Пипл! Это мент в натуре! 8 страница

Управляющее, или программирующее, воздействие символа осознается обычно олдовым дарителем, но не получателем. Для олдо- вого передача фенечки — акт программирования: «Марк, — рассказы­вали мне, — дарил фенечку приятелю, специально ему предназначал. Так ему приходилось чуть ли не каждую неделю плести- тот только по­весит, три дня носит — она рвется... Но Марк снова плетет. Зачем-то ему нужно было это. Ну, может быть, хотел свою программу передать, врубить в свою программу».

Подчеркивается, что такая фенька обычно предназначается оп­ределенному человеку, выражая комплекс команд, который даритель хочет передать именно ему. Это направленное управление поведени­ем. Примечательно, что, согласно поверьям, личные фенечки переда­ривать ни в коем случае нельзя: «Это, — как мне объясняли, — приве­дет к пагубным последствиям. Душевный разлад человек (отдавший свою фенечку. — Т. Щ.) теряет рав! ювесие душевное. И из-за этого вся­кие неурядицы». Поверья такого рода охраняют конкретный канал коммуникации, препятствуя переадресации отправленной по нему программы.

Человек не только получает программу, одновременно устанав­ливается связь между ним и дарителем. Связь эта вертикальная, по принципу «я» — лидер, когда команда спускается сверху вниз.

Фенечка — не просто овеществленная программа поведения, а маркированная вдобавок личной символикой лидера, от которого она получена. Сольми дарит улитку, иногда с добавлением символи­ки, предназначенной конкретному человеку (например, использует цвета его гороскопа). Получая в подарок фенечку и принимая ее как свой личный символ, человек не просто усваивает определенный комплекс норм поведения, но и отождествляет его с личностью Сольми. Он стремится стать, как улитка, мягким и слабым — и ори­ентируется на Сольми, на Улитку Сольми. В этом смысле и можно говорить об установлении связи по типу «я» — лидер, где «я» ориен­тируется в своем поведении на лидера, а точнее, на создаваемый им символический образ. Очевидно двойное отождествление посред­ством символа лидер идентифицирует себя с нормой сообщества:

Сольми = Улитка (культ слабости);

с другой стороны, получатель идентифицируется с той же нормой и соответственно с личностью лидера:

Получатель = Улитка (культ слабости).

Итак, связь, фиксируемая с помощью «дорогих» фенек, вертикаль­ная, не на равных: «Если человек, которому служат, дает феньку, то слабый становится рядом с ним, как женщина с сильным мужчи­ной... Это как в церкви евхаристия: ты причащаешься, съедаешь про­сфорку— это как бы тело Господне. И ты уже во власти церкви. Так и феньку тебе подарил кто-то, кто тебе дорог: как бы установилась между вами связь... И ты уже в его власти: эта фенька — она вас свя­зывает». Так объяснял мне значение дарения феньки один из мос­ковских товарищей Сольми.

Практически вокруг каждого олдового человека в Системе группируется множество людей; еще больше хотя бы иногда с ним встречаются и получают феньки, тот же Сольми раздал их несчитан­ное количество. В этом множестве дарений проявляет себя ядерная структура — не всегда консолидировавшаяся как группа, чаще реали­зующаяся как звездообразная структура спонтанных коммуникаций слабо связанных между собой людей. В основе ее лежат вертикальные связи каждого в отдельности с лидером и очень слабые — между со­бой. Во многих случаях тусовщики, ориентирующиеся на одного ол- да, вообще не знакомы друг с другом. Каждый из них в отдельности видит не структуру «звезды», а свои личные отношения (или ситуатив­ные контакты) с олдовым.

Правила обращения с «дорогими» феньками отражают дли­тельность отношений с лидером. Феньку, полученную от «дорогого человека», нельзя передаривать (связь личная). Если она рвется, обыч­но восстанавливают, как вещь ценную и очень значимую. Такие фень­ки чаще всего несъемные. В момент дара прочно завязывают и неред­ко обрывают концы феньки, так что она может только порваться, а снять ее уже нельзя. Итак, характер обращения с феньками отражает в данном случае характер связей в ядерной структуре: вертикальный, личный, прочный.

