Изабелла Свон POV. Прошла неделя с тех пор, как я потеряла девственность с Эдвардом, и я все еще не была особо встревожена по этому поводу

Прошла неделя с тех пор, как я потеряла девственность с Эдвардом, и я все еще не была особо встревожена по этому поводу. Я грустно улыбнулась. Потеря. Такой странный выбор слова. Я себя чувствовала не так. Я не потеряла свою девственность – я отдала ее ему. Я потеряла множество вещей за последние несколько месяцев, но моя девственность не входила в этот список.

Я вспомнила то утро, и то, каким беззаботным он был. Таким расслабленным и игривым, как будто ничего не могло испортить ему настроение. Возможно, потому что мы все еще были заключены в ловушку нашего пузыря. Внешний мир не существовал для нас.

Я проснулась от глубокого дыхания Эдварда в мое ухо. Зевнув, я прижалась к нему ближе. Он уже обнимал меня руками, и его хватка лишь усилилась вокруг моей талии. Я была поражена тем, как близко я могла находиться к нему без одежды, не начиная паниковать. Почему мне казалось, что это самое естественное ощущение в мире?

Я видела, как Эдвард улыбнулся в дреме, прежде чем издать цокающий звук языком, показывая, что он на самом деле проснулся.

- Прошлая ночь приснилась мне… или ты просишь о втором раунде? – спросил он. Его голос был хриплым ото сна, глаза все еще закрыты. Я никогда не слышала, чтобы он был таким удовлетворенным.

- Замолчи, - пробормотала я, уткнувшись лицом в его голую грудь, и она завибрировала, когда он усмехнулся.

- Ты знаешь, что это значит, верно? – спросил он. Я нахмурилась и посмотрела на него.

- Нет, а что?

- Я должен порвать с тобой, - сказал он так серьезно, что если бы я не знала его настолько хорошо, то подумала бы, что он не шутит. Я решила подыграть ему:

- Да, конечно. Ты не можешь быть с одной и той же девушкой дважды, это просто неслыханно.

Он кивнул: – Именно. Конечно, прошлая ночь была веселой, но мы не зайдем дальше.

- Да, ты абсолютно прав. Я имею в виду: ты наконец-то заставил гусыню сдаться, так зачем тебе оставаться с ней?

Он открыл свой рот, и я была готова к еще одной шутке, но вместо этого стояла тишина. Он нахмурился.

- Я, блядь, просил тебя перестать называть себя так, - сказал он раздраженно, и я осмелюсь сказать, что он выглядел немного прищемленным. Я вздохнула, целуя его обнаженную грудь.

- Прости, просто вырвалось, - пробормотала я. – От старых привычек трудно избавиться, да?

- Ага, я знаю, - ответил он, приподнимая мой подбородок. – Но так, как мы, очевидно, пытаемся выработать новые привычки… Не хочешь вернуться к прошлой ночи? – Я закусила губу, качая головой. – Почему? – спросил он. – Это было… ты знаешь… не… эмм… Я думал, ты сказала, что это… знаешь… было удовлетворительным? – промямлил он. Я улыбнулась его очевидному дискомфорту, мягко поцеловав его, чтобы уменьшить волнение.

- Все было более чем удовлетворительным, спасибо тебе, - ответила я мягко. – Но я не думаю, что готова повторить это снова так быстро. Дай девушке попытку привыкнуть к мысли, что она больше не…

- Девственница? – спросил он, заканчивая предложение.

- Я собиралась сказать “невинна”, но да, твое слово тоже подходит, - ответила я мрачно. Он снова нахмурился.

- Ты же не собираешься сходить с ума из-за этого, да? – спросил он. – Ты не будешь зацикливаться на том факте, что ты больше не невинна, и не начнешь думать о себе, как о грязной, или как-то еще…. Потому что это неправда. Ты не грязная, и в том, что ты сделала, нет ничего неправильного.

Я положила ладонь на его грудь, улыбаясь и покачивая головой: – Не волнуйся, Эдвард. Я не стану паниковать. Мне просто нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к этой мысли, и все. Я совершенно не жалею о содеянном, обещаю.

Со мной все будет в порядке.

- Хорошо, иначе мне придется надрать тебе задницу.

Я засмеялась: – Может, ты хочешь поцеловать её вместо этого? – пошутила я.

- Не смею возражать, - ответил он, прежде чем забраться под одеяло. Я не подразумевала свои слова буквально, поэтому громко засмеялась, почувствовав его губы на моей голой заднице. Сначала он атаковал мою кожу быстрыми поцелуям, но вскоре поцелуи становились более медленными и мягкими. Я замычала в ответ, практически тая на матрасе.

Мне следовало знать лучше, прежде чем так расслабляться, потому что в этот момент в дверь послышался быстрый стук, прежде чем она открылась.

- Белла, ты в поряд… - Кейт замолчала, увидев, разыгрывающуюся перед ней сцену. Её глаза расширились до размеров блюдца. Как и мои, впрочем. Я чувствовала себя оленем, пойманным в свете фар. И почему это чувство казалось таким знакомым? Кейт позволила пройтись своим глазам по комнате, замечая брошенную на пол одежду, прежде чем перевести взгляд обратно на меня и Эдварда, который все еще был под одеялом. Теперь он был абсолютно неподвижным, по-видимому, слишком напуганным, чтобы выбраться из под него.

Я закусила губу и немного придвинула к себе одеяло, хотя уже была накрыта. Но мне не хотелось показывать ей свою наготу – это было бы слишком неудобно.

- Эээ… Доброе утро? – сказала я, в попытке снять возникшее напряжение.

Эдвард фыркнул рядом со мной, но все еще скрывался.

Кейт, прищурившись, переводила взгляд с его очертаний на меня.

- Белла, что вы делаете? – спросила она, её голос бы мягким и немного раздраженным.

- Я…. Мы… ну… Мы уснули.

- Да, я вижу это, - ответила она. – Хорошо, что вам удалось избавиться от всей одежды, прежде чем вы сделали это, - она пнула его нижнее белье, чтобы сделать свое высказывание более ясным, и я хихикнула в смущении.

- Мне жаль, - пробормотала я.

Она посмотрела на меня, приподнимая бровь. – Ты уверена, что тебе жаль? – спросила она.

Еще один смешок вырвался из меня, когда Эдвард укусил меня за бедро. – Нет, – ответила я честно.

- Рано радуешься, - ответила Кейт со вздохом. – Хорошо, я думаю мы с тобой поговорим об этом позже. Когда вы закончите здесь, вас на кухне ожидает завтрак, - и после этих слов она вышла. Как только дверь закрылась, Эдвард высунулся наружу.

- Ты задница! – пожаловалась я. – Почему ты не спас меня? Это было унизительно!

- Если бы она увидела меня, то могла бы рассказать моим родителям, и моя мама надрала бы мне задницу, - ответил он.

Я посмотрела на него с недоверием. – Хочешь сказать, что она не знает, кто был в моей кровати? Как ты думаешь, со сколькими парнями она меня видела? Кто я, по-твоему, такая?

- Жареный сэндвич с курицей, - ответил он, атакуя моё лицо поцелуями.

