Правителям современной России посвящается. 13 страница

надо иметь два паспорта.

Два имени. Две национальности.

Чтобы выжить...

Надя смолчала в ответ.

Еще новость: старая родственница Кусум, которая всегда носила узкую полосочку на волосах и твердила: «Я современная женщина!» — вдруг надела очень большой платок! Раньше ей это не нравилось... Впервые, весной 2000 года, мы встретили «тетушку»

на остановке «Автобаза». Она была усталой, но радушной. Стояла на перекрестке двух дорог и кричала: «Пирожки! Пирожки!»

Продавала пирожки собственного приготовления. С картошкой. Угостила нас. Вкусные!

Тогда на ней был надет старый голубой халат из ситца. Теперь в торговле у нее произошли перемены: появился отличный стол. Большой, с навесом. И дорогущий товар в огромном количестве. Импортная косметика, духи.

Каждый день мы с мамой ищем, где стать? Кто не вышел на свое место?

От этого торговля — плохая.

На еду, на проезд деньги есть. Но только на один день!

Пока я торгую, мама ищет бутылки от воды и от пива. Она тут же, недалеко, их сдает. Товар, почти весь, взят нами в долг.

Газеты я приобрела за наши личные деньги, но толку нет.

Продаем с трудом. С этими газетами мама вынужденно ходит по дорогим торговым рядам, где одежда. Бьет свои ноги.

Устает так, что, вернувшись, домой сразу ложится!

К Машеньке мы не пошли. Нельзя не выходить на рынок, пропускать дни.

На «гостинец» для Машиной семьи денег нет.

А там старая мать и ребенок! С пустыми руками явиться нельзя!

Дома тяжело. Нет воды. Покупаем — 1 рубль за 1 ведро.

И водовоза ловить надо. Он привозит мутную, грязную воду, часто с водорослями...

Живем в квартире - сарае, частично провалившейся в подвал.

С крысами, которые все грызут: мебель, одежду и еду!

У нас дома — холод из подвала и сильнейшая сырость. Крысы нас не боятся — привыкли. Свободно перемещаются днем по комнате...

Канализации нет. Газа, готовить и греться в прохладные дни, — нет! Об электричестве не стоит и мечтать!

Мы продолжаем жить в условиях военной блокады города.

Но 60 рублей мы насобирали. За неделю... Завтра, чтобы не растратить их, надо срочно сфотографироваться для моего паспорта.

Удастся сделать снимки быстро — забегу к Маше. Узнаю, как она живет?

В третий раз приехали соседи: Марьям и Золина. Есть возможность перемещаться!?! Я имею в виду — деньги на дорогу.

У всех много родственников: родители, братья, сестры либо любимый человек. У меня — никого!

Не знаю, почему?!

Аладдина я люблю. Теперь — задумчиво и сладко, без сильной боли.

«Не судьба! Смирись!» — приказываю я сама себе.

Всегда молюсь за него! Пусть хранит его Всемогущий!

Почему я такая несчастная?

Мой Аладдин оказался слабым человеком... Обстоятельства победили его... И меня...

Он предал меня и спас...

Я вроде бы должна обидеться.

Ведь он говорил, что любит безумно! Целовал девочку, которую до него никто не целовал...

И на той же неделе женился на женщине старше меня на 20 лет!

Он оставил меня в отчаянном положении.

За 10 месяцев ни разу не помог! Главное я знаю! Такую возможность он имел. Даже не поинтересовался, как я пережила войну?

Спасены ли мои раненые ноги?

Я — его «работа»?! Или очередной каприз?

Или он невиновен? Заинтересованные лица преподнесли ложную информацию о нас? Сделали все, чтобы он не приехал. Намеренно лишили нас встречи...

Я выбрала афоризм для себя:

«Никогда не бойся делать то, чего совсем не умеешь.

Ковчег строил любитель. Профессионалы создали “Титаник”...

На сегодня все...

Царевна

13 августа 2000 г.

Воскресенье. Утро. Голова болит страшно!

Кусум нарядная, сытая, в большом красивом платке,

вчера украла у меня фотографию Аладдина и Джинна!!!

Сделала она это весьма нагло и подло.

