Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
ТЫГЫНА—ПОВЕЛИТЕЛЯ ЯКУТОВ 1 страница
|
|
№ 55. Происхождение Тыгына
Эллэй имел четырех сыновей: Мунньан-Дархана, Кюрсэн-Дархана, Мэнги-Дархана и Дэги-Дархана. Все четверо были храбрые и мужественные люди. В те времена, рассказывают, в нашем краю жило много тунгусов. Сыновья Эллэя, породнившись с якутами, стали притеснять тунгусов. Последние промеж себя говорили:
«Раньше с якутами мы жили мирно и в добром согласии, а эти бродяги-пришельцы — порочные и злые люди».
Вскоре после этого тунгусы убили Эллэя и всех его сыновей. От потомства Эллэя остался только четырехлетний мальчик. Его, какими-то судьбами оставшегося в живых и бесприютного, нашла бедная старушка и стала воспитывать. Это был внук Эллэя, сын Мунньан-Дархана. Этот ребенок в возрасте шести лет, играя и подняв копье острием вверх, однажды сказал:
«Хара-Суорун-Улуу-Тойон, создавший меня! Тунгусы нас, невинных, обидели, стерли наш род с лица земли. Если суждено мне отомстить всем врагам моим, ниспошли свыше кровавый символ духа войны и убийства!»
В ответ на это на самом острие копья очутился сгусток крови. Ребенок тотчас же проглотил этот сгусток. С того момента он быстро вырос и стал грозным человеком. Когда ему было только десять лет, он всех превосходил силой, умом и знанием.
«Высокочтимых людей потомок, знатного рода отпрыск — Тыгын» — так наименовала его воспитавшая старуха.
Неустроев Михаил Тимофеевич, 71 года, 3-го Малтанского наслега. Июнь 1921 г.
№ 56. Семья Тыгына
Тыгын имел много жен, на старости лет их было у него сорок. Старшего сына звали Мёчёкё, имена младших — Чаллаайы, Усун- Ойун, Кёнчёк-Кюёчэкэй. Кроме названных, были и еще дети, имена и похождения которых остались неизвестными. Из дочерей же известна Тыасааны, рослая красавица. Когда она с пением и вприпляску сбегала с южной Ытык-Хая, ее голос был слышен у северной Ытык-Хая, в Одейцах. Сыновья Тыгына все наподбор были отважные удальцы. Тыгын одолел и притеснял всех окружающих.
Паспортные данные те же, что и у текста № 55.
№ 57. Борьба Тыгына с нахарским богатырем
В Нахарцах в те времена жил витязь по имени Бёгюёл-Бёгё. Однажды он тайно похитил дочь Тыгына Тыасааны. Сыновья Тыгына погнались за ним. Перед этим отец сказал им:
«На всякий случай возьмите с собой мое копье, может быть, Бёгюёл-Бёгё захочет сказать какое-нибудь знаменательное слово!»
Когда преследователи подошли к Лене, беглецы уже успели переправиться на другой берег. Крикнули:
«Вор, зачем ты соблазнил нашу девицу?»
Бёгюёл-Бёгё с того берега отозвался:
«Скажите, старик не послал ли с вами свое копье?»
Получив утвердительный ответ, он попросил поднять его вверх. Затем стрелой, пущенной с противоположного берега Лены, он разбил выставленное копье пополам и крикнул: «Покажите это старцу». Когда принесли Тыгыну разломанное копье, он заметил:
«Бёгё, оказывается, достоин быть моим зятем, он поступил совершенно правильно, остановив свой выбор на моей дочери Тыасааны!»
После того, получив приглашение, Бёгё явился к Тыгыну, стал его зятем и поселился у него в качестве «хара». И, помимо Бёгюёл-Бёгё, Тыгын собирал у себя известных силачей и удальцов.
Паспортные данные те же, что и у текста № 55.