Как уже говорилось, ядерные структуры связывают два слоя Си­стемы — ее элиту (энергетов) и периферию, поскольку образующееся в их среде поле безличности требует лидера, а сеть олдовых способна его дать.

Вернемся к ситуации, когда Сольми дарит феньку кому-то из новичков Системы. Что она в этот момент обозначает? Казалось бы, ответ есть — норму Системы: это значение становится общим для да­рителя и получателя. В то же время каждая из сторон считывает еще дополнительные значения. Сольми осознает процедуру дарения феньки как получение энергии («энергетический вампиризм»), что очевидно его олдовым друзьям: «Сольми обязательно феньку дает — как вампирчик выступает...» «Как вампирчик» — это апелляция к имев­шим широкое распространение в то время представлениям о способ­ностях магов, энергетов и им подобных высасывать, пить, по­едать — потреблять чужую энергию. «Получение энергии» в данном контексте означает приобретение социальной под держки в лице но­вых сторонников и последователей.

С другой стороны, берущий дар ищет отнюдь не команд или программ и вряд ли отдает себе отчет в том, что становится объектом управления. Он польщен вниманием известного человека, а получен­ная фенька становится знаком, что этот человек признал его «своим». Получение феньки от авторитетного человека рассматривается как знак признания своей принадлежности к Системе, т. е. для получателя актуально скорее значение «за символом — группа». За фенечкой он видит в первую очередь сообщество, признавшее его своим, и Соль­ми — как выразителя воли этого сообщества Любопытно, что знаком­ство с Сольми (и полученные от него символические подарочки) ре­ально споосбствует интеграции в Систему, открывая многие двери. Я разыскивала на тусовке какого-то пипла, и тут, как говорят в Систе­ме, «из недр моего бэга» выпала бумажная улиточка, которую мои собеседники сразу опознали. Разговор стал намного теплее — быстро нашли координаты нужного мне человека. Таким образом, для дарите­ля фенька — знак и носитель «энергетического» воздействия, для по­лучателя — принадлежности к сообществу или отдельной конкретной группировке (в данном случае к окружению Сольми). Это означает, что лидер ядерной структуры принадлежит к узкому кругу энергетов, ее рядовые члены — к периферии Системы, где символы воспринима­ются по принципу: «За символом — группа». Третье же значение сим­вола — «нормы» — актуализируется в момент их взаимодействия, когда «энергет» дарит феньку и объясняет ее значение, но не «энерге­тическое» (которое он хранит в тайне), а «нормативное», т. е. форму­лирует норму, призванную воздействовать на поведение адресата. Та­ким образом, «нормативная» интерпретация символических объектов опосредует отношения между элитой и периферией Системы, связы­вая их воедино в процессе осуществления управления.

Подведем итог нашим наблюдениям ритуализованных дейст­вий с феньками. Обнаруживаются заметные соответствия между их интерпретацией и моделью их циркуляции, т. е., по существу, структу­рой опосредуемых этими действиями межличностных связей. Это в целом согласуется с выдвинутой выше гипотезой социосемантиче- ских соответствий. Если эта гипотеза оправдается, это будет означать, что в самой интерпретации символа заложена структура коммуника­ций, в которой он циркулирует и которую он способен порождать. Действительно, каждая интерпретация апеллирует к определенному типу моделирующих структур: моделирующей структурой может слу­жить совокупность группировок (интерпретация «за символом — группа»), нормативная личность («за символом — норма») или «энер­гетический» миф (символ как воплощение «энергии»).

Соответствие между типом интерпретации и структурой ис­пользующего его сообщества означало бы также, что, зная актуальные в данной среде принципы интерпретации символики, возможно ре­конструировать структуру, а тем самым и вероятные способы функ­ционирования составляющих эту среду группировок.