Его снимок всегда был со мной. Я предупредила маму и женщин с рынка:

«Если меня убьют — похороните фото со мной...»

Кусум подошла со своей сестрой, той, у которой дочь Райсаяна...

Они попросили посмотреть фото.

Я не дала им его. А моя мама показала...

В этот момент Кусум мгновенно отодвинула пояс на своей юбке и спрятала снимок к себе в трусы!

«Там ему место?!» — спросила мама.

Я закричала:

«Отдай, воровка! Не надо меня обманывать! Это моя жизнь! Это все, что у меня есть!»

А Кусум мне в ответ:

«Нельзя смотреть на чужих мальчиков! Надо держать их в памяти!»

Именно «мальчиков», а не «мужа».

Я совсем запуталась в их клевете. Может быть, он мертв?

Хотела дать ей пощечину, но мамаша схватила и удержала меня.

Потом сказала мне, что так даже лучше.

Я не буду постоянно смотреть на его лицо. Быстрее забуду. Она предположила:

а) Аладдин «влип» в неприятную историю...

Не желает, чтобы его снимок «бродил» по свету.

б) Аладдин бросил Кусум. Рядом с ней его нет! в) Если Аладдин «потерялся», то Кусум выкрала фотографию для себя, чтобы искать его.

Мы пошли обедать и в кафе увидели всю «святую троицу»: Кусум, ее тетю и ее младшую сестру-вдову.

Пришлось здороваться с тетей. Она не виновата. Мы заняли стол отдельно.

В голову моей мамы пришла идея:

«Нужно дать почитать ее старенькой тете твой дневник. Ту его часть,

где все об Аладдине!

О том, как вы любили друг друга. Чисто и красиво. Пусть сверят дни и часы...

В это же время Кусум соблазняла его, молодого парня, как взрослая, опытная. Будет скандал! Мы отомстим за кражу фотографии. За твою боль».

Я испугалась полного разрыва. Окончательной потери. Но пообещала подумать.

Когда я называю по привычке

Моих друзей заветных имена,

Всегда на этой странной перекличке

Мне отвечает только тишина...

Анна Ахматова

Как правдивы эти строки!

Царевна

14 августа 2000 г.

Снился Аладдин. У Кусум, в своем сне, я украла сотовый телефон. Вот так!

А в реальности украла она у меня дорогую память. Фотографию!

Обида страшная. Не знаю, как мне отомстить!?!

Кусум совершила подлость и не показывается... Напишу записку Джинну. Его попытается найти наша соседка Марьям.

Пусть Джинн мне все растолкует. Только правду!

Возможно, я успокоюсь. Мой агент — тетя Марьям...

Кот Ибрашка дома. Спит! Он никогда не ловит мышей наяву! Только во сне...

Крыс боится и обходит стороной.

Его лапы дергаются, и он «чавкает» во сне, точно жует добычу...

До встречи!

Зульфия — мое новое имя. Я сама так придумала.

В этом мире неверном не будь дураком!

Полагаться не вздумай на тех, кто кругом!

Трезвым оком взгляни на ближайшего друга,

Друг, возможно, окажется страшным врагом!

О. Хайям

Будур

18 августа 2000 г.

На рынке снова сломали наши столы!

Мой дневник мы давали читать старенькой тетке Кусум. Вначале она разозлилась, а потом долго сидела в полной неподвижности, накрыв свое лицо газетой.

Нам она сообщила о том, что Кусум уехала.

Моя мама предполагает — искать сбежавшего мужа.

Думаю, мама обманывает. Просто веселит меня.

Вчера мы встретили седого Хасана. Он расстроен, как и все. Его стол сломали.

Я рассказала ему, как своему отцу, о краже фотографии и опять едва не заревела. Он шепнул пару слов своей жене... Они подарили мне плеер! Больше чем за сто рублей! Я

могу слушать музыку! Ура! Поблагодарила обоих и быстро ушла...

Я рыдала на улице...

Незнакомые люди утешали. Спрашивали:

— Что случилось?

А я никак не могла остановиться. Плакала и плакала без конца.

Я хожу в синем джинсовом платье. Подарок женщины из частного дома.

