Глава 9 Шипы и розы

Сначала был только я и небольшой денежный капитал, щедро подаренный мне благодарными аристократами, а также скромное, но чисто помещение в порту. С раннего детства я неплохо работал руками и научился не только чинить рваные сапоги себе и другим, но и шить их самому. Я завёл полезное знакомство с мясником и, получив доступ к неограниченным свиным шкурам, приступил к шитью. Перед своей мастерской я соорудил небольшой прилавок, занизил цену, и скоро от покупателей не было отбоя. Мой некогда лучший друг пришёл и стал умолять о работе. Я простил его, вдвоём работа закипела ещё быстрее. А потом пришли и другие члены моей старой «семьи».

Через год я владел уже четырьмя крупными магазинами по продаже обуви.

Сциссар Рах «От нищего к торговцу».

Мягкое розоватое солнце медленно поднималось над городом, освещая первыми лучами верхушки деревьев и домов. На улицах Хоноруса стали появляться те, кто просыпается раньше всех – торговцы, спешащие открыть свои магазины и лавочки. Мальчишка-газетчик с большущей сумкой пробежал вдоль домов, меткими заученными движениями раскидывая свою поклажу адресатам. Сонные прохожие стали понемногу заполнять улицу, спеша по своим делам изредка останавливаясь, чтобы поболтать со знакомыми. В тени высоких придорожных клёнов шла девушка в простеньком сиреневом платьице. В руках она несла небольшую корзинку, накрытую серым полотенцем, и, прищурившись, внимательно следила за нумерацией домов. Наконец, девушка остановилась напротив калитки розового дома с небольшим уютным садиком, полным цветущих лилий, анемон и пионов.

- Госпожа Хедера! – прокричала она.

Спустя несколько секунд входная дверь открылась и на пороге показалась очень маленькая, но эпатажно одетая старушка. На голове у неё покоилась шляпка с широкими полями, украшенная хризантемами и маргаритками. Кружевное платье в розовой цветовой гамме делало её похожей на большую пастилу. Госпожа Хедера радостно улыбалась, идя по выложенной камушками тропинке, пока не добралась до калитки и не отворила её:

- Акора, детка! Я, право, не ждала тебя так скоро. Ты же была здесь только позавчера.

Девушка скромно улыбнулась и протянула корзинку старушке:

- Госпожа Хедера, это вам, - она подняла полотенце, показывая большое количество аккуратно разложенных аппетитных пирожков. – Вот эти с яблоком и брусникой. Я знаю, вы её любите, поэтому вчера сходила на болото.

Старушка выглядела в высшей степени растроганной:

- Ох, детка, ну зачем же...

Акора радостно продолжала, показывая на другие пирожки:

- Эти вот – творог и цукаты, а эти – ваши любимые – с печенью и гречкой. Они ещё горячие, так что, госпожа Хедера, пожалуйста, кушайте на здоровье!

Глаза старушки заблестели, когда она приняла корзинку, бережно прижимая её к себе:

- Акора, золотце. Словами не выразить, как я благодарна тебе за твою трогательную заботу.

Она отставила корзинку в сторону, взяла гладкую ладонь девушки в свои морщинистые руки и посмотрела той в глаза:

- Послушай меня. Я справилась со смертью Фредерика. Я понимаю, ты стараешься меня подбодрить, но послушай совета старой женщины. Ты молода, прекрасна, миллионы возможностей лежат у твоих ног, а ты тратишь своё драгоценное время.

Акора тепло улыбнулась:

- Ничего страшного, мне совсем не трудно вам помогать.

Старушка проницательно на неё посмотрела:

- Ты думаешь, я не знаю, что ты подкармливаешь беспризорных мальчишек с соседней улицы? Или что ты два раза в неделю пропалываешь грядки у госпожи Джераны, которую недавно разбил паралич? А уж о твоей работе в храме весь город наслышан. Верховная настоятельница Роза души в тебе не чает. Ходят слухи, что ты готовишься к постригу.

Девушка покраснела и уставилась на кончики своих туфелек:

- Я всего раз или два упомянула об этом… Я хотела посоветоваться об этом с Риконой, когда она вернётся, - Акора посмотрела на солнце. – Мне нужно идти в храм, госпожа Хедера. Кушайте на здоровье, завтра принесу ещё.

И девушка пошла по заполненной людьми улице туда, где над домами высились шпили Великого храма Милосердной Матери. Многие жители узнавали Акору и приветливо махали руками. В городе девушку знали и любили.

