КАЗАНЬ – 2007

ББК 86.38 – 2

Х 15

Хайрутдинов Айдар Гарифутдинович.

Х 15 Неизвестный ислам.Часть II. Коран, который мы не знаем. – Казань, 2007. — 128 с.

© Хайрутдинов А.Г., 2007

Благодарю Фаниса за поддержку, Лию за оказанную помощь и, конечно же, я признателен Лейле, которая посвятила много времени критическому прочтению рукописи и приведению изложенного в ней материала в логически связный и читабельный вид.

* * *

Суть книги не в тщете зримого —

в Господней мудрости.

И не воск, который оставит следы,

главное в свече — сияние света.

А. де Сент-Экзюпери

* * *

Отражение солнца в маленьком зеркальце

способно ослепить так же,

как если бы человек взглянул на само светило.

А. Х.

Вступительное слово

Понимание сокровенного смысла божественного откровения дело само по себе не простое, но оно осложняется еще и тем, что пути к нему опутаны паутиной древних, а потому внушающих уважение догм, на деле являющихся ни чем иным, как предрассудками. В результате неправильного понимания аятов Корана тот, кто согласно коранической классификации должен считаться безбожником и неверующим (то есть, пресловутым кафиром, гяуром)[1], не только полагает, что он является благополучным верующим и мусульманином, но и выставляет перед окружающими свое понимание религии как истинное, и, следовательно, единственно возможное.

Такое положение дел определило одну из целей моей книги, а именно: вывести на чистую воду заблуждения, маскирующиеся под религиозность, правоверие и верность исламу. Вот примеры нелепостей, которые считаются религиозной нормой:

Один высокопоставленный священнослужитель убеждал меня: «Хадис [2], в котором говорится о том, что первый уровень веры — убрать с дороги препятствие, подразумевает только помеху, мешающую движению мусульман».

А если по дорожке ходят и немусульмане, тогда как поступить?

Вот еще одна виденная мною сценка: молодая мусульманская семья муж в каляпуше, жена в хиджабе, ребенок на ее руках. Разговор на базарчике перед лотком с фруктами. Молодой папаша объясняет тетушке-татарке: «Мы мусульмане, и должны помогать друг другу!»

Что ж, в этом нет ничего плохого, пусть мусульмане помогают друг другу. Но возник вопрос: а как насчет помощи немусульманам?

Еще пример: Однажды я беседовал с одним своим знакомым-мусульманином. Речь зашла об одном именитом ученом, специалисте по исламу и его идеях. Услышав знакомое имя, мой собеседник воскликнул: «Да он такого наговорит, он же шиит-алавит!».

До чего же просто заклеймить каким-то определением живого человека, и отмахнуться от него, словно он полоумный. Моему собеседнику, не важно, что говорится, важнее тот человек не такой как он сам. Но не означает ли склонность слышать только подобных себе, как приятие только самого себя, словом, неприкрытую гордыню? Сейчас я бы спросил своего собеседника: «А если бы ты тонул и взывал о помощи, и именно этот человек протянул бы тебе руку спасения, ухватился бы ты за нее, зная, что он шиит-алавит?»

Я полагаю, что приведенные выше факты говорят о крайне искаженном понимании того, чем на самом деле являются нормы религиозной жизни. Но как дело обстояло раньше? Может быть, понимание ислама было ближе к истине в прошлом, а не в наши дни? У меня есть примеры, которые позволяют увидеть то, какие представления о религии господствовали в прежние века. Вот один из них:

Я с детства тянулся к древним религиозным книгам, которые были написаны непонятными для меня тогда арабскими буквами. Казалось, великие тайны жизни, мудрость и секреты счастья скрываются за странной вязью на пожелтевших страницах. Можно сказать, я почитал эти книги. Пришло время, и от почитания я перешел их чтению. И это я делал с большой охотой и любовью.

Однажды, предвкушая долгие часы безмолвного общения с мудростью, открываю одну из старинных книг под названием «Рисала-и ‘Азиза» Таджутдина Ялчыгула[3]. Начинаю читать и вижу такие слова: «Когда придет ожидаемый Махди[4], то он, будучи приверженцем ханафитского мазхаба, приведет всех в лоно этой школы».

Меня словно окатили ведром холодной воды. Подумать только: Махди будет ханафитом! Тот, кого ждут, как избавителя людей от разногласий и вражды, окажется изначально «приписанным» к ханафизму? Но в таком случае к разделению, уже существующему между людьми, он прибавит еще больше драматизма! Как мог уважаемый автор упомянутых строк написать такое?

И тогда я осознал: древние религиозные книги не хранят в себе особую мудрость, подчас они оказываются нагромождением коллективных или авторских предрассудков. Оказалось, весь их авторитет зиждется лишь на ветхости страниц, экзотически-привлекательных именах авторов, громких названиях и многообещающем содержании. Самое тяжелое заключалось в том, что меня покинула надежда найти истину, узнать суть религии и секрет счастья, читая потрепанные временем книги. Оказалось, что эти «вещи» мне придется искать самостоятельно.

Нечто похожее случилось и в моих отношениях с Кораном. Точнее, не с Кораном, а с существующей в мусульманском сообществе парадигмой его осмысления. Традиционное понимание уступило место новому. Об этом и хочу поведать. Проблема только в том, что с точки зрения шариата, созданного людьми, я, будучи обычным человеком, а не дипломированным богословом, не имею права самостоятельно читать Коран. Я много раз сталкивался с убеждением, что Священное писание мусульман и догматы ислама могут и должны комментировать, разъяснять и проводить в жизнь только квалифицированные богословы и теологи, а простым людям остается лишь следовать их указаниям. В основном так и происходит. Только такое бездумное следование не выводит человека из темноты к свету. Вот лишь один из многочисленных примеров:

Однажды ко мне попала книга богословских ответов на вопросы мусульман. Отвечая на вопрос о цели ислама, автор написал следующее: «Цель ислама заключается в том, чтобы люди служили одному только Аллаху и вели себя нравственно». Человек, прочитавший такое, будет думать, что ислам требует от человека исполнения религиозных обрядов, т.е. «служения» Аллаху, и неукоснительного повиновения законам шариата, т.е. ведения богоугодной и нравственной жизни.

Ситуация не столь проста, как кажется. Ее сложность заключается в трудноощутимой подмене понятий, а именно: на вопрос о том, какова цель ислама, дается ответ, подразумевающий цель не самого ислама, а предназначение целого комплекса религиозных обрядов и этических норм, который по ошибке и принято считать собственно исламом. Чтобы разобраться в этой паутине мудрости, давайте, для начала, выясним, что же такое ислам:

Человек по имени Амру Ибн ‘Абаса спросил пророка: «Что есть ислам?» Пророк ответил: «Чистота речей и радушие».

Полагаю, никто не возьмется оспаривать ответ пророка, усомнившись в данном им определении исламу. Если это так, то сделаем первый вывод: из сказанного Мухаммадом следует, что ислам — это особое состояние души. Оно приходит, когда Аллах «расширяет грудь [человека] для ислама» (6: 125). Так сказано в Коране. Итак, «ислам — это чистота речей и радушие». Задумайтесь, разве может быть какая-то цель у чистоты речей и радушия?

Теперь возникает резонный вопрос: чем же на самом деле являются упомянутые выше обряды, которые многими понимаются как собственно ислам? Чтобы узнать это, взглянем еще раз на ответ пророка Ибн ‘Абасе и сделаем второй вывод, а именно: религиозные ритуалы, специфические одежды, особые «сакральные» выражения на арабском языке и т.п. вещи, по которым мусульман узнают во всем мире, не являются исламом.

А чем они являются?

Ответ содержится в другом высказывании пророка Мухаммада, который сказал: «Ислам выстроен на пяти столпах: 1) шахада (свидетельствовании, что нет божества, кроме Аллаха); 2) салават (молитва); 3) саум (пост); 4) хадж (паломничество); и 5) закат (сакральный налог на имущество и доходы)».