№ 58. Борьба Тыгына с хоринцами и истребление последних
Около Табагинского селения [на левом берегу Лены, в 25 км от г. Якутска] в местности Ойюю-Хатынг жил человек с четырьмя сыновьями и прекрасной дочерью. Имя его неизвестно. Тыгын безуспешно домогался получить в жены эту красавицу. Это обстоятельство послужило поводом к вооруженному столкновению, но люди Тыгына чуть не поплатились сами и принуждены были отступить с уроном. Тогда старец Тыгын дал своему противнику прозвание, сказавши так:
«Он стал для нас Хоринским божеством, ибо мы не смогли одолеть его!»
Затем Тыгын дал приказ своим людям:
«Идите на север в Бетюнгцы [один из наслегов Намского улуса в 110 км от г. Якутска]; там живет сын бедной слепой старушки Анньысар-Боотур. Призовите его, пусть он будет у меня в качестве хара!»
Сыновья тотчас же пошли исполнять приказ. Его самого дома не застали, была только старушка мать. Спрашивают у нее:
«Где твой сын?»
«Ушел на охоту», — отвечает она.
В юрте висели три лука; сыновья Тыгына попробовали натянуть их, но еле-еле дотягивали по локоть. Спрашивают:
«Чьи эти луки?»
Старушка отвечает:
«Сына, он пользовался ими, когда ему было шесть лет; мы в то время бежали с Охотского моря от двух могучих разбойников. Один из них, когда стреляли в него из лука, поймав стрелу ртом, разламывал ее зубами, а другой был настолько проворен и силен, что догонял на бегу любого крупного зверя, поймав же его, разбивал насмерть об деревья».
Услышав этот рассказ, сыновья Тыгына были изумлены мощью Анньысар-Боотура и оробели. Но тем не менее остались дожидаться его. Вечером, едва волоча ноги, пришел великан ростом чуть ниже стоячей лиственницы, весь покрытый чем-то белым. Оказывается, он увесил себя кругом зайцами. Войдя в юрту и видя перед собой незнакомцев, он со смущенным и испуганным видом познакомился с ними. Мать-старуха сказала:
«Это дети властелина!»
Началась беседа, познакомились. Домохозяин, желая почтить своих гостей, заколол для них быка белой масти, освежевал его, положив поперек на свои колени. Вечером гости говорят:
«Наш старик зовет тебя к себе быть в составе его челяди».
Анньысар-Боотур ответил:
«Когда зовет властелин, ужели буду сидеть дома, пойду!»
Переночевав, на следующее утро все вместе поехали. У Анньысар-Боотура кобылица вся в яблоках. Подъезжая к Чочур-Мураану, они услышали со стороны Ойюю-Хатынга лай собак, которые уже почуяли их приближение. В это время в дверях урасы показалось замечательно красивое лицо женщины. Сыновья Тыгына говорят Анньысар-Боотуру:
«Вот их красавица дочка! Мужчин, наверное, нет дома, постарайся, захватим ее и увезем к себе».
Пустили коней во всю прыть. Анньысар-Боотур, опередив всех, доскакал до урасы, одним ударом снял ее верхнюю половину и выволок женщину за волосы. С добычей прискакали домой, на эту равнину. [Сказитель ставку Тыгына помещает на Октемо-Немюгинской равнине, на левом берегу Лены, от с. Покровского до Ытык-Хая.] Все были очень довольны. Старик Тыгын на радостях устроил угощение, пьют и едят. Он норовил быть ближе к девице. На следующее утро он говорит:
«Теперь, когда наша сила так возросла, нужно их [родных девицы] всех истребить!»
Пригласив Анньысар-Боотура, поехали. Совершили нападение: сначала убили трех сыновей, а затем набросились на старика отца. Последний говорит им:
«Вы убиваете невинных людей. Это ты, Боотур, губишь нас! Я после смерти принесу на тебя жалобу создавшему меня Улуу- Тойону. Знай же, если моя жалоба будет уважена, ты умрешь от стрелы младшего сына хоринцев!»
Это были его последние слова. Челядь убитых разбрелась куда глаза глядят, четвертого, самого младшего сына старика нигде не нашли. Он исчез. Победители с радостью вернулись домой.
