ,

Скрытой среди гор…

Преданий древних

Я не знаю,

Но даже с той поры, когда увидел я

Тебя впервые, лет прошло немало,

Гора небесная — Кагуяма!

Милый мой, приди ко мне!

Говорит: “Приди” — гора Косэ.

Но ко мне

Ты не приходишь все равно,

Знать, гора Косэ — название одно!

На дороге дальней, в стороне Кии,

Говорят, стоит гора “Жена”.

…Ларчик с гребнем крышкою накрыт…

И у гор Футагами из двух вершин одна

Тоже называется “Жена”, а я — один…

Поют о холмах

Если б в Катаока на холмах зеленых,

Что передо мной открылись на пути,

Семена бы дуба я посеял,

Смог бы этим летом

Тень я там найти?

1100–1115

Поют о реках

{Две песни из сборника Какиномото Хитомаро}

Как в Макимуку воды Анаси

В долинах горных без конца струятся,

О, так же без конца

Я буду приходить

И снова ими любоваться!

Когда ночь наступает,

Ночь, как черные ягоды тута,

Подымается шум

На реке Макимуку, —

Уж не буря ли это?

Чистота журчанья струй текущих

Средь долин зеленых узкой речки,

Что обвила поясом

Микаса- горы,

Схожие с короной государя!

Ту заводь тихую большой реки

В прекрасном Ёсину, —

Что, думал, не увижу,

Наверно, больше никогда, —

Сегодня снова я увидел!

Коней построив в ряд,

Нам захотелось

Полюбоваться в Ёсину рекой,

И вот, минуя горы, мы явились

И посетили дивный водопад!

Ёсину- реку, что славится красою,

Что я не видел

И по слухам только знал,

У берегов Муцуда, там, где заводь,

Сегодня, наконец, я увидал!

Любуясь ныне

Чистою долиной,

Где плачет в тишине речной олень,

Когда еще, минуя эти горы,

Приду я любоваться на нее?

Оттого что на реке Хацусэ,

Похожие на белые цветы,

Кристальной чистоты

Бегут, сверкая, струи,

И я пришел взглянуть на эту красоту!

Оттого что быстро мчатся струи

Реки Хацусэ,

Достигая глубины,

Кристальны звуки набегающей волны,

Катящейся через плотины…

Оттого что быстро мчатся струи

Реки Хинокума

В Хинокума,

Я за руку б тебя, любимый мой, взяла,

Но, если я возьму, пойдут людские толки!

Отыскать собираясь

Поблизости новое поле,

Чтоб посеять священные там семена,

Завязки одежды своей замочил я,

Шагая по отмели этой реки.

И в старину, наверное, внимали,

Как и теперь,

И восхищались им,

Журчаньем

Струй прозрачных Фурукава!

Девушка, надевшая впервые

На себя веночек ханэкадзура,

Очень молода. “Идем со мною! ”

У реки Идем-со-мною

Так кристальна звуков чистота…

Над речкой малой

Вдруг туман сгустился,

Хоть у источника, где бьет вода ключом

И с быстротою страшной вниз стремится,

Я жалобы богам не произнес!

Там, где мой шнур

Был завязан рукою любимой,

Юя- река, к отдаленным твоим берегам

Вновь возвратясь, любоваться я буду тобою

Бесконечное множество лет…

О пути реки далекой Юя,

Где завязывают шнур любимой,

Говорят, что раньше, в старину,

Люди так же любовались ею,

Только кто об этом может знать?

Поют о росе

К росе небесной, в иней превращенной,

Что, падая, лежит на волосах моих,

Таких же черных,

Словно ягоды у тута,

Лишь прикоснусь я — исчезает вмиг…

Поют о цветке

Когда на море обогнул я остров,

Цветок увидел на скалистом берегу.

