Освобождение. Последний день моей временной работы оказался еще лучше, чем я думала

Последний день моей временной работы оказался еще лучше, чем я думала. После вычета налогов я благополучно получила двести долларов. Этого было вполне достаточно, чтобы дорогой старый папочка купил себе шикарную новую теннисную ракетку и жестянку с желтыми теннисными мячами в придачу.

Как ни странно, но когда я подхватила свитер, повесила через плечо сумочку с чеком и собралась покинуть агентство, то почувствовала вдруг легкую грусть. Руби обняла меня крепко, по-настоящему, не то что фарфоровая куколка Дженис.

Я помахала рукой, прощаясь с Биг-Беном, Эйфелевой башней и закатом на Гавайях.

— Ты можешь вернуться, когда пожелаешь! — сказала Руби. — Честное слово, я буду скучать по тебе. С тобой приятно иметь дело, Рэйвен!

— С тобой тоже!

Я сказала это от всей души. Эта женщина совсем не походила на типичную жительницу нашего городишки, и мне было приятно с ней подружиться.

— Когда-нибудь ты найдешь подходящего парня, себе под стать!

— Спасибо, Руби!

Это было самое нежное, что мне когда-либо говорили.

Как раз в эти дни Кайл Гаррисон, профессиональный игрок в гольф, стал ухаживать за Руби. Она нашла достойного воздыхателя и вполне заслужила это.

Дома я положила чек на прикроватный столик и свернулась клубочком в постели, довольная тем, что отбыла каторгу. День закончился, завтра я смогу обналичить эту бумажку и гордо вручить отцу мой заработок.

Конечно, о том, чтобы заснуть, в такой ситуации и речи не шло. Я маялась без сна всю ночь, гадая, как будет выглядеть суженый. Мне очень хотелось верить в то, что он не любитель носить клетчатые брюки, как Кайл, профессиональный игрок в гольф.

Потом я вспомнила о парне из особняка. Интересно, может, я уже нашла того человека, которого послала мне судьба?

* * *

— Чего это ты так улыбаешься?

Надо сказать, я пребывала в таком приподнятом настроении, что улыбка не сошла с моего лица даже при появлении Тревора. Я была просто счастлива.

— С работой покончено. Теперь я могу просто жить на проценты!

— Правда? Поздравляю. Хотя я уже привык видеть тебя в аккуратных офисных костюмах. Надеюсь, теперь ты будешь надевать их только для меня.

— Вали отсюда! — крикнула я и оттолкнула его. — Все равно ты не испортишь мне день!

— Не испорчу, — согласился Тревор и чуть отступил. — Я горжусь тобой.

Он улыбнулся великолепной улыбкой, но в ней подспудно таилось зло.

— Теперь тебе хватит денег, чтобы пригласить меня в кино. Я люблю фильмы ужасов.

— И рада бы, но они разрушительно действуют на детскую психику, так что пока это развлечение не для тебя. Через пару лет — да, может быть, и приглашу.

Я рассмеялась и пошла дальше. На сей раз он не остановил меня, наверное, действительно не хотел испортить мне день.

* * *

По окончании восьмого урока я поспешила к своему шкафчику для встречи с Беки. Мы собирались поесть мороженого и обсудить планы операции«Особняк». Оказалось, что у моего шкафчика собралась толпа учеников. Беки перехватила меня на подступах и попыталась увести прочь, но я стала проталкиваться вперед. Это оказалось нетрудно.

Зеваки расступались, завидев меня. Я глянула на шкафчик, и сердце мое упало.

К его дверце серебристым скотчем была приклеена веревка, на которой болтались теннисная ракетка моего отца и записка: «Игра закончена! Я выиграл!»

Голова у меня закружилась. Все это время Тревор Митчелл держал у себя ракетку. Может быть, он каким-то образом добыл ее в тот день, когда чудик приходил в школу?

Меня колотило от ярости при воспоминании обо всех этих телефонных звонках, раздраженных клиентах, нудных факсах, муторных конвертах и тоскливом созерцании того, как счастливые люди улетали на самолетах, уезжали на машинах и катили на лыжах прочь из Занудвилля, получив от меня билеты, сулящие свободу. Все это мне пришлось пережить только потому, что Тревор поджидал нужного момента, чтобы вернуть ракетку.

У меня вырвался вопль, зародившийся, казалось, в башмаках, взлетевший к самому потолку и эхом отразившийся от стен. Несколько перепуганных учителей выбежали, чтобы посмотреть, что случилось.

— Рэйвен, с тобой все в порядке? — спросила миссис Ленни.

Я не видела, разошлись ученики или все еще отирались там. Я видела лишь теннисную ракетку, не могла дышать, тем более говорить.

— Что случилось? — спросил мистер Бернс.

— Ты задыхаешься? У тебя астма? — встревожилась миссис Ленни.

— Тревор Митчелл… — начала я сквозь зубы.

— Да?

— У него все кости переломаны. Он в больнице!

— Что? Как?

— Где? Когда? — попеременно спрашивали запаниковавшие учителя.

Я сделала глубокий вдох.

— Где и когда — не знаю.

Я обернулась к ним. Внутри все бурлило и клокотало, голова была готова взорваться.

— Но говорю вам — это скоро произойдет!

Озадаченные учителя с недоумением уставились на меня.

Я изо всех сил схватила теннисную ракетку, дернула ее настолько сильно, что скотч отодрал полоску зеленой краски с моего довольно неряшливого шкафчика, и выбежала из школы, пылая жаждой мести.