Анньысар-Боотуру дали в жены красивую девицу. Наделенный богатым приданым, скотом и людьми, поехал он со свадебным поездом к себе на родину. Только подъехали к правому подножию горы Куллаты, как вдруг запела стрела, Боотур кубарем свалился с коня.
«Стрела сына хоринцев, оказывается, бьет сильно и метко!» — только и успел он вскрикнуть: стрела угодила ему в самое сердце. Сопровождавшие его челядинцы вернулись назад.
Паспортные данные те же, что и у текста № 55.
№ 59. Бегство Чаллаайы на Вилюй
Между Тыгыном и его сыном Чаллаайы возник спор из-за обладания хоринской дочерью. Старик хотел жениться сам, а Чаллаайы говорил:
«У тебя жен и без нее много, к тому же я молод, она должна принадлежать мне!»
Рассердившись на отца, сын уехал неизвестно куда.
У Тыгына был знаменитый конь. Он был такого громадного роста, что садились на него верхом при помощи трех стремян, расположенных одно над другим. После отъезда Чаллаайы с Вилюя прибыли семь сортолов и украли упомянутого коня. Чтобы убить его, они прикрутили его голову и четыре ноги к лиственнице крученым березняком и под ним развели костер. Тыгын с воинами выехал к сортолам и предложил им заплатить выкуп за коня, в противном случае грозил войной. Те согласились на выкуп и отдали за голову коня на выбор одну женщину, а за четыре конечности — по сто голов скота за каждую. Получив выкуп, Тыгын возвратился к себе и стал жить-поживать.
Паспортные данные те же, что и у текста № 55.
№ 60. Борьба с намцами
В это же самое время в Намцах, в местности Бётюнг, родился мальчик, который появился на свет божий с серьгой из слитка золота величиной с яйцо чирка. Услышав об этом, старик Тыгын сказал приближенным:
«Этот ребенок вырастет, чтобы властвовать над людьми. Идите и сотрите его с лица земли, пока не окрепли его кости!»
Мальчику в то время исполнилось шесть лет. Пошли исполнять волю Тыгына. Подошли к жилищу. Женщины только что отправились доить коров. В юрте раздавался храп спящего ребенка. Как только пришедшие вошли в юрту, проснувшийся ребенок, предчувствуя беду, через головы вошедших выскочил наружу. Гнались за ним два дня. Догнали у северной Почтенной горы, в Одейцах, где дорогу преграждает река. Ребенка, побежавшего на гору, догнала стрела Бёгюёл-Бёгё, и он голый кувырком скатился вниз.
По возвращении из Намцев Бёгюёл-Бёгё, взяв свою жену, поехал к себе домой, так как все, против кого Тыгын имел что- либо, были уничтожены.
В те времена в Намцах в Бетюнгском наслеге жил шаман по имени Оборчо. Он совершил камлание Улуу-Тойону, принеся в жертву беломордую лошадь рыжей масти и умоляя его усмирить Тыгына, так как он губит все человечество, живущее на земле. Но Улуу-Тойон устами самого шамана изрек:
«Он [Тыгын] мое собственное порождение, поэтому не могу его тронуть!»
В великом огорчении и с плачем вернулся шаман на землю. Через некоторое время Оборчо собрал 40 человек из своих приверженцев и сказал им:
«Теперь самое удобное время напасть и истребить его со всей родней, ибо с отъездом зятя Бёгюёл-Бёгё и сына Чаллаайы он ослабел и не страшен».
Оборчо пришел с людьми к Тыгыну и сказал:
«Заплати выкуп за убитых или же решайся на битву. Ты нанес нам великую обиду, убивая больших и малых, выбирай одно из двух!»
Тыгын ответил:
«Дайте мне время обдумать окончательное решение, а пока примите мое угощение!»
Кормит и угощает их. Тем временем он говорит одному из своих витязей по имени Хончой, который славился как скороход:
«Иди, не медля, к верховьям Сунтара и призови Чаллаайы! Неужели он продолжает сердиться на мою шутку, пусть вернется и берет свою жену, я все время держу ее на правах невестки. Через двое суток ты должен быть здесь!»