Пусть дует ветер

И бушуют волны,

Пока я не сорву, я не уйду…

1118–1119

Поют о листьях

{Две песни из сборника Какиномото Хитомаро}

Те люди, что жили в далекие годы,

Наверное, так же, как делаю ныне,

Здесь, в рощах священных

По имени Мива,

Венками себя украшали из листьев.

Реки текущей убегают воды,

Как воды рек, уходят люди навсегда,

Зеленых листьев на венки здесь не срывают, —

И оттого печали вся полна

Священных солнечных деревьев роща в Мива!

Поют о мхе

Ковер из мха на мысе Аонэгатакэ!

Здесь, в дивном Ёсину,

Кто выткал тот ковер,

Не продевая даже нитки,

Не делая стежка — ни вдоль, ни поперек?

Поют о травах

На дороге, по которой прохожу

К дому, где живет любимая моя,

Камыши зеленые и густой бамбук.

Если буду проходить там я,

Ты склонись к земле, бамбуковая чаща!

1122–1124

Поют о птицах

Возле отмели речной, куда летят

Утки акиса,

Что между гор летают,

Ты не поднимайся,

Белая волна!

Речных оленей,

Плачущих тидори

В долине чистых вод

Реки Сахо

Я нынче позабыть не в силах!

Тидори, подымающие шум

У вод реки Сахо прозрачных!

Лишь наступает ночь,

Я голос слышу ваш

И после этого заснуть уже не в силах!..

1125–1126

Тоскуют о родине

О Камунаби — сердцу милое село,

Где между гор

Встает тумана дымка

И на кристальной отмели тидори

Далеких призывают жен!

Еще ведь не прошли

Ни месяцы, ни годы,

А здесь, на Асука- реке,

Из камешков мосток на отмели прибрежной

Уже исчез…

1127–1128

Поют о колодце

Так прозрачна и чиста вода,

Бьющая из родника,

Что с гор бежит в долину…

Я, что собирался уходить,

Не могу никак уйти отсюда!

Ты, сверкавший блеском,

Как цветы асиби,

Сделал здесь колодец каменный в земле.

Сколько я ни пью колодезную воду,

Я никак напиться не могу!

Поют о яматогото

Когда возьму я в руки кото,

То раньше звуков появляется печаль.

А может быть,

В глубинах кого

Скрывается моя жена?

1130–1134

Сложено в Ёсину

Когда взгляну на гору Микумари

В прекрасной Ёсину- стране,

Что божеством предстала в вышине,

Внушая страх отвесною скалою, —

Как ею восторгаюсь я!

Когда дивное Ёсину ныне увидел,

Которое с древности любят все люди,

Я понял — недаром его так любили:

Прекрасны там горы,

Прекрасны там реки!

Имэновада — царство сновидений.—

Пустыми оказались те слова!

Ведь наяву

Его увидел я

Лишь оттого, что с давних пор мечтал об этом!

Я слуга из свиты божества — внука всемогущего богов.

О трава бессмертия — токородзура!

Еще дольше, чем живет она,

Вечно буду приходить сюда

Снова любоваться этой красотой!

Как крепкие дубы и скалы

У Ёсину- реки

Красуются всегда, —

Всегда я буду приходить сюда,

Пока не канут в бесконечность годы!

1135–1139

Сложено в провинции Ямасиро

Как видно, на реке на Удзигава

Нет места, где потоки вод мелки,

И голоса, зовущие ладьи,

Людей, что адзиро там караулят,

То там, то тут становятся слышны…

О водоросли сугамо,

Растущие у брега Удзигава…

Лишь оттого, что там река быстра,

Сорвать не мог, без них пришел сюда,

А мог бы принести тебе в подарок!

Родич древний,

С Адзиро сравненный!

Если бы той девой я была,

Я к тебе бы ныне приплыла,

Пусть и не была бы щепкой жалкой!