Я закусила губу, чтобы сдержать улыбку от воспоминаний. Эдвард был замечателен. Любой бы подумал, что он сделает дело и свалит, но все было не так. Он остался со мной. Он даже позавтракал со мной и позволил Кейт отвезти нас в школу – нас совершенно не заботило наше двухчасовое опоздание.

Покачав головой, я пыталась стряхнуть с себя воспоминания и сосредоточиться на задаче в моих руках.

- Нашла что-нибудь? – спросила Кейт, подойдя ко мне. – Вот это довольно мило, не так ли? – сказала она, указывая на фотографию на экране. Я покачала головой.

- Я не думаю, что смогу… это кажется неправильным. Я не та, кто должен выбирать подобное, - ответила я.

Кейт вздохнула: – Ты знаешь, что не должна делать этого. Мы можем выбрать стандартный цвет и вид. Я просто подумала, что это поможет закрыть тебе раны.

Я не ответила. Я знала, что она имела в виду. Она не единственная, кто думал, что это поможет мне закончить часть моей жизни; также думал и мой психотерапевт.

Я ходила по комнате, вглядываясь в различные гробы разных цветов. Там был даже цвет морской волны. Полагаю, данный цвет подходил морякам. Но мой отец не был моряком, и хотя он часто выбирался на рыбалку, не думаю, что морской цвет подойдет. Я вообще не знала, что подойдет. Моя мать знала бы. Она была бы той, кто выбрал гроб, цветы и организовал бы все похороны. Она была главной причиной, почему он будет лежать в одном из этих ящиков.

В тот момент я поняла, почему мой психотерапевт и Кейт подумали, что это будет полезно, но это все еще не заботило меня. Мне было все равно на цвет и материал гроба. Мне плевать, какие будут цветы. Мне плевать. Плевать в какой это будет церкви и кто будет говорить речь. Мне просто-напросто было плевать, потому что меня не заботила смерть моего отца.

Вот она – главная причина.

- Мне все равно, - прошептала я. - Пусть все будет стандартно. Мне просто плевать.

Я вышла из похоронного бюро, прежде чем Кейт ответила бы, и быстро прошла на парковку. Я прислонилась спиной к двери автомобиля, протирая газа тыльной стороной ладони.

- Белла!

Я подняла глаза и увидела, как ко мне идут Розали и Элис. В руках Элис было полно различных пакетов из разных магазинов, в то время как Розали несла лишь один.

- Привет, - ответила я слабо.

- Что ты делаешь здесь? Я думала, что Эдвард возвращается сегодня, - сказала она.

Эдвард был В Сиэтле в течение двух дней; он поехал туда с родителями в специальную клинику, чтобы поговорить о его страхе к вождению. Они не ожидали какого-то чуда, но прогресс не помешал бы. И пока они были в отъезде, я с нетерпением ожидала его возращения. Я ненавидела все это распределение времени. Почему ему пришлось уехать в Сиэтл в тот момент, когда я должна планировать похороны?

- Да, я думаю он приедет сегодня вечером, - ответила я.

- Не хочешь провести время с нами до вечера? Мы как раз заканчиваем поход по магазинам и затем едем обратно в Форкс, - сказала Элис.

- Я не знаю, я вроде как занята, - пробормотала я.

Розали громко вздохнула: – Боже, Свон. Если ты не хочешь прогуляться с нами, просто так и скажи, нет никакой нужды так изворачиваться, - сказала она, выражаясь прямо как всегда.

Я развернулась, чтобы взглянуть на неё. Неудивительно, что она так действовала на нервы Эдварду.

- Прости меня, но под словами “я занята ”, я подразумеваю, что мне нужно распланировать похороны моего отца сегодня. Так что спрыгни со своей проклятой лошадки и перестань быть такой сукой, не все вращается вокруг тебя, - отрезала я. Я зажмурилась, зажимая переносицу, чтобы успокоиться – привычка, которую я случайно переняла от Эдварда.

- Ох, что ж… ладно, - сказала она, немного ошеломленная. Затем, через какое-то время, я услышала от неё слово, которое, я думала, никогда не услышу из её уст:

- Прости.

Я взглянула на неё в удивлении, и даже Элис выглядела немного сбитой с толку.

- Спасибо, - сказала я в замешательстве.

Она неловко улыбнулась: – Я имею в виду, это могла быть я, знаешь? Помогать родителям выбирать нужное для… похорон Джаспера.

Я тяжело сглотнула, пытаясь не вспоминать о том, что я стала причиной того, что Джаспер так же чуть не лишился жизни. Даже если я знала, что кроме меня никто так не думает. Никто не винил меня за то, что произошло с ним; это была не моя вина, что Джейкоб выстрелил в него. Во всяком случае, Эдвард был виноват в том, что не заткнул свой рот. Ну, по крайне мере мне так говорили.

В конце концов, обвинения не принесут никакой пользы. Как можно выпутаться из ситуации, если ваш противник сошел с ума? Это все была вина моей матери, Джейкоба и Фила. Не кого-то еще.

- Все в порядке, - ответила я слабо.

- Что ж, мы думали устроить девичник в моем доме завтра ночью. Ты знаешь, маникюры-педикюры, ведра мороженого, переодевания и все остальное. Не хочешь присоединиться? – спросила Элис, переходя на более приятную тему.

- Да, конечно, почему бы и нет, - ответила я, пожимая плечами.

- Отлично! Будет весело, - сказала она, слегка подпрыгивая на своем месте. Я улыбнулась ей – по крайне мере, она не пыталась скакать по всей местности как пятилетняя. К тому же, она пыталась не настаивать, разговаривая со мной, что, насколько я знала, требовало усилий с её стороны. Джаспер не раз говорил мне, что Элис действительно хотелось, чтобы наша новая компания сдружилась, заставляя меня быть большой её частью. По-видимому, ей требовалось множество усилий, чтобы не утащить меня и не сделать мне макияж прямо сейчас, пытаясь выставить это за повод познакомиться с друг другом.

Элис была единственной в своем роде, это точно.

Я также начала замечать, что не особо возражаю. Конечно, я всегда буду держать небольшую обиду на них за то, что они не поддерживали Эдварда, когда у него не было никого, но я так же знала, что прошлое не имело значения. Мы все сделали ошибки. То, что они стараются сделать для Эдварда, громче всего говорит о том, как сильно они на самом деле заботятся о нем. Тот факт, что все они искренне хотели видеть меня в своей компании, сдерживал мою обиду. Они действительно пытались, и я никому не делала одолжений, отворачиваясь от них. Я хотела, чтобы они были моими друзьями. Я хотела быть частью вселенной Эдварда.

Они все были хорошими.

Даже Розали.

На самом деле, Розали мне нравилась больше чем Элис по единственной причине: она говорила то, что у нее на уме, и никогда не ходила вокруг да около. Это оживляло. С ней было легко быть честной, потому что она была честной в ответ. Элис слишком боялась свободно говорить, когда я рядом, боясь, что заденет мои чувства. Но, в конце концов, я была уверена, что это пройдет.

- Ладно, нам нужно идти. Мне нужно обойти еще несколько магазинов перед отъездом. Поговорим позже, Би, - сказала

Элис, посылая мне воздушный поцелуй. Я засмеялась и слабо помахала рукой, прежде чем они развернулись и уехали.

