Конкурс на проект здания турбинного зала Днепрогэса (противоборство конструктивизма и неоренессансной школы)

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Первое прямое противоборство И. Жолтовского и лидеров конструктивизма произошло в январе 1930 г. на обсуждении конкурсных проектов здания турбинного зала Днепрогэса, на котором в основном конкурировали между собой два полярных по стилистике проекта - И. Жолтовского и бригады В. Веснина (С. Андриевский, Н. Колли, Г. Орлов и П. Корчинский).

А. Веснин официально не был автором конкурсного проекта Днепрогэса. Но как всегда в коллективе братьев он был высшим авторитетом в художественных вопросах. Веснины (и все руководство ОСА) прекрасно понимали, что этот конкурс может явиться серьезным испытанием для творческой концепции конструктивизма. Конкурс был заказным, т. е. заранее было известно, кто в нем участвует, и проекты подавались открыто, а не под девизами. В этих условиях А. Веснин, конечно, не мог оставаться в стороне, ибо ставилась на карту судьба возглавлявшегося им творческого течения. Когда проводился конкурс на здание турбинного зала, его габариты и общее конструктивное решение были уже определены. Архитекторам предстояло прежде всего решить южный фасад огромного, простого по форме, протяженного здания высотой более 20 м.

" Тема стены", которую так любил И. Жолтовский, давала в данном случае возможность использовать богатейшие традиции прошлого.

Кроме того, следует учитывать, что крупное по абсолютным размерам здание находилось в очень сложной ситуации и в " опасном" соседстве. Во-первых, здание расположено низко по отношению к берегу, причем наиболее выгодные точки зрения на него - с большого расстояния (с реки или с противоположного берега). Во-вторых, здание турбинного зала непосредственно примыкает к плотине с ее ритмом могучих железобетонных устоев.

Размеры самой плотины, широкие водные просторы и то обстоятельство, что здание должно было восприниматься в основном с дальних точек зрения, предопределило выбор крупного масштаба композиционного решения во всех конкурсных проектах. Авторы решали протяженный фасад здания, создавая определенный ритм - узкими вертикальными окнами (В. Щуко), системой своеобразных экседр (Н. Троцкий), крупными проемами (И. Жолтовский - 1-й вариант), вертикальными эркерами (Н. Гундобин и И. Жолтовский - 2-й вариант). Однако авторы этих проектов, в которых за основу композиции фасада было взято его ритмическое членение, видимо, недооценили соседства плотины. Здание станции не возвышается над плотиной, составляя с ней единую протяженную композицию, поэтому любой ритм фасада станции " забивается" ритмом устоев плотины.

Фасад первого (" ренессансного") варианта Жолтовского по стилистике близок первому варианту проекта Госбанка - стена с мощной рустовкой и перекрытые клинчатыми перемычками проемы. Композиция фасада создается сочетанием ритмов прямоугольных проемов - в верхней части крупных и редко расположенных, внизу - часто расположенных, меньших по размерам, между ними сложный ритм из чередования небольших квадратных и вертикальных проемов.

В веснинском проекте в данных конкретных условиях был выбран исключительно удачный художественно-композиционный прием. Вместо ритмического членения фасада была подчеркнута его монолитная крупная форма, всякий намек на ритм на фасаде был убран. Фасад решен предельно лаконично: облицованная камнем стена прорезана в нижней части горизонтальным эркером. Такое решение было подсказано авторской бригаде, возглавлявшейся В. Весниным, Александром Александровичем Весниным, который создал первоначальный эскиз на кальке, положенный затем в основу разработки конкурсного проекта.

Анализ конкурсных проектов с очевидностью выявляет, что при решении фасада главное внимание все конкуренты уделили художественно-композиционным вопросам. Больше того, на общественном обсуждении проектов споры шли прежде всего вокруг проблем образного решения фасада. В центре внимания на обсуждении оказались два проекта - веснинский и " ренессансный" вариант Жолтовского. Веснинский проект был одобрен, причем, что важно подчеркнуть, не за его функционально-конструктивные или технико-экономические качества, а прежде всего за художественны е достоинства, при этом фактически не принимались во внимание конструктивные и экономические преимущества других проектов.

Позднее и сами Веснины, и другие авторы, писавшие о Днепрогэсе, противопоставляя проекты Жолтовского и бригады В. Веснина, подчеркивали функционально-конструктивную целесообразность веснинского проекта и декоративную бутафорность проекта Жолтовского. Однако такая оценка во многом не соответствует действительности.

В проекте Жолтовского была неприемлема тогда прежде всего его стилевая сторона, что же касается функционально-конструктивных вопросов, то в проекте Жолтовского они были решены на очень высоком уровне. Если отвлечься от борьбы творческих течений тех лет, а оценивать оба проекта с точки зрения соответствия фасадного решения принятой автором функционально-конструктивной основе, то еще не известно, какой из проектов (Жолтовского или веснинский) можно было бы признать более органичным.

