Глава 21. Надо признать, здесь все было другим.

НАДО ПРИЗНАТЬ, здесь все было другим.

- У меня есть жетоны! – крикнул Бенджи, подбегая к турникетам. Я поспешила за ним, и через несколько шагов мы уже спешили по темному тоннелю на платформу, нас окружал городской горячий воздух.

- Куда мы идем, напомни, пожалуйста? – мне до сих пор было сложно смириться с тем, что я не знаю, куда иду.

- На платформу R, она вон там, пойдем!

Он нетерпеливо схватил меня за руку, и мы понеслись на платформу, затем вскочили в поезд за мгновение до того, как двери закрылись. В вагоне оказалось лишь одно свободное место, и Бенджи галантно уступил его мне, а сам ухватился за поручень.

- У тебя точно есть приглашение? – снова спросил он.

- У меня есть приглашение, - улыбнулась я. – Но, даже если бы его не было, я думаю, нас все равно бы пустили. Мы знаем ассистента художника.

- Это верно, - согласился Бенджи, крутясь вокруг поручня.

Была середина ноября, с нашей последней встречи прошло почти три месяца, и за это время братишка вырос на добрый фут, а благодаря новой прическе я едва узнала его, когда они с отцом встретили меня в аэропорту несколько дней назад. Но все-таки узнала.

Эту поездку мы спланировали еще в середине августа, когда отец и брат уезжали из Колби. Тогда, после побега Бенджи, они все же решили остаться еще на три дня, и мы с братишкой оторвались по полной: гамбургеры с креветками, работа в офисе и походы в парк. В последний вечер я сдержала слово и опустошила бутылку с монетками – штрафы за упоминание конца лета. Скопленных денег хватило на два билета на колесо обозрения, но платить нам не пришлось. Как всегда, от моих денег там отказались.

Несмотря на то, что с братишкой мы поддерживали связь, постоянно перекидываясь смсками – ему подарили мобильник – от отца я ничего не слышала больше двух месяцев. Затем, в начале ноября, в моем почтовом ящике обнаружилось письмо, в котором не было ни темы, ни приветствия. Оно гласило лишь:

«Какие книги по учебе тебе понравились?
Что не нравится?»

Всю следующую неделю я открывала это послание, всматривалась в слова, а затем опять закрывала. Я ничего не должна своему отцу – и, надеюсь, он это понимает. Но электронная почта никогда не подводила, так что, в конце концов, я написала ему ответ, сказав, что Хаузер был интересен, а вот Милтона понять просто невозможно. Через три часа пришло еще одно послание от него, и с того момента мы стали поддерживать связь, оставаясь на безопасной теме литературы. Это не была родительская забота, но ее мне хватало и от мамы с папой. А отец много знал о книге «По ту сторону рая».

- Наша станция, - сказал Бенджи, когда поезд стал сбрасывать скорость. Мы вслед за несколькими пассажирами вышли на платформу, затем брат вывел меня на поверхность, чему я была страшна рада. Странно находиться под землей, пусть даже и в поезде.

- Так, - я развернула листок с напечатанной моим отцом картой. – Надо пройти два квартала прямо, затем повернуть налево и пройти еще три. Галерея будет на углу.

- Ага, - Бенджи кивнул, - нам туда. Пошли.

Я послушно направилась за ним, но все-таки вбила в телефоне нужный адрес и контролировала наше продвижение через спутник. Шумный и деловой город до сих пор иногда заставлял меня чувствовать себя неуверенно, точно я была маленькой песчинкой в огромной пустыне. Впрочем, в последнее время это чувство посещало меня гораздо реже, ведь за время, проведенное здесь, я узнала много новых и полезных вещей.

