Раста из Чеплтона 2 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Все современные организации являются в значительной степени бюрократическими по своей природе. Слово бюрократия было введено в 1745 году де Гурне. Он добавил к слову “бюро”, что означало как учреждение, так и письменный стол, часть, происходящую от греческого глагола “управлять”. “Бюрократия”, таким образом, означает власть чиновников. Вначале это слово применялось только по отношению к правительственным учреждениям, но постепенно его значение расширилось и теперь применяется к любым большим организациям. С самого начала это понятие и его изобретателем, и другими употреблялось в уничижительном смысле. Де Гурне говорил о нарастающей силе чиновников как о “болезни под названием бюромания”1). Французский писатель Бальзак говорил о бюрократии как о “гигантской власти, управляемой пигмеями”. Такой взгляд сохранился и до нашего времени. Бюрократия часто ассоциируется с волокитой, неэффективностью и расточительностью.

Сатирик Сирил Норткот Паркинсон дал блестящий анализ бюрократии, основывающийся на мысли, что чиновники неограниченно расширяют рамки своей деятельности для того, чтобы занять все имеющееся у них свободное время2). “Закон Паркинсона” гласит, что работа разрастается так, чтобы заполнить все время, отведенное для ее выполнения. Бюрократии разрастаются не потому, что официальные лица берут на себя новые обязанности, которых у них раньше не было, но потому, что они постоянно должны выглядеть занятыми. Они создают проблемы там, где их на самом деле не существует, и затем следят за своими подчиненными, которые в свою очередь тратят уйму времени на написание отчетов и докладных для своего начальства. Этот процесс продолжается бесконечно, причем заполнение формуляров, написание докладных и ведение досье на самом деле вовсе не нужны для выполнения тех задач, которые должна решать бюрократия.

Однако многие рассматривают бюрократию в совсем ином свете — как модель тщательности, точности и эффективного администрирования. Бюрократия, говорят они, на самом деле является наиболее эффективной формой организации, которую выработало человечество, так как все задачи регулируются строгими правилами действия. Наиболее точная и общепринятая оценка бюрократии, данная Максом Вебером, лежит между двумя этими крайностями. Согласно Веберу, распространение бюрократии в современном обществе неизбежно. Развитие бюрократической власти — это единственный способ справиться с административными требованиями крупномасштабных социальных систем. Однако Вебер считает, что бюрократии присущи некоторые крупные недостатки, оказывающие серьезное влияние на природу нынешней общественной жизни.

Вебер отмечает, что некоторое количество бюрократических организаций существовало и в больших традиционных обществах. Например, в императорском Китае имелось бюрократическое чиновничество, которое отвечало за все действия правительства. Одним из основных типов бюрократии в традиционном обществе была армия. Однако только в современную эпоху бюрократии развились в полной мере и присутствуют почти во всех сферах общественной жизни. Для выяснения происхождения и природы разрастания бюрократических организаций Вебер создает идеальный тип бюрократии. (Здесь термин “идеальный” относится не к наиболее желаемой, а к “чистой форме” бюрократической организации. Идеальный тип — это абстрактное описание, в нем лишь усиливаются некоторые черты, присущие реальным случаям, для выделения наиболее существенных их характеристик.) Вебер перечисляет несколько характеристик бюрократии идеального типа3).

1. Существует четко определенная иерархия власти, при которой задачи в организации распределяются как “служебные обязанности”. Бюрократия имеет вид пирамиды, в которой положение, означающее высшую власть, соответствует вершине. Существует “цепочка управления” от вершины к основанию, которая позволяет принимать скоординированные решения. Каждый более высокий слой руководит и контролирует слой, на ступень ниже его в иерархии.

2. Установленные правила определяют поведение должностных лиц на всех уровнях организации. Это вовсе не означает, что бюрократические обязанности являются рутинным делом. Чем выше пост, тем большее число случаев должны охватывать соответствующие правила, и тем больше гибкости требуется при их интерпретации.