Посланный через двое суток возвратился, исполнив данное поручение. К этому времени были сделаны нужные приготовления. По прибытии Чаллаайы все 40 человек шамана Оборчо были убиты. Шаману удалось бежать, но его догнали в лесу, налево от горы Куллаты. Он пытался было уйти от преследователей, проникнув в землю, но зацепился за корень дерева, угодивший как раз между ног. Поймав шамана, никак не могли его умертвить, застрелили лишь после того, как вывернули ему нижнюю челюсть. Оказывается, он носил вставную челюсть, вынутую от двухтравой коровы. Перед смертью шаман успел сказать:
«Я убил деву-духа, вдохновляющую их [семью Тыгына] к кровопролитию, она скрывалась в лобном пятне коня Чаллаайы. Теперь им не будет удачи в войнах!»
Паспортные данные те же, что и у текста № 55.
№ 61. Старость Тыгына
Тыгын одряхлел, ему исполнилось 300 лет. Как рассказывают, его сажали на особое возвышенное ложе. Все приезжие из далеких краев входили к нему, кладя поклоны на его колени, выходили также с поклонами; словом, обращались с ним как с божеством.
Паспортные данные те же, что и у текста № 55.
№ 62. Русский царь и потомок Тыгына
Много лет спустя [после прибытия русских] русский царь потребовал из среды якутов представителя. Якуты отправили намского шамана по имени Нохтохой; вместе с ним поехал в качестве слуги Масары, внук Тыгына, рожденный от его старшего сына Мёчёкё. Он увез с собой голенную кость отца, припрятав ее под санями Нохтохоя.
Царь спросил у Нохтохоя:
«Какая пища у якутов считается самой лучшей?»
Нохтохой ответил:
«Жир».
Царь:
«А какая у вас самая лучшая и прочная веревка?»
Нохтохой:
«Веревка из кожи — самая прочная и крепкая».
Царь дальше вопрошает:
«А что же у вас считается лучшим перевозочным средством, чем пробиваете дальние пути?»
Нохтохой говорит:
«Бык и конь».
Потом царь призвал Масары и задал ему те же вопросы. Масары ответил:
«У нас самой лучшей пищей считается вода, так как от дождя произрастает трава, от которой жиреет скот, получается масло и жир. Если речная вода заливает покосы, земля, делаясь влажной, тучнеет и создает изобилие. Самая прочная и лучшая веревка у нас — тальник. Из него скручиваем вязку, которая необыкновенно прочна и не сгнивает».
На вопрос же, что считается наилучшим перевозочным средством, ответил:
«Рубим дерево, наружную часть его снимаем и употребляем в пищу, из ствола делаем лыжи и надеваем на ноги. Они не просят пищи и не знают устали. Когда ходим на лыжах, никакой глубокий снег не может задержать нас. Самое лучшее средство для передвижений — дерево, на котором мы одолеваем большие расстояния».
Дальше царь спросил:
«У вас, говорят, был свой король. Среди ваших начальствующих лиц нет ли теперь из его крови? Кто потомки Мёчёкё, Чаллаайы и Усун-Ойуна. Нохтохой или кто другой?»
Масары ответил:
«Нохтохой — другой, я сын Мёчёкё!»
Царь:
«Чем же ты можешь доказать это?»
Масары показал царю голенную кость своего отца и сказал:
«Это я привез скрытно от своего господина».
Царь:
«Можешь ли ты узнать трех поименованных лиц?»
С этими словами он ввел его в следующую комнату. Вдруг Масары увидел перед собой, точно живых, своего отца и двух дядей. Увидав их, заплакал. Царь сместил Нохтохоя и на его место назначил начальником Масары, определив первого слугой к нему. Проживая там, Масары однажды порезал ножом руку женщины, которая принесла ему воду. Арестовали его и спрашивают, зачем он совершил этот поступок. Масары дал такой ответ:
«Я молод, заиграла кровь, от того, надо полагать, и наскандалил!»
