Как определить страх

Если бы мы только могли приручать, а не убивать бабочек, живущих внутри каждого человека, который стремится создать нечто новое из ничего…

Джонатан Филдс

В июне 2013 года я ездила по стране с презентацией книги «Победа разума над медициной». Одолжила в Чикаго микроавтобус и отправилась на встречу в штат Индиана, где планировала произнести речь перед 300 онкологическими больными. Двигаясь по шоссе со скоростью 65 миль в час, я слушала музыку и чувствовала себя счастливой и умиротворенной, довольной тем, что выполняю любимую работу. Если бы кто-то мог оценить в это время состояние моей нервной системы, то, вероятно, отметил бы реакцию релаксации: верх взяла парасимпатическая нервная система, действовали мои природные механизмы самоисцеления.

Но вдруг откуда ни возьмись в сторону моего микроавтобуса вылетела какая-то железяка. Она зацепила оба левых колеса моего автомобиля, переднее и заднее, и машина накренилась влево, казалось, вот-вот перевернется.

Меня обуял страх, я почувствовала в теле что-то вроде электрического разряда, очевидно, включилась реакция типа «спасайся бегством или борись». Если бы за мной наблюдали исследователи, то, безусловно, выявили бы в организме повышенный уровень кортизола, адреналина и норадреналина, учащение пульса и ритма дыхания, расширение зрачков, скачок уровня глюкозы в крови. Кровь прилила к основным группам мышц, что придало мне силу, я сумела быстро увести поврежденный микроавтобус с полного машин шоссе.

Прилив энергии и улучшение концентрации помогли мне вцепиться в руль и припарковать автомобиль на обочине, где его никто не мог задеть. На том этапе мое тело уже находилось вне опасности, так что гипотетические исследователи через 90 секунд после инцидента отметили бы, что уровень гормонов стресса упал. В принципе показатели жизненно важных функций должны были стабилизироваться, а нервная система – вернуться к равновесию, при котором верх снова взяла бы парасимпатическая ее часть.

Но, увы, такой стабилизации не случилось. Пока я сидела на обочине, содрогаясь от прилива адреналина, мое воображение сходило с ума. Разум начал плодить мысли о том, как плохо все может повернуться. Вот какие мысли бродили в моей голове:

Я опоздаю на лекцию, и все будут на меня злиться. Разочарую организатора и больных, ждущих моего появления на сцене. Подруга, у которой я одолжила автомобиль, рассердится за пробитые шины… Все посчитают, что я ненадежный человек и не заслуживаю доверия. Я даже не знаю, кому позвонить, поскольку мою сумочку украли в Майами, а в ней лежала карта с телефонным номером аварийной службы. Видимо, я проведу на этом шоссе всю ночь и замерзну, ведь тут нет обогревателя. Возможно, на меня даже нападет какой-нибудь псих, который воспользуется моим беспомощным состоянием. Более того, меня никто уже не пригласит выступать на подобных собраниях…

Первая волна страха, пробежавшая через тело, была подлинным страхом. Этот вид страха требует от человека действия и способен спасти жизнь. Когда автомобиль выходил из-под контроля, а я пыталась отогнать его с шоссе, моя жизнь действительно находилась в опасности, так что стрессовая реакция была обоснованна. Но вторичные страхи, нахлынувшие, когда я была в безопасности, относились к категории ложного страха. Они представляли собой истории, которые я создала в своем разуме сама, и вытекали из надуманных сценариев. Помогли ли мне эти воображаемые страхи? Были ли они средством от негативных последствий? Нет. Мысля так, как описано выше, я не могла изменить тот факт, что сидела на обочине шоссе, а 300 человек ждали моего прибытия за 50 миль от этой обочины. Если подлинный страх, который помог мне сконцентрироваться и съехать с шоссе, защитил меня, то ложный лишь подпитывал стрессовую реакцию. Находясь в таком состоянии, почти невозможно найти креативное решение проблемы. Вы будете слишком заняты, чтобы предотвратить возможные опасности и спокойно обдумать, как разминуться с ними. Кроме того, повторяющиеся стрессовые реакции могут повредить здоровью разными способами.

Спираль ложного страха, возникающая в разуме, зачастую раскручивается без участия нашего сознания, поначалу я даже не поняла, что подлинный страх, спасший мне жизнь, трансформировался в дюжину ложных. Когда же я осознала происходящее, то, чтобы успокоить нервную систему, «перезагрузив» ее, занялась медитацией. Это потребовало нескольких дополнительных минут, что в принципе уменьшало шансы успеть на встречу. Но привести в равновесие нервную систему было крайне важно, поскольку нужно было искать выход из ситуации, а не думать о воображаемых негативных последствиях.

Погрузившись в состояние релаксации, я сумела вспомнить телефон аварийной службы и вызвала машину. Позвонила подруге и организатору встречи, чтобы узнать, могу ли рассчитывать на их помощь. Подруга попросила своего мужа заняться моей встречей в Индиане. Таким образом, проблема починки автомобиля отпадала, так что я решила сосредоточиться на подготовке к выступлению. Машина аварийной службы должна была приехать через час после звонка. В течение этого часа я могла расслабиться и помедитировать, ничего другого не оставалось, ускорить процесс было не в моих силах. Если бы я продолжила правильно дышать и сфокусировалась на настоящем моменте, то сумела бы отгородиться от ложных страхов. Но, вернувшись к мыслям о будущем, я испугалась снова. Поскольку я знала, что сделала все возможное для прибытия на встречу в назначенное время, то напоминала себе: «Надо успокоиться». Я чувствовала себя менее напуганной, когда сосредоточивалась на настоящем и препоручала контроль над ситуацией высшим силам.

Наконец аварийный автомобиль прибыл. За рулем был рослый парень с добрыми глазами; пока я сбивчиво рассказывала о происшествии, он улыбался. «Садись в кабину, сокровище», – сказал он.

Затащив поврежденную машину в гараж, где ее ждал муж моей подруги, водитель спросил: «Ты же вроде выступаешь где-то здесь?» Все еще улыбаясь, он сообщил, что его смена закончилась, но он может потратить полчаса и подвезти меня в Центр искусств. Я вздохнула с облегчением.

По дороге мой спаситель, которого я прозвала про себя ангелом-аварийщиком, поинтересовался, на какую тему я буду выступать, и я ответила, что собираюсь прочитать лекцию для больных раком о том, как помочь излечению. Глаза водителя увлажнились, затем он рассказал мне о своем отце, который был для него лучшим другом, но пять лет назад умер от метастазов. Ангел-аварийщик показал мне фото, на нем был изображен Ford Mustang, который они с отцом собрали вместе, и сказал: «Я так любил своего папу».

Он доставил меня прямо к дверям Центра искусств, и я успела как раз вовремя, к тому же вышла на сцену полностью отдохнувшей. Ни один из моих ложных страхов не стал явью. Я поведала обо всем этом аудитории, и рассказ о путешествии стал иллюстрацией основной мысли, которую я пыталась донести до сознания этих людей. Это была мысль о том, что стрессовая реакция в ситуации, угрожающей жизни, имеет защитный характер, но ложные страхи вызывают лишь ненужные страдания и увеличивают риск болезни. Правда, они же указывают на то, что нуждается в «починке», исцелении.