Приведенный выше хадис означает, что религиозные обряды являются средством для обретения ислама. Иными словами, искренее исполнение предписанных Кораном, и внедренных пророком в жизнь его современников обрядов есть нечто похожее на постройку фундамента жилища, не более. Каким бы прочным ни был фундамент, в нем нельзя жить. Нужно строить дальше, возводить стены, крыть крышу, обустраивать дом изнутри, налаживать комфорт… В мирской жизни люди так и поступают. Но когда дело касается духовной жизни, начинаются странности. Да, исполнение обрядов доводится до безукоризненного совершенства, изящества и красоты, слезы наворачиваются на глаза от напевного чтения аятов Корана… завораживает таинство молитв… благоговейный трепет охватывает паломника, впервые в жизни прикасающегося к земле, по которой ходил пророк Мухаммад…

Все это — хорошо.

Только из хадиса следует, что все перечисленное — лишь начало. Многие ли идут дальше этого? Трудятся ли над стенами? Крышей? Над внутренним убранством своей духовной обители? Нет, ибо в умах людей господствует убеждение, что ислам — это молитвы, которые обязательно должны произноситься на арабском языке, это намаз, пост, хадж, бородка, чалма, хиджаб и т.п. И это только полбеды, когда такие люди задают неверно сформулированные вопросы. Худшее начинается тогда, когда на такие вопросы даются неверные ответы о совсем других вещах. К сожалению, я вынужден констатировать, что современное богословие дает неверные ответы о цели ислама.Такова правда и она печальна.

Дело в том, что у ислама нет цели.

Ислам и есть цель! Иными словами — ислам это гармоничная жизнь в любви и согласии с самим собой, с людьми, с природой и Вселенной, в целом. Такая жизнь начинается только тогда, когда в человеческой душе поселяется ислам. А чтобы это случилось, следует, для начала, искренне и безупречно блюсти вмененные Аллахом религиозные обряды и нормы поведения. Для обретения ислама они и предназначены.

А что касается подобных древних и современных книг с ответами, равно как и тех, кто писал подобные религиозные книги, то в истории ислама их всегда хватало с лихвой. И реальность беспристрастно свидетельствует о том, что они не справились с задачей, которую на себя взвалили. Доказательство тому — судьба исламской цивилизации, ее стагнация, упадок и самоизоляция. Комментируя современное положение мусульманского мира как далекое от «столбовой дороги человечества», мусульманин немецкого происхождения Мурад Хоффман говорит: «… в то время, когда на Западе начало развиваться востоковедение, в мусульманском мире не появилось западоведение»[5]. Иными словами, мусульманский мир выбрал путь косности, он отвернулся от остального человечества, сам себя заперев в историческом тупике. Я не хочу ограничиваться констатацией сего печального факта, но собираюсь предложить мусульманам по новому взглянуть на себя и на мир вокруг. Для этого я и написал эту книгу, которую следует воспринимать как подготовку почвы для разъяснения неизвестного доселе смысла ряда аятов Корана и неожиданных положений ислама. Возможно, то новое, что являет нам Коран и ислам, позволит мусульманам осознать величие процесса, происходящего на планете в данный момент времени. Возможно, мусульмане обретут мировоззрение, обладая которым они, сохранив свою веру, честь и достоинство, смогут перешагнуть через идеологические и культурные барьеры, веками удерживавшие их в состоянии противостояния с немусульманским миром и безболезненно присоединиться к движению, в котором принимает участие все человечество.

Взгляните, какие удивительные строки есть в Коране: «Те же, кому даны знание и вера скажут: «Воистину, пробыли вы по предписанию Аллаха до Дня Воскресения — и вот он, День Воскресения — но не знали вы» (30: 56).

Аят говорит сам за себя и потому не нуждается в комментариях.

Мои рассуждения у одних вызовут резкое неприятие, кто-то задумается, возможно, что кто-то даже согласится с ними. В любом случае, эта информация уже устарела, ведь мир стремительно изменяется, развиваясь в направлении самых непредсказуемых событий и новых состояний, а в основе перемен лежит эволюция человеческого сознания. Я чувствую, что мы вплотную подошли к новому витку эволюции, в котором человек превратится в нечто совершенно удивительное и величественное. Точно так, как и было предсказано в Коране: «… дабы могли Мы переменить состояние ваше и дать вам произрасти в нечто неведомое вам» (56: 60).

Может быть, упомянутая в данном аяте трансформация начинается тогда, когда человек, сталкиваясь с фактами реальности, несоответствующими его убеждениям и представлениям, не отворачивается от пробуждающего опыта, находя в мертвых «священных» книгах дозу духовного опиума, уносящего его в мир мнимого покоя и иллюзорной истины. Нет. Новый человек отложит писание и пойдет за своим опытом к новым горизонтам жизни...

Все только начинается!

Глава I

Сирота

Мое детство было счастливым, во многом благодаря тому, что много времени я провел в деревне у бабушки с дедушкой. Можно сказать, что я вырос под их доброй опекой, дыша вольным воздухом полей и лугов, под высоким небом родной земли.

Однажды, я увязался за бабушкой, направлявшейся в больницу, которая находилась в соседней деревне, в трех километрах от нашей. Мы шли по тропинке, вьющейся по косогору над заливными лугами, наполненными звуками лета. Подходя к деревне, я увидел у тропинки покосившуюся и почерневшую от времени маленькую деревянную оградку. Тогда я уже знал, что так ограждают могилы. Я спросил у бабушки: «Бабушка, почему эта могилка не на кладбище- зират? И почему она такая маленькая?». В ответ бабушка рассказала мне историю о том, как в голодные 20-е годы один измученный голодом мальчик-сирота тайком пробрался на мельницу и принялся слизывать мучную пыль с мельничного жернова. Кто-то из деревенских спугнул «воришку». Мальчик метнулся прочь из мельницы, но преследователь с криками побежал за ним, попутно подняв на ноги всю улицу. Всего несколько мгновений, и за сиротой бежала уже целая толпа озверевших людей.

Ослабленный голодом мальчик бежал в сторону деревни, в которой через много лет я провел свои самые счастливые годы. Он словно бы бежал ко мне, по зеленому лугу, на котором я сейчас стою... солнечный свет... легкие облака... трели жаворонков... нежные прикосновения ветра. Только маленький беглец не мог видеть и слышать ничего из этого. Бешено колотится его сердечко... хрипит горло... не хватает воздуха... ноги волочатся по земле... в глазах темнеет...

Мальчик смог пробежать по изумрудной траве залитого солнечным светом луга всего сотню метров, когда вдруг мир под его ногами закачался, потерял твердость и исчез... Ребенок упал замертво. Он даже не позвал маму, ведь он ее не знал... Возможно, его душа, выпорхнув из худенького тельца, полетела на ее поиски, пока преследователи толпились возле мертвого тела, не зная, что делать дальше.

Зашло солнце, и с минарета деревенской мечети раздался напевный призыв муэдзина, созывая правоверных на молитву...

Уже тогда печальная история произвела на меня сильное впечатление. Но когда много лет спустя до меня дошел ее подлинный смысл, я испытал потрясение. В настоящее время принято идеализировать прошлое моего народа, особенно с религиозной точки зрения. Каждый слышал нечто похожее на такие слова: «Были мечети, медресе, звучал азан! Эх-х, если бы не большевики, мы бы не были сейчас такими безбожными!»

Но трагический сюжет из далекого прошлого, оживший благодаря рассказу моей бабушки, свидетельствует об обратном: жители татарской деревни, те самые правоверные мусульмане, которые ходили в мечеть, читали Коран и не пропускали намазы, словом, жили в том самом идеализируемом прошлом, как один бросились в погоню за маленьким сиротой. Они загнали насмерть голодного, запуганного и никому не нужного мальчишку, через много веков после того, как нецивилизованные арабы не дали умереть от голода и незащищенности сироте по имени Мухаммад...