Первый семестр в Калифорнийском университете был типичным тому примером. Несмотря на то, что от Колби до него было всего два часа езды, это был совершенно другой мир. Огромный кампус, расположенный на окраине города, по размерам мог бы конкурировать с Кейп-Фростом. Я жила в комнате с тремя другими девушками, мы довольно быстро подружились и неплохо ладили, но я частенько ловила себя на мысли, что то, что мама и Эмбер постоянно сидели в моей комнате, сейчас сыграло мне на руку и даже пошло на пользу. Разумеется, я знала, что буду жить с незнакомыми девушками моего возраста, никого из знакомых не оказалось даже близко. Когда ты делишь комнату с теми, с кем познакомился пару часов назад, это одновременно здорово и пугающе. Возможно, иногда с теми, кто знает тебя с детского сада, легче. Возможно, с теми, кто тебя не знает так долго, не так легко – но и в этом есть свои плюсы, например, никто не будет припоминать тебе твои прошлые нелепые ошибки. Но, в любом случае, быть совершенно одной – не очень-то весело.

Ладно, не «совершенно одной». В том же здании жил и Люк, его комната была этажом ниже. Буквально с первых дней он познакомился, кажется, со всеми в университете, и меня это не удивляло.

В тот вечер, когда отец пошел к песочнице, где сидел Бенджи, Люк отвез меня обратно в Павильон, где я успела застать окончание вечеринки. Он остался со мной и помог нам убраться после того, как гости разошлись. Айви, чуть навеселе после выпитого вина, предложила нам всем поехать в «Таллихо», куда мы с ней, мамой, Эмбер, Моррисом, Дейзи и Люком и направились.

- Спасибо, - сказала я Люку, когда мы сидели у барной стойки, я – с газировкой, а он с разбавленным пивом.

- За что?

- За помощь с Бенджи. И за всю остальную помощь, - я махнула рукой в сторону танцпола, где зажигали Айви и Эмбер. Люк покосился в их сторону.

- Не благодари меня за «Таллихо». Помнишь, что случилось чуть ранее этим же летом?

- Ох, - я прикрыла рот рукой. – Точно.

Он скорчил рожицу. Айви на танцполе тем временем начала танцевать с каким-то парнем в обтягивающей красной футболке и беспрестанно встряхивала волосами. Ого.

- Я была удивлена, увидев тебя сегодня у офиса, - призналась я. – У тебя же, кажется, были свои планы.

- Были, - согласился он.

- Но… Что случилось?

Он посмотрел на меня.

- Эмалин. Я проезжал мимо и застал тебя паникующей. Можно подумать, я мог бы просто взять и проехать мимо. Да что с тобой?

- Прости, - я опустила голову. Люк выпрямился. – Нет, правда, прости. Я не хотела портить тебе вечер.

- Ты ничего не испортила, - заверил он меня. – А вот я, наверное, чей-то вечер испортил.

Не зная, что сказать на это, я промолчала. Несколько мгновений я смотрела на танцующих, а затем потянулась к Люку и поцеловала его в щеку. Стоило мне подумать, что его кожа по-прежнему такая же знакомая и чуть солоноватая, как он отстранился.

- Не делай этого, - мягко, но в то же время твердо произнес Люк. – Серьезно. Это только все еще больше запутает.

- Хорошо. Поняла.

- Поняла? – он приподнял брови. – Эмалин, да я сам не понял, что только что сказал. Но, насколько я знаю, у тебя есть парень.

- Мы недавно расстались.

- Недавно расстались, - повторил он, посмотрел на свой стакан, затем на меня. – Я к чему веду: не хочу, чтобы между нами не было никакого непонимания. То есть, вообще ничего. Во всяком случае, сейчас. Хорошо?

Как ни странно, это казалось отличным вариантом. Наверное, именно это мне и было нужно в данный момент. Люк был моей любовью долгих три года, но кроме этого он был и моим другом. Любовь, вероятно, ушла, но с дружбой ничего не сделалось, и в оставшиеся несколько дней лета было бы глупо встревать в нее с попытками воскресить старые чувства.

- Мы пришли, - сказала я Бенджи теперь, когда мы увидели здание с вывеской над входом: «КЛАЙД КОНАВЭЙ: КОЛЛЕКЦИЯ РАБОТ». Внутри горел свет, из окон он лился мягким теплым потоком, было видно, как люди ходят по залу. Похожую картину я уже наблюдала в Колби, и было замечательно увидеть что-то столь же знакомое здесь, в городе, что так далек от дома.

- Эмалин! – закричала Айви, стоило нам войти. На ней, как и всегда, было все черное: юбка и джемпер, волосы убраны наверх. Строгий образ – но я все равно вспомнила, как она танцевала с тем парнем в красной футболке в «Таллихо». Некоторые вещи не забываются. – Ты пришла!

