Малогерманская историческая школа.

Господствующее положение в немецкой буржуазной историографии второй половины XIX в. за-нимали малогерманские историки, получившие такое название за активное участие в политиче-ской борьбе вокруг объединения Германии под руководством Пруссии и после 1871 г. ставшие официозной исторической школой Прусско-Германской империи. Признанными лидерами и вдохновителями малогерманской школы являлись И. Г. Дройзен, Г. фон Зибель и Г. фон Трейчке. К малогерманцам примыкал и ряд других видных историков, среди которых был и крупнейший исследователь античности Т. Моммзен, в отличие от прочих малогерманцев сохранивший либеральные воззрения и после создания Германской империи.

Иоганн Густав Дройзен (1808—1884), выпускник Берлинского университета. Дройзен занимался проблемами античности и в 1833 г. опубликовал «Историю Александра Великого» (1836), за которой последовала двухтомная «История эллинизма» (1853). Уже в этих первых работах Дройзен расценивал проведенное военным путем объединение мелких греческих государств вокруг Македонии как образец национального объединения.

Став в 1840 г. профессором в Кильском университете, Дройзен обратился к изучению нового вре-мени и создал двухтомные «Лекции по освободительным войнам» (1846), затем биографию одного из видных деятелей этих войн фельдмаршала Йорка (1851 —1852) и после перехода в Берлинский университет свой главный труд — «Историю прусской политики» в 14 томах, доведенную до начала Семилетней войны. Одновременно с этим в последние годы жизни Дройзен руководил изданием документов из прусских архивов, которое должно было доказать благотворность политики Пруссии для всей Германии.

Генрих фон Зибель (1817—1895) принадлежал к числу выходцев из крупной рейнской буржуазии. Его отец, преуспевающий юрист и прусский чиновник, получивший дворянский титул, примыкал к умеренно-либеральной буржуазии и был близок с ее лидерами — Ганземаном, Кампгаузеном и Мефиссеном. В Берлинском университете Зибель учился у Савиньи и Ранке и уже в своем первом крупном произведении «Политические партии Рейнской провинции» (1847) выступил за предоставление буржуазии права в управлении государством путем реформы. Зибель четко осознавал, что для буржуазии наиболее опасным становится не полуфеодальное юнкерство, и требовал создания под эгидой прусской короны прочного союза имущих классов в совместной борьбе против угрозы со стороны «четвертого сословия».

После недолгого пребывания в Мюнхене (1856—1861), где Зибель вел как секретарь Историче-ской комиссии большую научно-организационную работу и основал «Исторический журнал», и Бонне (1861-1875) он был назначен директором Прусского государственного архива. Находившись на этом посту, он создал свой главный, оставшийся незаконченным труд — «Основание Германской империи Вильгельмом I».

Наибольшим политическим темпераментом отличался младший коллега Дройзена и Зибеля, сын дрезденского офицера Генрих фон Трейчке (1834—1896), взгляды которого первоначально формировали: под влиянием лекций либерального профессора Дальмана в Боннском университете.

В своих первых небольших работах, посвященных различным локальным проблемам английской истории и написанных с прогрессивных для того времени позиций. Трейчке ратовал за национальное единство на основе конституционной монархии. Но если в начале конституционного конфликта в Пруссии Трейчке стоял еще в оппозиции прусскому правительству и Бисмарку, то уже в 1864 г. он становится ярым сторонником Бисмарка. Независимо от своей национал-либеральной партии он настолько следовал за всеми изгибами бонапартистской политики Бисмарка, что получил вполне заслуженное прозвище «пророк нашего рейха».

Основой исторических воззрений малогерманских историков была их этатистская и антиреволю-ционная идеологии, отличавшаяся, однако, определенной двойственностью и противоречиво-стью. Их выступления за национальное объединение Германии, борьба с феодализмом, сепара-тистскими течениями и юнкерством сыграли в начале их деятельности прогрессивную роль, хотя уже тогда малогерманцы стремились не к последовательной борьбе против реакции, а к компромиссу с прусской монархией.

Наибольшие достижения в этой области принадлежали Зибелю, написавшему проникнутую апо-логией буржуазного общественного строя «Историю революционного времени с 1789 по 1800 г.». Зибель пытался противопоставить свое понимание Великой французской революции как консервативным, так и демократическим ее оценкам. Главную позитивную сторону революции он находил в том, что она установила господство капиталистических отношений, а ее основную негативную черту — в том, что она, как и всякая революция, с самого начала имела тенденцию угрожать порядку и собственности, поскольку выводила на сцену истории народные массы.

Зибель признавал прогрессивное значение революции в смысле уничтожения феодальных порядков, но подчеркивал, что для истории предпочтительнее путь реформ сверху. Он оправдывал революцию только на первом этапе, до свержения фельянов и провозглашения республики, изображая дальнейшие события как хаос и господство анархии.

