Рекомендуемые игрушки и материалы для игровой терапии

• Кукольная мебель (дерево);
• гнущиеся фигурки членов семьи;
• Гамби (гнущаяся фигурка с непрорисоованным ли­цом);
• куклы;
• кукольная кровать, одежда и т. д.,
• пустышка;
• бутылка с соской (пластмассовая);
• кошелек с драгоценностями;
• классная доска, мел;
• цветные мелки, губка;
• холодильник (дерево);
• плита (дерево);
• тарелки (пластмасса или жесть);
• столовое серебро;
• кастрюли;
• сковородка;
• кувшин;
• пищевые продукты (из пластмассы);
• пустые консервные банки из-под фруктов и овощей;
• картонки из-под яиц;
• губка, полотенце;
• метелка, совок;
• мыло, щетка, расческа;
• цветные карандаши, бумага;
• прозрачная лента, клей;
• игрушечные часы;
• строительные кубики (различной формы и размера)
• краски, мольберт, газетная бумага, кисти; пластилин или глина;
• маска Лоуна Рэйнджера;
• ершики для бутылок;
• шпатели, палочки от «эскимо»;
• ATV (приспособление со многими колесами, на котором можно кататься);
• грузовик, машина, самолет, трактор, лодка;
• автобус;
• наковальня и молот;
• ксилофон;
• цимбалы;
• барабан;
• игрушечные солдатики и армейское снаряжение;
• каска пожарного и другие головные уборы;
• сосновое полено, молоток, гвозди;
• ящик с песком, большая ложка, воронка, сито, ведро;
• животные из зоопарка, домашние животные; резиновая змея, крокодил; Бобо (бон бэг);
• дротики с присосками для метания;
• мишень;
• резиновый нож;
• наручники;
• ружье с дротиками;
• игрушечный автомат;
• мячи (большие и маленькие);
• телефон (2 штуки); тупые ножницы;
• бумага для труда (несколько цветов);
• докторский саквояж;
• игрушечные деньги и кассовый аппарат;
• половики или старые полотенца;
• куклы би-ба-бо (доктор, медсестра, полицейский., мама, папа, сестра, брат, малыш, крокодил, волк);
• пластмассовый конструктор;
• веревка;
• лоскутки.

Многие из этих игрушек и материалов можно приоб­рести недорого на распродажах, их могут отдавать ро­дители, дети которых выросли из своих игрушек. Тера­певты, работающие в местных агентствах, могут пред­ставлять свои программы игровой терапии городской общественности, обрисовав свою потребность в игруш­ках, и попросить финансовой поддержки. Школьные психологи могли бы также обратиться в Ассоциацию иг­ровой терапии и попросить спонсорской поддержки для программы игровой терапии в виде ежегодной дотации на приобретение игрового материала. Вышеприведенный список можно вывесить в агентстве или в учительской. Это можно делать только после того, как психолог из­ложил программу игровой терапии на встрече с учите­лями. Избегайте случайных просьб об игрушках, пото­му что тогда можно превратить их «выбор» в «сбор», что несовместимо с идеями игровой терапии.

Особые замечания

Хотя успешное решение головоломок может облег­чить развитие толерантности к фрустрации и чувства адекватности, применять их не рекомендуется, посколь­ку по меньшей мере один кусочек из головоломки непре­менно потеряется. События в игровой комнате не долж­ны закреплять негативный опыт ребенка. Дети, страда­ющие от чувства неадекватности и испытывающие труд­ности в решении головоломок, должны иметь возможность испытывать успех и следующее за ним чувство удовлетворения. Следует специально оговорить использование полена, молотка и гвоздей. Полено должно быть примерь 30 см в высоту и представлять собой кусок дерева мягкой породы. Молоток должен быть обычного размера. Специальный детский молоток детей не устраивает. Гвозди должны быть двух размеров: короткие толстые с большой шляпкой и более длинные и тонкие. Короткие гвозди не будут гнуться, и каждый ребенок сможет выбрать собственный уровень трудности.

Уберите поломанные игрушки. Все вещи, находящиеся в комнате, должны быть целыми, аккуратными и функционирующими. Многие дети приходят в игровую комнату из неустойчивой и фрустрирующей среды, и/'эт, неустойчивость и фрустрация не должны подкрепляться наличием в игровой комнате неисправных или поломанных игрушек.

Темпера должна быть свежей. Ничто так не угнетает и не фрустрирует ребенка, как засохшие, потрескавшиеся краски. Кроме того, краски закисают и распространяют ужасный запах, поэтому их надо периодически менять. Смешивая краски, добавьте несколько капель жидкого детергента в каждую формочку с краской, что­бы замедлить распространение запаха. Наличие в крас­ке детергента облегчает также удаление краски с одеж­ды. В коробку с красками можно поставить маленькие кофейные чашечки, и это облегчит смывку и смешение красок. Положите в каждую формочку по 2 см краски, чтобы ребенок не разбрызгивал их по комнате, а если и разбрызгает, их легче будет убрать. Детям вовсе не нужно много краски — это только спровоцирует беспо­рядок.