Как ни странно, я с нетерпением ожидала завтрашнего дня.

Изабелла Свон собиралась провести девчачью ночевку с Розали Хейл-Уитлок и Элис Брендон. Да, теперь мне приходилось познавать все.

***

- … А эта фотография была сделана во время нашей семейной поездки в Чикаго, когда Эдварду было пять. Посмотри на его задницу! Он был одержим своим пенисом даже тогда, - объяснял Эммет голосом рассказчика, показывая мне детские фотографии Эдварда. Я смеялась и улыбалась от вида голого пятилетнего Эдварда.

Кейт позволила мне взять свою машину, чтобы я поехала в Форкс увидеть Эдварда, когда он вернется. К несчастью, он и его мама застряли в пробке на пути в Сиэтл из-за дорожных работ, так что они еще не приехали. И поэтому я убивала время с Эмметом, в ожидании их возвращения.

Я не возражала, потому что Эммет был смешным – почти таким же смешным, как и фотографии голого Эдварда в детстве, который хватался за свой маленький член.

- Я надеюсь, что он достаточно вырос с того времени, - рассуждал Эммет, все еще с той смешной интонацией. Он взглянул на меня. – Я имею в виду, я сомневаюсь, что такой маленький пенис мог бы доставлять удовольствие женщинам, - он пошевелил бровями, и я захихикала.

- Он хорошо подрос, - ответила я, прежде чем захлопнуть рот рукой, осознавая, что я только что сказала. Эммет в удивлении посмотрел на меня.

- Нет! - сказал он, его глаза расширились, и его рот сформировал идеальную “О”

- Что на другой странице? – спросила я, пытаясь вернуть разговор к обсуждению фотографий. Он хлопнул меня по руке, когда я попыталась перевернуть страницу.

- Не-а, подружка. Говори. Ты спала с моим младшим братом? – спросил он.

- Я не понимаю, каким боком это касается тебя, - неловко ответила я, любой ценой пытаясь избежать его взгляда.

- Ты это сделала! О, Боже мой! – воскликнул он. Эммет захлопнул фотоальбом и положил его на журнальный столик перед нами. Затем он взял мои руки в свои. – Расскажи мне все! – сказал он взволновано. Взглянув на него на секунду, я разразилась смехом.

- Ты говоришь, как девочка, - удалось мне выговорить.

Эммет нахмурился, надув губы.

- Он был хорош? – спросил он. Я вздохнула, улыбаясь от той детскости, которую он периодически проявлял.

- Да.

- И он не был задницей, да?

- Нет.

- Клянешься?

- Да. Эдвард был настоящим джентльменом. Все было идеально.

- И вы все еще вместе?

- Да.

- Ничего себе… мой братик действительно изменился, - заявил он в благоговение.

- Это новость для тебя? – спросила я.

- Нет, но приятно получать доказательства, понимаешь? – ответил Эммет, слегка пожав плечами.

- Полагаю, ты прав, - ответила я.

Звук подъезжающего автомобиля привлек мое внимание, и Эммет вздохнул.

- Видимо, мое время с тобой закончилось, - сказал он так, будто потерял щеночка.

Я похлопала его по ноге, вставая. – Не волнуйся, братец Медвежонок, всегда есть завтра.

Он улыбнулся на прозвище, и я не смогла не улыбнуться в ответ. Мы делили между собой это прозвище, что было приятным.

Я подошла к входной двери, когда Эдвард зашел. Он взглянул на меня в удивлении, прежде чем шагнуть ко мне, притянув в объятия.

- Боже, я скучал по тебе, - пробормотал он, прижимаясь лицом к моим волосам и целуя мою шею.

- Я тоже скучала, - ответила я, обнимая его за шею.

Мы стояли так несколько минут, наконец-то обретая мир. Я ненавидела быть вдали от него.

- Как Сиэтл? – спросила я, отстраняясь.

- Все прошло… нормально, - ответил он неохотно.

- Помогло ли это вообще? – спросила я. – Узнал ли ты что-то новое?

Он криво улыбнулся, поднимая руку, чтобы заправить прядь волос мне за ухо.

- Пока не знаю, - ответил он. – Как прошла подготовка к похоронам?

Я сморщила нос, качая головой: – Дерьмово. Я была в похоронном бюро с Кейт, но как только вошла внутрь, то поняла, что не хочу быть вовлеченной в организацию. Я не хочу ничего выбирать, так что сказала ей сделать все по стандартной схеме. Мне действительно все равно.

- Ты забьешь и на похороны? – спросил он.

Я покачала головой: – Нет, мне нужно попрощаться. И хотя мне все равно теперь, я пожалею, если не пойду.

- Я думаю, это к лучшему. Выбор гроба не сыграет большой роли в будущем, но если ты не попрощаешься, это будет цеплять тебя вечно, - сказал он.

- Элис и Розали хотят устроить девичник завтра ночью, - сказала я, меняя тему. Эдвард засмеялся.

- Теперь подобное будет преследовать тебя всю жизнь.

- Следи за своим языком, или я прихвачу лак для ногтей у твоей мамы и буду практиковаться на тебе.

- Ты этого не сделаешь.

Я мрачно усмехнулась, одаривая его испытывающим взглядом.

- О, да, Мистер Каллен, я это сделаю.

***

Я обнимала свои колени, пока Элис работала над моими пальцами, окрашивая их в блестящий оттенок красного. Розали пила вино и листала журнал. Родители Элис уехали на выходные, и в доме были только мы, девочки.

Телевизор показывал какой-то случайный канал, но мы приглушили звук, чтобы было слышно музыку, которая играла на модном стерео.

Общение не было неловким, как мне казалось поначалу. На самом деле, было довольно уютно. Я не чувствовала себя странно в их присутствие, и когда они меня о чем-то спрашивали, то делали это потому, что хотели узнать ответ, а не потому, что так надо.

Сейчас, они были моими друзьями… вроде как

- В общем, сегодня я подслушала разговор Тани и Лорен в туалете, - сказала Розали.

- Да? Они сравнивали свои неудавшиеся носы? – пошутила Элис

- На самом деле нет. Они осуждали Беллу, - ответила она, опустив журнал и развернувшись к нам.

- Что обо мне? – спросила я.

- Ну, Таня пытается распространить слухи, будто ты платишь Эдварду за свидание или что-то в этом роде. По-видимому, деньги в любом случае вовлечены, поскольку, по словам Тани, ты унаследовала их от своего отца после его смерти и пользуешься ими, чтобы оставить Эдварда в своей жизни.

- Это сумасшествие! – воскликнула Элис в раздражении, пройдясь красным лаком по моей коже, промазывая мимо ногтя. Она виновато улыбнулась и схватила ватный диск со стола, наливая на него жидкость для снятия лака.

- Да, это именно то, что я сказала ей, когда вышла из кабинки. Я спросила её, сколько Белла платит ему, и сколько она платит нам, поскольку это нечестно – платить только Эдварду, когда мы все проводим время с ней и обеспечиваем ей хоть какую-то репутацию в этой школе.

- Нет! И что она сказала? – спросила Элис.