Она подошла к величественной витиеватой лестнице и поднялась по ступенькам в храм. Настоятельница Роза уже ожидала Акору, широко распахнув руки и улыбаясь:

- Дитя моё, ты же только вчера была здесь. Я понимаю, ты молода и полна энергии, но и тебе нужен отдых. Прошу, позволь угостить тебя чаем на травах, а сестра Тереза с удовольствием отведёт тебя в библиотеку. У нас новое поступление медицинских свитков по противоядиям, тебе понравится.

Акора учтиво поклонилась ей:

- Благодарю вас. Уверяю, я чувствую себя прекрасно. Прошу вас, дайте мне перчатки и ведёрко.

Верховная настоятельница тяжело вздохнула:

- Иди в комнатку позади меня. Ты уже лучше меня знаешь, где и что лежит, дитя моё.

Девушка поблагодарила и ушла в указанном направлении. К Розе подошла сестра Мария:

- Это и есть та самая девушка?

- Да. Бедное дитя, в заботе об окружающих она видит спасение от душевной травмы. Она никому этого не скажет, но потеря брата для неё – сродни потери части самой себя. Я была близко знакома с их семьёй когда-то, и не видела никого дружнее сорванца Гаррета и его маленькой «Аки».

Женщины обменялись мнениями по этому вопросу и подошли к большому витражному окну, выходящему во двор. Из него открывался вид на прекрасный сад с цветами и лекарственными травами. У грядки с дымянкой в земле на коленях стояла Акора, переодевшаяся в серую накидку. На голове завязана косынка, на руках перчатки с кусками земли, рядом с ней – ведёрко, в которое она старательно складывала сорняки после прополки. Девушка исправно трудилась в поте лица, отирая лоб грязным рукавом. Мария повернулась к Розе:

- Бедняжке нужно спасение в лице милости Милосердной Матери. Предложи ей постриг. Её брат мёртв, а бессердечная сестра куда-то сбежала, бросив её одну. Пусть обретёт семью в лице всех нас.

Роза задумчиво пожевала губу:

- Я уже давно это планировала, и я решила сделать это завтра. С восходом солнца я предложу ей принести обет, отречься от грешного мира и позволить свету Милосердной Матери наполнить её сердце любовью и теплотой.

Женщины наблюдали за Акорой ещё какое-то время, а затем ушли каждая по своим делам. Предполагалось, что девушка справится с одной большой грядкой за день, но она прополола две и половину третьей. Когда на улице стало темнеть, из дверей храма вышла сестра Мария:

- Дорогая, ты всё ещё здесь? Мы думали, что ты давно ушла. Иди скорее домой и отдыхай.

Акора попрощалась с сёстрами, принимая благословления, и, спустившись по лестнице храма, отправилась домой. Стемнело на удивление быстро. «Кажется, я и правда немного увлеклась сегодня».

Из-за угла мелькнула чья-то рука и схватила её за лицо, закрывая рот. Её втащили в тёмный переулок. Девушка попыталась закричать, но не смогла, а нападавший прижал её спиной к стене, и придвинулся так близко, что она чувствовала его горячее дыхание на своём лице:

- Ни звука.

Глаза Акоры распахнулись от ужаса понимания происходящего. Она слышала, что в городе объявился маньяк, насилующий девушек, а их тела без кожи потом находили в колодце. Она попыталась вырваться, но сильные руки незнакомца крепко держали её:

- Я тебе что сказал? Не двигаться.

- Акора.

Девушка повернулась на знакомый голос и её глаза расширились от изумления. Там стоял Антиодх в рваной рубашке и выглядел он ужасно. Его лицо блестело от пота, а вместо правой руки – узел рубашки, пропитанный кровью. Тот обратился к «маньяку»:

- Габриэль, отпусти её, пожалуйста. Ты её пугаешь.

Костяной Лорд фыркнул:

- Я? Да я сама галантность. Правда, милочка? – и убрал ладонь с её лица. Акора не стала ждать, и сразу засыпала друга вопросами:

- Антиодх, это правда ты? Что с тобой произошло? Где ты был? Кто это с тобой? И… Матерь Милосердная, что случилось с твоей рукой?!

Антиодх открыл рот, чтобы ответить, но его спутник перебил его:

- Я, милочка, не кто иной, как Чёрный Габриэль, Костяной Лорд. Слыхала обо мне?

Та бросила на него недоуменный взгляд:

- Нет.

