Почему во всех молитвах и прежде всякой молитвы мы испрашиваем у Бога милости

После великого славословия или в обыч­ные дни после «Трисвятого» и «Отче наш» совер­шается священником усиленное моление (ектения), в котором он прежде всего ис­прашивает нам у милостивого Бога мило­сти, говоря: «Помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей» и прочее. Не должно ни о чем другом просить, как только о помиловании, так как было бы дерзостью с нашей сторо­ны указывать Богу на что-нибудь наше, хва­литься или думать, что мы не согрешили. Поэтому мы, как грешники и осужденные, ничего не можем или не дерзаем говорить милосердому Владыке нашему, как только: «помилуй», Ему, Которого мы столько оскор­бляли и оскорбляем всегда, так что и свя­щеннику, и народу не остается ничего, как только взывать: «помилуй». Священник и го­ворит: «Помилуй нас, Боже, по велицей мило­сти Твоей, молим Ти ся, услыши и помилуй». Мы не достойны быть услышанными и тогда, когда вопием о помиловании: но молимся Тебе, услыши и помилуй. Говоря: «молимся Ти, услыши», священник является посредником между Богом и народом, а народ возносит моление: «Господи, помилуй», ибо дело Твоего величайшего человеколюбия – миловать, а наше дело – молить Тебя и взывать: «поми­луй». По этой причине священник прежде всякой другой молитвы говорит: «Господу по­молимся», а предстоящие, выражая, что они совершают моление, взывают: «Господи, по­милуй». Этим они, кроме того, содействуют священникам: «много может усиленная молит­ва праведного» (Иак. 5: 16).

Видишь ли, как чиноположения Церкви проникнуты смирением и как она приво­дит к единому Богу своих чад через покая­ние и смирение? Но мы, братья, не думаем и не чувствуем того, что говорим, произно­сим слова одними устами, по привычке и спешим сбросить с себя труд молитвы, как какое-нибудь бремя, а иногда даже не гово­рим помилуй и мысли не имеем о том, что говорится. За это не получаем и милости. Смотри же, почему Церковь на всех молени­ях и прежде всякой молитвы испрашивает милости, и заметь это себе ты, брат, и вся­кий благочестивый христианин.

Клирик:

– Замечу, владыка святой, и, дивясь сказан­ному, сильно сокрушаюсь о том, что мы, спо­добившись таких великих даров, вовсе не чувствуем их.

Архиерей:

– Но да вразумит нас Господь, давший че­ловеку разум, да укрепит и помилует нас! Однако же заметь, что и на вечерне, и на священной литургии, несмотря на наше не­радение, Церковь не перестает научать и побуждать нас, но говорит: «Рцем вси от всея души и от всего помышления нашего рцем», и за­тем продолжает, что следует по чину литур­гии.

286. Что значит «премудрость, вонмем» и «пре­мудрость, прости»

Слова «рцем вси» и прочие служат напоми­нанием и наставлением, как и слова прему­дрость, вонмем и премудрость, прости. Это зна­чит: стойте в премудрости, так как и слова Божии, теперь читаемые, суть премудрость и изречены живой Премудростью Божией. А поскольку начало премудрости страх Божий, будем смотреть и слушать с мудро­стью и благоговением, будем внимать себе в чувстве страха Божия и стоять прямо и ду­шами, и телами, с мудростью и разумением, прямо в вере и мыслях.

Понимаешь ли, что в Церкви и малые ве­щи имеют значение?

Клирик:

– Понимаю и дивлюсь. Архиерей:

– Не дивись. Церковь есть дело ипостасной и живой Премудрости Божией, кото­рая в этом Божественном Своем Теле соз­дала Себе храм и людей безумных призвала к ведению. Поэтому в ней и незначитель­ные по видимости вещи полны мудрости. И чем незначительнее они кажутся, тем более заключают в себе смысла, так как «не­мудрое Божие» на взгляд людей, на самом деле «премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков» (1Кор. 1: 25). Живая мудрость Божия едина и проста, но в ней находятся сокровища му­дрости и разума.

После великой ектении следуют про­шения и молитва главопреклонения, при которой все наклоняют головы и стоят в молчании, что означает особенное благо­говение, которым мы обязаны Богу, а так­же означает выражение нашего рабства перед Богом. Священник испрашивает Божественного благословения, отпущения вольных и невольных грехов и ниспосла­ния мирных, и премирных благ у единого святого Господа, пребывающего в вышних Своей Славой, но назирающего всё, у Господа, Которому мы приклонили и души и тела. Священник выпрямляется, как укре­пленный силой Божией, и вместе с наро­дом, также поднявшим головы, вознося благодарение, возглашает: «Твое бо есть еже миловати и спасати».

Затем совершается отпуст. Священник при этом опять взывает: «премудрость», для приго­товления к следующей после этого молит­ве, чтобы мы были внимательнее. Какая же это молитва? «Сый благословен Бог наш всегда». «Сый» – взято из книги Моисея, означает веч­ное и неизменное бытие Божие и сказано самим Богом: «Аз есмь Сый... Сый посла мя»(Исх. 3: 14–15).

Потом все призывают честнейшую Анге­лов Богородицу как Ходатаицу за всех нас перед Богом после того, как священник ска­жет: «Пресвятая Богородице, спаси нас», а пред­стоящие перед тем возгласят, чтобы в по­следний раз вознести славословие Святой Троице: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу».

Священник делает заключение молитвой, что, собственно, и называется отпустом, так как никто не имеет права оставлять боже­ственных песнопений и уходить без разре­шения священника.

Таким образом, священник как начинает песнопения, так и заключает их, и запечат­левает молитвы.