Знаю, чувствую, я красива!

Вчера мы моей маме купили костюм. У нее было одно не порванное платье, как у Нади. Вечером мама стирала — утром надевала, еще сырое.

Теперь и у нее есть приличная смена одежды!

Ведь покупателей меньше, чем продавцов. И они выбирают, к кому подойти.

Мне взяли юбку, коричневую. Она очень подходит к подаренной соседкой Марьям «водолазке».

Жаль, что батарейки в плеере быстро садятся!

Новая статья расхода в нашем бюджете. Плеер — подарок Хасана, всегда со мной. Пришлось приобрести к нему наушники. Снились нечеткие, расплывчатые сны.

Вечер. Продолжаю.

Долги у нас — колоссальные. Мы должны 400 рублей.

Узнали, что молодую мамашу Надю и ее мать обворовали. Забрали новый головной платок, мясные консервы. Деньги.

Взять у них было особо нечего. Надю хотели помучить...

Ей угрожали ножом!

Но она так кричала и дралась, что бандиты ушли...

Мать Нади жалуется, говорит:

«Денег нет!»

И тут же отошла от нас и купила водку. Видно, что выпить эта женщина любит... Такого я совсем не понимаю. Я не понимаю, как женщина может пить водку?!

Может, чтобы снять напряжение после пережитого страха?

Ведь их могли убить?!

Но, впрочем, мне все равно... Главное, в момент визита «пришельцев» маленький ребенок спал, не испугался.

22 августа 2000 г.

Вчера я видела Кусум.

Это было что-то! Она так нарядилась, что весь ряд любовался! Обнялась с Азой, продавцом чая. Значит, они знакомы?!

Кусум прошла мимо, плавно, спокойно, как королева. Сделала вид, что нас на свете нет...

Хозяйка стола попросила освободить полностью для нее все торговое место.

Завтра у нее будет дополнительный, новый товар.

Понадобится весь стол.

У меня за один день сломались часы, серьги и клипсы.

Это странно...

Неужели кто-то проклял?

Царевна Будур

23 августа 2000 г.

Мы на рынке без постоянного места. Теряем клиентов, которые привыкли брать определенный товар именно у нас. Именно здесь!

Не работа, а «дохлый» номер! Видели Надю.

Уговорили ее почитать тебя, мой дневник!

Она заинтересовалась. Читала с удовольствием. Облизывала губы и водила пальцем по строкам. Потом долго сидела с нами. Сказала, что во взрослой жизни много обид и что она хочет быть маленькой...

А я знаю, что у меня все это забудется! Все пройдет...

Аладдин (Надя с ним до войны встречалась) не учел моей искренности и правды. Не понял до конца мое отношение к нему.

Не оценил! Как большинство молодых мужчин.

«Ты — единственная за всю его жизнь, кому был нужен он сам! — подумав, сказала она. — С ним ведь общались, надеясь получить деньги. Знали — можно! Периодически Аладдин имел приличные суммы! Он ведь был казначеем... А тебе перепали гроши! 70, 160, 200 рублей, действительно, только помощь больному ребенку, как крошки, которые бросают птицам, проходя мимо. Бинты да хлеб...

Ты не тащила его на рынок. Он не покупал тебе одежду, косметику, обувь...

Ты ничего не “выдуривала” и ничего не требовала...

Тебе нужен был только он! Он, а все остальное — неважно!

Успокойся! Это “чудо” далеко не ангел...

Время многое изменит. Единственный мой совет, — сказала Надя, — никогда не возобновляй с ним отношений! Даже если Аладдин будет абсолютно свободен! Прошлое не вернешь! Только испортишь дорогое в своей памяти».

Вчера, 24 августа, на рынке опять убили двух молодых российских солдат.

На бульваре, в зоне нашей видимости. На моих часах было16 часов и 10 минут.

Воздух наполнился криком, словно стая ворон взлетела в воздух.

Убитые на вид — хрупкие подростки. Минуту назад они прошли рядом.

Увидели персики. Спросили у нашей прежней хозяйки стола:

— Что это?