3. Должностные лица заняты полный рабочий день и получают должностной оклад. Каждое рабочее место в иерархии подразумевает связанную с ним четко определенную и фиксированную заработную плату. От индивида ожидается, что он будет делать карьеру в организации. Продвижение может происходить на основе способностей, старшинства или смеси того и другого.

4. Существует разделение между обязанностями должностного лица внутри организации и его жизнью вне ее. “Частная жизнь” должностного лица отличается от его деятельности на рабочем месте, а также физически отделена от места работы. 270

5. Никто из членов организации не владеет материальными ресурсами, которыми распоряжается. Согласно Веберу, с развитием бюрократии работники отделяются от контроля над средствами производства. В традиционных общинах фермеры и ремесленники обычно имели возможность управлять процессами производства и владели используемыми в производстве инструментами и инвентарем. В бюрократиях должностные лица не владеют теми офисами, в которых они работают, конторскими столами, за которыми сидят, или офисным оборудованием, которое используют.

По мнению Вебера, современная бюрократия является высокоэффективным способом организации больших количеств людей. Тому имеются несколько причин:

1. Бюрократические процедуры могут каким-то образом ограничивать инициативу, но они при этом обеспечивают принятие решений согласно общему критерию, а не по личному произволу и капризу.

2. Подготовка должностных лиц для того, чтобы они стали специалистами в той области, к которой относятся их служебные обязанности, отсекает “талантливых любителей”, но обеспечивает должный уровень общей компетентности.

3. То, что на официальных должностях требуется занятость в течение полного рабочего дня и предоставляется должностной оклад, уменьшает, хотя и не устраняет полностью, возможность коррупции. Традиционные системы власти в значительной степени основывались на том, что мы называем сегодня “практикой коррупции”. Чиновники использовали свое положение, например, чтобы облагать данью тех, кем они управляли, и присваивать большую часть денег себе.

4. Оценка деятельности путем проверок или других открытых средств снижает, хотя и не устраняет полностью, возможность получения должностей на основе личных привязанностей или родственных связей.

Вебер полагает, что чем ближе организация к идеальному типу бюрократии, тем более эффективно она будет справляться с задачами, для решения которых была создана. Он часто сравнивал бюрократии со сложными механизмами. Тем не менее, он признавал, что бюрократия порождает проблему “канцелярщины”, и допускал, что многие бюрократические процедуры утомительны и дают мало возможностей для применения творческих способностей. Бюрократическая рутина и власть чиновников в нашей жизни становятся ценой, которую мы платим за техническую эффективность бюрократических организаций.

Формальные и неформальные отношения внутри бюрократий

При анализе бюрократии Вебер основное внимание уделял формальным отношениям внутри организации. Чем более бюрократизирована (в терминологии Вебера) организация, тем более определенными и детализированными являются ее задачи. Он ничего не говорил относительно неформальных связей и отношений внутри малых групп, существующих во всех организациях. В бюрократиях неформальные способы деятельности зачастую являются основным средством, благодаря которому достигается определенная степень гибкости.

Блау в своей классический работе изучал неформальные отношения в правительственном агентстве4). Задача чиновников агентства состояла в исследовании различных способов нарушений при уплате налогов. Агенты, сталкивавшиеся с проблемами, разрешение которых вызывало у них сомнения, должны были обсудить их со своими непосредственными начальниками. Правилами было установлено, что они не могут советоваться со своими коллегами, находящимися на одном с ними уровне. Однако многие из них неохотно обращались к своим начальникам из-за опасения выглядеть недостаточно компетентными и снизить этим шансы на продвижение по службе. Поэтому обычно они консультировались друг с другом, нарушая официальные правила. Это не только помогало получить конкретный совет, но и снижало беспокойство, связанное с работой в одиночку. Среди работающих на одном уровне образовалась сплоченная группа лояльных друг к другу людей, своего рода первичная группа. Блау приходит к выводу, что в результате проблемы, с которыми сталкивались сотрудники, разрешались гораздо эффективнее. В группе вырабатывались неформальные процедуры, допускающие гораздо больше инициативы и ответственности, чем было предусмотрено формальными правилами, принятыми в организации.