Где же были наши хваленые религиозные добродетели? Где были дух Корана и мусульманская нравственность?

Были ли они вообще?

Существуют ли они в наше время, если мусульмане Ирака и Палестины, которых никто и никогда не отлучал от религии, пользуясь смутными временами, грабят магазины, принадлежащие их же согражданам и соседям?

А мы? Да, мы сыты, и мечети возникают одна за другой. Пожалуй, мы подадим гроши попрошайке или отвезем ненужное барахло в детдом, как же — савап! Но каковы мы будем, если вдруг нагрянет голод? Протянем ли руку помощи нуждающемуся, или вцепимся в свой кусок бульдожьей мертвой хваткой?

Вот почему я пишу о том, что мы не знали и не знаем Корана, и говорю, что ислам для нас все еще остается неизвестным.

О переводе Корана

Орёл парит… И глазом чуть видать,

И никаким арканом не достать.

Он еретик! Казни его, владыка!

Как смеет он так высоко летать? [6]

Четверостишие, использованное в качестве эпиграфа, весьма подходит к эпизоду, с которого я начинаю очередную книгу цикла «Неизвестный ислам».

В 1912 году выдающийся татарский религиозный мыслитель Муса Джаруллах Бигиев (1875-1949) намеревался опубликовать осуществленный им на татарский язык перевод Корана. Однако этой работе не суждено было увидеть свет, поскольку тогдашние мусульманские священнослужители, считавшие, что Писание мусульман нельзя переводить с арабского на какой-либо другой язык, написали против М.Бигиева донос в Духовное Управление, в котором выразили резкий протест против планов молодого теолога. Муфтий, поддержав своих ретивых подопечных, разослал по всем татарским книжным издательствам специальный циркуляр, в коем категорически запретил издание «татарского» Корана[7]. В том же году традиционалисты методом жалоб и полицейского преследования пресекли деятельность по переводу Корана на «национальный тюркский язык» другого яркого исламского мыслителя Зияэтдина Камали (1873-1942)[8].

С тех пор утекло много воды. Люди, народы, государства и весь мир пережили трагические потрясения и кризисы, революции, мировые войны. Канули в лету Холодная война, Перестройка и «Железный занавес». Возникли новые глобальные проблемы.

Из всех этих событий мое внимание привлекает судьба религий в Советской России. Мне кажется, что разрушение фанатичного, косного и самодовольного мусульманского традиционализма в результате исторических коллизий, сотрясавших Россию в первой половине ХХ века, имеет свой высший небесный смысл. Чтобы быть понятым, вернусь к часто раздающимся в наши дни сетованиям на коммунистов, которые запретили религию и к вспышкам радости, возникающей по поводу возвращения религии из опалы в годы Перестройки и развала СССР. Я не могу согласиться с описанным выше ходом мысли, и вот почему: оспорит ли кто-нибудь из верующих людей тот факт, что Властелином мира был и остается Бог, и всеми делами управляет только Он? В свете аята «вознесен Он на Троне Власти, управляя Делом» (10: 3) только невежда может продолжать думать, что, мол, пришли коммунисты и изгнали Бога из жизни людей, а когда к власти пришел Ельцин, то позволил Богу вернуться. Такие соображения вызваны тем, что люди не представляют себе весь масштаб Дела творимого Богом, иначе непременно бы поняли, что период так называемого «атеизма» и «безбожия» является составной, а потому — неотъемлемой частью божественного сценария.

Я полагаю, что посредством октябрьских событий 1917 года Аллах положил конец духовной тирании священнослужителей-традиционалистов, продолжавших удерживать мусульман во мраке средневековых предрассудков и дал людям возможность вздохнуть свободно. Именно в результате тех далеких событий, сегодняшние религиозные деятели не могут чинить препятствия в публикации переводов Корана. Более того, они поступают теперь прямо противоположным образом — охотно заверяют «правильность» публикующихся переводов Корана своими подписями и печатями[9]. Так что проблем с изданием переводов Корана ныне не существует, и они доступны всем желающим. Добавлю только, что столь противоречивое поведение религиозных деятелей лишь подчёркивает хаос и упадок, переживаемые официальной исламской теологией и религиозными институтами на протяжении уже многих веков.

Кроме видимой стороны дела, т.е. осуществления перевода Корана на какой-либо язык, имеется ещё и менее заметная, но несравненно более важная сторона. Речь идёт о понимании, или видении подлинного смысла божественных посланий. Это касается не только тех, кто переводит Коран с арабского на какой-либо иностранный язык, но и тех, для кого арабский является родным. Оказывается, для того, чтобы раскрыть истинное содержание тех или иных небесных откровений недостаточно быть высокообразованным арабом-мусульманином и иметь религиозное образование, дающее право толковать Коран и разъяснять его[10]. Эта мысль покажется странной, но дальнейшее повествование, особенно в той его части, где речь будет идти о смысле аятов Корана, преподнесёт множество примеров, подтверждающих верность данного наблюдения.

В прошлом, под предлогом сохранения Корана от искажений, якобы неизбежных при его переводе на другие языки, простых мусульман удерживали в стороне от возможности узнать лично, что же на самом деле говорится в Священной книге. Но религиозные деятели прошлого могли и не беспокоиться: даже если бы переводы Корана появились при их жизни, они не могли ничего исказить в Писании, поскольку существовавшее тогда понимание и трактовка коранических откровений были искажены давным-давно, еще на заре истории ислама. Это верно и в отношении современных переводов Писания. Они не могут осчастливить человека и указать ему пути обретения подлинного покоя, т.е. ислама, поскольку в переводах сохранились все смысловые искажения, укоренившиеся в традиционной науке комментирования Корана - тафсир. Более того, даже если появится когда-нибудь «Правильный-Перевод-Корана», в котором два плюс два будет равно четырём, а не пяти, (то есть не будет искажений), то и он не будет способен дать человеку истину. Дело не в переводе, а в понимании, разумении. В свою очередь понимание полностью зависит от зрелости и степени развития человеческого сознания. Так что, сознание первично, а понимание — вторично. Как говорил Иисус, «Не вливают вино новое в мехи старые», — подразумевая, что понимание, основанное на незрелом сознании (т.е. «старый мех»), просто неспособно удержать новую информацию (т.е. «новое вино»), не исказив его.

О сознании и его поработителях

Существуют самые разные способы не допустить обретения сознанием удивительных возможностей, которые дарованы ему Богом. Самый простой способ представляет собой подчинение сознания идеологической власти какого-либо авторитета (церкви, священника, религиозного учения, партийной догме, шарлатану, выдающему себя за гуру и т.п.).

Манипулирование чужим сознанием в любой форме и под любым предлогом представляет собой ни что иное, как пресловутую черную магию, поэтому, прежде чем идти дальше в своём повествовании, я должен внести ясность в этот, как мне видится, крайне важный вопрос. Речь пойдет о праве человека на самостоятельное постижение истины или Бога. Всё, что будет сказано ниже, имеет целью донести до каждого читателя, считающего себя верующим, простую идею: каждый человек имеет право ошибаться, и продолжать поиск, находить, разочаровываться и вновь находить, проверять, принимать, и, наконец, жить и наслаждаться обретенной своим опытом истиной. Следует понять, что хотя Откровения и гласят об истине, сами они истиной не являются. Дорожный указатель не может заменить собой населенный пункт, направление к которому он указывает. Речь Бога, это еще не сам Бог.

