Посмешище

История о голом Треворе моментально разнеслась по Верхнему Занудвиллю. Некоторые ученики говорили, что он притащился в дом Мэтта, прикрывая чресла мешком для мусора, другие утверждали, что его нашли без сознания в голом виде на задней лужайке, но насчет моей причастности к этой истории никто так и не догадался. Единственным, кто знал подлинную историю, был сам красавчик Тревор. Не знаю уж, что он там наплел, небось какую-нибудь ахинею про свидание с девицей из группы поддержки футбольной команды, но, так или иначе, все посмеялись и успокоились.

Меня Тревор оставил в покое, даже в мою сторону не смотрел.Ладно, по всему выходило, что готическая девица уделала-таки милашку футболиста, но ведь получалось, будто я украла его одежду. Я не хотела, чтобы меня обвинили в краже, а значит, шмотки следовало вернуть. Сперва башмак.По-моему, левый. Я повесила его на мой школьный шкафчик. Поначалу никто вроде бы не заметил болтающегося мокасина. Если кто и бросал на него взгляд, так потом шел себе дальше, мимо. Однако на следующее утро он исчез. Один человек заметил его. Теперь пришла пора и остальным все это заметить, не только славному старине Тревору.

Правый коричневый мокасин был повешен таким же образом, но рядом с ним красовалась записка: «Ты потерял что-то, Тревор?»

На сей раз ученики проходили мимо со смешками. Правда, похоже, никто особо не вникал, чей это шкафчик. Ничего, скоро въедут.

Каждый день появлялся то носок, то футболка. Я начала замечать, как три девчонки, из самых больших наших задавак, которые никогда раньше со мной не разговаривали, стали вдруг посматривать на меня с одобрительной улыбкой. Эти три девушки Тревора только трепались, зато мне было что показать.

К тому времени, когда были вывешены его штаны-хаки в пятнах от травы и земли, все уже поняли, чей это шкафчик. Теперь ребята в холле улыбались, завидев меня. Не то чтобы я стала нарасхват, но, безусловно, добилась своего рода популярности. Конечно, у кого угодно, только не у Тревора.

Но я все равно чувствовала себя в безопасности. Теперь, когда все знали, чей это шкафчик, этот тип стал бы первым подозреваемым, случись что со мной.

Правда, он все же попытался сунуться с угрозами.

— Ты у меня пинка по заднице схлопочешь, чудище, —заявил он, схватив меня за подбородок, когда мы с Беки собирались идти домой.

— От солдатского башмака пинок будет посильнее, чем от мокасина, неандерталец, — парировала я, хотя мое лицо оставалось в его лапище.

— Отпусти ее, — сказал Мэтт и оттащил его в сторону.

Похоже, что даже Мэтта моя выходка только позабавила, хотя он и числился у Тревора в закадычных друзьях. Я была уверена в том, что своим выпендрежем этот тип доставал и Мэтта.

— Как была с придурью, такой и останешься! —проорал Тревор.

К счастью, Мэтт снова его оттащил. После долгого дня, проведенного в школе, у меня не было настроения вступать в сражение.

— Ну, погоди! — кричал он мне вслед. — Ну, погоди!

— Поговори с моим адвокатом! — заорала я в ответ, втайне надеясь на то, что вместо адвоката мне не потребуется пластический хирург.

И вот настал час грандиозного финала.

Толпы учеников собрались вокруг моего шкафчика. Я увидела даже новичка, делавшего снимки. Это была кульминация, которой все ждали. Мой шкафчик, белое нижнее белье Тревора фирмы «Кельвин Кляйн», приклеенное к нему, и записка со словами: «Белое для девственников, верно, Тревор?»

Уж что-что, а эту записку увидели и прочитали все. И все всё поняли!

— Рэйвен, ты испортила школьное имущество, —укорил меня директор Смит позднее в тот же день.

Я уже столько раз бывала в кабинете директора Смита, что для меня это было все равно как встреча со старым другом.

— Эти шкафчики стоят здесь вечно, — ответила я. — Может быть, стоило бы сообщить попечительскому совету школы, что нам нужны новые?

— Очевидно, ты не понимаешь, что это серьезно, Рэйвен.Ты испортила шкафчик и поставила в неловкое положение достойного ученика.

— Достойного? Спросите лучше девчонок из группы поддержки школьной команды, сколько раз он ставил некоторых из них в, так сказать, неловкое положение.

Директор Смит раздраженно постучал по столу своим карандашом.

— Рэйвен, нам нужно подыскать тебе полезное занятие.Какой-нибудь клуб, в который ты могла бы вступить, что-нибудь, что поможет тебе завести друзей.

— В шахматном клубе есть вакансии? Или как насчет математического клуба? — саркастически осведомилась я.

— Есть и другие сферы деятельности.

— Ага, так, может, мне вступить в танцевальную группу поддержки нашей команды? Ради такого дела я согласна надеть плиссированную юбчонку, но, конечно, черную.

— А что, ты вполне могла бы попробовать. Ручаюсь, у тебя здорово получилось бы.

— Очевидно, достойные ученики вроде Тревора действительно уважают девиц из группы поддержки.

— Рэйвен, учеба в старших классах трудна для большинства ребят. Тут уж ничего не поделаешь, возраст сложный, программа напряженная и все такое. Даже те, которые вроде бы вполне успешны, на самом деле, втайне, тоже сталкиваются с проблемами. Но у тебя есть все задатки. У тебя уйма воображения. Ты сообразительна, способна сама докапываться до сути дела. Только не порть больше шкафчики, пытаясь найти ответы на свои вопросы.

— Конечно, — заверила я его, воспользовавшись паузой как предлогом, чтобы смыться. — До скорой встречи.

— Не слишком скорой, ладно, Рэйвен?

— Постараюсь не слишком вас напрягать, — сказала я и закрыла за собой дверь.

На следующий день я заметила на своем шкафчике что-то новенькое, совсем не мое. Это была надпись, сделанная черной краской: «Рэйвен —сущий кошмар».

Я улыбнулась. Очень умно, Тревор. Очень умно. Внутри у меня потеплело. В первый раз он сделал мне комплимент.