Неформальные сети могут развиваться на всех уровнях организации. На самой вершине личные связи и взаимоотношения могут играть гораздо большую роль в реальной структуре власти, чем те формальные ситуации, в которых, как считается, принимаются решения. Например, предполагается, что политика корпораций определяют собрания совета директоров и акционеров. В действительности же корпорацией руководят несколько членов совета, которые принимают решения неформальным образом, а совет лишь одобряет их. Неформальные взаимосвязи подобного рода имеют место и между различными корпорациями. Руководители различных фирм часто советуются друг с другом на неформальном уровне, состоят в одних и тех же клубах и проводят свободное время в одних и тех же обществах.

Не так просто ответить на вопрос, насколько неформальные процедуры способствуют или препятствуют эффективной работе организаций. Системы, напоминающие идеальный тип, описанный Вебером, приходят к созданию огромного множества способов неофициальных действий. Частично это происходит из-за того, что недостаток гибкости может быть преодолен путем неофициального обращения с формальными правилами. Для тех, кто занят скучной работой, неформальные способы деятельности часто помогают создать более приятную рабочую обстановку. Неформальные контакты между высшими должностными лицами могут быть эффективными и способствовать деятельности организации как единого целого. С другой стороны, люди, вовлеченные в подобные контакты, могут быть более заинтересованы в удовлетворении или защите своих собственных интересов, чем в отстаивании интересов организации.

Из модели бюрократии, созданной Вебером, следует, что власть, как правило, концентрируется на вершине. Большая организация подобна пирамиде, в основании которой находится большинство, обладающее незначительной властью. Ученик и коллега Вебера, Роберт Михельс, использовал это наблюдение и вывел то, что он назвал железным законом олигархии5). Олигархия означает власть немногих. Согласно 272 Михельсу, чем больше организация и чем выше степень ее бюрократизации, тем больше власти сосредотачивается в руках небольшого числа людей, занимающих высшие посты. Михельс основывал свой тезис на анализе развития Социал-демократической партии Германии, которая ориентировалась на широкое участие масс в выработке политических решений. В первое десятилетие двадцатого века партия стала основной движущей силой в германской политике. По мере роста рядов партии ее успехи привели к росту ее внутренней бюрократии.

Михельс стремился показать, что реальная власть все более монополизировалась теми, кто руководил верхушкой партийной бюрократии, т.е. несколькими высокопоставленными партийными функционерами. По иронии судьбы, в социал-демократической партии власть находилась в руках небольшой клики людей, точно так же, как и в консервативных партиях, против которых она боролась. Согласно Михельсу, эти тенденции проявляются в любой крупномасштабной организации. Власть немногих — просто неизбежный аспект бюрократической природы больших организаций. Если аргументы Михельса обоснованны, то из них вытекают последствия, важные для всех, кто ценит демократические принципы. Сам Михельс неуклонно отходил от социалистических идеалов, которых придерживался вначале.

Как и Вебер, Михельс отождествлял основной источник напряженности в современном обществе с противоречием между стремлением к бюрократии, с одной стороны, и развитием демократии — с другой. Массовая демократия может существовать только при наличии регулярных процедур голосования и хорошо развитых партийных организаций, они же, в свою очередь, приводят к появлению бюрократии, так как для руководства партиями требуются занятые полный рабочий день функционеры. Считается, что демократия способствует массовому участию в политической деятельности; однако само существование демократических партий приводит к появлению больших бюрократических партийных машин, которыми руководят небольшие группы лидеров. (Для дальнейшего обсуждения демократии см. главу 10, “Политика, правительство и государство”.)