Ученики толпились на передней лужайке, дожидаясь тачек. Я не нашла здесь Тревора, обошла вокруг школы и обнаружила его там, где и следовало, у подножия холма, на футбольном поле, в окружении всей команды.

Тревор все запланировал. Он терпеливо ждал этого дня, пока я изводила себя работой, знал, что я приду за ним, буду вне себя и обязательно захочу мести. Этот субъект решил доказать своим приятелям, что он снова король, который достал-таки девчонку-гота. Митчелл хотел, чтобы мой позор увидели все его дружки.

Я слетела по склону как ураган, под пристальными взглядами заклятого врага и дюжины его приспешников. Все они ждали, когда я наброшусь на наживку, коей являлся Тревор.

Не обращая внимания на пижонов футболистов, я двинулась на Тревора, готовая угробить его отцовской ракеткой, зажатой в правой руке.

— Ракетка все это время была у меня, — признался он. — В тот день я после школы пошел следом за этим придурковатым дворецким. Он хотел сам отдать тебе ракетку, но услышал от меня, что я — твой парень и даже вроде как расстроился.

— Ты сказал ему такое? Ни фига себе!

— Считай это комплиментом. Ты сошла за подружку футболиста, а я выставил себя приятелем девицы из шоу чудиков.

Я отвела назад ракетку и замахнулась.

— Я собирался вернуть ее раньше, но у тебя был такой довольный вид, когда ты шла на работу.

— На сей раз я так тебя отделаю, что мало не покажется.Перчатка для гольфа на ушибленном пальчике не спасет.

Я замахнулась на Тревора, и он отскочил назад.

— Я знал, что ты будешь бегать за мной. Девчонки всегда так делают! — гордо заявил он.

Его безмозглые приятели загоготали.

— Но ведь и ты бегал за мной, а, Митчелл?

Он озадаченно уставился на меня.

— Это правда, — продолжила я. — Расскажи-ка своим друзьям! Впрочем, я думаю, они и так это знают. Поведай им, почему ты это делаешь!

— О чем ты говоришь, чучело?

По выражению его лица я видела, что он готов к бою, но в мою тактику не въезжает.

— Конечно, о любви, — изобразив смущение, сказала я.

Вся толпа заржала. У меня имелось оружие получше любой ракетки стоимостью в двести долларов, то есть унижение. Обвинить футбольного сноба в том, что он увлечен девчонкой-готом, это полдела, но использовать слово«любовь» в присутствии шестнадцатилетнего мачо — вот это смертельный прием.

— Эй, да у тебя вконец крыша съехала! — крикнул он.

— Да не смущайся ты так. Правду ведь все равно не скроешь, — самодовольно заявила я, улыбнулась вратарю и пропела: — Тревор Митчелл любит меня. Тревор Митчелл любит меня!

— Да ты обкурилась или укололась!

— Ответ неверный. — Я обвела взглядом всех его улыбающихся дружков-футболистов, а потом хмуро посмотрела на него. —Конечно, твои чувства настолько очевидны, что мне следовало бы догадаться раньше. — Тут я повысила голос и произнесла как можно громче и отчетливее: — Тревор Митчелл, ты влюблен в меня.

— Ага, чучело несчастное! Типа у меня в спальне на стене висит плакат с твоей физией. Да ты посмотри на себя в зеркало — сама мигом испугаешься!

Спору нет, это был сильный удар, однако я вобрала в себя обиду, чтобы подготовиться к следующему раунду.

— Ну-ну, только вот в дубовую рощу ты таскался не с плакатом, вампиром обрядился не для того, чтобы произвести впечатление на плакат, и ракетку моего отца спрятал не затем, чтобы добиться внимания плаката.

Должно быть, футболистов мои доводы по меньшей мере заинтересовали. Эти парни не принимали участия в перепалке ни на чьей стороне, но с любопытством ждали, что будет дальше.

— Никто из твоих приятелей, здесь присутствующих, не обращает на меня внимания, — продолжила я. — Это означает, что им нет до меня дела, а тебе есть. Ты на мне просто помешался, каждый день ко мне липнешь, проходу не даешь.

— Да ты ненормальная, спятила да еще и обкурилась! Чего еще ждать от такой придурковатой особы, как ты!

Тревор глянул на Мэтта, который лишь неловко улыбнулся и пожал плечами. Другие приятели посмеивались и перешептывались, но слов было не разобрать.

— Ты сохнешь по мне, — крикнула я ему в лицо. — И не можешь меня получить!

Тут Тревор не выдержал и бросился было в атаку, но не зря же у меня имелась ракетка, которой можно было отбиваться. Зрелище, надо думать, было уморительное и позорное. Герой футболист набросился на девчонку. Его приятелей это, надо полагать, позабавило, а поскольку они, в отличие от него, собой владели, то оттащили Митчелла назад и отгородили от меня, ну прямо как шеренга перед нападающим, который собрался бить штрафной.

Тут мистер Харрис дунул в свой свисток, дав знак начала тренировки.

Благодарить Мэтта и остальных парней или отпускать колкие шуточки в адрес поверженного противника было некогда, и я, внутренне торжествуя, понеслась вверх по склону холма. Мне не терпелось поделиться с Беки.

Действительно ли я думала, что Тревор влюблен в меня?

Нет. Его любовь представлялась мне столь же маловероятной, как и существование вампиров. Как может мистер Популярность втрескаться в мисс Наоборот? Но сцена у меня получилась правдоподобной, во всяком случае, все на это купились.

Самое главное в том, что наконец я свободна.