Умение различать указатель и то, на что он указывает не дается от рождения. В жизни человека бывает время, когда он попросту не понимает самой сути вопросов об истине, о праве на истину, о соотношении веры и знания. На этом этапе истиной для него являются Библия, или Коран, или Манифест коммунистической партии, а вера заменяет собою знание. Такое время было и в моей жизни. Но однажды этот сон был прерван, и пришло мое время с удивлением осознать, что мои истина, душевная удовлетворённость, уверенность в правильности выбора религии, оказались иллюзией, а сама религия — совсем не тем, чем она является на самом деле. Не я первый, кто пережил такие метаморфозы. Например, выдающийся теолог аль-Газали (1059-1111) еще давным-давно пришел к удивительному выводу, который он выразил в словах: «Привычка путать убеждения (‘акида [11]) со знанием является эпидемической болезнью нашего времени».

Такой переворот или духовная трансформация случается благодаря тому, что своей властью Бог проводит сознание, обитающее каждый раз в новом человеческом теле[12], сквозь череду различных событий и переживаний так, что, в конце концов, оно узнает что такое истина. В ходе этого процесса человек вдруг выясняет, что живёт в кажущемся мире, где всё, что представляется незыблемым, на деле оказывается эфемерным и зыбким. Вспоминаются слова индейского мудреца дона Хуана Матуса: «Мир не таков, каким кажется».

И действительно — то, что еще вчера представлялось окончательным, сегодня превращается в «дверь», за которой открываются новые пути. Вдруг выясняется, что материальные феномены легко оказываются прямой противоположностью тому, что о них было известно ещё только вчера. В качестве иллюстрации можно привести следующие примеры: всякому человеку, родившемуся на земле, она представляется ровной, тогда как на деле она оказывается шарообразным телом; кажется, что Солнце вращается вокруг Земли, но на деле Земля вращается вокруг светила; все органы чувств убеждают человека в том, что земная твердь под нами стабильна и устойчива, тогда как на деле оказывается, что планета несётся в космосе со скоростью ста тысяч километров в час!

Чтобы быть понятым, предлагаю представить, какое влияние на сознание масс оказали открытия средневековых европейских естествоиспытателей и путешественников. Вспомним Коперника, Бруно, Галилея, Колумба, Магеллана, Ньютона…

Возьмем, к примеру, Христофора Колумба. Я полагаю, что к догадке о шарообразности Земли он пришел, читая переводы арабских мореходных лоций. Что и говорить, Колумб был знающим свое дело навигатором, иначе не почувствовал бы едва уловимую разницу между парадигмами географического мышления европейских и мусульманских мореплавателей, отраженную в навигационных картах. Наверняка, европейцы в своих исчислениях исходили из представлений о Земле как плоскости, а мусульмане — как шарообразном теле. Расхождения в расчетах были минимальными, ведь и те и другие преодолевали по океану примерно одинаковые расстояния. Но Колумбу с его тонким чутьем бывалого мореплавателя и долей авантюризма, удалось уловить их. Идя по следу, он, в конце концов, не мог не понять причину отличия арабских вычислений от европейских: оказалось, что арабы исходили из знания о шарообразной форме планеты. Так мусульманские лоцманы «подсказали» Колумбу принцип, которым сами так и не воспользовались, чтобы обогнуть планету[13].

Хоть Колумб и принял новую информацию, но он мог и не пойти дальше своей веры в то, что до Индии можно доплыть, двигаясь на запад. Ведь тогда весь христианский мир был убежден в том, что земля плоская. Так учила Церковь. О непоколебимости этих представлений красноречиво свидетельствует то, что более чем через сто лет после догадки Колумба инквизиция казнила Джордано Бруно, высказавшего, среди прочих и утверждение о шарообразности Земли. Иными словами, будь Колумб ревностным христианином, слепо следующим папским буллам и учению Отцов церкви, он не вписал бы свое имя в историю Великих географических открытий. Говоря проще, Колумб, даже если бы ему удалось обойти церковные препоны, просто рисковал свалиться за край земли! Как не бояться? Но здесь проявила себя сила его веры: командор преодолел свой страх и повел корабли на запад, в Море мрака, в неведомый доселе мир, полный решимости дойти до края света, и даже перешагнуть через него. В экспедиции Колумб рисковал еще больше, чем на суше, ведь каждый матрос в его команде верил в то, что земля плоская, и что этот сумасшедший мореход ведет их прямо в тартарары. Шли недели плавания, земли не было видно (да ее и не должно было быть, согласно представлениям европейцев той поры), естественно, что экипаж созревал для бунта, который вполне мог привести обезумевших от страха людей к самосуду над Колумбом.

Итак, непреклонная вера позволила Колумбу доказать свою правоту, а сама превратилась в знание.

Открытие, совершенное Колумбом, изменило историю человечества. Это как раз тот случай, когда открывший истину открывает ее для всех. Вскоре после Колумба экспедиция Магеллана совершила кругосветное плавание. Так на практике была доказана шарообразность Земли. Но даже это открытие не помешало Церкви казнить Дж. Бруно через десятилетия (!) после плавания Магеллана. Вот какова сила и власть догм: иногда даже практика, даже знание реальности не в силах их изменить или опровергнуть. Манипуляторы, поработившие человеческое сознание держатся до последнего. И все же опыт и практика (т.е.— правда) рано или поздно ниспровергают вымыслы (т.е. — ложь). Так и время господства догмы о плоской земле прошло, она умерла, растворилась как недоразумение, как иллюзия, каковою и была на самом деле.

Таким образом, перевороты в представлениях о мире приводили и приводят к скачкообразному изменению качества сознания, вынося его на новый уровень. Открытия, происходящие на современном витке истории человечества, свидетелями которых являемся мы все, ошеломляют: еще несколько лет тому назад астрономы были уверены, что расширение Вселенной, начавшееся в момент Большого взрыва должно постепенно замедляться. Этого требовали все доселе известные законы физики. Однако результаты наблюдений оказались за границами человеческого понимания: оказалось, что Вселенная ускоряется!

Ну чем не переворот в мировоззрении?

Как видим, Вселенная действует нисколько не считаясь с ожиданиями и прогнозами ученых и с треском ломает лелеемые ими формулы. Она живая и она смеется, вновь и вновь ошеломляя нас. Вселенная — это Танцующая тайна! Чтобы жить в ней благополучно, отложите ум, вооружитесь чувствованием и дайте волю своему воображению. Они пригодятся чтобы не счесть бредом то, что я скажу дальше: нам только кажется, что мы окружены бесконечной Вселенной, на самом деле вся она заключается в нас самих.

Согласитесь, в такое трудно не то, чтобы поверить, но едва ли возможно вообще вообразить. Но я скажу и больше этого: в «обычном» состоянии сознания люди, пусть и неявно, но понимают, что их жизнь закончится смертью. В нормальном, лучше сказать, в истинном, состоянии сознания смерти вообще нет места. И, наконец, главное: «обычного» человека можно встревожить сообщениями о близком Конце света, тогда как человек, обладающий нормальным состоянием сознания, т.е., пребывающий в исламе, знает: не только весь мир, но вся Вселенная могут исчезнуть, но оно, — сознание, — не исчезнет. Блистательный Мухаммад знал это. Взгляните, что он сказал: «Если ты собирался сажать дерево, но вдруг услышал, что завтра наступит Конец света — сажай дерево!»