- У неё не было ответа, поэтому я спросила ее, почему она такая ревнивая мелкая сучка. Я спросила, что такого им сделала Белла, и почему они просто не могу оставить ее в гребаном покое, - сказала Розали, качая головой. – Серьезно, мне иногда интересно, не повредили ли все эти химические средства для отбеливания волос её мозг.

- Мне бы хотелось назад свои костыли…. Чтобы снова ударить ее, - пробормотала я, не задумываясь.

Розали засмеялась, кивая в знак признательности: – Мне бы тоже, Свон. Мне бы тоже хотелось. Но, к счастью, у меня есть ногти. Длинные острые ногти, которые вызвали бы катастрофу, если бы столкнулись с лицом этой сучки. Просто скажи мне, и я сделаю это. Никто не может трогать моих друзей.

Я улыбнулась ей. – Друзей, да? – сказала я.

Она криво улыбнулась и кивнула. – Да, друзей.

- Ура! – воскликнула Элис, подпрыгнув на сидение и испортив еще один ноготь. –Теперь мы можем устраивать тройные свидания все время! Это будет круто. Никаких пятых колес. У каждого есть пара.

- На самом деле, Эли, - начала Розали, – я бы подумала о твоей замене. Белла не такая… буйная, как ты, и мне нужен кто-то спокойный для разговоров. Ты – это слишком. Где ты вообще берешь свою энергию? Ты измельчила маленьких детей и выпила их как коктейль?

- Сильно сказано, Снежная Королева, - пробормотала Элис. – А что насчет Джаспера? Вы и его замените?

- Если вы это сделаете, то я уйду, - вставила я. – Мне нравится Джаспер. Он помогает Эдварду.

Вскоре мы погрузились в обсуждение о том, каких людей мы не могли заменить и почему, что привело нас к дискуссии о том, кого из школы мы бы хотели убрать и почему. Мы смеялись, плакали, а затем снова смеялись. Давно я не смеялась так долго – если вообще когда-либо делала это. У Розали было злое чувство юмора, когда ей давали шанс его проявить. Она также была идеальной девушкой для Эммета. Она была настоящей Мамой Медвежонком. Она умела яростно защищать своих друзей, включая меня. Я знала, что мне больше никогда не придется беспокоиться о таких мелких девчонках, как Таня.

Не было никаких сомнений в том, что Розали бы исполнила свое обещание по поводу изуродования ее лица, если бы ей предоставили такую возможность.

В районе двух часов ночи, когда Элис улеглась на диванчике, мы с Розали все еще бодрствовали.

- Спасибо, Розали, - сказала я.

- За что?

- За то, что приняла меня и не стала делать из этого большое дело.

- У меня есть ощущение, что мой брат и мой парень усложнили бы мою жизнь, если бы я этого не сделала. Я полагала, что, в конце концов, это случится в любом случае, так почему бы не покончить с этим дерьмом.

- Почему Джаспер и Эммет усложнили бы твою жизнь?

- Потому что мой дорогой братец любит тебя, как сестру. Он абсолютно обожает тебя за то, что ты сделала с Эдвардом.

Ни один из нас не мог представить себе день, когда у этого парня появится сердце, чтобы полюбить кого-то кроме себя.

Ты изменила его к лучшему, и мы действительно благодарны за это… Да, не буду лгать тебе, когда я обнаружил вас на диване в нашем подвале, я подумала, что вы оба были обкурены… или что я была под кайфом, потому что, ну, в какой реальности это имело смысл? – Она засмеялась, качая головой, вспоминая. Я тоже улыбнулась, вспоминая, в каком я была ужасе, когда она поймала нас. – И все же, тогда это не имело смысл… теперь же, имеет. Это имеет идеальный смысл.

- Ты так думаешь?

- Да. Эдвард никогда не смотрел на кого-то так, как он смотрит на тебя, и то, как он украдкой прикасается к тебе, когда думает, что никто не видит. Я имею в виду, что даже Эммет не делает этого, и, клянусь Богу, он никогда не смотрел на меня с такой же интенсивностью, как это делает Эдвард. И то ожерелье, которое он подарил? Если бы я знала, что подобные качества есть в Эдварде, я бы возможно выбрала его вместо Эммета, - пошутила она.

- Эдвард идеален во всем своем несовершенстве.

- Я уверена в этом, но для меня он всегда будет ублюдком. Это никогда не измениться.

- И ты всегда будешь Снежной Королевой для него, так что полагаю, вы квиты.

Она кивнула.

- Теперь, у тебя есть мы, - сказала она, ее голос стал мягче. – Эммет, Джаспер, Элис и я. Мы заботимся друг о друге, и теперь о тебе тоже. Так что, если кто-то сделает тебе какое-то дерьмо – позволь нам, и мы разберемся с этим.

- Кто сказал, что я не могу разобраться с проблемами самостоятельно? – спросила я, приподнимая бровь. – Тот факт, что Тане нужно распространять слухи обо мне, чтобы выиграть, доказывает в каком отчаяние она находится. Она, должно быть, видит, насколько серьезны наши отношения, иначе зачем ей так неустанно говорить об этом? Если бы она действительно верила во все дерьмо, которое говорит, тогда ей бы не нужно было ничего делать, просто ждать.

Розали ухмыльнулась: – Туше.

- И все же, если она зайдет слишком далеко, не стесняйся вцепиться ей в морду за меня. Не думаю, что у меня есть такие ногти.

Розали засмеялась и выпила остатки вина.

- Считай, что дело заметано, Свон.

Глава 56. Часть 2

Я сделала неуверенный шаг вперед, прикладывая руку к гладкой поверхности. Гроб был обычным. Невозможно было сказать, кто лежал в нем. Никаких признаков, которые указывали на то, что в этом гробу лежал мой отец.

Не было и цветов вокруг него. Все, как на стандартных похоронах. У многих были открытки с надписями: “Мы будем скучать по тебе, Шериф”. Полагаю, люди из участка все еще не осознали, каким никудышным человеком был мой отец. Они все еще считали его героем.

- Ты в порядке?

Я подняла глаза, замечая Эдварда, стоящего на проходе к алтарю. Я слабо улыбнулась.

- Бывало и лучше, – честно ответила я.

Он нахмурился, сложив руки перед собой. Эдвард выглядел таким опрятным в своем костюме. Я никогда не видела, чтобы он одевался во что-то подобное раньше. Это был не гламурный костюм, но по крайней мере он соответствовал ситуации. Я была удивлена, что он решил приодеться. Я даже не настаивала.

На мне была простая черная рубашка и черные брюки, которые я позаимствовала у Эсме. Я прицепила к рубашке синюю брошь, чтобы добавить немного цвета. Это был подарок от Эсме и Карлайла – да, теперь я называла его Карлайлом.

Брошь напоминала мне, что не все было черным – особенно учитывая тот факт, что я собиралась одеться в белое на эти похороны. Но, очевидно, я этого не сделала, зная об неуместности данного желания. Люди не имели понятия о всей истории; они не знали, как сильно отец ранил меня. Им не нужно было знать, что я не оплакивала его смерть так, как они того ожидали.

Можно сказать, что я не оплакивала его совершенно. Я просто жаждала закончить все это.