1.6. ТЕЛЕГИ И ТЕЛЕЖНИКИ

До сих пор мы рассматривали, главным образом, коммуникации в пределах трех горизонтальных слоев Системы: ее элиты, перифе­рии и среднего слоя. Вертикальные коммуникации между слоями осуществляются двумя способами. Первый мы уже упоминали — ядерные структуры, связывающие элиту с периферией. Второй свя­зан с деятельностью тележников. Тележники (от слова телега) — особая социальная роль в Системе: переносчики новостей и сплетен. Они осуществляют связь не только между слоями Системы, но и меж­ду различными группировками, например битломанами и металлис­тами, фанатами «Зенита» и последователями культа бога Шивы. Десс говорил о тележниках-. «Есть такие в Системе люди, которые знают еще больше людей, чем все. Обычно ты знаешь так много, что уже и имен, даже Системных, не помнишь, даже лиц не помнишь... А есть, которые знают еще больше. Они приходят в любой дом, им открыва­ют, говорят им — в пределах, до некоторого предела дают им инфор­мацию... И они дальше идут. Таких людей несколько. Они как связни­ки. Вот так было, когда люберам противостояли: эти люди узна­ли (о приезде люберов, собирающихся бить ленинградский пипл. —

Т. Щ.), всех оповестили». Тележники переносят межгрупповую ин­формацию, значимую для всей Системы: о сейшнах, новостях, местах и датах больших общих тусовок типа противостояния люберам или праздника Открытия Треугольника. Они же разносят сплетни, спо­собствуя установлению Системных репутаций. Их статус основыва­ется на владении информацией, а основное занятие — переносить ее: «Он приходит в Сайгон, видит любого знакомого и начинает ему вы­кладывать телеги — ну, просто сплетни. Про того, про другого: вечно кто-то его продинамил (обманул, не выполнил обещания. — Г. Щ.), и ему надо всем об этом сказать. То пристанет: как вычислить (най­ти. — Т. Щ.) такого-то, не знаешь? Вечно ему надо кого-то вычис­лить...» Статус тележника не очень высок, он не принадлежит ни к одной группировке по-настоящему. Внутригрупповая информация ему малодоступна: «С такими, — как мне объясняли, — говорят осто­рожно: через них информация может попасть куда не надо... Если я хочу пустить о себе телегу, то говорю такому, и уже знаю, что он это разнесет. Причем практически без изменений, потому что он всем будет говорить сам, одно и то же. Только что сам изменит — но это ты уже можешь предусмотреть, как он изменит». Через тележников обеспечивается, среди прочего, существование атомарной структу­ры, где люди сохраняют относительную автономию и не существует постоянных личных связей Такая структура быстро бы распалась, она и держится на заочных связях. Здесь все знают друг друга по про­звищам и связанным с ними репутациям, которые держатся на слуху благодаря тележникам. Они осуществляют передачу информации также по принципу «звезды»: информация, брошенная на тусовке, до­ходит до тележника и затем от него растекается во всех направлени­ях. Только эта «звезда» принципиально отличается от ядерной струк­туры с постоянным лидером, рассмотренной нами выше, — у тележ­ника связи горизонтальные, а не вертикальные; «звезда» не существу­ет постоянно, поскольку у тележника нет личных связей с теми, ко­му он передает информацию (как это было у лидера ядерной группи­ровки). Тележники выполняют в Системе две функции: во-первых, осуществляют вертикальные информационные взаимодействия между слоями, обеспечивая общесистемное единство коммуникаций; во-вторых, поддерживают существование атомарной структуры, ук­репляя контакты между ее «атомами».

Итак, обряды с феньками зримо проявляют структуру коммуни­каций в Системе. Во время этих обрядов феньки получают интерпре­тацию, и можно зафиксировать принцип, актуальный в данной ситуа­ции. При этом съемные феньки, опосредующие безличные отноше­ния на периферии Системы, интерпретируются как символы «груп­пы» (принадлежности к сообществу); личные, отражающие автоно­мию личности в атомарной структуре — как символы «норм» системы или отдельной тусовки. «Дорогие» феньки, подаренные авторитетны­ми людьми, опосредуют отношения между элитой и перифериен в рамках ядерных структур. Их интерпретация различается в зависи­мости от точки зрения. Даритель (обычно олдовый человек) имеет в виду «энергетическую» интерпретацию, т. е. для него фенька служит средством обретения энергии; получатель (обычно неофит или не­давний тусовщик) — скорее «групповую», т. е. рассматривает ее как знак принадлежности к сообществу. В момент же дара актуализирует­ся нормативная интерпретация (когда дающий комментирует значе­ние феньки), связывающая их между собой. «Вечные» феньки — следы ритуалов «братания» — получают мифологическое объяснение, свя­занное с верованиями об «энергии», «астральных силах», «астральном братстве». Таким образом, в целом подтверждается смоделированная нами в предыдущих главах схема соответствий между принципом ин­терпретации символики и коммуникативной структурой, обслужи­ваемой и, вероятно, кодируемой ею.