Небольшой жесткий пластиковый бассейн может по­служить отличной песочницей. Периодически песок нуж­но обильно сбрызгивать водой, чтобы прибить пыль.

Детям нужно такое место, куда можно убежать от терапевта и спрятаться. Устройте игровую комнату та­ким образом, чтобы какой-то объект (например, это мо­жет быть шкаф или плита) отступал от стены. Тогда де­ти могут играть по другую сторону плиты, укрывшись от взглядов терапевта, когда они почувствуют в этом не­обходимость. Возможность отделения терапевта или его отвержения весьма важна в развитии свободы отноше­ний. Игровая комната не должна использоваться как дет­ская. Часто терапевты, которые не работают с детьми, считают игровую комнату именно таким местом, где де­ти их взрослых клиентов могут поиграть в ожидании родителей, пришедших на консультацию. Это правило относится и к детям, получающим игровую терапию. Отношения в игровой терапии — это специфические эмо­циональные отношения, которые возникают именно в иг­ровой комнате. Если вы позволите ребенку поиграть без присмотра, пока его родителей принимает игровой те­рапевт, развитие отношений будет нарушено.

После каждого сеанса в игровой комнате надо навести порядок и расставить игрушки по местам. Поскольку игрушки —это слова ребенка, ребенок не должен тра­тить время на поиски игрушек, необходимых для выра­жения чувств. Игровая комната должна являть собой образец порядка и надежности. Частью этой надежно­сти является то, что каждая игрушка всегда находится на своем месте. Бутылочка не может сегодня находиться в одном месте комнаты, а завтра в другом. Игрушки всегда должны находиться в отведенных для них местах. Это вовсе не означает, что комната должна быть очень тщательно убрана, просто там должен быть порядок. Это делает и комнату, и отношения прогнозируемыми. Когда одна и та же комната используется разными ра­ботниками, рекомендуется раз в месяц назначать день для уборки, когда все работающие в этой комнате со­бираются, чтобы прибраться в ней и привести ее в по­рядок. Если этого не делать, в комнате может воца­риться полный хаос, а Комната, которая выглядит как чулан и вызывает такие же чувства, не является тера­певтической.

ЛИТЕРАТУРА

Ginott, H. '(1961). Group psychotherapy with children: The theory and practice play therapy. New York: MoGraw-Hill.

ГЛАВА 8 УЧАСТИЕ РОДИТЕЛЕЙ В ИГРОВОЙ ТЕРАПИИ

При консультировании детей необходимо принимать во внимание определенные параметры и аспекты отно­шений, не встречающиеся при консультировании взрос­лых. В том, что касается организации занятий в игро­вой комнате — занятий игровой терапией, дети обычно чувствуют зависимость от значимого взрослого, — как правило, от одного из родителей. Поэтому любая попыт­ка терапевта помочь ребенку должна начинаться с об­думывания параметров отношений, которые следует ус­тановить с родителями. Будут ли родители включены в терапию? Какие сложности возникнут с информацией для родителей о поведении ребенка в игровой комнате?

Основной и самой сложной задачей является осознание изменения родительской роли в современном обществе, а для этого необходимо знать, что процент разводов растет, число неполных семей увеличивается, родитель­ские роли меняются, возрастает уровень напряженности в семьях, увеличивается обособленность индивида. Эти факторы вызывают затруднения в отношениях родите­лей с детьми и приводят к возникновению директивного стиля общения. Хотя родители более или менее инфор­мированы о том, что такое консультирование, терапевт не может рассчитывать на то, что они представляют се­бе, что такое игровая терапия. Родителей также нужно научить, как рассказать детям об игровой терапии и по­мочь им на первом сеансе облегчить разлуку.

Исходная информация

В беседах с родителями и учителями можно почерп­нуть полезную информацию, которая поможет игровому терапевту лучше понять, что происходит с ребенком за пределами игровой комнаты и снабдить его шифром пониманию смысла игры ребенка. Располагая такой информацией, терапевт становится более сензитивным и эмпатичным по отношению к ребенку, и, соответствен­но, процесс установления отношений облегчается Тем не менее, «внешняя информация» может усиливать имеющуюся у терапевта тенденцию к интерпретации игры ребенка, чего без этой «внешней информации» он никогда не стал бы делать.

Рассмотрим приведенный ниже случай Паулы, которая вместе с терапевтом узнала о беременности матери за четыре недели до описываемой сцены в игровой комнате.