Был ли прав Михельс? Разумеется, верно то, что большие организации предполагают концентрацию власти; тем не менее, есть основания полагать, что “железный закон олигархии” не столь суров и неизбежен, как об этом говорил Михельс. Связи между олигархией и бюрократической централизацией гораздо менее определенные, чем он предполагал.

Прежде всего, следует указать, что неодинаковость власти — не просто функция величины организации. В группах скромного размера могут быть очень четко выраженные различия в степени власти. Например, в малом бизнесе, когда руководители могут непосредственно следить за деятельностью служащих, может осуществляться гораздо более строгий контроль, чем в крупных организациях. По мере роста организации отношения власти часто становятся более свободными. Те, кто находится на нижнем и среднем уровнях, не могут оказывать значительное влияние на общую политику, которая вырабатывается наверху. Но с другой стороны, из-за присущей бюрократии специализации, связанной с компетентностью в конкретном вопросе, люди, находящиеся на верхушке бюрократической иерархии, зачастую теряют контроль над многими административными решениями, которые принимаются на нижних этажах иерархии. Работники, занимающие подчиненное положение, всегда могут в той или иной степени управлять своими начальниками. Например, чиновник государственной службы зачастую может изложить своему начальнику тот или иной вопрос таким образом, что приемлемым будет выглядеть только одно решение.

Довольно часто внутри организаций власть может открыто делегироваться от начальников к подчиненным. Рэй Пал и Джек Уинклер проводили исследование, посвященное директорам, возглавляющим корпорации различной величины6). Они обнаружили, что открытая передача власти подчиненным — вещь, более обычная в больших фирмах, чем в маленьких. В больших компаниях директора настолько заняты координацией деятельности различных отделов, преодолением кризисных ситуаций, анализом бюджета, производства и продажи, что у них остается мало времени для продуктивного мышления. Они передают рассмотрение вопросов, связанных с производством, своими подчиненным, чьей задачей является контроль над производством и увеличение доходов. Многие директора откровенно признавались, что они по большей части просто принимали те рекомендации, которые им предлагались,

После появления работ Михельса предпринимались многочисленные попытки выявить организаций, в которых наиболее ярко выражены тенденции к централизации власти. В качестве двух примеров можно рассмотреть израильские киббуцы и систему рабочего самоуправления в югославской промышленности. Киббуцы были созданы специально с целью внедрить эгалитарную систему производства, при которой почти не существовало разницы в доходах или уровне власти. (Дальнейшие подробности см. в главе 12, “Родство, брак и семья”.) На югославских предприятиях была внедрена формальная система промышленной демократии, при которой рабочие выбирают директоров фирм посредством голосования.

Танненбаум и его сотрудники провели сравнительный анализ фирм в пяти странах, рассмотрев в том числе киббуцы и промышленные предприятия в Югославии7). Изучались также деловые организации в Австрии, Италии и США. В исследовании рассматривались как малые, так и крупные фирмы; это напрямую связывает данное исследование со взглядами Михельса на организацию и олигархию.

Результаты исследования выявили существенную разницу между организациями в различных обществах. Не было доказано, что размер организации оказывает основное влияние на централизацию и иерархию. Как внутри отдельной страны, так и в различных странах некоторые малые фирмы являются более иерархичными, чем некоторые большие. В киббуцах и на югославских предприятиях, как больших, так и малых, иерархия была развита гораздо меньше, чем на промышленных предприятиях в других странах. Выяснилось, например, что в киббуцах существует лишь несколько ступеней власти, и нет большой разницы в доходах людей, находящихся на различных уровнях иерархии; индивиды часто переходили от одной задачи к другой. Однако исследователи выявили различия в степени, в которой неформальное участие смягчает иерархию. В Югославии участие в принятии решений является формальной стороной организационной структуры. В этих условиях неформальные процедуры приводят к установлению большей, а не меньшей степени иерархии. С другой стороны, в американских фирмах дело чаще обстоит наоборот. В Югославии 274 неформальные отношения используются, чтобы обойти процедуры “промышленной демократии”, тогда как в США они служат уменьшению иерархического неравенства.