Хоть и кричат:

Пускай плывут ладьи

Через стремнину Удзигава! —

Но, верно, эти крики не слышны,

Ведь даже взмах весла не слышен…

Люди в тихая — могучий род,

Род-река зовется Удзигава.

И не оттого ль, что в ней чиста волна,

Люди, что уходят в дальние края,

Силы не находят с ней расстаться?

1140–1160

Сложено в провинции Сэтцу

Птицы синагатори сидят рядами…

И когда пришел я в поле Инану,

Над горою Арима

Встал туман вечерний,

Я теперь приюта не найду…

Оттого ли что теченье быстро

Бурных вод

Реки Мукогава,

Брызгами из-под копыт коня

Промочил насквозь в дороге платье!

Чтоб жизнь моя счастливою была,

Я зачерпнул воды из родника,

Что в Таруми

Бежит, шумя, со скал,

И воду эту жадно пить я стал!

На землю ночь сошла,

У мацурабунэ — ладьи из Мацура,

По Хориэ плывущей,

Так громко слышен нынче всплеск весла

Не оттого ли, что теченье быстро?

О, как досадно мне,

Что вдруг прилив нахлынул!

Я думал обогнуть

Изгибы берегов

Страны прекрасной Суминоэ…

Рукав, что замочил

В морской волне в Тину,

Когда искал я ракушки

Для милой, —

О, сколько ни сушу, не высохнуть ему!

Любимый человек

В моем дому живет…

А как хотелось бы увидеть

Мне глину желтую далеких берегов

Страны прекрасной Суминоэ!

Будь время у меня,

С собою взял бы вновь

Я раковины в бухте Суминоэ,

Что прибивает к берегам волною,

Которые зовут “забудь-любовь”!

На глину желтую прекрасных берегов

Далекой бухты Суминоэ,

Куда с друзьями мы примчались на конях,

На глину желтую, что ныне я увидел,

Я любоваться буду тысячи веков!

Морские раковины “позабудь-любовь”,

Что я вчера увидел на дороге,

Где путь лежит

В край дальний Суминоэ, —

Одни слова: я не забыл любовь!

Хотел бы дом иметь на берегу морском

В краю прекрасном Суминоэ.

Я восхищался бы, любуясь там всегда,

Как приливает белая волна

К песчаным берегам и убегает в море.

Те волны, что все время набегают

И омывают Мицу берега

В стране Отомо,

Убегают в море,

И нам неведомы их дальние пути…

Вот весел легкий шум

Мне слышится вдали:

Наверное, рыбачки молодые

На лодках вышли в море собирать

Жемчужные морские травы…

Никогда я не смогу забыть,

Как у берегов Наго,

В далеком Суминоэ,

Мы, коней своих остановив,

Драгоценный жемчуг собирали…

Вот дождь идет,

Шалаш мы строим свой…

Когда же наконец

Прилив в Аго отхлынет

И будем собирать мы жемчуг дорогой.

В Наго, у моря, в час рассвета

Остатки разные, прибитые волной,

Лежат, наверное, и ныне

На этих берегах пустынных,

Разбросанные по земле…

Цвет платья, что было окрашено мною

Прекрасными хаги в стране Суминоэ

В Тоодзатоону,

От времени ныне

Безжалостно выцвел…

Хоть и не знаю я, когда подует

Попутный ветер, всё равно

У моря синего в Аго,

Пока прилив отхлынул, в час рассвета

Хочу срезать я водоросли-жемчуга…

В Суминоэ

Волны белые на взморье,

Дунет ветер — набегут на берега,

И когда в тот миг взгляну на берег,

О, каким прозрачным кажется он мне!

Чистота журчания волны,

Набегающей с далекого простора,

Омывающей подножие сосны

В Суминоэ

Возле берега морского…

Стоя в бухте Нанива на берегу,

В час, когда прилив уже отхлынул,

Я взглянул кругом:

Над морем журавли

Пролетают мимо, к острову Авадзи…

1161–1250

Сложено в странствии

Ведь в пути теперь один скитаюсь,

Вдалеке остался дом родной,

И в вечерний час, когда осенний ветер

Веет холодом, в далеком небе

Гуси с криком пролетают надо мной!