- С трудом нашли вас, - улыбнулась я, когда она подошла обнять меня, а затем Бенджи. – Здесь очень легко потеряться.

- Что? Да быть того не может! В Нью-Йорке очень легко найти нужное место, - рассмеялась она. – Он же… Простой, боже мой!

- Да, но я все равно не всегда понимаю, где нахожусь, - заметила я.

- Никто не понимает, - махнула рукой она. – Тебя ведет чутье. Так, пойдем, найдем Клайда. Он будет рад видеть вас, точно.

Клайд обнаружился в дальнем зале галереи, он сидел возле той самой картины с травой, на нем была рубашка и… Потертая бейсболка «Finz». Увидев меня, он заулыбался.

- А вот и она, моя любимица из Колби.

- Ты как рыба в воде, - подмигнула я и обняла его.

- Таковы уж мы, ребята с побережья, - расхохотался он. – Уже виделись с моим помощником?

Я закусила губу.

- Нет. Не виделись.

- Ты, что, нервничаешь? – удивился Клайд.

- Не знаю, - призналась я, глядя в сторону. – Просто, ну, это странно. Ты же знаешь, как мы с ним… В общем, это странно.

- Я-то знаю. И все в порядке, - он помахал кому-то за моей спиной.

В галерею заходили другие гости выставки, залы наполнялись людьми. Айви довольно поцокала языком.

- Нью-Йорк перед Рождеством… Прекрасное время. Ничего не может быть лучше.

- Разве что побережье, - отозвалась я. – В любое время года.

Она закатила глаза.

- Погоди, Эмалин, вот увидишь: я сделаю из тебя поклонницу Нью-Йорка.

- Я бы не была так уверена.

- А вот я была бы. Когда ты приедешь сюда в мае, это будет потрясающий мир. Музеи, театры, ресторанчики, небоскребы – и цветущие деревья! – она вздохнула и сделала глоток из бокала. – Разумеется, за работой не всегда есть время заметить всю эту красоту, но находиться здесь – одно удовольствие.

- Вот уж работы я не боюсь, - рассмеялась я.

- Точно, – щелкнула пальцами Айви. – Потому-то я и наняла тебя.

Я улыбнулась. Тогда, в августе, после отъезда, Айви написала мне на следующий же день. Она поблагодарила меня за работу, проделанную для нее и ее приема, и предложила поработать с ней будущим летом. Это, как она сказала, был новый и пугающий проект, но я могу с ним справиться, как она считает. Я же, подумав, согласилась. Мне хотелось бы провести все лето в Колби, но такая возможность еще представится, ведь город никуда не денется, а вот я могу уехать из него куда угодно и вернуться в любой момент.

Бенджи, который отошел, чтобы найти чего-нибудь попить, присоединился к нам с двумя бутылками воды.

- Они не охлажденные, но все равно это лучше, чем ничего.

- Отлично, - я отвинтила крышечку у своей. – За Клайда.

- За Клайда, - повторили все остальные, поднимая свои бокалы (или, в случае нас с Бенджи – бутылки). Даже на такой фешенебельной выставке мы сумели сохранить дух Колби, и от этого мне хотелось улыбаться во весь рот.

- Вот он! – сказал вдруг Бенджи, дернув меня за рукав. Я обернулась, гадая, кого сейчас увижу…

И это был Моррис. В длинных темных джинсах – пожалуй, даже более длинных, чем следовало бы – и светлой рубашке неподалеку от нас стоял Моррис. Он разговаривал с двумя женщинами в вечерних платьях, показывая на картину, висевшую перед ними. На какое-то время я замерла, очарованная увиденным. Когда он обернулся и заметил нас, то заулыбался и помахал рукой. Я рассмеялась.

В тот вечер мы пропустили речь Клайда на выставке, потому что искали Бенджи, но я и так знала, что в ней. Точнее, думала, что знала. Как выяснилось, в тот день Тео ждал Самый Большой Сюрприз На Свете – вместо него работу ассистента Клайда во время тура получил Моррис. Именно об этом хотел поговорить со мной Клайд, но шанса так и не представилось. Видимо, взгляд Морриса на траву перед домом пришелся художнику по душе, чего не скажешь о разглагольствованиях Тео. Может, оно и к лучшему.