Царь отдал ему в жены калмыцкую девицу и в качестве приданого дал одного верблюда.
Родня и потомство Чаллаайы живут в Немюгинском наслеге, а потомки Масары — в Малтанском. У Масары был старший брат по имени Марга. Однажды новая невестка назвала его «Мечекенек». Обидевшись на это, Марга переселился в Немюгинцы. Потомки Усун-Ойуна — якуты Маганинского наслега и те, которые живут по речке Кэнгкэмэ. Предок Орсюдского наслега — Кёнчёк- Кюёчэкэй — тоже один из сыновей Тыгына.
Паспортные данные те же, что и у текста № 55.
№ 63. Тыгын
Тыгын был потомок Эр-Соготох-Эллэя. Его отец Мунньан-Дархан, внук или правнук Эллэя, со всем семейством был истреблен тунгусами, за исключением Тыгына, который каким-то образом спасся. Позже, возмужав, Тыгын стал истреблять тунгусов.
У него был старший брат Хара-Сырай-Джогудай. Оба брата, стоя на противоположных берегах Лены, один у Покровского мыса, другой в Жемконцах у мыса Хоруол, переговаривались друг с другом. [Расстояние между этими пунктами 15 верст.] Они обладали такими громкими голосами.
Чаллаайы, сын Тыгына, отправился к предку Харанского наслега («Хара») Бэрт-Хара, сыну бедной старушки. Там он стал охотиться за зайцами. Однажды он пришел в дом Бэрт-Хара. Хозяина не было. Увидев на дворе лук, Чаллаайы попытался натянуть его [тетиву], но не мог. В это время пришел и сам Бэрт- Хара, держа в подоле своей дохи двух лосей-самцов. Чаллаайы имел намерение убить Бэрт-Хара, но, удостоверившись в его необыкновенной силе, поспешно бежал.
Михайлов Федор, 67 лет, Немюгинского наслега. Июль 1921 г.
№ 64. Мёнгюёл-Бёгё и быстроногая дочь Тыгына Тыасааны-Удаган
Чаллаайы, возвратившись домой, рассказал отцу о Бэрт-Хара.
Тыгын сказал ему:
«Поезжай в Амгу, там живет Мёнгюёл-Бёгё. Если кто может осилить Бэрт-Хара, то только он. Пообещай выдать замуж за него твою сестру Тыасааны-Удаган!»
Чаллаайы поехал к Бёгё и говорит ему:
«Если ты убьешь Хара, выдам за тебя замуж свою сестру!»
Бёгё принял предложение. Приготовившись к битве с Бэрт- Хара, он, обращаясь к Чаллаайы, сказал:
«Ко времени моего возвращения с боя ты привяжи у дороги трех кобыл белой масти. Только упившись их кровью, я смогу успокоиться. В противном случае можешь погибнуть сам».
Вот Мёнгюёл-Бёгё приходит к Бэрт-Хара и говорит:
«Выходи ратоборствовать со мной!»
Бэрт-Хара выскочил с поднятой пальмой. Бёгё, кинувшись навстречу, одним ударом разрубил скрепу его пальмы, и клинок бесполезно повис на ручке. Вслед за тем Бёгё всадил свою пальму в самое сердце противника. А потом, издавая страшные крики, бросился бежать назад.
Чаллаайы, привязав у дороги трех кобыл, уже был дома. Бёгё, кинувшись на кобыл, разрубил их и, упившись кровью, направился к дому Тыгына, распевая в исступлении дикие песни. Завидев его, Тыасааны-Удаган с развевающимися волосами бросилась бежать. Бёгё бросился за ней. В Октемцах наполяне Сээркээни он догнал ее. Прорезав в кисти ее руки отверстие, он продернул веревку и повел ее домой.
Тыгын, узнав об этом, в сильном гневе воскликнул:
«Он, не желая признавать во мне тестя, увел мою дочь, не выждав зятевства!»