А ведь выше речь шла о материальной реальности. Насколько же сложнее говорить о духовных истинах?! Насколько же глубок Коран, раскрывавший тайны человеческой духовности! Коран — это отблеск танцующей Вселенной и потому он тоже полон неожиданностей. В качестве примера приведу один случай из моей жизни:

Было время, когда я, как и все мусульмане считал, что «мусульманин» (по-арабски - муСЛиМ, от корня СЛМ с общим значением«благополучие», «мир» по уровню религиозности стоит выше «верующего» (араб.: - му‘МиН, от корня ‘МН — с общим значением «безопасность»). Я был убежден, что верующий — это такой человек, который лишь «засвидетельствовал», что он верует в Аллаха, произнесши фразу «Нет бога кроме Аллаха» (Ла илаха илла Аллах). Другое дело — мусульманин. Это такой человек, который не остановившись на устном «провозглашении» веры, исполняет все обряды, а именно: пять раз в сутки читает намазы, постится в месяц Рамадан, при возможности он совершит паломничество в Мекку - хадж, и будет выплачивать сакральный налог - закат. Но однажды мне на глаза попался коранический аят, который перевернул эти мои представления. Вот этот аят: «Обитатели пустыни говорят: «Мы уверовали». Скажи: «Не веруете вы, но скажите: «Повинуемся мы»; а вера еще не вошла в сердца ваши» (49: 14).

Разберем аят по отдельным фразам:

1) Выражение «Мы уверовали» в Коране звучит «‘аМаНна», и образовано оно от корня ‘МН (как и слово му‘МиН - верующий). То есть арабы, пришедшие из пустыни к пророку Мухаммаду, считали себя верующими - му‘МиН, поскольку исполняли религиозные обряды;

2) Выражение «Не веруете вы» в оригинале звучит «лам ту‘МиНу», и также образуется от корня ‘МН. Этой фразой Аллах указал на то, что арабы ошибаются, и внес «поправку», из которой следовало, что исполнение обязательных обрядов поклонения еще не дает человеку права считать себя верующим;

3) Выражение «Повинуемся мы» звучит «аСЛаМна», и образуется от корня СЛМ. Этим выражением Аллах ясно дал понять бедуинам, каков их духовный статус на самом деле;

4) Выражение «вера еще не вошла» звучит «ва ламма йадхули-л-ийману», где слово «вера» – ийман образуется от корня ‘МН. Здесь Аллах продолжает объяснять арабам стадии духовного роста. Из этого становится ясным, что мусульманин превращается в верующего – му‘МиН, когда вера поселяется в его сердце. Но это происходит лишь с «персонального» разрешения Господа: «И не дано ни единой душе уверовать кроме как по соизволению Аллаха» (10: 100).

Возможно, для лиц, имеющих религиозное образование, содержание этого аята не станет такой новостью, какой оно явилось для меня. Это не столь важно. Гораздо важнее эффект «активной слепоты», который я с крайним удивлением наблюдал впервые в жизни, когда поделился этой новостью с одним из своих друзей-мусульман. Допуская, что я мог ошибаться, считая, что мусульманин стоит «выше» верующего, я, для начала, поинтересовался мнением моего единоверца. Он с готовностью поделился своими знаниями, после чего сомнений не оставалось — моя прежняя точка зрения ничем не отличалась от общепринятой среди мусульман. Тогда я продемонстрировал ему упомянутый аят. Мой собеседник заглянул в открытую на соответствующем месте страницу Корана, после чего… отмахнулся от него обеими руками, и, воскликнув: «Нет! Этого не может быть!», развернулся и ушел восвояси. Я был ошеломлен, но уже не содержанием аята, а столь странным поведением разумного, казалось бы, человека: этот ревностный мусульманин, ни секунды не сомневающийся в своей набожности, исполняющий все обряды, вдруг взял, и отмахнулся от Корана и того, что в нем говорится, как от назойливой мухи!

* * *

Вернемся к открытиям. Если изменение представлений о мироздании оказывает столь ошеломляющее воздействие на рост и развитие человеческого сознания, то, что же тогда говорить о влиянии изменений в убеждениях, которые, как оказывается, тоже подвержены подобным метаморфозам! Хороший пример для этого случая — сновидения. Всякий знает, насколько реальны события, переживания, действия и вообще все, что происходит во время сновидения. Но пробуждение прогоняет прочь все: и кошмары, и сладкие грёзы. Целые миры, возникшие в сновидении, чувства и переживания, страхи и радости, находки и потери, смех и слёзы, вдруг, оказываются иллюзией настолько эфемерной, что она исчезает в одно мгновение.

Похожим образом в одно мгновенье могут свернуться небеса, воздвигнутые на столпах устаревших человеческих представлений, и в следующее мгновение мир уже совсем не такой, каким он был минуту назад. Точнее, мир остаётся таким же, но прежнее отношение человека к нему изменяется столь радикально, что в пору говорить о конце мира, выстроенного на его старых представлениях и мировоззрении. Таков эффект кардинального изменения способа восприятия реальности.

Я уже говорил, что с внешним миром при этом ничего не происходит. Что-то происходит в самом человеке или с самим человеком. Именно это и ошеломляет, завораживает, открывает новые горизонты. Человек вдруг начинает видеть, что подлинные Небеса это не то небо, что над нами, а то Небо, что скрыто в нём самом, и оно бесконечно. Ведь он стал видеть дальше и больше благодаря внутренним переменам. А внутренние перемены стали возможны благодаря тому, что однажды человек не отмахнулся от реальности, которая противоречила его убеждениям. Приятия реальности, какой бы горькой она ни была, достаточно, чтобы в человеке начало расти божественное.

Принять реальность, значит позволить Богу заняться твоим ростом.

* * *

Конечно, не претендую на новизну, говоря, что человек от природы наделён физическими и духовными потребностями. Воздух, вода, пища, секс, жилище и ряд других, среди которых потребность в истине является пусть и не первой, но главной, ведь с поиска истины в человеке и начинает рождаться божественное. Наверное, желание узнать истину, разгадать тайну жизни и отличает человека от животного. Всё остальное, а это, образно говоря, 99% от того, чем является человек, относится к животному миру. «Корни» человека уходят в природу настолько глубоко, что теория о происхождении его от обезьяны не кажется мне беспочвенной.

Человек еще не пробудился, если для него главное построить дом, посадить дерево и вырастить сына. Ведь и животные делают то же самое. В эти узкие рамки жизненная программа человека была заключена манипуляторами, которым нужен человек-животное, и которые совсем не заинтересованы в том, чтобы его сознание, достигало своей главной цели, тем самым лишая своих поработителей пищи.

Если уж речь зашла о нуждах плоти и мирских потребностях, задумаемся вот о чём: может ли человек насытиться, если за него ест кто-то другой? Утолится ли его жажда, если за него будет пить пусть даже самый дорогой ему человек? Подобные вопросы можно перевести из сферы насущных биологических потребностей, в область социально-интеллектуальной деятельности. Моя жена великолепно разбирается в логарифмах и интегральном исчислении, но для меня эти математические таинства останутся китайской грамотой, пока я сам, как следует, не изучу сию науку. Без этого я буду беспомощен всякий раз, сталкиваясь с необходимостью производить сложные вычисления, если рядом не окажется того, кто умеет это делать.

Исходя из вышесказанного, перейдем теперь к потребностям и нуждам духовным, и спросим себя: правы ли мы, когда полагаем, что не мы сами, но только те, кто обладает дипломом богослова или саном священника имеют право рассказывать нам о Боге? Ведь в этом случае получается, что, позавтракав самостоятельно, человек, тем не менее, мирится с тем, что кто-то другой рассказывает ему о Боге. И хорошо, если священнослужитель, не позволит прихожанину спокойно выслушивать его проповеди, но скажет тому примерно такие слова: «Колумб не только верил в существование Другого пути, но обратил веру в Знание. Так обрати же и ты свою веру в Бога в Знание Его!»

Но только где они, такие священники?

Такая постановка вопроса может подтолкнуть к осознанию новых горизонтов духовной жизни, поэтому порассуждаем об этом еще:

Человек знает, что пища реально существует, поэтому он добывает ее и утоляет голод. Но с Богом дела, к сожалению, обстоят иначе. Бог не является для нас такой же реальностью, как и пища. Да, мы можем говорить, что верим в него, можем читать намазы, поститься и т.д. Но делая все это мы, тем не менее, не возражаем, когда о Боге со знанием дела говорит нам кто-то другой, а мы всё слушаем, слушаем… Именно об этом гласит суфийская поговорка: «Можно миллион раз повторить слово «халва», только во рту слаще не станет».

