Научные дискуссии о времени начала социогенеза.

Ученые спорят о том, где точка отсчета человеческого общества.
В XVIII веке была популярна теория этапизма (происходит от французского слова «этап» - государство). История общества начинается с военной демократии, все, что было до нее, относится к доисторическому обществу. Карамзин придерживается этой точки зрения. Для России – IX век, для Заападной Европы – V-VI века. Сближаются два понятия: социогенез и политогенез. В XIX веке ученых перестала устраивать эта концепция. Наличие государства нельзя связывать с появлением общества. В России историки Соловьев, Погодин, Кастомаров считали, что нельзя начинать историю с появления государства.
Соловьев: появление общества связано с родоплеменным строем, а не государством. Главная проблема – уловить точку начала истории. Соловьев сам не знал, с чего начать. Он предполагал, что появление общества нужно связывать с появлением кроманьонца (40-35 тысяч лет назад).
В ХХ веке возникает еще одна точка зрения в российской исторической науке. Возникает понятие «трудовая деятельность», с которым связано появление общества, а также материальная культура и связанный с ней быт. Автор – Ефименко. Древнейшее общество – первобытное.

Билет № 9. Эпоха Первобытного Человеческого Стада (ПЧС) (дородовое общество).
ПЕРВОБЫТНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СТАДО - первоначальный человеческий коллектив. " П. ч. с.", как предполагает большинство ученых, - это время становления человека современного биологического вида, время борьбы зоологических инстинктов, унаследованных от животных предков, с возникающими социальными установлениями и потребностями, т.е. эпоха " П. ч. с." совпадает с эпохой формирования человеческого общества и равнозначна ей. Археологически эпоха " П. ч. с." охватывает нижний и средний палеолит. Антропологически эта эпоха представляет собой время существования формирующихся людей: питекантропов, синантропов и неандертальцев. Хозяйство людей " П. ч. с." было основано на сочетании охоты и собирательства. Характерными орудиями труда были: ручное рубило, остроконечник, скребло и некоторые др. Именно в " П. ч. с." формируются навыки коллективного труда и коллективного потребления добычи. Отдельные группы жили, по-видимому, изолированно, связи между ними были случайными. Брачные отношения в стаде первоначально были беспорядочными (Промискуитет). Постепенно половые отношения в стаде все более ограничивались, устанавливались определенные запреты брачных связей, диктовавшиеся развитием экономической жизни. Завязывались половые отношения между членами разных коллективов. Стадо превращалось в род. По другой гипотезе, родовая организация возникает не в процессе установления связей между двумя стадами, а путем расщепления (в результате запретов) одного стада на две половины. Переходом от стада к роду завершается сложение человеческого общества и становление современного человека как биологического вида.

Выделяются два этапа развития Первобытного стада:
1. Эпоха первобытного стада архантропов (3 млн – 150 тыс. лет назад);
2. Эпоха первобытного стада палеоантропов (150 – 30 тыс. лет назад).

В целом, две ступени развития П.С. заметно отличаются друг от друга по таким показателям, как: орудия труда, внешний облик человека, его мысленные способности. У палеонтропа зарождаются духовные культуры (главное отличие). Общие моменты: отсутствие членораздельной речи и абстрактно-логического мышления. Близкими являются демографические показатели, уровень хозяйственного развития и умственное мышление.

Праобщина представляла собой небольшую группу людей (20-30 взрослых членов). Маловероятно, чтобы большая группа могла прокормить себя при слабой технической вооруженности раннепалеолитического человека и трудности добывания пищи. Жизнь праобщины не была жизнью беспорядочно передвигавшихся с места на место собирателей и охотников. Об относительной оседлости говорят и многие пещерные стойбища раннепалеолитического времени, раскопанные в разных частях Евразии на протяжении последних 60 лет.

