Правда или ложь

Прошли месяцы, и Аллегра вернулась к своей жизни в Нью-Йорке. Портрет прибыл с веселой запиской от Ренни. Еще раз спасибо за отличный вечер. Надеюсь увидеть тебя снова! Аллегра разорвала записку напополам и убрала картину на чердак, прежде чем Чарльз спросит о ней. Осенний общественный сезон был в полном разгаре и много чего нужно было сделать: благотворительность, контроль за реконструкцией их загороднего дома в Верхнем Ист-Сайде; различные комитеты, которые являлись частью вампирского общества. Вечная рутина, думала Аллегра, находя большую часть своей работы бесполезной в те дни и не находя различий с ежедневным легкомыслием так нравившимся пустоголовым светским львицам Красной Крови, которые прожигали свою жизнь во имя благотворительности. Она пыталась выбросить из головы Бендикса и чаще всего ей это удавалось. Он живет, так как должен: он поженится, заведёт детей, будет вести счастливую, непримечательную жизнь. Он не нуждается в ней, никогда не нуждался. Она бы только принесла ему отчаяние и безумие. Повезло, что он был достаточно силен, чтобы выжить, при том, что он был избран ею, прежде всего как фамильяр.

В этот оживленный октябрьский день, Аллегра возвращалась домой после посещения Хранилища, когда заметила огромный белый фургон, перегородивший боковой вход на 101 улице. Он выглядел как машина скорой помощи, но на нем не было никакого названия госпиталя или клиники. Хотя улица не была очень оживленной, нужны были обе полосы для нормального трафика, но любопытная толпа зевак собралась вокруг фургона, ожидая увидеть, вывезут ли кого-то на каталке. Пахло кровью и катастрофой, и Аллегру немного подтолкнул их алчный интерес. Также, она начала волноваться. Что если что-то случилось с Чарльзом или Корделией? Она протиснулась сквозь толпу и вошла через парадную дверь с трепетом в груди.

Однако оказалось ничего плохого. На кухне Корделия обсуждала меню со штатом, а Чарльз был в своем кабинете, погрузившись в обсуждение с Форсайтом Ллевеллином. Чарльз пытался убедить Форсайта переехать в Нью-Йорк и присоединиться к Конклаву. Форсайт не входил в число ее любимчиков, и Аллегре хотелось, чтобы Чарльз не зависел так сильно от него. Форсайт посмотрел на нее, и что-то в его взгляде заставило ее встревожиться. Словно он знает самый темный ее секрет, о котором она и не догадывается. Чарльз вырос вместе с Форсайтом в этом цикле. Она помнила, что он никогда не нравился их отцу. Лоуренсу бы это не понравилось.

Они замолчали, когда она вошла в комнату.

- Чарльз, что это за фургон на улице? Он имеет какое-то отношение к нам? Он загородил всю улицу. Вокруг него собралась толпа.

- Форсайт, не переставишь его? - спросил Чарльз.

- Конечно, - сказал Форсайт, вскочив со стула.

Он выглядит нервным, подумала Аллегра. Почему он нервничает?

- Что происходит? - она спросила Чарльза, когда Форсайт вышел.

- Произошел инцидент, - сказал Чарльз. – Но тебе не о чем беспокоиться, дорогая.

Он больше ничего не сказал, но Аллегра стала раздражаться.

- Ты снова это делаешь, не даешь мне и рта раскрыть. Ты знаешь, что я это ненавижу.

Чарльза выглядел задетым.

- Я не это имел в виду. Просто...

Аллегра укусила внутреннюю сторону щеки от отчаяния. Она знала, почему Чарльз так ведет себя. Все всегда сводилось к тому, что произошло во Флоренции во время Ренесанса, когда она совершила страшную ошибку, которая могла стоить им всего. Она никогда не преодолеет это. Она никогда не простит себе. Это воспоминание будет преследовать ее всю бессмертную жизнь. Хуже всего, что она даже не знает всего о том, что произошло. Конечно, она знала, что она сделала, но она была уверена, что в этой истории было еще что-то. Чарльз отрицал, что хранит тайны, он сказал ей, что она знает все, что ей нужно знать. Ооднажды она пыталась выведать, пыталась добраться до спрятанных уголков его памяти, но она никогда ничего не находила. Либо он был очень хорош в утаивании своих мыслей, либо он говорил ей правду. Она не знала, что было хуже.