Да, от одного только слушания рассказов о Боге, божественного в жизни не прибавляется. Любой неофит чувствует это и, стремясь избавиться от беспокоящего ощущения, с умилением рассказывает окружающим о том, как ему стало хорошо и спокойно, после того, как он принял ислам и стал исполнять обряды. С той же целью он активно принимается обращать в свою веру других. Это ничто иное, как психическая защита, способ скрыть отсутствие покоя, отсутствие Бога. Убеждая окружающих в своем духовном благополучии такой человек убеждает, вернее, гипнотизирует, прежде всего, самого себя. В таком состоянии можно прожить множество жизней.

Однако, состояние, когда для человека абстрактное «знание» о Боге оказывается важнее непосредственного знания самого Бога (т.е. контакта с Богом), имеет свой предел, после которого все меняется местами. Да, до определенного времени последователь того или иного религиозного учения удовлетворяется чужими рассуждениями о Боге, о его качествах и атрибутах, он доволен своим «духовным ростом», «продвижением» в религии, участием в коллективных обрядах, чтением священных писаний. Особенно если для этого ему пришлось потрудиться и изучить иностранный язык (например, сложнейший арабский). Такое положение дел или такой образ религиозности свидетельствует о том, что человек просто не голоден духовно. В нём отсутствует тот, кто почувствовал бы голод по Богу. Ирония жизни состоит в том, что при этом человек может быть убеждён, что его членство в той или иной религиозной системе, исполнение обрядов делает его богоугодным, а затем, в загробной жизни, гарантирует ему милость Бога и райские кущи, в которых так и снуют туда-сяда полногрудые девственницы-гурии неописуемой красоты. Нужно только умереть, затем, после Конца света, воскреснуть, пройти Страшный Суд и получить справедливое воздаяние — рай. Поэтому он продолжает усердно изучать Бога по Священным писаниям, слушает проповеди, с пафосом обращается к своим единоверцам: «Братья!», полагая, что это и есть религиозность.

Если что-то и легко в этом мире, то заблудиться проще простого. Точно как во сне, принимая свое сновидение за реальность. Суфии говорили о виртуальной халве, а я предлагаю провести другой эксперимент. Возьмем лист бумаги и напишем на нём слово «пламя». Теперь положим его в свою ладонь, и будем держать так надписью вверх, чтобы мы могли видеть, что держим в руке «пламя». Обжигает ли такое «пламя» руку? А что будет, если взять руку хотя бы тлеющий уголёк? Так почему же мы решили, что рассказы о Боге или писания о нём способны утолить «голод по Богу» и соединить человека с Ним?

Слава Богу, что для каждого настает время, тот самый Час, объявленный в Коране, когда человек уже не может продолжать оправдывать себя словами: «Вот обеспечу себя материально, а потом пойду искать Бога!» Когда-нибудь каждый человек доходит до такой степени духовной жажды, что он готов отдать даже свою жизнь, дабы встретиться с Ним, чтобы избавиться от страдания и раскрыть, наконец, тайну бытия. Так предопределено Богом, и этой судьбы не избежать никому, ведь становление души, ее созревание и рождение — это главное из всего того, что происходит с нами.

Тот, кого религии называют сатаной, а уже упоминавшийся выше дон Хуан Матус — хищником, предпримает массу усилий для того, чтобы контакт человека с Богом не состоялся. Поэтому сама возможность такой связи превращена им в грозное табу. Только не спешите проклинать сатану. Как между молотом и наковальней из раскаленного куска стали рождается клинок, так и человек становится тем, кем он и должен быть, в кузнице, где молот — Бог, а наковальня — дьявол.

Мы живём в парадоксальном мире. Главная его задача — не дать нам встретиться с Богом, хотя только благодаря пребыванию в нём и возможна такая встреча. В конце концов, все сущее, а значит и этот мир представляют собой разные проявления божественной субстанции. Сатана тоже не исключение. «Всё ложь, кроме Бога», — сказал в своё время пророк Мухаммад. Мусульманам известно также и другое его высказывание: Этот мир есть нива Царствия Небесного. Бог — это желанный другой берег, подлинная родина, к нему ведёт мост, что тоньше человеческого волоса и острее лезвия меча — человеческая жизнь и труд на ниве известного нам мира, а душа — паломник, которому жизненно важно пройти этот мост, дабы встретиться с Богом. Для этого он и трудится, через ошибки и находки созидая самого себя. Но чтобы ступить на мост, ведущий к другому берегу, душа, прежде всего, должна захотеть достичь того берега.

Итак, в дольнем мире делается всё, чтобы воссоединения не случилось, и делается все, чтобы оно случилось. Таково предназначение этого мира: в нём необходимо хорошо поработать, выложиться на все сто, чтобы он открыл свою тайну. Ведь и хлеб не родится, если поле не полито потом земледельца. Только проживая жизнь за жизнью в этом мире, человек, а вернее, душа может познать тщету всего и обратиться, наконец, к самой себе. Когда это происходит, то освобождение становится лишь вопросом времени. Свободного человека, то есть того, в ком родилась душа, того, кто родился свыше, нельзя будет запрячь в ярмо, сделать пушечным мясом, голосом на бессмысленных выборах, он предпочтёт умереть, но не бросится в бой во имя кого-то или чего-то. Так в своё время поступил Авель, когда Каин занес над ним меч: «Если протянешь ты руку твою против меня, дабы убить меня, не протяну я руки моей, дабы убить тебя...» (5: 28).

Наверное, пророк Мухаммад имел в виду свободу, когда говорил, что человек, познавший самого себя, познал своего Господа, то есть стал свободным. Это самое дорогое, что только может обрести человек в этой жизни. Свобода — начало бессмертия, а значит — начало жизни с Богом. Вот к чему должны призывать религии. Подлинная религия не ограничивается исполнением обрядов, — она растит в человеке стремление стать бессмертным со-знанием. Помните, кораническое: «Господь мой, увеличь мое знание»? И наоборот — лжерелигия культивирует в человеке стремление стать бессмертным со-зданием, где слово «создание» можно понимать как тело. Поэтому лжерелигия призывает к обретению райских благ, чтобы, разлегшись в приятной прохладе, упиваться вином из рек, и наслаждаться обществом дев неземной красоты. Словом, окунуться в мир телесных радостей. Ничего плохого в этом нет, если не задумываться над тем, что любое создание рано или поздно разрушается, а сознание — нет.

* * *

Итак, смысл религии заключается, ни много, ни мало в обретении вечной жизни. Религиозность, это не вера в то, что когда-нибудь в будущем начнется вечная жизнь, как учат существующие религии. Жизнь вечна сама по себе — это понятно, стоит только оглядеться, и слеп тот, кто этого не видит. Непоколебимое движение к обретению бессмертия, к нахождению того, что не умирает, как если бы человек стремился найти насущный хлеб, родник, утоляющий жажду — вот что важно, вот что является сутью религиозности и веры.

Какой смысл в вере, которая не побуждает стремиться к объекту, на который она указывает? Вот и Колумб «оседлал» свою веру и, в итоге, нашёл совсем не Индию, но новый континент. Мир изменился в течение нескольких лет, и вскоре тысячи европейцев отправились за океан, начав формировать новый облик мира. И хотя каждый из них ступал на землю Нового света в первый раз, тем не менее, ни один из них не мог уже пережить того состояния, которое пережил Колумб, и никто не мог открыть Америку во второй раз.

Но с открытием Бога дело обстоит иначе.