Не оттого ли, что встала на море волна,

В гавани здесь, в Матоката,

Прибрежные птицы,

Жен призывая своих, над водой поднялися,

Приблизившись к берегам?..

В тихой гавани Аютигата, Верно, схлынул с берегов прилив:

Видно, как ладья,

Что вышла в бухту Тита,

На морском просторе вдаль спешит…

Когда прилив от берегов отхлынул,

Далекими вдруг стали голоса

Кричащих журавлей,

Что к бухте полетели

И, верно, кружат возле берегов…

Журавль, что ищет для себя добычу

У берегов в затишье ввечеру,

Оттого что в час прилива

Волны встали,

Жалобно зовет свою жену к себе…

Вот эта дивная долина, что искали

В пути все люди,

Что живали в старину

И платья красили душистыми цветами, —

Долина хаги в стороне Ману…

Ту траву зеленую “имя-назови”,

Что я видел

На скалистом берегу, —

О, с какого острова рыбак

Срежет ту заветную траву?

И сегодня, наверно,

Жемчужные травы морские

Поломались от белой бегущей волны,

Что нахлынула в восемь рядов,

И лежат в беспорядке у моря…

В далеком море, в Оми,

Гаваней не счесть.

О, где же ты

Корабль свой причалишь

И будешь травы связывать в пути?

Если собралися облака

В Садзанами,

Над горой Намикура,

Говорят, что быть тогда дождю, —

Возвращайся, милый мой, сюда!

Все думаю о побережье дальнем

В Мионокатину,

В Такасима,

Куда причаливал и ждал погоды

Корабль государя моего.

Где кормчий,

Что велел плыть в море кораблю,

Отчалившему в этот час от бухты

Каториноура

В стране Такасима?

На реке Ниу,

Где сплавляют, говорят, священный лес

Люди из Хида,

Долетают с берегов слова,

А корабль, увы, не проплывет!

Град идет: ка-си-ма-си-ки…

Касиманосаки показался мыс,

Оттого что волны поднялися,

Неужели мимо проплыву? —

Ведь о мысе этом столько я мечтал!

Когда я с завистью смотрю на журавлей,

Что улетают и перелетают горы

В далеком Хаконэ,

В Асигара,

Как о Ямато полон я тоскою!

В Унаками- бухте, здесь,

Летом тянут коноплю…

На морские берега

Налетели стаи птиц…

От тебя же вести нет!

Оттого ль что чисты берега

Озера Миката в стороне Вакаса, —

Ухожу ли, возвращаюсь я, —

Сколько ни гляжу на эти берега,

Не могу налюбоваться вволю!

Как будто Инамину миновал,

Мне видно, как высоко встали волны

В далекой бухте Хикаса,

Которая зонтом зовется — от солнца,

Солнца, что плывет по небесам…

Как, верно, дома

Буду тосковать

Я о луне, что блеском озаряла

Асадзи — мелкую траву,

Растущую в полях Инами…

Катящиеся у пустынных берегов

Грозны и страшны голубые волны.

Ужели остров Авадзисима

Пройду и не увижу я —

Ведь от меня совсем он близко!

О Тацута- гора,

Где утренний туман,

Не прерываясь, тянется повсюду.

В тот день, когда отчалит мой корабль,

Как тосковать о ней в разлуке буду!

Не белые ли натянули паруса

На лодках рыбаков, —

Так кажется глазам.

А это в бухте Томоноура

Бушующие волны в пене встали!

Коль буду счастлив я в своей судьбе,

Опять вернусь и буду любоваться

На бухту Томо — Щит,

Что рыцарь благородный

Всегда имеет при себе.