Роль охоты в развитии праобщины. Охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобытных человеческих коллективов. Объектами охоты в зависимости от фауны той или другой области были различные животные. В тропической зоне это были гиппопотамы, тапиры, антилопы, дикие быки и т. д. Иногда среди костей животных, обнаруженных на ашельских стоянках, попадаются кости даже таких крупных животных, как слоны. В более северных районах охотились на лошадей, оленей, кабанов, зубров, иногда убивали и хищников — пещерных медведей и львов, мясо которых также шло в пищу. В высокогорной зоне преимущественную роль в охоте, например у неандертальцев, играла добыча горных козлов, что видно из находок в пещере Тешик-Таш. О размерах охоты в какой-то степени можно судить на основе подсчета костей, найденных на стоянках. Культурный слой многих из них содержит остатки сотен, а иногда даже тысяч животных. Помимо местонахождения в Чжоукоудяне такие большие стойбища ашельского времени были открыты на стоянке Торральба в Испании и в гроте Обсерватории в Италии. В первом из них, например, обнаружены костные остатки более 30 слонов, не считая других животных. Правда, эти стоянки были обитаемы на протяжении длительного времени, но тем не менее очевидно, что охота имела немалое значение в жизни их обитателей.
Охоту на крупных животных, особенно на тех из них, которые держатся стадами, трудно представить себе без загонного способа. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он мог убить крупное животное непосредственно. Как правило же, древнейшие люди могли отважиться на убийство крупных млекопитающих только при загонной охоте. Животных пугали шумом, огнем, камнями и, как показывает местоположение многих стоянок, гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Животные падали и разбивались, и человеку оставалось только добить их. Вот почему именно охота, и прежде всего охота на крупных животных, была той формой трудовой деятельности, которая больше всего стимулировала организованность праобщины, заставляла ее членов все теснее сплачиваться в трудовом процессе и демонстрировала им силу коллективизма. Вместе с тем охота была наиболее эффективным источником получения мясной пищи. Разумеется, животную пищу первобытные люди получали не только от охоты на млекопитающих: так же, как это практиковалось позднее в значительно более развитых человеческих обществах, они ловили насекомых, убивали земноводных, пресмыкающихся, мелких грызунов. Но добыча крупных животных давала в этом отношении значительно большие возможности. Между тем, мясо, содержащее важнейшие для человеческого организма вещества — белки, жиры и углеводы, не только было сытной пищей, особенно после обработки его на огне, но и ускоряло рост и повышало жизнедеятельность первобытного человека. Это обстоятельство было подчеркнуто уже Энгельсом, видевшим в мясной пише важнейший стимул биологического прогресса на ранних ступенях человеческой эволюции.

Развитие первобытного коллективизма. Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который сам по себе представлял коллективную форму воздействия человека на природу. Переход даже к простейшим трудовым операциям мог произойти только в коллективе, в условиях общественных форм поведения. Это обстоятельство позволяет утверждать, что уже на самых ранних этапах антропогенеза и истории первобытного общества имело место регулирование в добывании и распределении пищи, в половой жизни и т. д. Этот процесс усиливался действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых сильнее были выражены социальная связь и взаимопомощь и которые противостояли врагам и стихийным бедствиям как монолитные объединения. Уже отмеченное развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня – все это способствовало консолидации праобщины, развитию сначала инстинктивных, а затем и осознанных форм взаимопомощи. В этом же направлении сплочения коллектива действовало и усовершенствование языка, речь о котором будет ниже. Но особенно большой прогресс приходится на заключительный этап существования праобщины — мустьерское время. Именно к этому времени относятся первые яркие свидетельства заботы о членах коллектива — неандертальские погребения.

Половые отношения в праобщине. Одной из основных линий борьбы биологических и социальных начал в праобщине были отношения по детопроизводству, или половые отношения. Здесь животные инстинкты должны были сказаться с особенной силой, а следовательно, и претерпеть сильнейшее давление со стороны развивавшегося общества.
Часть советских ученых считает, что праобщина как начальная форма общественной организации могла возникнуть лишь в результате растворения в ней зоологических семей и взаимной терпимости взрослых самцов, т. е. установления нерегламентированных, неупорядоченных половых отношений, или промискуитета. Сторонники этой гипотезы исходят не только из логических соображений, но и из некоторых этнографических данных, а именно из известных многим отсталым племенам промискуитетных оргиастических праздников, в которых видят пережиток первоначальной свободы общения полов. Однако существует и приобретает все больше сторонников и другая точка зрения, по которой праобщина унаследовала от предшествовавших ей животных объединений гаремную семью со свойственной ей регламентацией половой жизни. Если это так, то праобщина должна была состоять из нескольких гаремных объединений, время от времени перегруппировывавшихся вследствие смерти их глав, драк из-за женщин и т. п. и вообще менее устойчивых, чем сама праобщина.
Пока еще нет достаточных данных для того, чтобы с уверенностью судить о взаимоотношениях полов в праобщине. Но уж во всяком случае несомненно, что и половой промискуитет, и тем более гаремная или подобная ей организация не могли не быть постоянным источником внутренних конфликтов, осложнявших производственную жизнь и консолидацию формировавшегося общества. Потребности развития праобщины чем дальше, тем больше требовали усовершенствования регламентации половой сферы, однако вопрос о том, в каких формах протекал этот процесс, составляет еще одну из загадок древнейшей истории человечества.