2. Групповая динамика

Теперь мы можем представить динамические процессы, как на уров­не отдельной личности (социализация, вхождение в Систему), так и сообщества (трансформации его структуры).

Социализация включает, во-первых, освоение символики — культурных кодов Системы, во-вторых, интеграцию в ее социальную среду. Первое можно описать как поэтапное освоение различных принципов интерпретации символов и тем самым — различных ин­терпретирующих множеств (пластов Системной традиции). Этап- ность ощущает и сам пипл. Сольми, например, так описывал собствен­ную эволюцию восприятия «пацифика»: «Я вначале увидел, подумал, что это лапка голубя мира Одно из толкований — три дороги, сходя­щиеся в одну. Это к миру (можно идти к миру различными путями). Это хороший знак на это надеяться дает возможность то, что он вы­бран борцами за мир». Итак, вначале он видит только голубя мира — символ миротворческого движения (ключ «за символом — группа»). Далее открывается смысл «терпимости», плюрализма — т. е. прочиты­ваются нормы и ценности Системной среды. Наконец, «это хороший знак» — в смысле хорошего влияния на энергетическое состояние че­ловека (по его же объяснениям), т. е. применяется «энергетический» ключ. Этапы: за символом последовательно открывается группа, затем норма и, наконец, «энергия».

Другой человек говорит об этапах жизни в Системе «Первый этап — „будьте как дети". Второй — культура на фундаменте детскости (она становится «фундаментом» = нормой сообщества — Т. Щ.). Тре­тий — на эту культуру накладывается энергетика, которая идет на бла­го человечества». На первом этапе актуализируется непринадлеж­ность к миру взрослых (значение «антинормы»), далее — норматив­ное («культура»), затем энергетическое значение символики.

Фактически, оба моих собеседника описывают процесс своего вхождения в Систему как поэтапное освоение (смену) принципов ин­терпретации ее символики.

Те же этапы перекодирования (изменения принципа интерпре­тации) проходит и символика сообщества в целом на различных эта­пах его формирования. Она появляется как символика противостоя­ния, ее прочитывают в терминах «антинормы». Именно в данном зна­чении обособляющий признак впервые осознается как символ. Фень­ки в Системе возникли как альтернатива общепринятым дорогим и «шикарным» подаркам; облик хиппи, с нерасчесанными нестрижен­ными волосами, в мешковатых одеждах без признаков пола, осозна­вался вначале как «протест прогив закостене лой респектабельности». Извне мы наблюдаем явления маргинализации очередной молодеж­ной когорты и распространение в ее среде новой символики. Появля­ются панки, рисуют повсюду значок «Анархии», трактуя панк как «от­каз» от всего, а «анархию» — как полную аномию. «Анархия — это во­обще отсутствие всяких правил и норм». Около значка «Анархии» можно было часто видеть лозунг: «Здоровая злоба спасет мир!». По­добные протестные значения, напомним, могут существовать и вне сообщества — для демонстрации отказа от общепринятых ценностей коллектив не обязателен

Однако маркированные общей символикой, первоначально одинокие панки (или хиппи) начинают ощущать давление со сторо­ны социального окружения. Оно толкает их друг к другу, в среду «та­ких же», «своих», фактически формируя ее. Символы отторжения тем самым становятся основой консолидации и символами их общности, а следовательно, интерпретируются по принципу «за символом — группа, сообщество». Значок «анархия», все так же выцарапываемый на стенах, объясняют как символ панков или анархистов: «Анархия, анархисты — это такие ребята... Но вообще пишут из разных команд... Сейчас в Москве расплодилась анархистская тусовка — Бакунина чи­тают...» (1987). Первичное же значение «противостояния» сохраняет­ся, главным образом, в ситуациях столкновения с внешним миром, т. е. на границах формирующейся панковской среды. Осознание «пан­ка» и «Анархии» как групповых символов дает мощный толчок консо­лидации множества звездообразных («ядерных») структур, склонных к экспансии, что внешне проявляется в столкновениях с представите­лями других сообществ, принимающими нередко форму массовых драк Этот этап, пожалуй, наиболее заметен извне, хотя бы в милицей­ских сводках. Большая часть известных нам молодежных тусовок на­чиналась как скопление ядерных структур. На первых порах существо­вания сообщество состоит фактически из неофитов, чье самосознание сводится фактически к сознанию сопринадлежности к сообществу, реализуясь в межгрупповых столкновениях.