[В старину у якутов жених прежде чем получить девушку в жены должен был пройти длительный искус послушания пред ее родней, ездить к ней в течение нескольких лет с нижайшими поклонами и подарками. Лишь по истечении положенных сроков и взноса установленных подарков назначалась свадьба, после чего жених получал право увезти невесту. Так воспитывались покорные зятья.]
Сказав так, он собрал свою силу [войско] и поехал к Бёгё. На левом берегу речки Таммы заметили дым. Бёгё, увидев войско Тыгына и держа жену под мышкой, перескочил через речку. Очутившись на противоположном берегу, он крикнул:
«Тыгын, сын Мунньана, ты заставил умертвить своего врага, посулив дать свою дочку, а теперь идешь с намерением отобрать ее. Господин тесть, от многочисленных падет много, а от немногих — мало. Если желаешь удостовериться в меткости моего лука, прикажи поставить мету!»
У древних якутов, рассказывают, имелась особая железная пластина с ручкой толщиной в два пальца. Она служила для испытания воинов в стрельбе. Тыгын приказал поставить такую пластинку. Бёгё с другого берега Таммы прострелил ее насквозь. Увидев это, Тыгын, обращаясь к своим людям, сказал:
«Вернитесь, нам не совладать с этим человеком!»
У сына Тыгына Чаллаайы был замечательный конь. Этого коня украли вилюйские якуты.
Паспортные данные те же, что и у текста № 63.
№ 65. Тыгын и хоринцы
В Хоринцах [рассказчик разумеет Хоринский наслег Западно-кангаласского улуса, находящийся около г. Якутска] во времена Тыгына родились тоже сильные и хорошие люди. Тыгын вел борьбу и с ними, но, говорят, не смог одолеть их. У якутов есть поговорка: «Стал точно хоринским божеством!»
[В каком смысле употребляется эта поговорка, рассказчик не мог объяснить.]
Паспортные данные те же, что и у текста № 63.
№ 66. Тыгын и Мальжегарцы
В Бертюнцах [один из мальжегарских наслегов] жили три брата. Тыгын выступил с отрядом, чтобы убить этих братьев. Коровница, которая жила у Тыгына, заранее узнав о его приготовлениях к походу, решила предупредить трех братьев о грозящей опасности. Она за время между двумя дойками [около двухтрех часов] пробежала 60 верст и, остановившись в Немюгинцах, стала размахивать полами своей верхней одежды и подавать руками знаки о выступлении войска Тыгына. [От Немюгинцев до Мальжегарцев еще 60 верст.) Кричать же она боялась, так как войско Тыгына шло за ней по пятам.
Братья, узнав о выступлении Тыгына, надели на старшего брата броню. Надев броню, брат начал так сильно биться, что двое других не могли его удержать. [Рассказчик употребил слово «мёнгёр» — биться; так говорят о лошади, когда она бьется, чтобы выбить седока.]
Тыгын, прибыв с отрядом, уже расположился станом и поставил урасу. Двое, удерживая брата, громко кричали:
«Что за ужас: три дня и три ночи он не может успокоиться и продолжает биться, что за беда!»
Услыхав эти слова, Тыгын устрашился напасть на братьев и тотчас же, оставив неразобранной переднюю сторону урасы, ушел обратно. При этом он сказал:
«Это человек, от которого трудно выбраться живым!»
Тыгын останавливался в Немюгинцах в местности Тииттээх.
Паспортные данные те же, что и у текста № 63.
№ 67. Тыгын — потомок Эллэя
Старшего сына Эллэя звали Тимирики-Быттык, он тоже имел нескольких сыновей. Старшего из них, по имени Хатан-Хангалас, убили тунгусы. Жену убитого они увели с собой. Через два или три месяца она убежала и пришла к своим. Свекор Тимирики- Быттык сказал:
«Эта распутница, наверное, сама подстрекнула тунгусов отдаленного края убить моего любимого сына Хатан-Хангаласа. Я теперь же покончу с ней!»
Невестка сказала свекрови:
«Ко времени смерти мужа я была уже два месяца беременной, дождитесь родов и удостоверьтесь в справедливости моих слов!»