Рассмотрим теперь организации в совершенно иной культурной среде — в Японии, единственной стране незападного мира, ставшей полностью индустриальной. Ее экономическое развитие представляет интерес по нескольким причинам. В середине девятнадцатого века, как раз перед началом индустриализации, Япония все еще оставалась существенно феодальным обществом, гораздо более традиционным и крестьянским, чем большинство западных стран того времени; однако в конце XIX и начале XX века она пережила эпоху бурного промышленного развития. После поражения во второй мировой войне экономика Японии была полностью разрушена. Но — с помощью финансовых средств, предоставленных победителями-американцами, — Япония вскоре заняла ведущее место среди крупнейших экономически развитых держав. В настоящее время по объему национального дохода японская экономика занимает третье место в мире. Темпы экономического роста двух самых мощных экономических систем — Соединенных Штатов и Советского Союза — существенно ниже, чем Японии. Если нынешние темпы сохранятся, вскоре после 2000 года Япония станет самой богатой страной в мире8).

Часто можно услышать, что экономические успехи Японии являются следствием особенных характеристик крупных японских корпораций, которые существенно отличаются от большинства западных фирм. Для японских компаний не характерны черты, которые Вебер связал с бюрократией.

1. В крупных японских корпорациях нет пирамидальной структуры власти, рисуемой Вебером, когда каждый уровень несет ответственность только перед вышестоящим. В японских фирмах с рабочими, занимающими невысокое положение в организации; консультируются относительно политики, проводимой управляющими, и даже руководители высших рангов регулярно встречаются с рабочими. Японцы называют такую систему принятием решений по принципу “снизу вверх”.

2. В японских организациях служащие обладают гораздо меньшей степенью специализации, чем их коллеги на Западе. Рассмотрим, например, случай с Сугао, описанный Вильямом Оучи9). Сугао — выпускник университета, только что принятый на работу в токийский банк Мицубени. Придя в фирму, он проходит курс менеджмента, и первый год изучает общую работу различных отделов банка. Затем некоторое время он работает в местном отделении банка вместе с кассирами, а затем возвращается в головное отделение для изучения коммерческого банковского дела. Оттуда его переводят в отделение, занимающееся кредитованием, где он изучает эту сторону деятельности. Оттуда его, вероятно, переведут снова в главное отделение для работы в отделе кадров. К тому времени пройдет уже десять лет, и Сугао будет назначен на должность начальника сектора. Но процесс смены должностей на этом не заканчивается. Его переведут в другое отделение банка, занимающееся, быть может, финансированием мелкого бизнеса, а затем вернут в головное отделение на другую должность. К тому времени Сугао достигнет вершины своей карьеры; через тридцать лет после 275 поступления в банк на должность ученика он будет специалистом в отношении всех важных задач, стоящих перед банком. Его карьера разительно отличается от прямолинейного восхождения типичного ученика того же возраста в американском банке. Американский ученик почти наверняка с самого начала будет специализироваться в одной области банковского дела, в которой и останется до конца своей служебной деятельности.

3. В крупных японских корпорациях принята пожизненная занятость — сотрудникам гарантируется работа. Заработная плата и ответственность зависят от старшинства, от того, сколько лет сотрудник проработал в фирме, а не от конкурентной борьбы за продвижение по службе. На всех уровнях корпорации служащие объединены в небольшие “команды”, или рабочие группы. При этом оценивается эффективность работы всей группы, а не отдельных ее членов. В отличие от их аналогов на Западе, в Японии на схемах, отражающих структуру власти в организации, изображаются только группы, а не отдельные должности.