- Как ты думаешь, он в раю или в аду? – спросила я, глядя на Эдварда.

Он немного наклонил голову, обдумывая мой вопрос.

- Я думаю, он в подвешенном состоянии. Думаю, что его душе сначала нужно разобраться с тонной дерьма, прежде чем отправится куда-то, - ответил он. – Он не заслуживает рая за то, что причинил тебе, но и ада тоже, потому что в конечном итоге он попытался все сделать правильно… Несмотря на то, что с треском провалился.

Я тихо кивнула, возвращая взгляд к гробу. Эдвард был прав. Мой отец занимал промежуточную позицию. Только он смог спасти себя от вечного проклятия.

- Ты облажался, отец, - я начала обращаться к гробу. – Ты очень сильно облажался. Я никогда не прощу тебя за все то, что ты сделал… или не сделал. Но все в порядке. Мне и не нужно прощать тебя. Моё помилование ничего не даст тебе сейчас. Моё прощение никогда ничего не значило. Единственный человек, которого я должна простить, – это я сама. Мне нужно простить себя за мое бессилие, за моё молчание и отказ от помощи. Мне нужно простить себя за все то, что я сделала после произошедшего. Это все, что требуется от меня, и я выполняю это. Я прощаю себя.

Я глубоко вздохнула, оглядываясь на Эдварда. Он мягко улыбался мне, слыша каждое мое слово. Я повернулась обратно.

- Я открылась человеку, который безоговорочно меня любит. Тому, кто ставит меня выше всех остальных. Я люблю его, и благодарю за то, что я продвинулась так далеко. Без него я была бы в этом гробу, - сказала я тихо. – Будучи с ним, я могу понять, почему ты так превозносил мать. Почему она стала твоим приоритетом. Но… несмотря на всю любовь, которую я чувствую к Эдварду, я никогда не смогу понять, почему ты отвернулся от меня подобным образом. Почему я не могла быть чуть более важной для тебя? Как ты так легко смог отбросить меня в сторону? – я покачала головой. – Но знаешь что? Это неважно. Ты был тем, кем ты был, ты принимал те решения, которые привели тебя сюда. Теперь ты расплачиваешься. Мне не нужно учиться на твоих ошибках, потому что я знаю, что никогда не поступлю так.

Я сделала шаг назад, моя рука оторвалась от гладкой поверхности. Глубоко вдохнув, я ненадолго задержала дыхание перед выдохом.

- Я прощаю себя, - сказала я снова, с еще большим убеждением.

Я шагнула туда, где стоял Эдвард, в ожидании меня, и он протянул мне руку. Я взяла её, и он, сжав её, прижался губами к моим волосам.

- Я люблю тебя, - пробормотал он.

- Я тоже люблю тебя, - ответила я.

- Я никогда не заставлю тебя выбирать между детьми и мной. Помни, что дети всегда будут на первом месте в каждой долбанной ситуации, хорошо? У нашей дочери никогда не возникнут сомнения в нашей гребаной любви к ней, ты понимаешь это? – спросил он, будто пытаясь убедить меня в этом.

Я положила свободную руку ему на живот, улыбаясь.

- Эдвард… ты беременный? – спросила я.

Он закатил глаза.

- Нет, но если у меня будет выбор, однажды ею будешь ты. Ты забеременеешь так сильно, что тебе понадобится инвалидная коляска, - ответил он.

- Я не уверена, что вообще хочу детей… по крайне мере в ближайшее время. Я не думаю, что во мне развит материнский инстинкт.

- Я не говорю, что мы заведем детей сегодня или завтра… Блядь, да моя мама убьет меня, если у меня появится ребенок до окончания колледжа, - сказал он, закатывая глаза. Я фыркнула от его иронии. Его мама убьет его, если у него появится ребенок прежде, чем он получит образование – моя мама буквально чуть не убила меня за свои мысли о том, что у меня был секс перед свадьбой. Забавно, как это работает.

- Ну, я уверена, что нам нужна большая практика перед этим, верно? – спросила я, смущенно кусая губу.

Эдвард ухмыльнулся.

- Ух ты, Воробей, ты хочешь, чтобы я взорвал твой мир снова? – спросил он.

- Ты итак уже это сделал, - ответила я, встречаясь своими губами с его.

ххх

На похоронах было ошеломляющее количество людей. Такое ощущение, будто на них решил объявиться почти весь Форкс – как и большая часть Порт-Анджелеса. Я никогда не знала, что у моего отца было столько друзей по работе – я даже не могла никого из них узнать.

Я пока не готова была войти в церковь, поэтому стояла вместе с Эдвардом возле пустой могилы, которая вскоре станет местом упокоения моего отца. Эдвард обнял меня за талию, прижимая к себе. Я сплела свои пальцы с его пальцами, которые покоились на моем животе.

- Что теперь будет, как ты думаешь? – спросила я.

- Жизнь, - ответил он без колебаний. - Теперь начнется гребаная жизнь. Это лишь окончание главы… Нет, окончание всей проклятой истории. И теперь мы начнем все с чистого листа.

- Кто знал, что ты умеешь мыслить так глубоко? – размышляла я, прислоняясь к нему.

Он сделал шаг, чтобы обнять меня сзади двумя руками, и прислонил щеку к моей голове.

- С нами все будет хорошо? – спросила я, повернув к нему голову.

- С нами все будет, блядь, идеально, Воробей. Больше ничего не затронет нас.

Я кивнула, будучи уверенной в том, что буду в порядке. Пока у меня был Эдвард – у меня было все. Я буду в порядке.

Эдвард застыл в моих руках, вглядываясь во что-то на расстоянии. Я проследовала за его взглядом и тоже замерла. Несколько людей из Ла-Пуш стояли у ворот на кладбище, посматривая на нас. Им, казалось, было немного неуютно; они, вероятно, размышляли, следовало ли им подойти ко мне. Пока я изучала их, я поняла, что они не были старыми – на самом деле, им, кажется, было в районе двадцати.

В конце концов, один из парней вышел из группы и пошел в нашу сторону. Эдвард крепче обнял меня, чему я не возражала.

- Я очень сожалею о вашей потере, - сказал парень, подойдя к нам, и я смутно опознала его голос. Я заметила, что остальные также направились медленно в нашу сторону.

- А я нет, - ответила я, слегка нахмурившись.

Парень протянул свою руку.

- Я – Пол, - сказал он.

По каким-то причинам, его имя успокоило меня. Я вспомнила, кем он был. Пол был на церемонии той ночю, и он был одним из тех, кто спас меня.

- Привет, Пол, - сказала я, кивая с небольшой улыбкой на лице.

- Мы с друзьями здесь только для того, чтобы выразить свои соболезнования. Ваш отец был хорошим человеком, и он был многоуважаемым в резиденции. Мы приносим извинения за все произошедшее и за то, через что вам пришлось пройти из-за Блеков. Вы никогда не были предназначены быть частью этой истории, - объяснил он, испытывая сожаление.

- Ну, по всей видимости, её втянули в происходящее, - вставил Эдвард, – и какого хрена?

Он прижал меня к своей груди еще сильнее.