Итак, теперь же я узнала, что Моррис оказался куда лучшим помощником для Клайда, что он схватывал на лету все то, что Клайд хотел до него донести, причем понимал это в нужном смысле. Все, что требовалось от друга – это придерживаться расписания и делать то, о чем попросят, с чем он успешно справлялся.

- Вот это да, - улыбнулась я, когда он подошел к нам. Они с Бенджи дали друг другу «пять», а мы с ним обнялись. – Ты – и в рубашке!

- Это все-таки выставка. И уже почти зима, прохладно.

- Все равно я под впечатлением, - заявила я. – Ты прекрасно выглядишь.

- Да?

- И еще ты выглядишь счастливым, - я кивнула.

- Ага, у нас тут не соскучишься, - он усмехнулся. – Ты бы видела хозяина помещения, он просто чокнутый.

Я улыбнулась.

- От Дейзи слышно что-нибудь?

- Вчера получил письмо, - он вытащил из нагрудного кармана рубашки желтый конверт. – Отвечу сегодня вечером.

- Ты – и пишешь письма? – поразилась я.

- Никому бы писать не стал, - согласился он. – Но эту девушку я люблю.

- И даже слез с дивана ради нее, - я огляделась.

- Да. Ради нее, - он убрал письмо в карман.

На следующий день после «Летнего взрыва» - когда мы с Дейзи снова получили награду Самых Стильных, благодаря ее платьям – Моррис направился к подруге, чтобы «остаться друзьями». Он объяснил все причины, по которым принял такое решение, а она твердо возразила, что он был неправ. Типично для Дейзи: она бы ни за что не сдалась на полпути, да и другим бы не позволила. Но она все равно согласилась с тем, что отношения на расстоянии – штука сложная, и, чтобы скрасить это время, они решили не переписываться по электронной почте и не звонить по видео-чату, а писать настоящие письма. Чуть позже из разговора с Клайдом я узнала, что Моррис частенько просиживает целыми вечерами, старательно выводя для Дейзи страницу за страницей. Возможно, кому-то это и показалось бы странным, но Моррис и Дейзи и так считали себя чудаками, так что ничего удивительного в этом не было, во всяком случае – для меня.

Телефон в кармане завибрировал – это было сообщение от мамы, которая волновалась всякий раз, когда я направлялась в Большое Яблоко.

«Прошу, скажи, что ты еще жива»

«Конечно, жива», - написала я в ответ. – «На выставке Клайда. Позвоню позже».

Я звонила ей каждый день. Мама волновалась, расспрашивала, как я, что ем и во что одеваюсь, как учусь и какие у меня соседки. И это ни капли не раздражало, я подробно описывала ей каждую деталь, чтобы и она могла прожить эту жизнь в колледже вместе со мной, пусть и на расстоянии.

- Давайте-ка сфотографируемся, - предложил Клайд. Мы с Моррисом, Айви и Бенджи встали перед картиной, а художник махнул фотографу рукой. Тот немедленно подошел, и Клайд присоединился к нам. Фотограф направил на нас камеру.

- Так, все смотрим в объектив.

Моррис выпрямился, Бенджи гордо поднял голову, Айви положила одну руку ему на плечо. Люди на улице проходили мимо галереи, заглядывая в окна и улыбаясь теплому свету, льющемуся из окон. Именно в этот момент я и почувствовала себя по-настоящему счастливой. Эти люди, стоявшие вокруг меня, и даже те, что проходили мимо, все они научили меня самой важной вещи – в любом мире, на побережье или в большом городе, нужно всегда оставаться собой.

Нельзя всегда быть лучшим во всем, в жизни важно быть настоящим. Не получится выбирать, что останется на твоем пути: хорошее или плохое, океан или автомобильные дороги, нужно попробовать все и узнать столько, сколько возможно. А еще обязательно нужно помнить кто ты, и как попал в то место, где теперь оказался. Если не забываешь об этом, то, увидев знакомое лицо в толпе, в любой точке мира почувствуешь себя, как дома.