По мере кристаллизации групповых норм, формируется новое интерпретирующее множество (ценностно-нормативный комплекс), с которым соотносятся групповые символы: «Анархия, говорит мне Джокер в Москве, — это просто А В круге — это значит, анархия, на­правленная внутрь». Речь идет уже о формировании собственной лич­ности. В том же нормативном ключе начинают прочитываться и сим­волы иных тусовок: длинные волосы хиппи интерпретируются как символ свободы и близости к природе, одежда — свободы и естествен­ности и т. д. Нормы эти довольно близки, поскольку формируются на одних и тех же тусовках. Появляются панки, чей стиль поведения вполне согласуется с нормативным комплексом Системы. Панки учат­ся жить по собственным законам, и обнаруживается среда, разделяю­щая их (следовательно, не появляется необходимости отстаивания их силой). В Системе расширяется слой людей, строящих поведение в со­ответствии с этими нормами, т. е. формируется составляющий боль­шинство средний слой. Периферия размывается, межгрупповые столкновения сходят на нет, поскольку самосознание строится не столько на базе принадлежности к той или иной группе, сколько на осознании общих норм поведения. Маргинальность большинства членов рассматриваемых сообществ ставит перед ними проблему ста­тусного самоопределения, поиска или конструирования подходящей ячейки в социуме. Вероятно, этим объясняются особенности структу­ры маргинальных сообществ, достаточно додго существующих, что­бы эту проблему осознать: структура (в нашём случае, в Системе, ато­марная) обеспечивает условия для максимально быстрого информа­ционного обмена, интенсификации коммуникаций.

Система служит своего рода банком информации, позволяю­щей выпавшим из общества людям реадаптироваться. Атомарная структура выглядит внешне как множество мелких непостоянных групп, основанных на личном знакомстве, либо вообще не включен­ных ни в какую группу, но известных и «своих» на тусовке людей. Чис­ленность тусующихся в этот период ниже, чем во время ядерного всплеска, символика различных течений не разделена, а, наоборот, перемешивается (например, появляются панки-пацифисты).

Но по мере того как один за другим пипл находят свое место в обществе — кто-то играет в рок-группе, кто-то поступает в вуз, же­нится, становится художником, — они все больше отдаляются и в кон­це концов выходят из Системы. Происходит отпочкование групп, уже не входящих в Систему, а преследующих собственные цели. Как объ­яснял мне один старый тусовщик, «околосистемная публика форми­руется следующим образом. Мы все входим в тусовочную жизнь, и по­том люди находят свой круг людей, которые соответствуют по каким- то принципам, — и эти люди могут договариваться по телефону, встречаться на квартирах, на выставки ходить, выезжать... И получает­ся чисто флэтовая тусовка. Сайгон (тусовка уличная. — Т. Щ.) уже для них теряет свою функцию. И постепенно они довольно далеко уходят от Системы. Хотя могут еще разделять ее идеи, думать как в Системе... Но уже отдельно. Второй путь: Система имеет много эстетических вы­ходов. Писатели, например, музыканты. И у них тоже получаются свои пути общения. Свои проблемы у них, они около Системы», — а затем и вообще вне ее. Так от Системы отпочковались ролевики, фанаты раз­личных рок-групп, художественно-авангардистские объединения и многие другие.

Небольшими группами или поодиночке, но каждый в атомар­ной структуре занят своим делом и все больше отдаляется от тусовоч­ной жизни. Процесс поиска собственного места индивидуален. Ре­зультатом его в случае успеха должно быть укоренение человека (или целой группы) в «большом» обществе, и по мере прохождения этого процесса тусовка рассеивается.