На двух сеансах подряд Паула деловито составляла все стулья тесной кучкой, связывала их веревочкой и покрывала всю конструкцию бумагой. Она оставляла маленькую щелочку и забиралась внутрь, а потом выбиралась обратно, как-то нервно хихикая. Вооруженный знаниями о беременности, терапевт «понял» эту сценку как символическое разыгрывание фантазий о беременности и рождении. понаблюдав какое-то время за поведением, которое демонстрировала Паула, за тем удовольствием, которое она получала, за ее «беспокойным» хихиканием, он почел за лучшее довести до ее сведения собственную интерпретацию скрытого значения ее игры. Однако, поскольку второй сеанс подходил к концу, он решил отложить разговор до следующей недели. Между вторым и третьим сеансом у него была назначена встреча с родителями Паулы. Они были очень довольны, что Паула справилась с этим без особых страхов и сказали: «Еще несколько месяцев назад она не могла бы этого сделать». Они действительно заметили, что она немногжко боялась спать в палатке с ними и со старшим братом, но ее легко успокоили» (Cooper and Wanerman, 1997, стр. 185)

Совершенно понятно, что игровое поведение связано с недавней поездкой на автомобиле и с эпизодом в палатке. Какой терапевт, зная о беременности матери и не зная поездке, смог бы избежать соблазна «вычислить» в игре ребенка тревогу, связанную с беременностью матери?

Информация, полученная терапевтом, не меняет его терапевтического подхода к ребенку. Это не рецептурный подход, который меняется в зависимости от того, как сформулирована проблема. Терапевт не пытается подобрать какую-то методику, которая подойдет для решения данной конкретной проблемы. Терапевт убежден в том, что ребенок раскроется вне зависимости от характера проблемы. Тем самым терапевт ведет себя последовательно на протяжении всех терапевтических приемов и с разными детьми. Задача терапевта всегда состоит во взаимодействии с ребенком, а не в сосредоточении на проблеме. Поэтому для терапевта, центрованного на ребенке, фоновая информация не существенна, но она может оказать дополнительную помощь создании общей картины, которая может послужить основанием для диагностики роста или изменения, а так же может быть использована как основа для построения рекомендаций для родителей.

Идеальной процедурой было бы проведение беседы с родителями другим терапевтом; тогда для игрового терапевта исключался бы риск потенциальной зависимости от фоновой информации, мешающей ему остаться открытым для ребенка. Кроме того, была бы снята проблема помех в системе отношений «терапевт — peбенок», которые могут возникнуть из-за того, что ребенок знает, что терапевт говорил с его родителями. Но поскольку чаще всего игровые терапевты работают в таких условиях, когда нет еще одного терапевта, который мог бы взаимодействовать с родителями, то в тех случаях, когда возникает необходимость в консультировании родителей, им можно назначить специальное время, чтобы они пришли без ребенка. Однако многие родители работают в таком режиме, что им трудно дважды приехать на прием. В таком случае время, отведенное терапию, может быть поделено между родителями и ребенком, чтобы иногда можно было провести терапию родителями. Эту процедуру не всегда можно рекомендовать как норму, но иногда она оказывается единственно возможной — в том случае, если терапевт считает работу с родителями необходимой.

Если время приема поделено между ребенком и родителями, сначала следует работать с родителями. Это позволяет снизить ребенка чувство, что терапевт на него «наговаривает», которое возникает у него, если его принимают первым. Детям всегда следует говорить о встречах с родителями, чтобы этот факт не вызвал у них удивления, если они о нем случайно узнают.

Нужно ли проводить психотерапевтическую работу с родителями?

Вне всякого сомнения, родители играют жизненно важную роль в жизни своих детей, и, следовательно, они должны быть включены, насколько это возможно, в ка­кие-то терапевтические процедуры. Нужна ли родителям терапия или обучение навыкам воспитания — это вопрос, который должен решить игровой терапевт. Если работа с родителями представляется необходимой, в большин­стве случаев можно рекомендовать заняться созданием системы обучения родителей навыкам воспитания. В ре­зультате терапии у родителей может появиться новый взгляд на вещи, улучшится собственная Я-концепция, они станут менее тревожными, и т. д., и, тем не менее, вернувшись домой, будут обращаться с ребенком дале­ко не лучшим образом. Многие родители просто не зна­ют, как помочь детям эмоционально приспособиться, да они и не могут этого знать, потому что их никогда в жизни этому не учили. Однако, когда родители чувству­ют себя лучше, меньше тревожатся, и т. п., вероятность того, что они будут более благосклонно реагировать на поведение детей, повышается. Иными словами, здесь мы хотим подчеркнуть, что обучение родителей является предпочтительным, но не единственно возможным под­ходом.