Чарльз вздохнул.

- В любом случае ситуация под контролем. Но ты спросила, поэтому я говорю тебе. Существует какой-то вид заболевания, которым заражаются люди, от чего пострадали несколько молодых вампиров в Сан-Франциско. В машине скорой помощи лежит фамильяр, умерший от него. Мы с врачами анализируем его кровь.

Аллегра приподняла брови.

- Ты знаешь так же хорошо, как и я, что нет человеческого заболевания, которое могло бы повлиять на вампиров.

- Ни одно из них, известное нам, - нахмурился Чарльз

- Чарльз, даже ты знаешь, что это невозможно. Не вводи меня в заблуждение.

Она скрестила руки на груди.

- Скажи, что на самом деле в фургоне.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

- Ты обвиняешь меня во лжи? - его голос был спокойным, но напряженным, и Аллегра увидела болезненную вспышку в его темных серых глазах.

Ее плечи опустились.

- Нет... Не обвиняю. Ты знаешь, я не сомневаюсь в тебе, - сказала она, отступив. - Просто это так странно.

- Согласен, поэтому мы следим за этим.

Он откашлялся.

- Чем ты на самом деле обеспокоена? Ты раздражена с тех пор, как мы съездили в Калифорнию. Что-то произошло? Я не хочу выпытывать у тебя. Думаю, ты бы мне рассказала, если бы это было важно.

Аллегра покачала головой. Она хотела рассказать ему, но она не хотела, чтобы это привело к скандалу, она осознавала, что снова отдаляется от него.

- Я видела Бена, - наконец призналась она, чувствуя неодобрение Чарльза. - Это не то, что ты подумал... ничего не произошло... он женится. - Она выдохнула. - Но это не причина. В смысле.. ты понял, что я имею в виду.

Чарльз спокойно отнесся к услышанному и задумчиво кивнул.

- Мне жаль, что ты расстроена. Я знаю, ты заботилась о нем.

Аллегра почувствовала, будто огромный груз свалился с ее души. Она села рядом со своим близнецом и положила голову ему на руку.

- Ты как, в порядке? – мягко спросил он.

- Да. Просто... это напугало меня. Снова увидеть его. После того, что случилось в прошлый раз, помнишь?

Она забыла, насколько близки они были. Чарльз был ее лучшим другом, тем, кому она рассказывала все секреты, кому она больше всего доверяла, тем, кто знал ее лучше остальных. Они были двумя сторонами одной монеты. Они разделили бессмертную жизнь: бесчисленные воспоминания, ведущие весь путь к самому началу, когда они были впервые кровно связаны друг с другом. Она ничего не скрывала от него. Он привлек ее к себе.

- Не бойся.

Форсайт вернулся, звеня своими ключами.

- Путь свободен. Я нашел большое парковочное место на Риверсайде.

Чарльз неохотно высвободился из объятий Аллегры.

- Дорогая, ты не оставишь нас ненадолго наедине? У нас с Форсайтом есть некоторые дела.

Аллегра закрыла за собой дверь. Она чувствовала себя лучше после признания Чарльзу, и то, что он сказал, было правдой, он никогда ей не лгал. Но ложь во имя спасения была таким же грехом. Она не могла помочь, но чувствовала, что в этой истории есть что-то, что Чарльз утаивает от нее, что-то важное и она должна выяснить что.