Сказали, что название этих фруктов они слышали, но никогда еще не ели, так как жили на Севере. Они купили один килограмм персиков, и пошли на бульвар по другому торговому ряду прямо к своей Смерти... Там они остановились у ящиков с рыбными консервами.

Их смерть — смуглый мужчина в ослепительно белой одежде — подошел к ним вплотную. Раздались выстрелы...

Одновременно с ними на рынке было много русских военных.

После первых выстрелов они сгруппировались и побежали от проспекта Победы, стреляя с автоматов! Они испуганно озирались на верхние этажи разрушенных зданий.

Военные не поняли, откуда прозвучали выстрелы, и что случилось.

Продавцы товаров тоже бежали.

Боялись случайной автоматной очереди или снаряда с ближайшего военного поста.

Один мертвый солдат упал головой в ящик с рыбными консервами.

Я была сравнительно недалеко и все видела.

Эти консервы, «кильку», продавец (женщина-чеченка) взяла «под реализацию», в долг. Потому бросить их она не могла... И вот она страшно визжит, несчастного убитого с простреленной головой отпихивает ногами, а свой коробок с килькой тянет к себе.

Я быстро собрала наш товар. Вовремя!

Приехали другие российские военные, стали «матом» и автоматными очередями (спасибо, в воздух), разгонять людей.

У них тряслись руки от ненависти и от бессилья...

Военные хрипели со слезами на глазах:

— Они же только приехали! Позавчера! Необстрелянные! Мы не отвечаем за себя! Мы не отвечаем за тех из вас, кто медленно шевелится! Уходите! Прочь! Мы будем стрелять!

Мы видели: женщины из первого ряда, что были ближе к ним, бросили сметану в ведрах... Бежали. Воришки-подростки ее «хватанули».

Некоторые военные забирали со столов сыры, соленья, сигареты, выпивку... и, наконец, забрали своих убитых.

Хозяйка персиков плакала. Говорила:

«Если кто хочет, то наемников надо стрелять! Тех, кто к нам зарабатывать приехал на нашей крови! А не в детей, которых родители выкупить не смогли!..»

Многие женщины чеченки были с ней единодушны. Быстро собрались тучи. Хлынул сильный дождь.

Он, как дворник Бога, смывал все: страх, боль, кровь, грязь...

Интересно, что скажет мама? Завтра мы пойдем торговать?!

Будур

6 сентября 2000 г.

Вечер.

Вчера у нашего торгового места появились Машенька и Надя.

Подходит к нам и самая старшая из сестер Кусум. Она Кусум не любит.

Или делает вид...

Дороги перекрыли. Ждут нападения боевиков, потому что сегодня праздник.

Мы шли пешком. Движение транспорта запрещено.

Зря шли.

Только начали торговать — с постов обстреляли рынок.

Это для того, чтобы народ разбежался.

Мы убежали чужими дворами. Не знаю, как повезло остальным?

Вчера продавщицу домашних беляшей выпившие чеченцы у рынка заманили

в автобус. Заперли. Пытались изнасиловать.

Совсем сдурели! От войны и у них «крыша» поехала! Эти дни торговли нет. Потому еды нет. Наши долги «живут» с нами. Жаль! Мало настоящих людей! Смелых и честных!

Наша новая соседка на рынке уже второй день не может попасть к себе домой. Полное отсутствие транспорта. Мы предложили ей переночевать в нашей «берлоге с крысами».

Другая женщина из нашего ряда позвала «бездомную» к себе.

Она живет ближе к рынку. Выбор пал не на нас.

На рынке много молодых ребят: чеченцев в военной форме.

Так же было в конце лета в прошлом году, перед войной.

У них нет оружия, только рации.

Все повторяется!

Это «гантамировцы», из той части чеченской армии, что пришла с «федералами»

Одна из групп после убийства русских солдат охраняет базар.

Среди них есть парень — «пиратская копия» Аладдина. Зеркальное отражение!

Он заметил меня. Подошел. Представился — Магомед.

Сказал, что ему 27 лет.

Веселый и красивый! Замечательно смеется! Чудо!

Но... Он не Аладдин!

И больно и приятно.

С утра к нам на рынке подошла незнакомая женщина.

Сообщила, что нас ищут мать, и дочь из села N...

