Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!
|
|
Восемнадцатый ключ. Луна
Было как раз то время года, о котором говорят " между двумяхлебами", когда Ерисена Тенецкая и ее возлюбленный отправилисьна восток, в сторону границы, где на одном из постоялых дворових должен был поджидать Харлампий Опуич вместе с миссией, которую он сопровождал. Ерисена спала в повозке, нагруженнойскарбом, а молодой Опуич ехал рядом верхом. Он чувствовал, какпод копытами его коня постоянно перекликаются две дороги --верхняя, константинопольская, а под ней, как звонкая тень, стремящаяся на восток, та дорога, по которой прошагали римскиелегионеры. Их путь лежал через места, о которых в народе говорят, чтозимой здесь пробираешься " между волком и собакой"; вдали, пообе стороны дороги, виднелись две башни. Вдруг они услышалиружейную стрельбу. Опуич пришпорил коня, за поворотомпоказалась река. От реки пахло икрой, течение несло внизгрецкие орехи, которых в том году уродилось столько, что под ихтяжестью ломались ветки и в волны сыпались и листья, и плоды.На берегу реки им предстал огромный, полусгнивший постоялыйдвор, похожий на паука, висящего на струйке дыма из краснойпечной трубы, собравшиеся перед ним люди палили из ружей почему-то, что находилось в воде. -- Не давай ему, не давай, не да-давай перебраться! --кричал, заикаясь, один. -- Эх, чтоб ему, вон он, уже пристает! -- сокрушалсядругой, заряжая ружье. Софроний Опуич решил, что они чем-то забавляются, и вошелв постоялый двор узнать, есть ли свободные комнаты. -- Осталась только одна, -- сказала хозяйка и провелаЕрисену и Софрония на второй этаж, вокруг которого шелвыложенный камнем балкон. Через камни проросла трава, комнатакогда-то, видно, была выкрашена в зеленый цвет. В комнате былапечь, из тех, что топят брикетами навоза с рубленой соломой, наплите грелась вода. -- Лучшая наша комната, -- сказал сопровождавший их слуга, почему-то глядя при этом в сторону, будто ему хотелось плюнуть. -- Я вижу, вы здесь упражняетесь в стрельбе, -- сказал заужином Софроний тому человеку, который днем больше всех кричална берегу реки. -- Ты, господин, ничего не п-п-понимаешь, -- пробурчалтот, -- завтра, когда немножко разберешься в том, что здесьпроисходит, сам начнешь стрелять. С-с-скажи-ка, в какой васкомнате п-поселили? -- Случайно не в зеленой? -- вступил в разговор другойпостоялец. -- Если в зеленой, будьте осторожны, когда вам ночьюначнет что-то сниться. -- Это почему же, прошу прощения? -- ответил Опуич сосмехом. -- Все мы, кто ждет здесь разрешения пересечь границу, прошли через эту комнату. И все после первой же ночи требовали, чтобы нас переселили в другую. Всем, кто ночевал в той комнате, снился один и тот же сон. -- Какой, если не секрет? -- продолжал веселитьсяСофроний. -- Что ты за человек такой! -- вмешался, не выдержав, третий, сидевший с ними за столом. -- Всем нам, брат, снился вточности один и тот же человек, от которого пахло грецкимиорехами. У него были длинные волосы, схваченные на затылкепряжкой в виде перламутровой бабочки. Одет он был в мундир ихотел убить каждого, кто в этой комнате видел его во сне. Меняон пытался зарубить саблей, но я вовремя проснулся. Однако этоудалось не всем. -- И что с ними теперь? -- Они стали з-з-заикаться, -- ответил тот, которогоСофроний заметил на берегу. -- П-поэтому мы и стреляем. -- А в кого вы стреляете? -- спросила Ерисена, тожепосмеиваясь. -- Да в ореховые скорлупки. На них по воде из Турциинечистая сила сюда переправляется. Потому что просто по водеона не может. Вот и ищет скорлупки от орехов, чтобы имивоспользоваться. Вчера один тут спал в зеленой комнате, он тожевидел во сне того, который всем снится. И узнал его. Говорит, что это хозяин колокольной мастерской в Земуне. -- Глупости, в ореховых скорлупках по воде плавают тольковедьмы, а вы хотите остановить колдуна. Напрасно стараетесь! Они переправляются через реку в скорлупе от яиц, -- насмешливопояснила всем Ерисена, но наутро и она проснулась бледной. В ту ночь она с молодым Опуичем рано отправилась спать.Она лежала навзничь в зеленоватом лунном свете и чувствовала, как речные запахи наслаиваются один на другой, более легкиеповерх тяжелых: внизу запахи дегтя, воды и ила, над ними запахдыма, и, наконец, на поверхности облаками плавал аромат липы. Иу самого лунного света было несколько запахов, и в тот вечер внем смешивались все фазы луны. Через окна в комнату проникаларечная свежесть, и где-то здесь же, на постоялом дворе, кто-тозаиграл на кларнете. Играли, очень тихо, их песню " Воспоминанья-- это пот души", и Софроний Опуич взял в рот прядь волосЕрисены. Он лежал на животе, дивился звучавшей в таком местемузыке и чувствовал, как стареет и он сам, и постоянно томившееего страшное желание. Ночь всегда возвращала его куда-то впрошлое, а дни тянули в противоположном направлении, и теперьбудущее показалось ему мраком, который отступает при каждомшаге. Он волновался за Ерисену без какой бы то ни было видимойпричины, ощущал вкус пыли, скопившейся под кроватью, и запахгнили от стен постоялого двора. Он слышал, как в лунном светераки выползают на берег реки, и его нюх проникал все глубже, натыкаясь под землей на запахи влажного серебра и обожженногокамня. Он чувствовал, как подземные газы гонят по расселинамземной утробы реки нефти, как там, в глубине, смешиваютсязапахи истлевших растений, серы и горячей железистой воды. А назаре его разбудил крик Ерисены, лежавшей рядом: -- Здесь все не слава богу! Мне он тоже приснился, --сказала она. -- А как ты узнала, что это он? -- У него в волосах была та самая перламутровая бабочка...А за поясом заткнута какая-то книга, мне показалось, чтостихи... -- А он не напал на тебя? -- Нет. Наоборот, увидев меня, он смертельно испугался. В этот момент снаружи снова раздался ружейный выстрел.Опуич встал, вышел на балкон и окаменел. Постояльцы, с которымион вчера ужинал, целились прямо в его отца. Ерисена крикнула: -- Это он! Я его узнала! Вон у него и бабочкаперламутровая в волосах! Софроний прервал ее: -- Замолчи! Это мой отец, а эти болваны хотят его убить. И схватился за ружье. Но капитану Харлампию Опуичу помощь была не нужна. Егокавалеристы в мгновение ока разоружили нападавших, влепилизатрещину тому заике, который выстрелил в капитана, после чегоон перестал заикаться, и к постоялому двору подъехала роскошнаяколяска французского посланника. Она была покрыта слоемпозолоты толщиной в палец и грязью толщиной в два пальца. Когдаоткрыли дверцу коляски и спустили ступеньку, сначала появилсяфиолетовый сапог, а затем выпрыгнул молодой человек в голубоммундире, перепоясанный шелковым шарфом. О нем шепотом былосообщено, что это посланник его императорского величестваНаполеона и что едет он к месту своего назначения, вКонстантинополь.
Данная страница нарушает авторские права?