Часто задают вопрос: «Может ли быть эффективной игровая терапия, если родители терапии не получают?». Рекомендовать родителям пройти терапию или научить­ся навыкам воспитания желательно всегда, когда это возможно; и если это делается, позитивных результатов можно достичь за более короткое время; тем не менее, с детьми могут происходить (и действительно происхо­дят) существенные изменения к лучшему и в тех случа­ях, когда родители терапии не получают. Нельзя ска­зать, что дети полностью зависят от окружающей сре­ды. Если бы это было так, как могли бы мы объяснить тот факт, что дети, выросшие в ужасных домашних ус­ловиях, становятся вполне приспособленными и преус­певающими взрослыми? Хотя это и возможно, но нети­пично; и тем не менее указывает на способность индиви­да расти и преодолевать трудности. Игровая терапия мо­жет быть эффективной и без специальной терапии для родителей или их обучения. В пользу этого свидетель­ствуют школьные консультативные программы.

Невозможно ожидать, что каждый школьный психо­лог станет работать с родителями каждого ребенка, с которым он проводит терапию. В большинстве началь­ных школ психологи-консультанты сообщают о сущест­венных изменениях в поведении ребенка, даже если они устанавливали минимальные контакты с минимальным числом родителей. А что происходит в закрытых учреж­дениях, где родители вообще недоступны? Может ли быть успешной терапия с детьми в таких условиях? Или следует отказаться от помощи, поскольку там нет воз­можностей работать с родителями? Или следует воздер­жаться от помощи до тех пор, пока вновь поступивший ребенок не установит такие отношения со значимым взрослым из числа работников учреждения, что можно будет работать с этим значимым взрослым? Ответ на эти вопросы очевиден. Опыт работы в школе и в закры­тых учреждениях свидетельствует о том, что у детей существует способность справляться с обстоятельства­ми, приспосабливаться к ним, расти и изменяться даже в том случае, если родители не получают помощи. В большинстве исследований, которые показали эффек­тивность различных подходов к терапии с детьми, тера­певтической работы с родителями не проводилось.

Настаивать на том, чтобы не проводить терапию с детьми до тех пор, пока не прошли терапию их родите­ли— значит отрицать потенциал роста и способность справляться с ситуацией, а также отказывать родите­лям в способности изменить собственное поведение в связи с изменениями в поведении ребенка. Когда в ре­зультате игровой терапии ребенок изменяет поведение, пусть даже это изменение совсем незначительное, — ро­дители, может быть, сами того не осознавая, замечают эту перемену, и в свою очередь уже несколько иначе реагируют на поведение ребенка, побуждая его, таким образом, к дальнейшим изменениям. Другими словами, ребенок отправляется домой и ведет себя немного по-другому, поэтому и родители ведут себя с ним немного по-другому. Совершенно очевидно, что при этом сущест­вуют некоторые существенные исключения — например, в том случае, если у родителей имеются серьезные эмо­циональные нарушения или в случае, когда родители—наркоманы, но в целом эта посылка справедлива.

Как работает этот процесс изменений, можно увидеть на следующем примере. Отец трехлетней Сары описы­вал ее следующим образом: «Мы боимся оставить ее одну хоть на минуту — обязательно что-нибудь будет сло­мано. Она все разбрасывает, рисует на стенах. Ей прос­то нельзя доверять». В игровой терапии, по мере того, как Сара ощущала со стороны терапевта постоянное принятие своих настойчивых требований, своего «дет­ского» поведения (сосание из бутылочки и т. д.) и своей потребности творить беспорядок, она стала менее требовательной и гораздо более приятной. Некоторые ее проявления привели к установлению терапевтических отношений, тем самым, дав ей возможность научиться контролировать тот жуткий беспорядок, который она устраивала в ванной во время купания и убирать который было задачей отца. По мере того, как Са­ра стала демонстрировать больший самоконтроль, отец стал лучше относиться к ней и проявлять желание поиг­рать с ней. Им стало нравиться проводить время вместе, и Сара почувствовала себя принятой.

Сара не пыталась больше ущипнуть своего пятиме­сячного братика или причинить ему боль, она стала больше играть сама и слова матери: «Она не ходит за мной без конца и не ноет», — означали, что мама в отношениях с Сарой стала менее напряженной, более уве­ренной, охотнее откликалась на ее просьбы и могла уже сказать: «Моя любимая малышка опять вернулась ко мне». При этом ни один из родителей не получал тера­пию, и о том, что Сара делала в игровой комнате, им не рассказывали. Как видно из этого случая, дети не только могут меняться, но и действительно меняются без какой-либо параллельной терапевтической работы с родителями.