4. В веберовской картине бюрократии существует четкое различие между работой человека в организации и его деятельностью за ее пределами. Это относится к большинству западных корпораций, где отношения между фирмой и служащим носят большей частью экономический характер. Напротив, в японских корпорациях проявляется забота о многих сторонах жизни служащих, поэтому корпорации ожидают от своих сотрудников большей лояльности. Японские служащие, от продавцов в магазине до высших должностных лиц, часто носят униформу компании. Каждое утро они могут собираться вместе, чтобы спеть гимн компании, и регулярно участвуют в мероприятиях по проведению досуга, организуемых корпорацией по выходным дням. (Некоторые западные корпорации, например, IBM или Apple, также имеют теперь свои фирменные песни.) Работники получают различные материальные вознаграждения и помимо своей заработной платы. Например, электронная фирма Хитачи, которую изучал Рональд Дор, предоставляет жилье всем несемейным рабочим и почти половине семейных10). Компания предоставляет кредиты для обучения детей и оказывает материальную помощь в случае свадеб и похорон.

Значение японской системы для теории организаций

Многие наблюдатели считают, что если западные страны хотят сравняться с Японией по темпам экономического роста, то фирмам Америки и Европы следует перенять опыт японских корпораций. Этот вывод важен не только с экономической точки зрения, он также важен и для нашего понимания природы организаций и бюрократии вообще. Японские компании во многих отношениях являются гораздо более “демократическими”, чем западные корпорации; в них прилагается больше усилий для проведения консультаций на всех уровнях и поощряется развитое чувство корпоративной лояльности. В том, что касается систем власти, упора на работу в группах, продвижения по старшинству, а не в силу конкуренции. заботы корпораций о нуждах сотрудников японские фирмы разительно отличаются от модели бюрократии Вебера. Если они работают эффективно вследствие подобных отклонений от бюрократической иерархии, то вызывают значительные сомнения те выводы, которые обычно делаются при анализе организаций западного мира.

Несмотря на критику, которой подвергалась выработанная Вебером трактовка бюрократии, большинство исследователей признают ее в основном верной; то есть считается, что веберовский идеальный тип бюрократической организации должен обеспечивать эффективность производства.

Какие еще факторы, помимо их “небюрократической” природы, могут объяснить эффективность деятельности японских корпораций? Нетрудно отметить другие потенциальные причины. По-видимому, консультации на всех уровнях возможны только вследствие чрезвычайно сильно выраженного чувства почтения, которое в Японии подчиненные испытывают к своим начальникам; это значит, что окончательные решения руководителей и управляющих безоговорочно принимаются, даже если подчиненные не согласны с ними. В Японии в порядке вещей видеть, как младшие руководители носят портфели своих начальников. Пожизненная занятость гарантируется только в больших фирмах (да и то не во всех). В японской экономике также велика доля малых фирм, в которых заработная плата зачастую очень низкая, а условия труда тяжелые.

Высокую эффективность японской экономики можно частично объяснить чрезвычайной интенсивностью труда и большой продолжительностью рабочего дня. Независимый журналист Сатоси Камата некоторое время работал в фирме Тойота, производящей автомобили. В книге, опубликованной вскоре после этого, он детально описал, с чем ему пришлось столкнуться. В принадлежащем компании доме, где он жил, царили казарменные порядки. Санитарные условия в квартирах и на рабочих местах были плохие, а условия труда — гнетущие. Вот что пишет Камата:

Рабочих подгоняют на производстве день и ночь. Их жизнь настолько тесно связана с конвейерной лентой предприятия, что они не могут взять выходной день даже в случае необходимости. Бескомпромиссное усиление рационализации заставило уйти всех рабочих, имеющих право на облегченный труд. На конвейерных линиях приходилось работать не только мастерам, руководителям самого низшего уровня, но и бригадирам. Даже старшие бригадиры, обычно осуществляющие высшее руководство, могли иногда надевать рабочие рукавицы и помогать. После этого им приходилось брать домой служебные бумаги, составлять ежедневные сводки и подсчитывать наряды. Конвейеры в цехах работают целый день, причем их обслуживает минимально необходимое число людей... Рабочие вынуждены трудиться по воскресеньям и в праздники. Работа с крайним напряжением сил, работа по выходным — вот та смазка, без которой конвейер не смог бы работать. Когда я приезжаю в этот город и разговариваю с рабочими, я чувствую себя попавшим как бы в чужую страну. Но это кошмар, в котором я жил, и мой гнев не пройдет никогда.11)

Пример того, насколько японские методы управления зависят от нетребовательной, почтительной и трудолюбивой рабочей силы, являет собой опыт руководимых японцами фирм, организованных в западных странах в последнее время. Число исследований в этом направлении пока что невелико, а имеющиеся свидетельства разрозненны. Но можно сделать вывод, что практика японского управления может быть отделена от культурного окружения Японии и все же оставаться эффективной. С некоторым успехом она может быть применена в условиях более индивидуализированной рабочей силы, привыкшей к хорошим условиям труда.

Исследование руководимых японцами предприятий в Великобритании и Соединенных Штатах свидетельствует, что принятие решений по принципу “снизу вверх” применимо и вне японского культурного контекста. Рабочие, по-видимому, 277 положительно реагируют на большую степень своей вовлеченности в дела предприятия, чем в фирмах западного типа, где они ранее работали. Следовательно, можно заключить, что “японская модель” дает некоторые уроки оценки веберовской теории бюрократии. Организации, близкие к “идеальному типу” Вебера, в реальности гораздо менее эффективны, чем это выглядит на бумаге, поскольку они не позволяют работникам на нижних уровнях иерархии развить чувство самостоятельности и вовлеченности в общее дело при решении своих задач и организации своей работы.

Приводя примеры японских корпораций, Вильям Оучи12) сделал вывод, что бюрократическая иерархия имеет четко очерченные пределы своей эффективности. Явное обюрокрачивание организации ведет к “внутреннему краху” функционирования по причине их жесткой, негибкой природы и невовлеченности людей в деятельность организации. По терминологии Оучи, так называемые клоповые формы власти резко отличаются от бюрократических систем и для многих структур современного общества являются гораздо более эффективными, чем системы власти бюрократического типа. “Кланы” — это группы людей, имеющие тесные и личностные связи друг с другом. Примером могут служить рабочие группы в японских фирмах; однако системы планового типа часто образуются неформальным путем и внутри западных организаций.

Факторы, влияющие на организации в современном мире

Все современные организации зависят от знаний, опыта и передачи информации. Квалифицированные специалисты специализируются в развитии технических знаний. Профессиональный опыт нельзя просто свести к бюрократическим обязанностям, поскольку необходим длительный период обучения, к тому же специалисты принадлежат к национальным и даже интернациональным сообществам, определяемым природой их задач. Когда специалисты работают в крупных организациях, они не вполне вписываются в иерархию власти. Они обычно обладают большей независимостью, чем те, кто работает на нижних и средних уровнях иерархии. Например, профессора и преподаватели работают в университетах и колледжах, получают заработную плату за обучение студентов, но в своих работах и исследованиях они ориентируются на международные научные сообщества по своей дисциплине. Они, как правило, обладают большой свободой в выборе курса лекций и сами решают, каким образом различные курсы должны быть связаны между собой и какой набор курсов обеспечивает достаточную квалификацию для получения диплома. В значительной степени они находятся вне бюрократической иерархии. Административно-управленческий аппарат распределяет финансовые и материальные ресурсы, необходимые для реализации программы обучения, и его задачи гораздо четче формулируются как бюрократические обязанности. То же самое можно сказать и относительно распределения обязанностей между врачами и административным персоналом в больницах.