Я, словно птица,

Качаюсь на море,

И если я слышу, что сильно шумят

На дальнем просторе огромные волны,

Какая встает в моем сердце тоска!

На многовесельной ладье отплыл,

В затишье утреннем покинув берега,

И в Мицу славная Мацубара,

С которой глаз я не сводил, плывя,

Теперь за волнами виднеется вдали…

Травы собирающие

Юные рыбачки

Промочили рукава насквозь…

И хотя промокшую одежду сушат,

Но никак не высохнет она!

{Песня из сборника Какиномото Хитомаро}

“Не рыбак ли то ловит здесь рыбу сетями? ” —

Верно, думают люди, смотря на меня,

Что явился сюда любоваться пустынным

Чистым берегом этим

В бухте Акуура.

Азалия

На побережье Тоцу,

Куда, минуя горы, путь лежит,

До той поры, как я приду обратно,

Не расцветая, жди меня!

1189–1195

{Семь песен, сложенных Фудзивара Фусасаки}

О буря, не шуми

На океане

До той поры, как в гавани Ина,

Где птицы синагадори летают,

Корабль наш не причалит к берегам!

Причалим корабли,

Вобьем колы

И смастерим шалаш скорее для ночлега:

У берегов вдоль бухты Нагаэ

Проплыть бывает трудно мимо!

В ворота любимой заходят — выходят…

“Заходят-выходят” зовется река,

И струи там быстры,

Поэтому конь мой споткнулся:

Наверное, дома тоскует она обо мне!

У горы Мацути, что сверкает

Ярко-белой тканью в вышине,

В реках горных

Конь совсем мой не шагает:

Верно, дома ты тоскуешь обо мне!

Гора Любимая — Имонояма,

Что здесь напротив поднялась

Горы Любимый — Сэнояма,

Согласье, верно, милому дала:

Меж ними перекинут мостик…

Когда ты выйдешь к бухте Саига

В стране Кии

И поглядишь кругом, —

Огни костров, зажженных рыбаками,

Виднеются повсюду между волн…

Так приятно сердцу моему

Платье, тканное из конопли, носить,

Милая моя, что сеешь коноплю

Возле гор Имо и Сэ

В стороне Кии!

{Из старинных собраний песен}

Когда милая спросит меня о подарках,

Чтобы мог поднести ей подарок в ответ,

Собираю ракушки…

Волны белые взморья,

Не дайте промокнуть мне нынче насквозь!

Раковины “позабудь-любовь”,

О которых рыбаки сказали:

“Стоит в руки взять —

Забудешь про любовь”, —

Тешат лишь обманными словами.

Журавли, что живут возле берега моря,

Чтобы пищу себе добывать в камышах,

В час, когда рассветает

И холоден ветер прибрежный,

Жен своих призывают с тоской!

Верно, по морю плывут ладьи,

Собирающие водоросли в море.

Видно, как вспорхнули журавли

С острова Имо,

Там, где залив Катами…

Моя ладья,

Не удаляйся в море!

Я ожидаю

Встречную ладью

И в бухту ей навстречу поплыву!

В океане,

Дно наполнив шумом,

К берегам стремится вставшая волна…

Так и я душой к тебе стремился.

Каменистых берегов краса!

Не потому ли, что о нем тоскую

Я больше, чем о диких берегах,

Тот остров маленький

Вдали от бухты Тама

Мне грезится порою даже в снах.

На каменистом берегу, у моря,

Ломал я ветки, жег, сушился у костров,

Лишь с думой о тебе

Нырял на дно морское,

И вот принес морей далеких жемчуга!

Оттого что чисты берега,

Я любуюсь у прибрежных скал.

Люди, что посмотрят на меня,

Думают, уж не рыбак ли я,

Хоть и не ловлю я в море рыбу…

Весло на взморье,

Подожди немного!