Пол встретился взглядом с Эдвардом. – Легенда гласит, что дочь Мудрого – девушка, которая должна иметь фамилию Свон – носит перья, не принадлежащие ей. Улей и Блеки были убеждены в том, что легенда гласит о Белле, в основном потому, что Дуайер втолкнул эту идею себе в голову. Когда Рене было об этом сказано, все провалилось к чертям собачим. Даже если легенда гласила о Белле, – это неважно. Если у девушки или парня отсутствует желание исполнить пророчество – это главный признак того, что легенде не суждено сбыться. Свобода – это самое важное.

Девушка – хотя нет, женщина – встала рядом с ним, цепляясь за его руку: она выглядела немного старше Пола, ей, возможно, было около тридцати, и у неё было дружелюбное лицо.

- Остальная часть племени находилась в неведении; мы все считали, что Белла хотела этого так же, как и Джейкоб. Конечно, мы поддерживали его. Мы хотели осчастливить наше племя, но не в ущерб других. Когда стало ясно, что Блеки планировали провести Беллу через очищающий ритуал после её похищения, стало очевидно, что о взаимности и речи быть не может. Все стало ясно и тогда, когда Леа показала свои исследования, в которых четко говорилось, что легенды никогда не упоминали о том, кто бы был вне племени. Белла не могла быть дочерью Мудрого, потому что она не Квилет, - объяснила женщина.

- Так что же происходит сейчас? – спросила я. – Вы все еще собираетесь верить в правдивость своих легенд?

Женщина улыбнулась. – Все легенды правда, милая, - сказала она. – Легенды свели меня и Пола. Наш первенец родился в ту ночь, о которой говорилось в пророчестве. По легенде наш ребенок должен был родиться на следующий день после того, как взорвется небо, и наша дочь появилась на свет в Новый Год. Так что, видишь, в них можно верить, пока они относятся к правильным людям.

- Конечно, некоторые люди нашего племени всегда будут относиться к легендам более серьезно, чем остальные, - сказал Пол. – Но это не означает, что мы собираемся причинять боль невинным. Мы никогда не будем принуждать человека делать то, чего он не хочет. Мы не хотим повторения произошедшего.

- Приятно знать, - ответил Эдвард с усмешкой.

Пол обратился ко мне: - Белла, я приношу извинения за все, через что мы заставили тебя пройти. Несмотря на то, что мы не были осведомлены об истинном положении дел, мы должны были задаться вопросом. Тот факт, что ты никогда не появлялась в резервации после того, как мы провели неудавшийся ритуал в твоем доме, должен был стать знаком для нас. Мы должны были вступиться и глубоко сожалеем, что не сделали этого.

Я просто кивнула. Мне было нечего сказать.

- Думаю, нам стоит покинуть вас; мы просто хотели выразить наше уважение, - добавил Пол.

- Вы можете остаться на церемонию, если пожелаете, - тихо предложила я.

- Спасибо, - сказал он, кивая. Он обернулся, отходя обратно к церкви вместе с женщиной, все еще державшейся за его руку, и остальными.

- Эй, Пол! – позвала его я, кое-что вспомнив.

Он остановился и повернулся ко мне. - Да? – откликнулся он.

- Что случилось с Билли? – спросила я. – Из того, что я слышала, федералы так и не добрались до него.

Пол мрачно усмехнулся, но, похоже, что-то в этом вопросе позабавило его.

- Мы позаботились об этом, - ответил он через секунду.

- Что это значит? – уточнила я

- Это значит, что мы разобрались с ним. Тебе не о чем волноваться, - ответил он.

- Ты думаешь они убили его? – спросила я у Эдварда, когда они были вне пределов слышимости.

- Они больные ублюдки, - ответил он. – Я не удивлюсь, если под словом “разобрались” они имели в виду то, что его порезали на куски и выпекли из них хлеб, а может и какую-нибудь другую хуйню. В любом случае, я уверен, что он получил по заслугам. Даже если он все еще в сохранности, что, твою мать, он может сделать? Он колясочник, черт возьми. Что он сделает? Его сына нет, его сообщники за решеткой… у него ничего не осталось. Этот ублюдок будет страдать и умрет в одиночестве, если еще не умер.

Я вздохнула и грустно улыбнулась. Эдвард так сердился по поводу всего произошедшего, в то время как я просто… переступила через прошлое. Меня больше не заботили воспоминания о том, что произошло. Я просто хотела двинуться дальше.

- Я думаю, что готова сказать прощай, - сказала я, глядя вниз на могилу. – Я готова закончить эту главу своей жизни.

Он поцеловал мою макушку, прежде чем позволить мне отойти. Он встал рядом и взял мою руку, пока мы шли к церкви, где все уже были в сборе.

- Ты помнишь, что сказала мне той ночью, когда я спросил, чего бы ты хотела, если бы могла выбрать все что угодно в этом гребаном мире? – спросил он меня.

Я посмотрела на него, качая головой.

- Нет, не помню, - ответила я.

Он улыбнулся мне. – Ты сказала, что больше всего хочешь быть любимой.

- Ох, это, - сказала я, краснея.

- Да, это. Так теперь, когда ты наконец-то любима, что будешь делать дальше?

Я остановилась, заставляя его повернуться ко мне, прежде чем улыбнуться.

- Я сделаю все. Я пойду в колледж, получу степень, прыгну с парашютом, поплаваю с дельфинами, я буду спать под звездами, я съезжу в Европу, выучу японский.

Эдвард улыбнулся.

- Звучит, как план, Воробей. Можно мне присоединиться? – спросил он.

- Да, я не могу представить всего этого без тебя. И ты знаешь что?

- Нет, что?

- Я всегда буду любить тебя.

- Это звучит еще лучше, чем все вышесказанное, учитывая, что я тоже всегда буду любить тебя.

Он наклонился за поцелуем, и как только его губы собирались прикоснуться к моим, раздался голос, прерывающий нас:

- Эй, ребятки, церемония начинается, и, серьезно, брат, ты потерял свои яйца до или после того, как она призналась тебе в любви? – спросил Эммет. Мы с Эдвардом повернули голову в его сторону; он стоял у ворот в ожидании, выглядя слишком опрятно в своем костюме. Я улыбнулась Эммету.

- Он не потерял свои яйца, они все еще на своем месте, спасибо за заботу, - сказала я ему.

- Ты должна знать об этом, не так ли, Воробей? – поддразнил меня Эдвард. Я почувствовала, как мое лицо покрылось оттенком красного, а грохочущий смех Эммета эхом пронесся по кладбищу.

- Ты не должен был говорить этого, - предупредила я Эдварда.

Он ухмыльнулся. – И что ты сделаешь?

- Увидишь.

Он приподнял бровь в ожидании подробностей, но я просто засмеялась и продолжила идти в сторону Эммета.

Я положила руку в карман, нащупывая краешек письма. Я носила письмо Джейкоба с собой на протяжение нескольких дней, в попытках решить, что же с ним делать. Я не хотела читать его. Учитывая, что я не хотела говорить с ним – зачем мне читать его гребаное письмо? Что оно изменит? Джейкоб относится к законченной главе, и это письмо не принесет никакой пользы.

Я полагаю, что именно поэтому оно было со мной, поскольку я собиралась похоронить его вместе с отцом. Так, я похороню Джейкоба. В этом будет больше смысла, чем ежели его просто выбросить.