Если пережить то, что пережил Колумб, открывая новые земли, уже не дано никому, тем не менее, каждый из нас способен прийти к такому состоянию, в котором оказался пророк Мухаммад (Иисус, Моисей, Будда), когда с ним заговорил Бог. Вот в чем, в частности, заключается справедливость Бога. А что касается открытия Колумбом Нового света, а не Индии, то и в этом казусе скрыт особый смысл и знамение: настоящая, активная вера в Бога побуждает человека действовать и искать встречи с Господом. И когда это происходит, находка оказывается совсем не тем, что предполагалось в начале, и совсем не там, где предполагалось её найти. Так и должно быть. Ведь в начале пути мы не знаем Бога, и потому, Он не обязан оказываться именно таким, каким нам его описывали, и каким мы его себе представляли по чужим рассказам.

Здесь самое время подчеркнуть еще раз крайнюю важность смелости, мужества и отчаянности, которые необходимы, чтобы выйти за рамки существующих социальных, культурных, психологических и массы других ограничений и форм обусловленности. Откажись от всех покровителей, только тогда обретёшь Настоящего Покровителя. Иными словами, чтобы выйти на поиски Бога сначала следует сделать хотя бы один шаг к свободе.

В этой главе я приведу примеры того, как людям, вернее, душам, путешествующим в человеческом облике, не дают стать свободными лидеры и хозяева, в руки которых человек так доверчиво себя вверил, и примеры того, как человек сам закрывает себе путь к свободе.

Пример первый

Однажды у меня состоялась деловая беседа с одним религиозным функционером из высшего жреческого клана. Дело в том, что в высоких кругах мусульманского клира давно уже звучали слова о том, что татарам следует обратиться к наследию национальных религиозных мыслителей и богословов, всячески его пропагандировать и внедрять в массы верующих. Зная об этом, я принёс упомянутому чиновнику, представляющему на бренной земле интересы «небесной канцелярии», готовую к публикации статью видного татарского религиозного и общественного деятеля Ризы Фахреддина. В статье автор говорил о праве каждого человека самостоятельно искать и находить истину. В исламе этот вопрос называется проблемой иджтихада.

Функционер ознакомился с предложенным материалом и заявил:

— Мы не можем напечатать этот материал!

— Почему? — спросил я.

— Вы уже достали с этим иджтихадом.

— Кто это «вы»?

— Кто-кто! (тут он назвал имя Р.Хакимова, — современного возмутителя летаргического покоя российских мусульманских масс, затем — имя Р.Фахреддина, и, вдруг, присовокупил к ним и меня самого. — Какой иджтихад? — продолжал он, — Почему вы всё копаетесь и копаетесь в этом. Ведь всё уже ясно: есть установленные мазхабы [14], есть ‘акида, есть ритуалы. О поиске какой истины может после этого идти речь?! Ведь уже всё ясно с истиной: есть Коран, есть ислам. Истина очевидна уже почти полторы тысячи лет! Ну что этот твой писака? Что? Всё, что он предлагает, он предлагает, ссылаясь на хадисы. Вся его идея о праве на иджтихад сводится к хадисам. Пусть даже они собраны имамом Бухари, но ведь не существует критерия оценки достоверности хадиса! Вот, скажи мне, у тебя есть такой критерий?

— Есть! — ответил я.

Функционер на мгновение опешил — он не ожидал такого ответа.

— Ну, и что это за критерий?

— Сердце!

— Сердце?!

— Да, сердце: если я чувствую своим сердцем, что высказывание Мухаммада истинно, то я не сомневаюсь в том, что хадис достоверный. Если оно мне не по душе, то я не руководствуюсь таким хадисом. Это же так просто! Даже сам Мухаммад советовал взвешивать его высказывания на весах сердца.

— Ну-у, друг мой! — торжествующе потянул победную ноту мой собеседник, и, ухмыляясь, сказал фразу, которая, по его мнению, должна была добить меня окончательно:

— Какой же это критерий? Это ведь не научный подход!

— А с каких это пор религия стала сферой, где правит научный подход?

Едва мой ответный вопрос прозвучал в стенах официального кабинета, как что-то надломилось в торжествующем облике моего высоко вознесённого собеседника, и свет его сияющего лица потускнел прежде, чем он сам осознал это. Не найдя, чем возразить, он отвернулся. Это было поражение, и он понимал это, ведь даже в медресе, программа обучения в которых полностью подчинена требованиям устанавливаемого законодателями современного придворного ислама, учащимся-шакирдам втолковывается простая и верная сентенция о том, что религия — это не вопрос науки, ума и логики, а предмет иррациональной веры и чувств.

Видя, что его собеседник не находит, что ответить, я попытался помочь ему:

— Брат! Посмотри на меня: тебе не кажется, что ты упускаешь что-то очень важное?

Он слышал вопрос, но так и не набрался храбрости взглянуть в мою сторону...

* * *

Упомянутый эпизод я привел для того, чтобы указать читателю на один важный момент: официальные религиозные структуры, представляющие ислам, христианство, и т.д. всеми средствами убеждают людей, в том, что они обладают истиной и могут дать её всем желающим. А коль так, то любому человеку достаточно прилежно исполнять предписания тот или иной системы, чтобы пребывать в истине и наслаждаться благодатью, а после смерти попасть в рай. Живи так, как предписывает священник, не задавай вопросов, и все будет хорошо. Не жизнь, а чудная пастораль с добреньким пастушком, опекающим милых овечек.

Если хотите жить, задавайте вопросы! Жизнь настолько разнообразна, что сможет любого, — и богатого, и бедного, и умного, и глупого, — «прижать» так, что начнешь задыхаться, и сквозь хрип выдавишь вопрос: «Отчего мне так плохо? Что делать?» Задавать вопросы, значит повиноваться жизни, значит отвечать на ее давление, значит искать выход, значит начатьпробуждаться. Прессинг проблем, трудностей, болезней и невзгод — это я и считаю тем, что называется «кабер газаплары», т.е. «муки могилы»[15].

Найдите же выход из могилы. Начните поиск так, как начинали многие, — пожалуйте к священнику. Задайте ему вопрос о том, почему так тяжко жить.

Узнаете о себе так много всего нового, что пожалеете о том, что родились на свет. И как только земля носит вас, — такого грешника. А еще узнаете, что ожидает впереди — не имеющие конца адские муки. Визит с вопросами к священнику напоминает ситуацию «из огня да в полымя». Ищешь выхода из реального ада, в который превратилась жизнь, а получаешь перспективу вечного ад еще и после смерти. Это хорошая тактика для того, чтобы напуганный человек предал себя и своих детей в руки жреца. А жрец будет запугивать его и дальше, чтобы не возникал соблазн остановиться и задуматься: «Странно получается — я искал убежища от ада в этом мире, а получил перспективу адских мук и на том свете».

Вот почему так важны для нас эпитеты Аллаха «ар-Рахман» и «ар-Рахим», т.е. «Милостивейший» и «Милосерднейший». Творец мироздания в качестве главных и наипервейшийх своих качеств называет милосердие и милостивость для того, чтобы вырвать человека из паутины страха. Бог, который провозгласил себя Милостивым и Милосердным, не может быть злобным мстителем и невидимым соглядатаем, наслаждающимся муками своих несчастных жертв.

Задайтесь этими вопросами. Потом придут другие вопросы. Например, вопрос о том, а нужен ли посредник для общения с Богом?

Во все времена для жреческого клана представлял опасность всякий, кто ставил вопрос о праве на самостоятельное продвижение к Богу, к истине — вдруг до смельчака дойдёт, что привычная обстановка является тюрьмой, он сам является заключённым, а желанная свобода находится за её стенами! Хотя свобода, конечно же, не находится за стенами тюрьмы. И вовсе не нужно куда-то бежать. Это было бы крайне несправедливо, ведь будь так, свобода оказалась бы доступной лишь богатым, которые имеют средства, чтобы путешествовать по миру и находить себе все новых и новых гуру. Истина, открывающая путь к свободе, скрыта в каждом человеке, и поэтому каждый имеет право найти это сокровище. Если ты не нашёл этого сокровища сам, то им будет пользоваться кто-то другой. Если ты сам не стал хозяином своего сознания, то оно обязательно будет служить кому-то другому. Если ты не стал хозяином самого себя, то будешь чьим-то рабом.