За всю их историю она никогда не слышала о такой человеческой болезни, которая могла бы повлиять на физиологию вампира. Ничто не могло навредить вампирам. Разве что, они могли заболеть обычной простудой или гриппом, как и любой другой. Они были сделаны с того же основного материала, что и Красная кровь с одним важным отличием, так что в целом у них был иммунитет к серьезным заболеваниям. Когда цикл заканчивался, и наступало время отдыхать, " смерть" была лишь глубоким сном, пока Голубая Кровь не будет пробуждена опять в новом облике. У Падших не было таких проблем как рак или сердечные заболевания.

Мог ли Чарльз солгать ей? Ей стало грустно от того, что она даже допускала подобную возможность. Это показывало, насколько они отдалились друг от друга. Она больше не доверяла ему полностью и это даже не его вина.

Аллегра включила свой беговой механизм. Она любила бегать в парке, чтобы прояснить мысли.

- Я ухожу, - крикнула она, чтобы никто не волновался.

Она сбежала с холма, планируя добежать до речной петли, которая притягивалась вдоль всей дороги до лодочной бухты. Там были всего лишь несколько бегунов, роллеров и велосипедистов, а также мам с колясками. Она держалась на легкой скорости, ее кроссовки стучали по тротуару в ритме стаккато³². По дороге обратно к дому, она прошла мимо фургона, который Форсайт поставил между Риверсайд и 99-ой. Она заколебалась на мгновение, но ее любопытство и скептицизм взяли верх, она подошла к нему. На улице никого не было, замок взломать достаточно легко. Она распахнула заднюю дверцу и забралась внутрь.

Там был мешок с телом. Чарльз сказал, что это человеческое тело. Зараженный фамильяр.

Промелькнули воспоминания, когда она была во Флоренции Венатором, ее тогда звали Томасией. Со своей командой, она проводила ночи, скитаясь по крышам, охотясь на Серебряную Кровь, застрявшую по эту сторону врот. Венаторы поймали и истребили весь оставшийся Кроатан, по крайней мере, они верили в это. Как и Чарльз, она была уверена, что они, наконец защищены от вреда, если бы не тот инцидент в Роанке. Они потеряли целую колонию. Корделии и Лоренсу всегда казалось, что Серебряная Кровь никогда не была побеждена, что Ковен был скомпрометирован, каким-то образом развращен. Чарльз считал это смешным. Он направил свою веру на врата. А что, если Лоуренс и Корделия были правы, а Чарльз нет?

Кто или что - было в сумке?

Аллегра расстегнула сумку, ее сердце забилось быстрее. Не было уверенности, в том, что она искала, или в том, что она ожидала найти. Она видела безжизненные тела вампиров, которые прежде были подвергнуты Полному Потреблению, слышала Серебряную Кровь, говорившую голосами ее падших друзей, ее мертвые товарищи, которые были вынуждены стать частью монстра, их бессмертные души навсегда заперты, прикованы к духу

32. Стаккато (итал. staccato — «оторванный, отделённый») музыкальный штрих, предписывающий исполнять звуки отрывисто, отделяя один от другого паузами.

дьявола. Но ничего не случалось со времен Роанка, и Чарльз был уверен в том, что потерянная колония, просто решила уйти под землю, даже при том, что сообщение на дереве говорило об обратном. Серебряная Кровь была вычеркнута из их книг по истории. Чарльз не хотел, чтобы старые страхи терзали их новую жизнь в Новом Мире. Что было в сумке?

Могло быть это тем, о чем она подумала?

Она даже не хотела озвучивать свои страхи.

Наконец, она открыла, чтобы посмотреть.

В мешке была девушка. Человеческая девушка, ее кожа уже посерела. На ее шее было два маленьких шрама, почти незаметных, которые означали, что она была фамильяром вампиров.

Какая болезнь у нее могла быть, удивилась Аллегра. Чтобы так умереть, молодой и одинокой. Какая жалость. У Красной крови была и так очень короткая жизнь.

Аллегра обратно застегнула мешок. Она не могла признаться себе в этом, но часть ее ожидала найти в нем мертвого вампира, как бы невероятно это не звучало, и она почувствовала облегчение, узнав, что после всего Чарльз говорил ей правду.