Тогда старуха обратилась к мужу:
«Подожди, дадим ей возможность родить; может быть, она и правда носит дитя от нашего сына».
Дождались родов. Невестка разрешилась сыном. Когда подсчитали, оказалось, что она при смерти мужа действительно была уже беременной два месяца. Обрадованный Тимирики-Быттык сказал:
«Внук мой от любимого сына Хатан-Хангаласа пусть прославится как родившийся, найдя свою родину, Дойдууса-Дархан».
От Дойдууса-Дархана родился Мунньан-Дархан, от последнего — Тыгын. От Тыгына родились Чаллаайы от любимой жены, Усун-Ойун [высокий шаман], калека сын, до тридцатилетнего возраста не двигавшийся с места, и Муос-Уол [парень изрога], сын от нелюбимой жены.
Федоров Николай, 72 лет, Немюгинского наслега, Лето 1921 г.
№ 68. Тыгын и Бэрт-Хара
В местности Мюрю жил один из потомков Омогона по имени От-Бохтохтуур, сын бедной старушки. Когда ему было 13 лет, Тыгын с сыном Чаллаайы выехали воевать и померяться с ним силой. От-Бохтохтуур в это время перекочевал в местность Хотун- Ханга. Тыгын раскинул свою берестяную [урасу] на правом берегу этого озера. На левом [западном] берегу озера стояла убогая якутская юрта. Чаллаайы пришел в эту юрту, где в это время была только старушка. Внутри направо на крючке висел детский лук. Чаллаайы попробовал натянуть лук и не мог довести до метки, хотя тянул так, что чуть глаза не выскочили на лоб. На вопрос его, чей это лук, старушка ответила:
«У меня есть 13-летний сынишка по имени От-Бохтохтуур, это его лук. Он сам теперь на охоте».
Чаллаайы вернулся к отцу и говорит:
«Я не мог натянуть лук 13-летнего мальчика, нам не совладать с ним. Возвратимся домой, пусть лучше он сам последует за нами!»
Тыгын-Повелитель — говорят, в те времена его всегда так величали — возразил:
«Попробуем сначала состязаться в стрельбе в цель, а потом вернемся!»
Чаллаайы пошел к От-Бохтохтууру с таким предложением. Тот изъявил согласие, но просил Чаллаайы, как гостя-иноземца, открыть стрельбу. Чаллаайы предложил поставить что-либо в виде приза. На это От-Бохтохтуур возразил:
«Кроме двух коров, я ничего не имею, разве могу подставить свою ступню. Попади в нее со своего шатра!»
Чаллаайы выстрелил и попал, но его стрела разбилась о ступню вдребезги.
«Теперь моя очередь, поставьте и вы что-нибудь!»
Тыгын поставил своего рыжего коня с белым пятном на лбу и просил стрелять с противоположного берега озера. Стрела Бохтохтуура, попав в самое пятно на лбу, вышла через задний проход. Тыгын в ту же ночь, оставив стоять половину урасы со стороны дома От-Бохтохтуура, поспешно собрался и бежал. Он дал своему противнику имя Бэрт-Хара.
Бохтохтуур отправился вслед за ними. Но Тыгын [избегая открытой борьбы] отдал ему в жены свою младшую дочь. Устроили свадебное пиршество, начались игры-состязания. На скачках Бэрт-Хара вдруг присел. Это случилось потому, что дочь Тыгына, шаманка Тыасааны, совершила заклятие на его ногу. Когда у Хара нога сильно разболелась, упросили Тыасааны изгнать болезнь. Она согласилась и извлекла из ноги гада, причинявшего болезнь. При этом она сказала:
«Из трех голов гада одна оторвалась и осталась в теле, поэтому Бэрт-Хара, наверное, умрет случайной смертью».
Паспортные данные те же, что и у текста № 67.
