Творчество и эмпатия

(Вопросы философии, 1987, №2)

В статье, предлагаемой вниманию читателя, рассматривается гипотеза о роли эмпатии как необходимого и важнейшего, хотя и не единственного условия творчества в любой сфере деятельности человека.

Сегодня проблема творческих способностей, тесно связанная с вопросом интенсификации творческого потенциала масс во всех областях жизни и деятельности, - одна из ключевых проблем современности.

Если предлагаемая гипотеза окажется верной, т. е. если эмпатия действительно важнейшее и необходимое условие творчества, это может повлечь за собой серьезные изменения в теории и практике педагогики, потребовать определенных организационных усилий, нацеленных на формирование и воспитание в людях эмпатической способности.

Интерес ученых к проблеме эмпатии в связи с анализом творчества усилился сравнительно недавно. В 1959 г. в США был проведен симпозиум по проблемам творчества и его совершенствования. В докладах (например, К. Роджерса) эмпатия, которую иногда называли «проекцией», характеризовалась как одно из необходимых условий творческой деятельности. Этот вывод опирался на экспериментальные исследования. Известный специалист по проблемам творчества Р. Кречфилд, выступая на конференции Калифорнийского университета в октябре 1961 г., где обсуждались проблемы творческой личности, назвал в таблице свойств творческой личности «эмпатию». Так или иначе на это же указывают и другие известные на Западе психологи – Г. Оллпорт, А. Кестлер, Дж. Гилфорд, Г. Рагг и др.[49]

Указания на связь творчества и эмпатии имеются и в нашей философско-психологической литературе.[50] Более обстоятельно механизм эмпатии (часто обозначаемый другими терминами – «перенесение», «вживание», «вчувствование», «перевоплощение», «идентификация») рассматривается в нашей литературе на примере художественного творчества. При этом чаще всего он и понимается как «специфический признак процессов художественного творчества и восприятия искусства».[51] На самом деле, как мы полагаем, этот механизм является универсальным для всякого творчества, получая в искусстве лишь специфическую форму проявления.

Изучение эмпатии как специфической черты художественного творчества объясняется тем, что этот вид творчества (а внутри него сценическое творчество актера) – наиболее «удобная» модель для изучения эмпатии.[52] Большинство современных психологов (Роджерс, Гордон, Броновски, Видаль и др.) стоят на позиции признания универсальности психологических закономерностей, управляющими творческими процессами, а также исходят из предположения (М. Мидлтон и др.), что в «изящных искусствах» законы творчества воплощаются в «чистом виде», тогда как в научной и других видах деятельности они «смазаны» другими факторами.[53]

В работах названных выше крупнейших на Западе специалистов по проблемам творчества наличие эмпатической способности как необходимого условия творчества обычно лишь фиксируется в качестве эмпирической закономерности. Теоретического, философско-психологического объяснения, почему эмпатия необходима для творческого акта, в этих работах не содержится.

Не нашли мы удовлетворительного и обстоятельного доказательства необходимости эмпатии для творчества и в работах наших психологов. Вместе с тем, следует признать, что в трудах философского характера о продуктивной деятельности, о творчестве как в науке, так и в искусстве имеются попытки такого доказательства, хотя термин «эмпатия» при этом заменяется другими обозначениями. Например, Э. В. Ильенков пишет о том, что «самая драгоценная способность, которая составляет необходимый момент творчески-человеческого отношения к окружающему миру» - это способность видеть предмет «глазами другого человека», «с его точки зрения, не превращаясь реально в этого другого», при этом философ приводит аргументы в пользу того, почему эта способность необходима для творчества. Сегодня в мировой науке отмеченная способность чаще всего обозначается термином «эмпатия». Э. В. Ильенков называет ее «воображением», «фантазией».[54] Вопрос о соотношении «воображения» («фантазии») и «эмпатии» требует специального разбора, здесь отметим лишь стремление Э. В. Ильенкова философски обосновать необходимость эмпатии для «творчески-человеческого отношения» к миру.

Ряд аргументов, доказывающих необходимость для продуктивной деятельности внутреннего механизма психологического «перемещения», идентификации, сопричастности, духовно-практического перевоплощения личности (это и есть механизм эмпатии), приводит В. П. Иванов.[55]

Перспективные идеи, проницательные догадки о значимости эмпатии для творчества содержатся в трудах выдающихся теоретиков искусства. Особое значение имеет здесь учение Станиславского о сценическом перевоплощении, проливающее свет на природу всякого творчества, а не только актерского. Например, П. В. Симонов утверждает: «Мы озабочены гораздо больше тем, что физиология высшей нервной деятельности человека может взять у Станиславского, нежели стремлением оказать помощь театральной педагогике и театроведению».[56] К этим словам известного психофизиолога с не меньшим основанием могли бы присоединиться психологи и философы, изучающие процессы творчества и эмпатии.