Хочу полюбоваться я,

Так будет жаль, когда село родное

Вдруг спрячется от глаз моих вдали…

Пусть на берег хлынут

Волны взморья,

Захватив с собой прибрежные морские травы,

Среди них навряд ли будет жемчуг,

Что тебя, мой милый, превосходит!..

Хоть и собирался я приплыть

К Авасима славным берегам,

Но напрасно:

Там, в проливе Акаси,

До сих пор еще шумит волна…

Когда я горы проходил

В тоске о милой,

Какая зависть обуяла там меня

К горе Сэнояма— горе Любимый,

Что не тоскует о любимой так, как я…

Если бы родились вы людьми,

Мать бы берегла вас, как зеницу ока,

Горы милые — Имо и Сэ

У реки, в стране Кии далекой,

Где платья славятся из конопли…

Когда в пути

Я тосковал о милой,

Как я завидовал тогда,

Что рядом здесь стоят всегда

Гора Любимая с горой Любимый.

У дома твоего, любимая моя,

Лежит на этот раз моя дорога, —

Хотя б на миг один

Мне покажись,

Пускай не будет сказано ни слова!

Пройдя Атэ,

Там, где гора Итока,

Я вижу вишен нежные цветы,

Хочу, чтоб вы, не осыпаясь, здесь цвели,

Пока из странствий не вернусь обратно!

О Утешения гора!

Одно названье — слово это.

Моя тоска по-прежнему сильна,

И даже тысячную долю

Мне утешения гора не принесла!

И даже листья солнечных деревьев

На склонах горных Осутэ,

Что высятся здесь, на пути в Атэ,

Которые давно, давно не видел,

За эти годы мохом поросли.

Пока ты здесь, как следует смотри на остров Яшмовый, —

Когда в столице Нара, прекрасной в зелени листвы,

Твои друзья, что ждут,

О нем тебя вдруг спросят, —

Что им тогда ответишь ты?

Коль нахлынет прилив,

Что им делать тогда,

Юным этим рыбачкам,

Что уплыли в далекое море, где их могут схватить

Руки страшные бога — владыки глубокого дна?

Хорошо любоваться

На Яшмовый остров,

Только радости эти не тешат меня:

Ведь когда возвращаться я буду в столицу

Верно, буду о нем постоянно грустить!

Море в Куроуси

Ныне алым цветом все сверкает:

Верно, сотни знатных дам

Из нарядной свиты государя собирают

Водоросли, ракушки возле берегов…

В вечерний час, когда у бухты Вака

Бушует в пене белая волна

И холоден на взморье

Резкий ветер,

Я о Ямато думаю с тоской!

Ради милой девы, мной любимой,

Чтобы жемчуг для нее найти,

В стороне Кии

У мыса Юра

Я провел весь этот долгий день!

Весла быстрые моей ладьи,

Вы меня не увозите в край другой От страны Ямато:

Сердце, полное любви,

Не пресытилось еще ее красой!

Я на Яшмовый остров смотрю,

Наглядеться не в силах.

Как мне быть?

Заверну и с собой унесу

Для тебя, что не видела этой красы несравненной…

Глубоко дно в открытом море,

Чтобы причалить к берегам могла

Плывущая ладья,

Пускай подует ветер,

Не подымая высоко волны.

Подернулась тумана дымкой

Гора Обаяма.

Спустилась ночь,

И я не знаю, где причалит

Моя плывущая ладья…

Спустилась ночь,

И на морском просторе

Неясен путь, лежащий по волнам.

Тот лодочник, что призывал на помощь,

Сумел ли он причалить к берегам?..

Вот волны поднялись,

Не виден берег

Селенья Миваносаки,

Каким путем к нему ладье пройти?

Ведь здесь не обойти опасную дорогу…

Стоя на скалистом берегу,

Оглядел кругом морскую даль:

Верно, вышли в море рыбаки

На ладьях морскую собирать траву,

Видно, как вспорхнули чайки в небеса.

