Личностная индивидуальность (identity) против ролевого смешения

С установлением первоначальных добрых отношений с миром трудовых навыков и орудий и с наступлением пубертатного возраста собственно детство приходит к концу. Начинается юность. Но в подростковом и раннем юношеском возрасте вся та индивидуальность и целостность личности, которая была достигнута ранее, вновь ставится под вопрос вследствие ин­тенсивного физического роста, соизмеримого с развитием в ран­нем детстве, усугубляемого к тому же генитальным созревани­ем. Растущий и развивающийся подросток, сталкиваясь с фи­зиологической революцией, происходящей в его организме, и с осязаемыми взрослыми проблемами, стоящими впереди, те­перь прежде всего озабочен тем, как он выглядит в глазах других и как этот образ соотносится с его собственным представлением о себе. Он озабочен также и тем, как связать роли и навыки, куль­тивировавшиеся ранее, с профессиональными прототипами се­годняшнего дня. В поисках нового чувства целостности и ин­дивидуальности подросток должен вновь вступать во многие из ранее выигранных битв, даже если для этого ему приходит­ся достаточно искусственным образом определять вполне до­стойных людей на роли своих врагов, и он всегда готов сотво­рить себе кумира, создать идеал в качестве стража окончатель­ной версии своей личностной индивидуальности.

Интеграция, достигающая на этом этапе формы эго-идентич-ности, есть, как было уже указано, нечто большее, чем сумма дет­ских идентификаций. Это есть осознанный личностью опыт собственной способности интегрировать все идентификации

Э. Эриксон. Восемь возрастов человека. Основополагающая вера... 111

с влечениями либидо, с умственными способностями, приоб­ретенными в деятельности, и с благоприятными возможностя­ми, предлагаемыми социальными ролями. Далее, чувство эго-идентичности заключается во все возрастающей уверенности в том, что внутренняя индивидуальность и целостность, имеющая значение для себя, равно значима и для других. Последнее стано­вится очевидным во вполне осязаемой перспективе «карьеры».

Опасностью этой стадии является ролевое смешение. Там, где оно основано на уже исходно существующем сильном сомнении в собственной сексуальной идентичности, нередко наблюдаются криминальные и психотические эпизоды. <...> Однако во многих случаях речь идет о неспособности разрешить вопросы просресси-ональной идентичности, что вызывает тревожность у пережива­ющих такое состояние молодых людей. Чтобы привести себя в порядок, они временно развивают, вплоть до явно полной утраты собственной индивидуальности, сверхидентификацию с героями улиц или элитарных групп. Это знаменует наступление периода «влюбленности», которая в целом никоим образом и даже перво­начально не носит сексуального характера — если только нравы не требуют того. В значительной степени юношеская влюблен­ность есть попытка прийти к определению собственной идентич­ности путем проекции собственного первоначально неотчетливо­го образа на кого-то другого и лицезрения его уже в отраженном и проясненном виде. Вот почему проявление юношеской влюблен­ности во многом есть разговор.

Молодым людям в удивительной степени также могут быть присущи избирательность в общении и жестокость по отношению ко всем «чужакам», отличающимся от них цветом кожи, соци­альным происхождением, вкусами или способностями. Часто спе­циальные детали костюма или особые жесты временно избирают­ся в качестве знаков, помогающих отличить «своего» от «чужака». Важно понять (что не значит простить или соучаствовать в этом), что такая нетерпимость является защитой для чувства собствен­ной идентичности от обезличивания и смешения. Дело в том, что подростки, создавая замкнутые группы и клишируя собственное поведение, свои идеалы и своих врагов, не только помогают друг другу таким образом справиться с временными трудностями; они также, таким извращенным способом, проверяют способность

ЧАСТЬ III. Периодизация психического развития

друг друга хранить верность. Готовность к такой проверке объяс­няет тот отклик, который прямолинейные и грубые тоталитарные концепции находят в умах молодежи тех стран и тех социальных классов, которые потеряли или теряют свою групповую идентич­ность (феодальную, аграрную, племенную, национальную) и стал­киваются с глобальной индустриализацией, эмансипацией и все расширяющейся коммуникацией.

Ум подростка находится в состоянии моратория (что соответ­ствует психологической стадии, промежуточной между детством и взрослостью) между моралью, выученной ребенком, и этикой, которая должна быть сформирована взрослым. Ум подростка есть идеологический ум — и он, безусловно, предполагает идеологичес­кое мировоззрение общества, которое говорит с подростком совер­шенно откровенно, на равных. Подросток готов к тому, чтобы его положение как равного было подтверждено принятием ритуалов, «символа веры» и программ, одновременно определяющих и что есть зло. Поэтому в поисках социальных ценностей, управляющих идентичностью, подросток сталкивается с проблемами идеологии и аристократии в их самых общих смыслах. Смыслы эти связа­ны с представлением о том, что внутри определенного образа мира и в ходе предопределенного исторического процесса наилучшие люди будут приходить к руководству, и руководство будет разви­вать в людях самое лучшее. Для того чтобы не стать циниками и не впасть в апатию, молодые люди должны быть способны каким-то образом убедить себя в том, что те, кто преуспевает во взрос­лом мире, при этом взваливают себе на плечи обязанность быть лучшими из лучших <...>. В последней главе этой книги мы обсу­дим способ, которым современные революции пытаются разре­шить, а также использовать глубокую потребность молодых в пе­реопределении своей личностной индивидуальности (identity) в индустриальном мире.