Я была права.

Это не конец – и даже не начало.

Неважно, что это.

Все, что у меня есть – это настоящее.

ххх

Эдвард яростно покусывал ноготь большого пальца – или то, что от него оставалось. Я сидела на ступеньках, наблюдая за ним, пока он осматривал свою машину. Эдвард ходил вокруг неё, пинал одну из шин, не переставая покусывать ноготь. Так продолжалось уже на протяжении сорока пяти минут. За все это время он даже не проронил ни слова.

Нам потребовалось целых десять минут для того, чтобы просто зайти в гараж. Я прислонилась к стене, в то время как он сжимал и разжимал кулаки, уставившись на дверь, будто она беззвучно оскорбляла его. Я думаю, что понимала, почему он чувствовал себя так – мы оба знали, что скрывалось за той дверью.

В конечном итоге, он набрался мужества и зашел в гараж. Я последовала за ним и уселась на одну из ступенек, ожидая, пока он сделает то, что ему надо. На терапии, доктор вместе с Эдвардом сосредоточились на его страхе к вождению. Я не знала, хотел ли этого Эдвард, или просто его терапевт решил, что это хороший пункт для старта. Но наблюдая за ним сейчас, мне стало ясно, что Эдвард был очень решительно настроен. Он даже не собирался идти со мной на свидание, пока не перешагнет через свой страх.

По-видимому, он решил, что должен сделать все правильно. Он не хотел, чтобы его девушка заезжала за ним. Он сказал, что это должно остаться в прошлом. Я не возражала. Мне не нужны никакие свидания, пока я просто провожу с ним время. Значение свидания переоценивают – что такого бывает на свиданиях, чего я не могу заполучить дома?

Я скрестила руки на груди, поборов желание протянуть руку к нему.

- Нам не обязательно делать это, - в конечном итоге сказала я со вздохом.

Он повернул ко мне голову, нахмурив брови.

- Нет, мы должны, - ответил он, все еще покусывая ноготь на пальце. Это начинало выглядеть отвратительно.

- У нас есть время. Мы не обязаны торопиться. Возможно, сегодня не тот день.

Он застонал и поднял руки, несколько раз пройдясь ими по волосам, прежде чем вцепиться в них.

- Я, блядь, смогу это сделать, - сказал он, будто в попытке убедить самого себя.

Я вздохнула. Мне хотелось успокоить его и сказать, что у него все получится, но с другой стороны я знала, что сегодня был не тот день. Не тот день, чтобы расправиться со всеми проблемами. Это не та проблема, от которой избавляешь сразу – нужно время. Она давно запустила свои корни, и не уйдет за один день.

Как мы вообще оказались в гараже? Ну, после продолжительных поцелуев в его комнате, он стал слишком оптимистичным. Эдвард говорил о том, что все наконец-то складывается благополучно для нас, и что он хочет отвезти меня куда-нибудь. Он сказал, что чувствовал себя хорошо, и что поездка на Вольво не станет проблемой, учитывая что на мне больше не было гипса и ничего не напоминало о том происшествии.

Полагаю, мой мальчик оказался неправ.

Как только мы добрались до двери, ведущей в гараж, он остановился. Затем просто смотрел на неё, ведя внутреннюю борьбу, в которой я не могла ему помочь.

- Что самое ужасное из того, что может произойти? – выпалила я, начиная раздражаться всей ситуацией. Я была раздражена от его упрямства и от своей беспомощности. Эдвард просто стоял там, глядя на машину. Я не знала о чем он думал и не знала где блуждал его разум. Я не знала, что нужно было сделать; я лишь предполагала, что если мы будем бесцельно пялиться на машину, то ничего не достигнем.

Он бросил взгляд на меня, прежде чем снова уставиться на машину. Его руки сжимали волосы. Я некоторое время изучала его лицо, гадая, знала ли я причину происходящего.

- Скажи мне, - сказала я. – Скажи мне, что, по-твоему, произойдет, если ты действительно сядешь за руль этой машины.

- Ничего, блядь, не произойдет, - пробормотал он. – Это просто чертова машина.

- Именно. Так почему бы тебе не открыть дверь… и не сесть в неё ненадолго? – спросила я.

Он не ответил – он даже не подал виду, что слышал меня. Я вздохнула и встала. Подошла к нему уверенными шагами, хотя моя хромота рушила подобную иллюзию.

Я обошла машину, оглядываясь на Эдварда, прежде чем рассмотреть Вольво. Я не заостряла на нем внимания, когда мы пришли сюда – мой взгляд был прикован к Эдварду.

Вольво был безупречен. На нем не было никаких следов повреждений, которые нанес ему Эдвард, когда взбесился. Я знала, что машина была в плохом состоянии – я слышала об этом, но у меня не было шанса рассмотреть повреждения. Что бы он не сделал – не было никаких следов. Как будто ничего не произошло. Я смутно осознавала, что эта машина прошла через многое после аварии – в особенности учитывая, что Эдвард даже не водил её с тех пор.

Прошло три месяца. Три месяца с того момента как я ударилась об лобовое стекло.

С того времени столько всего произошло.

Ух ты.

Три коротких месяца.

Я обошла машину, встав перед ней, снова вглядываясь в лобовое стекло.

- Ты не могла бы отойти от машины? – тихо попросил Эдвард с отчаянием в голосе. Я посмотрела вверх, замечая его у дверцы водителя, наблюдающего за мной уязвленным взглядом.

- Почему? – спросила я, не двигаясь.

Он сделал странно нервное движение головой, делая шаг ко мне. Достигнув моей руки, он взял её, и я позволила ему потянуть себя за ним. Я подумала, что он просто хочет оттащить меня от машины, но вместо этого, он резко прижал меня к своей груди, обнимая.

Он прислонил губы к моей макушке, и мы стояли так в тишине, пока он не заговорил:

- Ты видишь какие-нибудь проблески той ночи? – спросил он.

Я покачала головой. – Нет, на самом деле, я почти не думаю о ней, - ответила я честно. – По крайне мере не о самой аварии… в основном я думаю о том, предшественником каких событий она послужила, - я отстранилась, чтобы взглянуть на него. – А почему ты спрашиваешь?

- Потому что я вижу, - сказал он со вздохом. – Бывает, я вижу проблески той ночи. В основном, когда пытаюсь заснуть, или когда что-то напоминает мне о ней…. Например, сейчас, когда ты стоишь перед машиной. Я буквально вижу, как она сбивает тебя, и ты ударяешься об это долбанное лобовое стекло…

- Возможно, это была не такая уж и хорошая идея, - пробормотала я.

- Да, - согласился он. – Пошли посмотрим гребаный телек или еще куда-нибудь.

Я кивнула, ожидая, когда он повернется к выходу, но он застыл на месте. Я посмотрела на него. Он с тоской смотрел на машину; очевидная боль плескалась в его глазах. Я даже не могла представить, как сильно он снова хотел водить. Неспособность ранила его так сильно.