На ладьях, плывущих возле берегов,

В гавани Михо,

В Кадзахая,

Лодочники громкий подымают шум,

Верно, в море волны поднялись!

Моя ладья,

Причалим к бухте Акаси,

Не удаляйся

На просторы моря:

На землю ночь уже сошла…

Пусть миновали мы

Священный мыс Канэ,

Бедою страшной путнику грозящий,

Но все равно я не забуду никогда

О боге грозном острова Сика.

Верно, южный ветер нынче дует,

Небо затянула пелена.

В устье, в Ока,

Там, где стебли зеленеют,

Подымаясь, катится волна…

Пусть в океане

Волны белые страшны,

И все же, —

Вознеся богам молитвы, —

Что, если в море нам отправить корабли?

Девы молодые, в руки гребни взяв,

Чешут пряжу, ткани ткут свои

На станке на ткацком, —

Остров Ткань я вижу,

В море меж волнами виден он вдали…

Стремительна волна в часы прилива,

И оттого что я кружу у берегов, —

То не рыбак ли нынче удит рыбу? —

Подумают, наверно, обо мне,

Скитальце по просторам дальним моря…

Высоко волны поднялись кругом.

Мой лодочник, скажи, что делать нам?

Подобно птицам водяным,

Забыться ль в лодке сном

Иль дальше будем плыть мы по волнам?

Если ты мне грезишься все время,

Если ты являешься во сне,

Значит ты тоскуешь непрерывно, —

Как морские волны непрерывно

Заливают в Такасима берега…

Хоть и тихо,

Все же где-то волны

Заливают, верно, берега,

Оттого что и сквозь стены дома

Слышу я все время шум морской…

Пусть шумят, бушуя, эти волны

В Такасима,

На реке Адо, —

Все равно тоской о доме я исполнен

И печален мне мой временный приют!

В океане,

Сотрясая скалы,

Встающая волна бежит на берега,

И я хочу скорее к ним причалить,

Кристально чисты эти берега…

Словно драгоценным ларчиком любуясь,

По горам священным

Я бродил,

И прекрасны мне казались горы,

И с тоской я думал о былом…

Словно черные ягоды тута,

“Черные волосы” горные склоны назвали.

Утром я их перешел

И весь вымок насквозь по дороге

В холодной росе, что легла поутру у подножья…

Если б целый день, бродя горами

Распростертыми,

Искал бы я приюта,

Может, дева, стоя в ожиданье,

Предложила бы мне временный приют?

Взглянул кругом:

Село недалеко.

Кружа обходными путями,

Пришел теперь я к дорогим полям,

Где, провожая, ты махала шарфом белым.

Девы молодые

Из волос распущенных делают прически…

“Делают-прически” названа гора.

Облака, ее не закрывайте:

На места родные посмотреть хочу!

Как порой канаты на челнах рыбачьих

Рыбаками с берегов Сика

Тянутся с трудом, —

С трудом, с тоской на сердце

Я ушел, покинув милый дом…

Там, где рыбаки на берегах Сика

Выжигают соль над яркими кострами,

Из-за ветра

Дым не вьется ввысь,

Стелется туманом меж горами…

1247–1250

{Четыре песни из сборника Какиномото Хитомаро}

Как приятно любоваться мне на горы,

Что Любимый и Любимая зовут,

Их когда-то сотворили боги —

Сукунамиками

И Онамути.

Когда у водорослей в море

Начнут цвести цветы,

Скажите мне.

На их красу сверкающую глядя,

Любимую мою я буду вспоминать!

Когда собирала, мой друг, для тебя

Я плоды водяного ореха

В пруду Укину,

Мой окрашенный соком рукав

Вымок в водах пруда, но мне не было это помехой…

Я, что пошел собирать

Горных сугэ плоды

Для любимой моей,

Блуждая по тропам в далеких горах,

Провел среди гор целый день!