Близость (intimacy) против одиночества (isolation)

Сила, достигнутая на любой стадии, проверяется необходимо­стью иметь такой ее избыток, чтобы индивид на следующей стадии мог рискнуть тем, что было наиболее ценным и поэто­му особенно уязвимым на предыдущей.

Э. Эриксон. Восемь возрастов человека. Основополагающая вера... 113

Поэтому молодой взрослый человек, личность которого по­является из поисков и утверждения собственной личностной индивидуальности, с готовностью и желанием смешивает эту свою индивидуальность с другими. Он готов к близости, т. е. к способности отдать себя сотрудничеству с другими в конкретных социальных группах, и имеет достаточную этическую силу, позво­ляющую ему твердо придерживаться такой групповой принад­лежности, даже если это требует значительных жертв и компро­миссов.

Теперь тело и личность (ego) для того, чтобы быть способ­ными преодолеть страх утраты своего Я в ситуациях, требую­щих самоотрицания, должны быть полными хозяевами эроген­ных зон (organ modes): это — ситуации полной групповой соли­дарности или интимной близости, тесного товарищества или прямого физического единоборства, переживания воодушевле­ния, вызванные наставниками, или интуиции от самоуглубле­ния в свое Я. Избегание таких переживаний из-за боязни утра­ты собственного Я может привести к чувству глубокого одино­чества и последующему состоянию полной самопогруженности.

Противочленом близости является дистанцирование: готов­ность изолировать и, если необходимо, уничтожить те силы или людей, существование которых выглядит опасным для сво­его Я и чья «территория», как кажется, захватывает область его собственных интимных отношений. Развивающаяся таким об­разом предвзятость (а она используется и в политике, и в вой­нах) есть просто более зрелый отпрыск слепого неприятия, ко­торое во время борьбы за собственную индивидуальность от­деляло резко и грубо родных от чужих. Опасность этой стадии состоит в том, что такие отношения близости, соперничества и борьбы переживаются в связи с личностно себе подобными людьми. Но как только устанавливаются пределы взрослого чув­ства долга и как только конкурентные стычки и сексуальные объятия начинают различаться друг от друга, они становятся в конечном счете предметом того этического чувства, которое и отличает взрослого.

Строго говоря, только сейчас и может развиться истинная гениталъностъ, поскольку большая часть сексуальных эпизо­дов, предшествовавших этой готовности к близости с другими,

114 Ч А СТЬIII. Периодизация психического развития

дов, предшествовавших этой готовности к близости с другими, несмотря на риск утраты собственной индивидуальности, была лишь проявлением поисков своего Я или же результатом фал­лических или вагинальных стремлений к победе в соперниче­стве, что превращало сексуальную жизнь в генитальную битву. С другой стороны, все еще очень часто генитальность описыва­ется как перманентное состояние взаимного сексуального бла­женства. Поэтому именно здесь будет уместно завершить наше обсуждение генитальности.

Для того чтобы получить общую ориентировку в этой об­ласти, я просто процитирую то, что для меня является самым кратким высказыванием Фрейда. Очень часто заявляют, и при­вычка к злословию поддерживает такое утверждение, что пси­хоанализ как способ лечения состоит в попытке убедить пациен­та, что перед богом и человеком у него есть только одно обяза­тельство: получать полное сексуальное удовлетворение, причем регулярно и с адекватным «объектом». Конечно, это неправда. Однажды Фрейд высказался о том, что, по его мнению, нор­мальный человек должен уметь делать хорошо. Задавший ему этот вопрос, вероятно, ожидал пространного ответа. Но Фрейд, бывший уже на склоне своей жизни, как говорят, ответил лишь: «Lieben und arbeiten» («Любить и трудиться»). Эта его про­стая формула заслуживает глубокого осмысления. Чем боль­ше обдумываешь ее, тем глубже она становится. Дело в том, что когда Фрейд говорит «любовь», он подразумевает гени-талъную любовь и генитальную любовь; когда он говорит «лю­бовь и труд», он имеет в виду общую способность производить нечто путем труда, которая перестает захватывать человека, как только он потеряет право или способность к генитальной любви <...>.

Опасностью этой стадии является одиночество, избегание контактов, требующих полной близости. В психопатологии та­кое нарушение может вести к острым «проблемам характера». С другой стороны, существуют такие формы партнерства, кото­рые доходят до одиночества двоих (& deux), что оберегает обо­их партнеров от необходимости столкнуться со следующим критическим моментом развития — формированием произво­дительности (способности порождать. - С. Б.).

.9. Эриксон. Восемь возрастов человека. Основополагающая вера... 115

Производительность против застоя (stagnation)