- А если я сяду на пассажирское сидение, думаешь, это поможет? – спросила я тихо. – У тебя, кажется, нет особой реакции, когда я в машине… Ты кажешься спокойнее. Но опять же, я не знаю, как ты себя чувствуешь, когда меня нет в машине. Я просто заметила, что ты, кажется, расслабляешься, когда я прикасаюсь к тебе…

- Ты хочешь прикоснуться ко мне, Воробей? Мы можем пойти ко мне в комнату для этого, - сказал он, криво улыбаясь и пытаясь свести ситуацию в шутку.

- Эдвард, - предупредила я его.

- Отлично, - вздохнул он. – Давай уже разберемся с этим дерьмом.

Я отступила от него и подошла к машине с пассажирской стороны, стрельнув в него взглядом, прежде чем сесть внутрь. Эдвард посмотрел на меня сквозь лобовое стекло, и я попыталась послать ему ободряющую улыбку.

- Ты знаешь, что произошло в последний раз, когда я пытался сделать это… в последний раз, когда я просто попытался сесть в эту чертову машину? - сказал он.

Я кивнула. – Я знаю, но тогда ты был один. Сейчас нет. Если у тебя начнется приступ, я смогу остановить тебя.

- Как ты можешь быть в этом уверенной? А что если я ударю тебя или сделаю еще что? – спросил он. – Я

разбил эту гребаную машину. Как ты можешь быть уверена, что ты останешься невредимой?

- Я не могу быть уверена, но доверяю тебе, и это все, что у меня есть. Так что, пожалуйста, попытайся. Ради меня.

Мне захотелось пнуть себя за то, что я давлю на него в таком состоянии, но в то же время, я делала это только ради него. Ему нужен был толчок, и он знал, что именно этим я и занималась. Именно по этой причине он не начинал потасовку; он знал, что я просто пытаюсь помочь.

Я перегнулась через центральную консоль, чтобы открыть для него дверь, и он стиснул зубы, когда подошел к ней. Ему потребовался глубокий вдох, чтобы забраться внутрь. От моего взгляда не ускользнуло то, что он держал дверь открытой. Я решила упустить из виду эту деталь. Маленькими шажочками.

Как только он оказался за рулем, вся его поза резко изменилась. Я никогда не видела его таким обезумевшим прежде – хотя я видела его чертовски расстроенным. Глаза Эдварда расширились в панике, а дыхание участилось.

А все это потому, что он сидел в своей машине.

Я сделала это с ним. Я не отошла с дороги, хотя у меня было на это время, и из-за этого Эдвард боялся собственной машины. Машины, которую он раньше лелеял больше, чем что либо другое в этом мире. Эта машина была его малышкой, и из-за меня он едва ли мог взглянуть на неё сейчас.

Я взяла его за руку, держа её между нами. Я полностью повернулась к нему на своем сиденье.

- Мне так… так жаль, - зашептала я со слезами, грозящими скатиться по моему лицу.

Эдвард бесконечно расслабился от моего прикосновения и повернул свою голову ко мне.

- О чем ты подумала, когда увидела надвигающуюся машину? О чем ты думала? – спросил он; было очевидно, что он сильно старался, чтобы его голос не сорвался.

- Я думала о том, что ко мне наконец-то придет облегчение, которого я так ждала. Что я наконец-то избавлюсь от боли. Что я наконец-то обрету покой, - ответила я.

- Какая была твоя последняя мысль?

- Наконец-то, - ответила я с грустной улыбкой. – Я помню, что в моей голове пронеслось “наконец-то”.

- Когда я выбрался из машины и нашел тебя с мертвым видом на дороге… все, о чем я мог думать, это о том, как все это отразится на мне. Меня, блядь, не заботила твоя смерть, я лишь мог думать о тех людях, которые подумают, что я убийца. Меня больше заботили слухи, чем тот факт, что я на самом деле убил тебя. Насколько это херово? – спросил он.

- Не хуже, чем когда ты не уходишь с дороги, имея на это время, - ответила я, пожимая плечами. – Мы оба были другими людьми тогда. Это были темные пятна нашей жизни… Не одинаковые, но в то же время темные.

Он сделал судорожный вздох, смущенно усмехаясь.

- Хочешь сказать, что я заставил тебя увидеть свет? Это дерьмо – хоть что-то хорошее, - сказал он.

- Существовал свет в конце туннеля, и я просто шла к нему. Кто знал, что ты будешь ожидать меня там?

- Думаешь, мы мертвы? – спросил он.

- Да, я так думаю. Я думаю, что мы оба умерли в ту ночь, и затем возродились теми, кем должны были стать, - я улыбнулась и откинула голову на сиденье. – Ты знаешь, почему они называют это родственными душами? – Он покачал головой. – Потому что наши души распознали друг друга. Они путешествовали вместе от жизни к жизни, всегда находя друг друга. Возможно, той ночью наши души решили, что с них хватит, и снова объединились. Они были пойманы в ловушку, состоящую из двух людей, которые не могли быть еще более неподходящими друг другу, поэтому вмешалась судьба, которая решила свести их вместе посредством убийства тех, кто ненавидел друг друга, для того, чтобы они переродились и полюбили.

Эдвард криво улыбнулся, когда взглянул в лобовое стекло.

- Родственные души, - повторил он.

- Думаешь, звучит никудышно? – спросила я, сморщив нос, и улыбнулась, забавляясь.

Он покачал головой и перевел взгляд на меня.

- Нет, я думаю, что в этом есть идеальный смысл. Мы действительно умерли, единственное отличие заключается в отсутствие гроба.

- Как ты думаешь, сколько это продлится? Думаешь, мы пройдем вместе через весь колледж?

Он кивнул. – Да. Из всех вещей, в этом я, блядь, уверен. Я люблю тебя. Не могу представить, чтобы это чувство ушло. Я, черт возьми, влюбляюсь в тебя сильнее с каждым днем. Это дерьмо не закончится.

Мы замолчали на мгновение, переваривая сказанное.

Мы все еще были разбиты, и так и будет в ближайшее время. Со своими проблемами я справлялась не быстрее, чем Эдвард. Эдварду предстоял еще долгий путь, прежде чем он снова сможет водить, но это нормально. В этом мире нам всем нужно время. Он не собирался расправиться с этим завтра – или на следующей неделе. Он будет работать над проблемой и, в конечном счете, он с ней справится. И он потратит на это столько времени, сколько нужно. Не было никакой нужды в спешке.

Что касается меня, мне все еще надо было разобраться с некоторыми вещами, но я поняла, что это становится проще с каждым новым днем. Тот факт, что моя мама не вернется обратно, оказывал неоценимую помощь.

Мне больше не нужно было оглядываться через плечо, мне больше не нужно было волноваться о чистоте и невинности или о чем-то, черт возьми, еще, чего моя мать ожидала от меня. Мне лишь нужно быть собой, и все будет в порядке.

Я уже была, в принципе, в порядке.

- Полагаю, теперь все станет довольно скучным, да? – спросил Эдвард в конце концов. – Я имею в виду, никаких спятивших матерей вокруг, никаких угроз переселения моей семьи в Чикаго… есть только настоящее и то дерьмо, с которым нам нужно разобраться. Так чего же ты хочешь, Воробей? Что дальше?

Я смотрела на него, улыбаясь.

- Я выбрала свою жизнь – и сейчас я хочу начать её.