Показательна в этом отношении статья инженера А. Дембовского, напечатанная в 1930 г. в журнале " Строительная промышленность". Автора статьи меньше всего интересовали художественно-стилистические проблемы, он анализировал конкурсные проекты гидростанции с технико-экономической точки зрения. По этим показателям он отдает предпочтение обоим вариантам проекта И. Жолтовского. Что же касается проекта бригады В. Веснина, то о нем в статье говорилось: " Кто может признать удовлетворительным решение Веснина, если это сводится к следующему: стена состоит из железо-пемзо-бетона, облицованного снаружи то ли тесаным гранитом, то ли стандартными бетонными камнями, причем вся эта огромная тяжесть (на каждую колонну 120 тонн) повешена на железные опоры подкранового пути, утяжеляя их, и все это в угоду модному мотиву горизонтального окна" ¹. Уже одна эта оценка инженера показывает, что при всех теоретических рассуждениях конструктивистов о целесообразности новой формы борьба на конкурсе шла все же вокруг творческой направленности советской архитектуры. Именно этому была посвящена и дискуссия при обсуждении конкурсных проектов, на которой председательствовал секретарь ВЦИК А. Енукидзе и в которой приняли участие А. Луначарский, А. Веснин, В. Веснин, Г. Красин, A. Щусев, М. Гинзбург, И. Леонидов и др. Оценивая сам характер этой дискуссии, инженер Дембовский пишет: " В сущности, весь просмотр прошел под флагом борьбы вокруг двух фасадов: проекта Днепростроя (бригада B. Веснина. - С. X.) и проекта Жолтовского (вариант!). Вне обсуждения остались такие важные моменты, как система решения машинного зала, принятые в основу конструкции, материал сооружения и сравнительная стоимость проектов" ².

Действительно, при обсуждении проектов больше думали об общей творческой направленности двух противоборствующих течений - неоренессанснои школы И. Жолтовского и конструктивизма. Например, А. Луначарский, полемизируя на обсуждении с В. Весниным, который обосновывал свой проект прежде всего с функциональной стороны, тонко заметил, что конструктивисты, хотя они и говорят только о функционально-технической целесообразности, однако не забывают в своих проектах и образных задач. " Веснин, - говорил А. Луначарский, - никогда не позволит себе искалечить что-нибудь во внутреннем содержании здания; он это никогда не сделает, но великолепно понимает, что когда он проектирует монументальное здание, которое является не только электростанцией, но и памятником строительства революционной эпохи, он допускает, что кроме продиктованного функциями внутреннего содержания он должен разрешить задачу функции социально-психологической - то внешнее, впечатляющее, что оно вносит в наш внутренний обиход. Это очень хорошо" ³.

Опыт разработки конкурсного проекта здания турбинного зала Днепрогэса показал, что при решении задачи создания монументального художественного образа конструктивизм может успешно соперничать с традиционалистскими течениями. Но этот опыт свидетельствовал и о том, что, нередко понимая функциональный метод как создание дробной объемно-пространственной композиции павильонного типа, конструктивисты часто не использовали многих художественно-образных возможностей новой архитектуры. Единый объем Днепровской станции был предопределен функцией турбинного зала и условиями конкурса. Но эти жестко заданные условия помогли Весниным понять, что именно не хватало многим их проектам второй половины 20-х годов. Им не хватало крупно решенной, легко запоминающейся выразительной композиции.

В целом ситуация при обсуждении проектов здания турбинного зала Днепрогэса, как рассказывали мне участники этого заседания, была критической не только для результатов этого конкурса, но и для всей творческой направленности советской архитектуры. Обсуждение проектов было очень бурным, страсти накалились, выступления были острые и резкие. Все было на грани - вполне возможна была и победа И. Жолтовского. Ведь А. Енукидзе (от которого много зависело) был не в восторге от проекта бригады Веснина, а Луначарский в своем выступлении хвалил проект Жолтовского, но все же, учитывая мнения других (например, проект бригады Веснина поддержал А. Щусев), высказался в пользу веснинского проекта.

Жюри этого конкурса было утверждено в таком составе: А. Енукидзе (председатель), А. Луначарский, Г. Красин, И. Машков, А. Щусев, М. Гинзбург, Г. Людвиг, П. Ротерт. Кроме того, к работе в жюри были привлечены В. Гуревич, И. Леонидов, В. Владимиров, К. Джус, П. Чернышев. Окончательное решение по конкурсу было принято на заседании жюри 11 января 1930 г. Ниже приведен фрагмент из протокола этого заседания.

Жюри находит, что проект арх. Жолтовского не приемлем по общим архитектурным формам, несоответствующим современной эпохе. Что касается фактуры стены, то она представляет определенный художественный интерес.