Система как социальный организм переходит в новое состоя­ние. Средний (наиболее активный в поисковой деятельности) слой ее съеживается — пиплы находят себе место вне Системы Периферия не пополняется, поскольку атомарная структура не занимается привле­чением новых членов — это свойство ядерных структур. Постепенно численность Системы и отдельных группировок снижается, тусовка пустеет.

В конце концов остается узкий круг людей, кому было достаточ­но комфортно в рамках Системы Они не занимались активно поиска­ми выхода из Системы, как остальной пипл. Система и так давала им высокий статус, уровень самооценки и самореализации, престижные позиции лидеров. Они последними покидают (или не покидают вооб­ще) тонущий корабль. Да и идти им, собственно, некуда: весь строй их личности и внутренняя мифология приспособлены к жизни в Систе­ме. Неизбежно наступает момент, когда они остаются лидерами без паствы. Именно в такие периоды происходит консолидация апды — узкого круга хранителей Системной мифологии.

Пока Система действует активно, большая часть олдовых энер- гетов занимает позиции лидеров в отдельных группировках. Между собой они связаны слабо, скорее, соперничают. В периоды же спада они, как уже говорилось, остаются без последователей.

Происходящее стимулирует их к поиску средств возобновле­ния собственного статуса, а следовательно, восстановления среды, где он был, Системы или конкретного сообщества И особенно дорого це­нят все, что давало им вес и влияние — системную символику. Послед­ний по времени период «съеживания» я наблюдала в 1990-1991 гг. Одинокие олдовые волки в такие периоды ищут друг друга, собирают­ся вместе, обсуждают дорогие для них темы «энергий» и «символа», об­наруживая, что понимают друг друга с полуслова, хотя говорят о ве­щах непростых и большинству не открытых Это очень сближает их между собой. В таких условиях кристаллизуется и вербализуется Сис­темная мифология, по-настоящему складывается эзотерический язык (в значительной мере индивидуальный — ведь ранее каждый фикси­ровал личные находки, предпочитая держать их в тайне). Бывшие ли­деры, оказавшись в среде таких же, охотно делятся своими находками, навыками, символическими средствами Формируются длительные личные привязанности между олдовыми, что и ляжет в основу сетевой структуры.

Подобная фаза развития сообщества внешне выглядит как его исчезновение. Однако в действительности остается узкий круг хранителей его традиций и вырабатывается специальный эзотери­ческий язык, предназначенный для сохранения кодов съеживше­гося, кажется, до исчезновения сообщества. Поэтому мы назвали такие группы хранителей «спорами традиции». Грибница то раз­растается, то погибает, но споры остаются, и при благоприятных условиях они способны развернуться в новую грибницу. Так и хра­нители, пережив интерстадиал, могут дать начало новому циклу развития Системы.

Съеживание Системы до размеров фактически автономно существующего слоя олдовых — завершающий этап цикла самоорга­низации. За ним следует повторение уже описанной последователь­ности событий, для чего необходим только приток новой молодежи, очередное расширение тусовки. Тогда пережившие спад, олдовые зай­мут в новой среде позиции лидеров, поскольку владеют приемами ма­нипуляций, управления, создания ядерных структур. Зерна традиции прорастут на новой почве, - олдовые лидеры, напомним, не только уп­равляют, но и обучают, передают традиции. Вслед за периодом ядер­ных структур снова явится атомарная тусовка, затем наступит период рассеяния и новые олдовые, оставшиеся от последней волны, попол­нят круг хранителей.

Важно отметить, что после появления сети хранителей тради­ции сообщество может существовать и без продолжения давления границ, вызвавшего его к жизни. В самом начале ядерный всплеск по­рождался именно аущением контактов под действием внешнего дав­ления. Теперь же это не обязательно: олдовые хранители представля­ют собой ядра консолидации, необходимые для возобновления чис­ленности сообщества и образования ядерных групп. Далее цикл пой­дет в той же последовательности: ядерный всплеск (многочисленные группировки, драки) — период тусовок (когда складываются и дейст­вуют внутренние нормы) — зерна традиции — снова ядерный всплеск и т. д. Первая стадия — отграничение — может быть отброшена, служа только толчком к образованию сообщества