Но у нас знакомых там нет! Однако нам назвали улицу и номер дома.

А мы — нищие! У нас нет денег, поехать туда, узнать: кто это?!

У старших сыновей тети Тани, русской вдовы, федеральные военные вчера вечером на блокпосту отобрали сумку с продуктами, а сыновей избили.

Ветер носит слухи, что в город заслали смертников.

Все погибнут? Кто останется?

Царевна Будур

8 сентября 2000 г.

Вчера видела маму Нади, той самой, у которой сын Миша Магомет. Она сказала, что Кусум дала им деньги, очень много.

Несколько тысяч...

Хотя бы в этом она молодец! Значит, душа ее не очерствела после потери сына.

Мотивы этого поступка Кусум я предположила правильно!

С Надей нас ссорят клеветой, грязными наговорами и сплетнями в мой адрес.

Даже деньгами! Упорно не хотят, чтобы мы общались.

Ее маме наговорили гадостей... Она верит и не верит...

Сомнение — лучше, чем ничего. Это мой «дневник» сработал!

Надя то сама его читала! Явно, хоть часть, пересказала дома.

И я очень надеюсь — большому количеству наших общих знакомых!

Мы так и не смогли выбраться в село. Я чувствую — это было важно!

Будур

9 сентября 2000 г.

Вечером, когда мы уже собирались уходить с рынка, по торговым рядам выстрелил снайпер.

Непонятно, в кого он целился, чей он? Кто подослал?

Он едва не убил женщину-чеченку. Она торговала. Пуля вошла ей в шею. Женщина осталась жива. Ее увезли в больницу.

Экономим. Ходим пешком. Наш попутчик на половину дороги — тетя Тоня, светленькая. Та, которая торгует книгами. Возит свой товар она сама.

Но в своей квартире не живет. Одной опасно! Живет у подруги.

Больше русских людей в наших рядах нет!

Иногда, в свое рабочее время, я смотрю Тонины книги. Стараюсь читать быстро, пока стою на рынке...

Русских людей вообще в городе не видно.

Все «очеченились» внешне. Боятся.

Кто-то, возможно, нашел жилье и работу, став беженцем. Другие «осели»

у своих родных. Возвращаться не хотят.

Будур

10 сентября 2000 г.

Сегодня с утра идет дождь.

Уже 10 минут девятого, а мы еще дома!

Слышала от людей, что местные бандиты убили русскую старушку за пенсию, в нижних домах. Они зарубили ее топором. Она была одинока.

Какой ужас!

Русское население опять убивают!

Будур

18 сентября 2000 г.

Дружим со старшей сестрой Кусум.

Насколько можно в эту дружбу верить — я не знаю.

Она помогла заработать.

Водила мою маму гадать в кафе к своим знакомым.

Мы дали почитать ей мой «осенний» дневник...

(Для безопасности сделали его копию. Оригинал остался у нас...)

Дома, в полуразрушенной комнате я вымыла стены.

И мы их чуть побелили.

Копотью тяжело дышать, а впереди новая зима. Снова без газа, с сырыми дровами, крысами и проваленным полом. А над всем этим висит, раздумывая, придавить ей нас или нет, бетонная плита.

Видели Золину, подружку Кусум с рынка. Она задирает нос. Показывая всем своим видом, что знать меня не хочет. Не беда. Она и раньше глуповатой была...

Еще мы попали под взрыв! Это было 14 сентября.

Ехали с рынка на маршрутном такси, а в это время на трассе взорвали БТР.

БТР горел возле памятника трем героям.

(Это место в народе называют «Стрелка трех дураков».)

Наш «Рафик» бросило на тротуар... Мы здорово перепугались.

На следующий день был еще один взрыв. Там же!

Наша машина завернула на один квартал раньше. Вовремя!

Мы услышали грохот, увидели черный дым.

Как это возможно, на военном посту? В зоне отличной видимости...

Мы с мамой продолжаем жить в нашей квартире.

Снять другую возможности нет.

Роза, которая обещала нам предоставить свое жилище на год, внезапно исчезла.

К ней мы не переселились.