* * *

Выше я привёл пример того, каким образом в самых верхних из известных мне эшелонов системы заботятся о том, чтобы заключённые души оставались в заточении и покорно скармливали свою силу хищнику, повинуясь его ряженым марионеткам. На самом деле способов не допустить контакта души со своим Создателем существует великое множество. Ниже я привожу еще один пример, который можно назвать грубым психическим давлением.

Пример второй

Однажды я выступил с докладом на конференции по проблемам мусульманского образования. В своем выступлении я говорил о том, чему должно служить религиозное образование. И если главной задачей человеческой жизни является восстановление его связи с Богом - салават [16], то и религиозное образование непременно должно сообщать учащимся о том, что, согласно Корану в определенный момент духовной эволюции Аллах начинает общаться с человеком непосредственно[17]. Свидетельством выполнения упомянутой задачи является начавшееся общение Бога с человеком, который постарался и восстановил связь с Создателем. Следовательно, религиозное образование должно давать человеку четкое представление о предназначении жизни, о возможностях, ею предоставляемых и способах их реализации.

Идеи, с которыми я выступил, были подвергнуты критике со стороны одного из представителей духовенства, а мое напоминание о том, что Бог общается с человеком, он назвал «случаем психиатрии».

Честно говоря, я не ожидал столь грубой выходки от высокопоставленного чиновника. Фактически, я был объявлен безумцем. И произошло прилюдно.

Слова чиновника меня не оскорбили, напротив, я считаю, что удостоился комплимента, ведь в свое время такие же злые слова: «Ты — сумасшедший!» — бросали в лицо Сократу, Иисусу, Мухаммаду. На что Аллах отвечал: «Клянусь милостью Господа твоего, не безумен ты!.. Ты — обладатель великого нрава, а посему увидишь ты, и они увидят, кто из вас безумен…» (68: 2-6).

Спящим не понять деяний бодрствующих. Гусенице, которая до определенного момента обречена ползать, не понять радостей порхающей бабочки. Легко публично обвинить в сумасшествии, когда не имеешь представления об основах религиозности. прописанных в Коране: «Аллах не любит публичного произнесения оскорбительных речей, разве только от того, кого обидели» (4: 148). Но на то она и есть мнимая религиозность. От подлинной религиозности она отличается, кроме всего прочего, еще и тем, что «верующий» человек слеп, поэтому и нуждается в законах. Он поступает так или иначе, опираясь на свои знания священных писаний, обычаев, ведь он еще не осознал, что Коран — это жизнь в согласии с сердцем. Его сердце еще не пробудилось. Он еще не знает, что делать добро следует не потому, что так велит Аллах, а потому, что доброта и любовь и есть сущность человека, которую в него вдохнул Господь.

Если задуматься, то можно осознать простую истину: невозможно носить с собой книги с прекрасными наставлениями, дабы каждый раз листать ее страницы в поисках ответа на вопрос о том, как вести себя в каждой из десятков самых различных ситуаций, возникающих в течение лишь одного самого обычного дня. Это значит, что если человек ищет истину в книгах, то он просто не может не ошибиться. Именно по этой причине история полна примерами самого варварского и безумного насилия, творимого одними «кроткими божьими рабами» прилежно исполняющими обряды своей религии, против других не менее «смиренных и прилежных божьих слуг», усердно отбивающих поклоны!

Пророк Мухаммад сказал: «Тот, кто понял веру и проникся ею, опаснее для сатаны, чем тысяча поклоняющихся». Комментаторы добавляют к данному хадису слово «слепо» так, что получается: «тысяча поклоняющихся слепо». Но Мухаммад не произносил слова «слепо». Это слово является искажением, внесенным богословами, которые себя считают поклоняющимися «не слепо». Мухаммад говорил именно о поклоняющихся, что они не опасны для сатаны, скорее они — бессознательные исполнители его воли. Отсюда — страницы истории, залитые человеческой кровью, ведь любой поклоняющийся — слеп. Ему только предстоит прозреть.

Человек, «который понял религию и проникся ею», это тот, кто, пройдя, наконец, этап поклонения, выпрямился. Слово кийамат, которое нас учили понимать как воскресение из могил, на деле значит «стать прямо», «воскреснуть». Это и есть человек, который хорошо потрудился и с которым теперь общается Бог. Такой человек не нуждается в книгах и законах, он просто следует велениям своего сердца, в котором живут аяты Корана, который и есть алтарь, где живет Господь, сказавший: «Небеса и земля не могут вместить Меня, но сердце праведного слуги Моего вместит Меня».

* * *

Нижеследующий пример описывает как люди сами удерживают себя в рабстве, поскольку, подобно загипнотизированным кроликам, исполняют указания давно почивших слепцов.

Пример третий

Однажды меня пригласили выступить на собрании мусульманской молодёжи. На этой встрече я говорил о реинкарнации и о том, что данное понятие являлось важнейшим элементом учения, проповедуемого Мухаммадом.

Когда я закончил, одна из слушательниц задала вопрос:

— А вам известен хадис о том, что человек, который дал собственное толкование аяту Корана, становится кафиром?

Что-то подобное было вполне ожидаемым, ведь понятие реинкарнации и то, что сейчас называется исламом, несовместимы. Но мне в аятах Корана открылись совершенно очевидные указания на существование перевоплощения душ. Конечно же, никто из «правоверных» мусульман не мог потерпеть подобного прочтения Писания.

Я ответил:

— Мне такой хадис неизвестен, но даже если бы я знал о нём, то не принимал бы его за достоверное изречение Мухаммада.

— Почему?

— Это просто: Коран комментировали всегда, и мусульманам известны десятки его толкований. Судя по всему, комментаторы явно не были знакомы с этим хадисом, иначе никто из них не осмелился бы взяться за такое дело. И это были не те люди, которые могли позволить себе не знать изречения Мухаммада об участи, ждущей интерпретатора Корана. Следовательно, в то время такого хадиса не существовало, и его придумали позже.

— Это не доказательство ложности хадиса, — возразила моя оппонентка.

— Хорошо, если такая логика Вас не устраивает, объясню по-другому. Скажите мне, как Вы отличаете правильный комментарий Корана от ложного? Почему моё понимание аята для Вас изначально неприемлемо и еретично, тогда как разъяснение древнего толкователя — приемлемо? Каков Ваш критерий?

— Право комментировать Священный Коран имеют только потомки пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и да приветствует! — ответила девушка.

— А я скажу вам вот что: во-первых, если я не имею права комментировать Коран в силу того, что не являюсь потомком Мухаммада, то я буду делать это на правах того, что являюсь потомком Адама и Евы, которые были уже тогда, когда не было даже одной буковки известного Вам Корана, как и самого Мухаммада. Несомненно, Адам и Ева, с их реально существующим потомством, стоят выше Мухаммада с его несуществующим потомством. Наконец, они видели Бога и говорили с Ним, тогда как Мухаммад так и не был допущен лицезреть Его непосредственно.

Во-вторых, как я уже заметил, пророк Мухаммад не оставил после себя потомства. Объясняю: Вам, наверное, известно, что арабы свою генеалогию вели по мужской линии. В этом смысле у Мухаммада не было шансов — он не имел сына, оставившего после себя внуков пророка. По этой причине генеалогия потомков пророка - сейидов начинается с его дочери Фатимы. Но Фатима не является продолжательницей рода Мухаммада, она продолжательница рода своего мужа, пусть даже такого видного человека, как досточтимый хадрат Али. Если учесть этот факт, то выходит, что на земле вообще нет никого, кто