Габриэль отошёл в сторону, бормоча что-то про «глухомань» и «деревенщин», а Антиодх с трудом подошёл к ней и взял за руку:

- Акора, это я, можешь не сомневаться. Я всё тебе расскажу, только давай уйдём с улицы, мне нужно тебе многое…

Его лицо перекосила вспышка боли, и он схватился за грубо перемотанный тряпкой обрубок. Девушка кинулась к нему:

- Антиодх! Антиодх, держись! Чёрт, эй ты!

От такого обращения глаза Габриэля расширились до размера блюдца:

- Милочка, ты это что, мне?

- Ну а кому ещё? Помоги мне довести его до моего дома, это тут недалеко.

Костяной лорд фыркнул и надул щёки:

- Я вообще-то не нанимался никого никуда таскать, - но, тем не менее, подошёл к Антиодху и перекинул через плечо, как будто тот весил не больше охапки соломы. Акора открыла рот от удивления, а Габриэль, оценивающе посмотрев на неё, сказал:

- Как только закончишь мух ловить, можешь показать мне направление, куда нести это бренное тело.

Они дошли достаточно быстро. Акора шла впереди, показывая дорогу, а сзади шёл Габриэль, бормоча что-то вроде «за что мне всё это». Девушка жила в небольшом домике на окраине города. Внутри было очень чисто и уютно, посреди обеденной стоял стол, на котором покоился поднос с пирожками. На верёвках висело большое количество трав для просушки, а полки были уставлены множеством скляночек и банок. Зайдя внутрь, Костяной Лорд покосился на пирожки и прошептал:

- А мы никого не разбудим?

Акора, стоявшая к нему спиной, ответила:

- Здесь больше никого нет.

Что-то в её голосе заставило Габриэля прекратить расспросы. Антиодха положили на одну из трёх кроватей в спальне. Его лихорадило, лицо покрылось россыпью капелек пота, а дыхание было тяжёлым и частым. Акора аккуратно срезала с него рубашку, обработала обрубок и забинтовала его чистой тканью. Девушка полностью осмотрела его: прислонила ухо к груди, замерила пульс, проверила зрачки. Наконец она встала и с серьёзным лицом повернулась к Габриэлю:

- Плохая новость - у него заражение.

Тот, набив рот пирожками, поинтересовался:

- Эфо лефифца?

Девушка многозначительно стряхнула прилетевшие крошки с лица:

- Да, это лечится. Вы были хоть у одного лекаря с того момента, как ему отняли руку?

Габриэль с громадным усилием глотнул:

- Нет. Этот идиот стал требовать, чтобы мы нашли тебя, что у него есть для тебя какое-то там сообщение. А по совместительству ты вроде как разбираешься в лекарствах и травах.

Акора устало потёрла виски:

- Хорошо, что ты привёл его ко мне. Ещё бы немного и его бы уже даже это не спасло, - она слабо улыбнулась. - Я рада, что он завёл себе нового друга.

Габриэль скривился:

- Мы не друзья. Я бы бросил его прямо там, да мне просто всё равно сюда было по пути.

Девушка скрестила руки на груди:

- Вот оно как. Хорошо, в любом случае спасибо, что привёл его. И у меня к тебе будет просьба.

Костяной Лорд схватил ещё один пирожок и нетерпеливо помахал им:

- Я тебя внимательно слушаю.

Акора посмотрела на спящего Антиодха, вздохнула и серьёзно посмотрела на Габриэля:

- Он очень болен. Мне необходимо остаться с Антиодхом, чтобы поддерживать стабильное состояние. Но вылечить его можно только одной редкой сывороткой с островов Имитхи. Её привозят корабли из-за Великого моря, но с недавнего времени партии товара стали пропадать с прилавков. Местный воротила подпольной торговли Хардагрим нашёл способ перехватывать груз и захватывать редкое и дорогое лекарство. Он продаёт его на чёрном рынке за баснословные деньги. Решатели не могут найти его убежище, но мальчишки-беспризорники рассказали мне, что оно – в подвале трактира «Солёные орешки». Ты должен сходить к нему и купить лекарство.

Ответом ей был насмешливо-недоверчивый взгляд:

- Что-что, прости?

- Да, - с этими словами Акора забралась на стул, взяла с полки один из пыльных горшков и бережно вытащила оттуда деньги. – Это все мои сбережения. Надеюсь, что этого будет достаточно. Пожалуйста, сходи к нему и купи лекарство, иначе до утра Антиодх не протянет.