Крысы у нас огромные! Рыжие с серым. Какая-то дальняя родня садовых хомяков. Жрать крысам нечего. Могут покусать ночью.

Они чуть не съели нашего кота. Позавчера погрызли мою майку!

Требуют пищи. Пищат! Бегают прямо под ногами и ничего не боятся...

Обычно я делюсь с ними хлебом — от этого они становятся чуть добрее.

Стены нашей комнаты еще больше отошли от потолка. Трещины выглядят угрожающе, а коридор и кухня разрушены полностью...

А стена, общая с квартирой Марьям, качается от каждого нашего движения.

С подвозом воды — «напряженка». Водовозы не хотят посещать те дворы,

где людей мало.

Зря тратить бензин. Им не выгодно.

На рынке мы — ежедневно. Торговля идет плохо.

Хватает, чтобы купить

еду на два раза — поесть утром и вечером.

Собираем денежки. И по «капле» отдаем людям долги.

Больше из одежды ничего не покупаем.

Хотя теплые вещи нам нужны.

Боимся приближающейся зимы. Хорошо бы завести чугунную печь!

Мужики, неподалеку от места нашего проживания, воруют друг у друга.

Часто слышим их разборки с криками и угрозами во дворе. Драки! Мат!

Женщины соседки враждуют из-за стеклянных банок, уворованных

ими из чужих подвалов.

Ссоры, драки из-за остатков чужого имущества!

На базаре мы подружились с новыми соседями по столу.

Продолжаем общаться со старшей сестрой Кусум. Она все торгует.

Неплохие отношения с женщиной Аминой. Амина — умница! Труженица!

С высшим образованием. Продает чай! Она — вторая жена в семье.

У нее две дочери.

Очень любит сына этого человека от его первой жены.

Оказывается, и так жить можно!!! Жены дружелюбны между собой.

Конечно, иногда спорят. Но в целом живут неплохо, в общих заботах...

Пишу на рынке.

Меня обещают принять в школу № 11.

Пойду, заберу свои документы (если они целы) из разбитой школы № 50

(от нее остался только остов). Это была моя пятая школа, которую разрушали...

Год терять мне нельзя!

Буду на рынке выполнять свои домашние задания.

Пока дневной свет. Ведь дома вечерами темно — коптилка и свеча.

Мне нужно сумки с товаром домой нести! А маме вес больше 5 килограммов врачи запретили поднимать. Категорически!

У меня самой сильно болят ноги — хоть осколки и вышли.

Я сочинила стихи. Вот они:

Спокойной ночи всем моим друзьям!

Без шума грома и без вспышек молний

Пусть будет сон — прекрасному покорный:

Зеленым полем солнечным коням!

И каждый лист на дереве большом

Пусть выдаст тайну своего узора...

Среди пустых и глупых разговоров

Ты будь — другими! Ты помни о былом!

Поймай сиянье радуги — руками...

Любуйся каплей дождевой воды,

И пусть хранит Всевышний от беды

Твою дорогу между облаками...

В зеленом поле солнечным коням

Спокойно. Грома нет! Не видно молний!

Пусть будет сон — прекрасному покорный,

Спокойной ночи всем моим друзьям!

Я очень люблю сказку Гауфа «Спасение Фатьмы». Сегодня мое имя...

Царевна Фатьма

8 октября 2000 г.

Чего только не произошло в последние дни. Наконец-то я учусь!

Забрала свои документы из школы № 50 и отнесла в школу № 11.

Ни Аладдин, ни Кусум не показываются. Ее сестра обманула, что водкой не торгует. А мы посмотрели — полный стол! Это вместо книг...

Я с мамой по 8–10 книг выношу из дома — продаем их.

Разоряем остатки нашей домашней библиотеки, собранной тремя поколениями.

Прибыли нет совсем. На одной пачке сигарет мы зарабатываем один рубль!

Я три пачки продала — получилось 3 рубля! Автобус утром нас привез за 10 рублей. За то, что стоишь за столом (есть торговля или нет), надо отдать еще пять рублей! Минус обратная дорога!

Налоги у нас на 5 лет отменили. Красота! Если есть деньги и товар, можно стать на ноги. Люди зарабатывают. Некоторые возмущены, увидев на нашем столе табачные изделия.