№ 69. Борьба Тыгына с Хоро-Огонньоро
У Тыгына был сосед Бэрт-Хоро, старик с несколькими сыновьями, дочерьми и с многочисленной челядью. Имел он нескольких жен, из которых одна была замечательной красоты. Однажды Тыгын говорит сыну Чаллаайы и зятю Бэрт-Хара:
«Зачем такому дрянному человеку иметь хорошую жену, идите и отберите ее!»
Пошли. Бэрт-Хара схватил красавицу за руки, ее люди бросились было отнимать, но Чаллаайы семерым из них отрубил головы. Женщину отобрали и привезли к Тыгыну. Тыгын-Повелитель спрашивает:
«Ну, что говорит хоринец?»
Передают ему слова хоринца:
«У Тыгына, сына Мунньана, уже исчерпалось отведенное судьбою счастье, скоро заглянут сверху, именуя его, придут снизу. Беды-несчастья обрушатся на его голову пожирающим пламенем, и он разделит нашу участь!»
Тыгын ответил:
«Идите, умертвите их всех, еще он смеет изрекать проклятие!»
Пошли его люди. Истребили всех, не оставя в живых никого. Сам старик, держа на весу полуотрезанную голову, успел сказать по адресу Бэрт-Хара:
«Ты умрешь от стрелы хоринского сына!»
Однако от избиения спаслись двое, спрятавшись в телячьих яслях: 80-летний старик и 13-летняя девушка. Они жили, укрываясь в пади западной горы, поженились и родили мальчика. Позже этот мальчик из засады у северной Ытык-Хая смертельно ранил стрелой Бэрт-Хара, когда он ехал без кольчуги. Бэрт-Хара доехал до озера Мюрю, где и умер.
Паспортные данные те же, что и у текста № 67.
№ 70. Истребление Тыгыном детей
Муос-Уол—сын Тыгына от худой и нелюбимой жены. С трех лет он не ночевал дома. Тыгын, предполагая, что он силою и мужеством превзойдет его любимого сына Чаллаайы, предложил последнему убить этого ребенка. Чаллаайы, заманив его хитростью, ослепил и убил. Перед смертью он будто бы сказал:
«Если бы мне удалось добраться до девяти елей, под которыми я обычно засыпал, то остался бы жив и показал бы себя!»
Все рассказанное я слышал лет 50 тому назад от якута моего же наслега Федора Парамонова, по прозванию Паана-Уус.
Паспортные данные те же, что и у текста № 67.
№ 71. Борьба Тыгына с намцами
Тыгын имел много войска, его воины были вооружены луками и мечами. Когда он был в силе, имел двести человек, держащих мечи. [Рассказчик употребил на этот раз слово «батыйа» — большой охотничий нож на длинной ручке.] Он был повелителем якутов. Кто не повиновался ему, всех тех убивал. Местожительство его было над озером Сайсары. Его боевой конь кроваво-красной масти, когда чуял предстоящую битву, поднимался на вершину Чочур-Мураана [красивая сопка над озером Ытык-Кюёл, недалеко от г. Якутска] и, стоя там, бил передними и задними ногами.
В то время в Намцах жил славный человек, который имел знаменитого коня. Тыгын приказал своим сыновьям, если он не изъявит покорности, убить его, если же подчинится, то привести и его людьми усилить войско. Сыновья с войском отправились в Намцы. Завидев идущее войско, намец побежал на гору. Пущенная вдогонку стрела вонзилась ему в спину. Убили его.
Там же в Намцах жил другой человек, по имени Атарба-Ойун, богатырь и шаман. Он с досады и в гневе собрал сорок человек, вооруженных мечами и луками, и направился к Тыгыну, предварительно сказав своим людям:
«Я провидел своим шаманским взором, что дочь гибели и смертоубийства улетит от них [семьи Тыгына], если убить коня кроваво-красной масти, на котором они выезжают на войну. Этот конь только на лбу имеет маленькое уязвимое место величиной с медный пятак, которое они закрывают железным забралом. Когда конь идет быстрой поступью, это забрало приподымается. В этот самый момент тот из вас, в ком есть мужская доблесть, пусть угодит стрелой в лобное место!»
|
|