Габриэль попятился, подняв ладони вверх и улыбаясь:

- Погоди, с чего ты взяла, что мне это нужно? Твой друг мне никто, да и ты тоже, - он посмотрел на деньги. - Откуда ты знаешь, что я просто не возьму их и не уйду?

Акора сжала губы и решительно протянула ему маленький кулачок, сжимающий мятые бумажки и монетки, смотря ему прямо в глаза:

- Антиодх доверил тебе свою жизнь. Я тоже попробую.

Чёрный Габриэль, Костяной Лорд расхохотался, выхватил деньги, распахнул дверь и растворился в ночи.

***

Юноша успел пригнуться, но ветка всё равно больно хлестнула его по лицу. Ощупывая царапину, он недовольно посмотрел в спину своему спутнику:

- Долго нам ещё идти?

Тот ответил, не оборачиваясь:

- Мы почти на месте.

Полная луна на безоблачном небе освещала им дорогу, ведущую по этой голой безжизненной пустоши, единственной растительностью которой были эти крючковатые лишённые листвы деревья. И сейчас они подошли к наиболее густому участку этого мёртвого леса. Примерно через полчаса скитаний по нему спутник юноши указал на древние, покрытые мхом каменные ступеньки, уходящие куда-то под землю. Вместе они спускались, казалось, целую вечность, пока парень развлекал себя подсчётом ступенек: «Тысяча, две тысячи…»

Вид, что открылся перед ними, заставил сердце юноши забиться чаще. Высокая стена пещеры была украшена причудливой резьбой – разнообразными композициями, древними знаками, а по центру её лился самый причудливый водопад, какой он только видел. Огромная каменная статуя в виде женского лица. Из её открытого рта и глаз вырывались бешеные потоки серебристой воды, стекающей в небольшую купель. Водопад освещался лунным светом через люк в потолке – из-за этого казалось, что вода светится.

Гаррет повернулся к Морту:

- Зачем мы здесь? Что это за место?

Тот медленно подошёл к статуе и нежно погладил каменную поверхность пальцами в перчатке:

- Это, парень, начало всего. Колыбель некромантии, если так больше нравится.

Морт повернулся:

- Ты, разумеется, в курсе истории становления церкви имени Милосердной Матери?

Гаррет почесал затылок и посмотрел на потолок:

- Я помню только легенду о Милосердной Матери и Ядовитой Тысяче. В давние времени, когда люди ещё не объединялись в племена и жили бесконечными беспорядочными войнами, появился могучий Рохнард. Это был гигант среди людей, который сумел сплотить непримиримых врагов и основал первый город в том месте, где сейчас находится Хонорус.

Гаррет задумался на какое-то время, припоминая детали истории. Морт терпеливо ждал, пока рассказ не возобновился:

- Но мир устраивал далеко не всех, особенно кровожадных северян, предшественников драхмийцев. Рохнарда заманили в ловушку и окружили тысячей лучников. Каждый из них выстрелил смазанной своим собственным особым ядом стрелой и каждый из них попал. Рохнарда бросили умирать, истекающего кровью, в которой бурлила тысяча ядов, - он повернулся к Морту. – Лично я в это не верю, нормальный человек бы умер просто от количества ран.

Морт лишь жестом велел ему продолжать. Гаррет пожал плечами:

- Рохнард очнулся у себя в деревне и обнаружил, что связан маленькими трубочками из свиных артерий с пожилой женщиной, которая лежала без сознания. Ему объяснили, что она десять дней и десять ночей пускала ему кровь, излечивала каждый яд по одному, поскольку была мастерицей своего дела. Что её искусства хватило для того, чтобы излечить его ото всех ядов, кроме одного. Этот яд навсегда заражал кровь жертвы и единственное спасение от него – это полное абсолютное переливание. Рохнард узнал эту женщину: в детстве он часто грубил ей, воровал овощи в огороде, даже как-то раз поставил ей подножку и смеялся. А сейчас эта маленькая сморщенная старушка улыбалась, переливая в него свою собственную жизнь. Говорят, что Рохнард рыдал над её телом несколько дней, пока решительно не встал и не сплотил все племена в одно целое, простив предателей. А затем основал город и назвал его в честь маленькой старушки, которую звали Хонора.