Говорят:

— Вы до войны скромнее были! Торговали печатны

ми изданиями и другим безвредным товаром!

А сами ежедневно доллары меняют...

Нас никто не спрашивает: «На хлеб у вас есть?»

Бывают дни: я из школы приду, а еды дома нет. Совсем.

Скоро зима. Я без сапог.

Когда мы вернулись домой после «зачистки», увидели голенища, отрезанные от моих новых сапожек. Низа и подошвы не было.

Так что когда мои друзья, мои «братья», а так же «сестры», будут проезжать мимо на личном автотранспорте, они смогут увидеть меня в тапочках или в калошах на снегу.

В таком виде я пойду в школу.

А в квартире, к этому времени рухнувшей в подвал, я буду вместе с крысами жадно грызть кусок хлеба! Вот все перспективы.

Именно поэтому после уроков я стою на холоде 4–5 часов. Продаю сигареты, пытаюсь заработать на еду себе и маме.

Фрукты в садах закончились.

Хорошо, что мы не подорвались на минах и растяжках!

Но, как и раньше, мы хотим три раза в день есть!

У меня нет того минимума — 10 тысяч рублей, чтобы вложить их в косметику, в конфеты, детские игрушки и начать зарабатывать больше.

Людей в городе мало. Многие после войны, по разным причинам, бросили курить. А табачные изделия — единственный доступный для нас товар.

Хотя и невыгодный.

Болят ноги. Сказывается то, что по 2–3 месяца в войну я не переобувалась и спала под обстрелами в обуви. В нише без окна на старом матрасе.

В некоторых районах города, в центре, отремонтировали и свет и газ.

Именно там расселилась торговая элита.

И те удачливые граждане, кто пристроился в силовые структуры, в правительство пробрался...

Один из семьи такое местечко покупает и тянет остальных.

Ни для кого не секрет — рабочие места, места в милиции продаются.

Кто может их купить?!!

1) Те, кто много воровал по месту жительства.

2) Получал на уже умерших, родных по их документам гуманитарную помощь. Продавал ее. Ведь здесь у местного населения принято не сдавать документы, после

кончины родственника, а хранить их дома. Я лично знаю такие семьи.

3) Кто воевал и заработал на войне...

Вечер. Стихи А. Ахматовой. Я самовольно посвящаю их Аладдину:

Первый луч благословенья Бога

По лицу любимому скользнул...

И дремавший побледнел немного,

Но еще спокойнее уснул!

Верно, поцелуем показалась

Теплота небесного луча...

Так давно губами я касалась

Милых губ и смуглого плеча!

А теперь, усопших безмятежней,

В неутешном странствии моем,

Я к нему влетаю только песней,

И ласкаюсь утренним лучом!

***

Пленник чужой! Мне чужого не надо,

Я-то своих — устала считать!..

Так отчего же такая отрада

Мне вечерами его вспоминать?!

Пусть он меня и хулит и бесславит...

Слышу в словах его сдавленный стон...

Нет! Он меня никогда не заставит

Думать, что страстно в другую влюблен!

Я никогда не поверю, что можно

После небесной и чистой любви

Снова смеяться, плакать тревожно

И... проклинать поцелуи мои.

Царевна Фатьма

21 октября 2000 г.

Сегодня — день Ракеты!

В этот день, ровно год тому назад, я была в центре города, на рынке.

Было прохладно. На мне была одета моя старая коричневая куртка, на голове — платок.

Я торговала: журналами, газетами, расческами, булавками, нитками...

Мне было 14 лет!

В этот день, около пяти часов вечера я была ранена.

Через двор моего детства (там, где раньше жил мой дедушка-журналист) молодой мужчина - чеченец под обстрелом нес меня на руках.

Он спешил в аптеку на проспект Победы (там раньше был хлебный магазин).

Тогда я испугалась и плакала. Желая меня успокоить, он повторял на бегу:

— Не плачь, царевна!

И говорил, что я похожа на царевну Будур из сказки.

Это был Аладдин!

Человек, за которого и сегодня я легко отдам свою жизнь, пустую, не нужную мне без него.