Новой в научном отношении стороной работы Зибеля было его стремление рассмотреть события во Франции в широком контексте международных отношений и повязать значимость революции для других государств Европы. Определенное внимание уделил он и социально-экономическому фактору, показав значение аграрной и финансовой реформ для ликвидации устаревших феодальных отношений. Зибель ввел в научный оборот много неизвестных ранее документов из архивов Англии, Голландии, Польши, Швейцарии. Одним из первых он указал на стремление жирондистов решить внутренние затруднения путем успехов на полях сражений, но совершенно неправомерно снимал ответственность за начало войны с реакционных монархов Европы. На основе архивных материалов Зибель показал непрочность первой антифранцузской коалиции, раздиравшие ее противоречия, главным источником корых была польская проблема. Он обратил внимание на намерения Екатерины II, стремившейся втянуть Австрию и Пруссию в войну против Франции, а за их спиной захватить Польшу. Он решительно отказывался признать внутреннюю закономерность и неизбежность революции, противопоставил ей путь реформ сверху как идеал прогресса.

Во время франко-прусской войны, завершившей объединение Германии, малогерманские исто-рики приняли активное участие в разжигании инспирируемой правящими кругами шовинистиче-ской лихорадки. В бесчисленных публицистических статьях они не переставали доказывать, что со стороны Германии война является справедливой не только на первом этапе, но и на завершающей фазе военных дейтвий, закончившихся аннексией Эльзаса и Лотарингии.

После 1871 г., когда главная политическая задача малогерманских историков была выполнена, из их сочинений начали исчезать относительно прогрессивные прежде национальные тенденции, их стали заменять тенденции откровенно националистические. Малогерманцы перешли на открыто реакционные позиции грубого восхваления сложившейся в империи социально-политической системы. Обеспокоенные усилением рабочего и социалистического движения в Германии, они старались убедить предпринимателей пойти на умеренные социальные уступки рабочим. Поэтому они приветствовали начатую Бисмарком патерналистскую политику социальных подачек и принятие «исключительного закона» против социалистов.

Произведения малогерманцев, написанные в 80-е годы, сводились к прославлению милитарист-ского курса Пруссии как единственно возможной «реальной политики». В таком духе было создано единственное значительное историческое сочинение Трейчке «Немецкая история девятнадцатого века» (в 5 т.; 1879—1894), доведенная до начала революции 1848 г. В ней автор на все лады пропагандировал легенду об исторической миссии Пруссии, считая ее единственным немецким государством, которое неуклонно и последовательно воплощало национальные интересы. Династия Гогенцоллернов представала под пером Трейчке как галерея великих исторических деятелей, подлинных героев немецкой истории. Направляя свою полемику против Австрии и мелких немецких государств, против идей Французской революции и южногерманского либерализма, Трейчке ограничил свою источниковую базу только прусскими архивами (хотя привлек и некоторые документы из баденского архива), материалы которых он обещал Бисмарку использовать исключительно во благо, а не во вред Пруссии. Опус Трейчке, за который он был удостоен официального титула «историограф прусского государства», носил настолько тенденциозный и даже фальсификаторский характер, что от позиции автора публично отмежевались его многолетние и близкие коллеги Баумгартен и Дройзен.

Столь же научно несостоятельной была и работа Зибеля «Основание Германской империи» (1889—1894), которая вызвала острую научную критику. Она была написана по прямому пожела-нию Бисмарка, не решившегося, однако, предоставить автору право на использование большин-ства документов из архива ведомства иностранных дел: они содержали множество таких сведе-ний, что канцлер предпочитал хранить их в секрете.

После отставки Бисмарка Зибелю по личному распоряжению нового кайзера Вильгельма II было вовсе запрещено использовать дипломатические документы из архива. Император был недово-лен общей концепцией Зибеля, изобразившего основание империи как деяние исключительно Бисмарка, по сравнению с которым все прочие лица, даже заглавная фигура книги — Вильгельм I, превратились во второстепенных персонажей.

Тезис о творении истории великими людьми нашел в книге Зибеля законченное воплощение. Объединение Германии по его концепции было возможно лишь путем бисмарковской «револю-ции сверху». Никакой демократической, связанной с активностью народных масс альтернативы этому пути Зибель не признавал. Даже либеральное буржуазное движение он принимал во вни-мание только с 1867 г., когда оно пошло на признание политики Бисмарка и превратилось из его противника в подчиненного союзника.

Не менее тенденциозной была и «История прусской политики» Дройзена, все четырнадцать то-мов которой представляли апологию исторического права Пруссии на гегемонию в Германии. Дройзен откровенно определил свои взгляды как «не либеральные и не консервативные, а прусские, то есть немецкие, немецкие, то есть прусские».

Большинство малогерманцев в идеалистической форме признавали закономерный и прогрессивный характер исторического развития, считая воплощением прогресса историю Пруссии XVII—XIX вв. В отличие от Ранке, который практически полностью исключал экономику из сферы изучения, малогерманцы в условиях быстрого развития капитализма в Германии не могли не признать, что «история экономических процессов стала такой же важной, как и история разных дипломатических переговоров».Но развитие экономики они объясняли прежде всего моральными, этическими и психологическими мотивами и не шли дальше признания за ней роли одного из факторов исторического процесса. На практике же малогерманцы лишали экономику даже этого ранга равноправности по сравнению с прочими факторами и ограничивались в своих книгах лишь небольшими и формальными экскурсами в сферу материального производства.