Морт повернулся к статуе и спустя некоторое время сказал:

- Это версия церкви. На самом деле Хонора была отшельницей, столь глубоко постигшей узы некромантии, что стала первой и единственной, кто смог узреть Смерть во плоти. Говорят, она попросила у неё подарок – плащ, из куска балахона самой старухи с косой. Никто точно не знает, получила ли она его, но прожила Хонора несколько человеческих жизней. Некромант была умна и умело дёргала за ниточки сильных мира всего много эпох – доказательство этому то, что в её честь назвали столицу герцогства Аркуэль. Это место, - Морт обвёл руками пещеру, - где её последователи молились ей, словно богине. А эти воды, - он указал на серебристый водопад, - якобы перемешаны со слезами Хоноры, когда обманувшая смерть не смогла спасти от неё единственного сына. Многие её последователи входили в этот водопад, чтобы постичь истину своей богини, но никто не выжил. Это воды пропитаны самой смертью.

Гаррет посмотрел на водопад и нахмурился:

- Ну, а мы-то зачем здесь? – и услышал:

- Раздевайся.

Парень недоумённо посмотрел на него расширившимися от ужаса глазами:

- Что-что?

Морт медленно повернулся к нему:

- Раздевайся. Третий раз повторять не буду.

Прошли те времена, когда Гаррет не верил угрозам жуткого скелета. Поэтому он быстро скинул с себя одежду, и стоял, переминаясь с ноги на ногу, босиком на холодном каменном полу.

- Лезь в водопад.

В этот раз Гаррет не рискнул задавать вопросы. Он подошёл к воде и коснулся её кончиком пальца на ноге. «Ледяная!» Юноша обернулся на Морта и, осознав, что выхода всё равно нет, глубоко вздохнул и вошёл в поток воды.

Поначалу это был один сплошной ледяной «укус» по всему телу, которое стало неметь от переохлаждения, но Гаррет крепко стиснул зубы и терпел. Холодная вода впивалась в его макушку и десятки ручейков растекались в разные стороны. Юноша начал чувствовать слабость в теле и непреодолимое желание выбежать из этой ледяной тюрьмы. «Я так больше не выдержу».

И тут он что-то почувствовал. Гаррет удивлённо посмотрел на свою правую руку: под кожей явственно что-то двигалось, но боли ему это не причиняло. С левой рукой, ногами и грудью происходило то же самое, да и во всём остальном теле, по всей видимости. Ногти на пальцах потеряли присущий человеку вид роговых пластинок и стали сжиматься по бокам, пока не обрели форму и длину изогнутых когтей. Гаррет удивлённо смотрела на свои руки, сгибая и разгибая пальцы: холода он больше не чувствовал, вода стала не холоднее, чем в Ниточке.

А самое главное – он чувствовал силу. Гаррет шагнул из водопада и посмотрел на своё отражение в водяной стене. Его глаза были абсолютно чёрными, как будто кто-то перекрасил его белки и убрал зрачки, но, тем не менее, он видел всё ярче и отчётливее, чем раньше. Его тело стало более мускулистым: грудные мышцы, точёный пресс, рельефные руки.

Ощущение силы распирало Гаррета. Он сделал жест левой рукой и земля перед ним взорвалась. Из неё восстали один, два, три… девять кадавров, каждый из которых был не менее трёх метров ростом. Они мгновенно прыгнули к хозяину и, выстроившись ровным полукругом перед его лицом, склонились, ожидая приказов. Гаррет занёс руки за спину, и из его позвоночника вырос сначала один, а затем и второй клинок. Юноша внимательно осмотрел их и ухмыльнулся воспоминаниям. Он видел такие клинки в детстве, когда в город приезжали мастера холодного оружия, и они сразу запали ему в душу. Кажется, они называли их шуангоу. Основная часть оружия из костяной полосы, один конец которой загнут в виде крюка, а второй конец у рукояти заострён. В области рукояти с помощью двух креплений присоединена гарда в виде полумесяца, острыми концами направленного наружу. Передняя часть клинка, вогнутая часть «месяца» и внешняя сторона крюка выложены человеческими зубами.

- Чувствуешь силу? – голос Морта прозвучал откуда-то издалека. Гаррет ухмылялся, сжимая и разжимая ладони, а затем оценивающе, даже презрительно посмотрел на него:

- Ещё как чувствую, костяшка. Я чувствую в себе столько силы, что стоит мне только пальцами щёлкнуть, как тебя на куски разорвут.