С каждым из этапов этого цикла связано доминирование того или иного способа интерпретации символики сообщества от прочте­ния ее как символики «отторжения» и «группы» к нормативному и эзо­терическому (мистическому). Подобную цепь трансформаций пре­терпевает символика практически любого из наблюдаемых сооб­ществ. Трансформируется даже мировоззрение сатанистов. Вначале образ сатаны получает в молодежной культуре распространение именно как образ противостояния общепринятым ценностям хрис­тианства. Отдельные сатанистские группы возникали и в России, сим­волика была популярна в среде металлистов. Некоторые из этих групп со временем ассимилировались Системой, и их символика получала иное толкование: «Многие сатанисты, — говорил мне волосатый пипл, общавшийся с ними, — считают, что сатана более прогрессивен, чем христианский Бог. Он истинный благодетель людей, а не Бог. По­тому что сатана противопоставляется всем этим религиям — и всем он представляется черным Его очернили в глазах людей. А он един, а их (богов) много; они же энергетические кормушки: различные ре­лигии разделяют людей и пожирают их энергию. И они все против Са­таны». В Системе образ сатаны приобретает значение, едва ли не про­тивоположное первоначальному, становясь символом единения лю­дей, освобождения от власти институциональных религиозных структур, т. е. интерпретируется в русле обычных для Системы ценно­стей духовной свободы. Существующие длительное время сообщества перекодируют символику противостояния и вместе с тем теряют агрессивность.

Таким образом, в рамках нашей гипотезы относительно соот­ветствий между интерпретациями символики и структурой группы можно описать динамические процессы. Изменения групповой структуры порождают новые интерпретирующие множества, прин­ципы истолкования символов, что стабилизирует новую структуру и дает импульс ее дальнейшему развитию. Новое изменение структуры стимулирует перекодирование символики и т. д. Взаимодействие зна­кового и социального уровней поддерживает процессы самооргани­зации сообщества, пока его структура не примет законченный трех­слойный вид.

3. Триада и самовоспроизводство

Пришло время задаться вопросом, с чем связана трехслойность соци­альной структуры и тройственность интерпретирующих множеств. Повторим, что имеем в виду только внутреннюю структуру сообщест­ва, поэтому четвертое множество («антинорма») и кодируемая им структура (граница) вынесены за скобки изучения.

Трехслойность социальной организации обнаруживается в са­мых различных сообществах, где есть хотя бы зачатки иерархии. Это позволяет вывести некие универсальные закономерности самоорга­низации. Л. Самойлов наблюдал ее в исправительно-трудовом лагере среди заключенных: низший слой там — опущенные (чушки), сред­ний слой —мужики, элита — воры⁴.

Дж Тримингэм находит похожее в иерархии суфийского орде­на: его периферию составляют «мирские» члены, остающиеся жить в деревне и продолжающие вести хозяйство; основную часть — «дав­шие обет» (дервиши, факиры); элиту — шейхи, наставники, руководи­тели общин⁵. Ф. Ницше вообще полагает, что трехслойная организа­ция общества универсальна: «Во всяком здоровом обществе, — пишет он, анализируя законы Ману, — различаются и обусловливают друг друга три типа с различными в физиологическом смысле тяготения­ми центров тяжести — у каждого своя гигиена, своя сфера труда, свое особое мастерство и чувство совершенства. Не Ману, а природа разде­ляет людей духовных по преимуществу, людей по преимуществу мы­шечных, с сильным темпераментом и, наконец, третьих, не выдаю­щихся ни в одном, ни в другом, посредственных. Третьи — большое число, а первые и вторые — элита»⁶. Законы Ману описывают кастовое общество, чрезвычайно широко распространенное в прошлом. Сколько бы ни было разнообразных каст, они группируются по трем классам, или, в древнеиндийской терминологии, гунам: саттва-гуна (гуна добродетели), раджо-гуна (страсти) и тамо-гуна (невежества).

Итак, речь идет о весьма распространенном свойстве социаль­ных структур — трехслойной организации, а Система — один из ее примеров.

Чем же обусловлен подобный набор структур в самых различ­ных сообществах и, следовательно, соответствующий набор ключей к символике (или картин мира)? Чтобы ответить, необходимо проана­лизировать функциональную роль каждой из структур, поскольку, по- видимому, существует определенный набор функций, которые сооб­щество должно выполнять для своего существования и воспроизвод­ства. Соответственно, должны быть и структуры, ответственные за эти функции.