Морт остановился, а Гаррет расставил руки в стороны, закружился и засмеялся:

- Боже, сколько силы! Сколько власти! Я могу убить всех кого захочу, могу поднять их из мёртвых и заставить убивать своих родных! – он повернулся к Морту и поднял шуангоу. – А ты, ты просто легковерный идиот, давший своему врагу оружие! Теперь я вобью тебя в землю, где твоим старым костям и полагается лежать уже очень давно!

Гаррет и его кадавры прыгнули на Морта вдесятером, одновременно занося оружие для удара. Скелет успел создать щит из старых черепов, но тот не выдержал и раскололся на куски. Морт отлетел в сторону, его балахон был распорот, а сам он никак не мог встать:

- Парень, послушай меня, пожалуйста…

Одним прыжком преодолев расстояние до поверженного врага, Гаррет наступил ему на грудь с такой силой, что рёбра под его ногой угрожающе захрустели. Чёрные глаза с жадностью всматривались в лицо скелета:

- Знакомая ситуация, ублюдок? – и он ударил Морта крюком по лицу, выбив ему пару зубов. – Ничего не напоминает? – ещё один удар, оставивший трещину на старом черепе. – Помнишь, как ты сварил моих друзей заживо? – удар в челюсть. – Помнишь, как ты отрубил руку моего другу?

Кадавры взяли их в кольцо, направив алебарды в лицо Морта, который только и мог, что смотреть обезображенным лицом на юношу с чёрными глазами. С трудом шевеля сломанной челюстью, скелет проговорил:

- Я же пощадил тебе жизнь, мальчишка. Я же мог тебя тогда убить. Ты хоть знаешь, почему я этого не сделал?

Гаррет с яростью и ещё более громким хрустом наступил на его грудную клетку:

- Да мне плевать на твои мотивы, больной ты психопат! Ты искалечил мою жизнь!

- Ты был нужен мне.

Юноша поднял брови и слегка наклонился к нему:

- Что ты там прошамкал, я не расслышал?

Зелёные огоньки в треснувших глазницах Морта выглядели так, словно через секунду угаснут:

- Ты нужен мне. Я хотел, чтобы ты стал моим учеником. Я хотел, чтобы ты занял моё место, когда я…

Гаррет скрестил шуангоу у его горла и, приготовившись отсечь голову от туловища, оскалился:

- Ах, я был тебе нужен? Да я плевать на это хотел! Отправляйся к дьяволу!

Несколько ударов сердца, целая вечность – кто знает, сколько прошло времени. Но Гаррет чертыхнулся и отошёл от поверженного врага:

- Ты пощадил меня тогда – я возвращаю должок, ублюдок. Но не думай, что это что-то меняет, в следующий раз я раздавлю твой череп голыми ногами!

И больше не оборачиваясь на лежащего Морта, Гаррет пошёл в сторону лестницы прочь из пещеры. Но едва он ступил на первую ступеньку, как почувствовал жуткую слабость во всём теле и резко сделал шаг назад. Все кадавры моментально развалились на костную муку. Юноша с удивлением посмотрел на скелета, а тот погрузил ногти в землю и на глазах восстанавливался. И вот он уже встал, пошатываясь и похрустывая шеей:

- Ты не можешь уйти отсюда со всей этой силой просто так. В этом помещении ты можешь чувствовать близость Смерти благодаря статуе, но чтобы иметь возможность обращаться к ней за силой повсюду, - он снял перчатку с правой руки и явил костяную ладонь, на тыльной стороне которой была выжжена татуировка в виде конского черепа. – Ты должен иметь это - знак того, что ты достоин нести волю Хоноры.

Гаррет угрожающе пошёл на него:

- Сделай мне такую же, сейчас же! Или я больше не буду таким добрым, усёк?

Морт остановил его, прислонив ладонь к его груди. Юноша выглядел так, как будто сейчас оторвёт ему руку, но скелет спокойно сказал:

- Пытаешься меня запугать? Знаешь, что? Можешь уходить. Серьёзно, иди отсюда, я больше не буду тебя преследовать. Возвращайся к своим друзьям, к своей жалкой старой жизни, к неудачнику и слабаку, каким ты был, – зелёное пламя в его глазах вспыхнуло, – или побори свою гордыню.

Гаррет впился в него взглядом:

- Говори конкретнее, костяшка.

В ответ Морт указал пальцем на кусок земли перед собой:

- Встань передо мной на колени, поклянись мне в верности, как мой ученик, и я дарую тебе огромную силу, который ты так жаждешь. Что выбираешь?