Пролезайте между наших ног, У нас нет Бога, Молитесь на наши п.ды. Сука — сваха, У ней выходит задняя кишка, Её привезла сотня лошадей, Она уе.ла сотню гостей.

Вчера взятая молодушка, Намедни выданная девушка Послала мужа на дело, Заставила его работать: Дала ему лопатку, Велела снег разгребать. Она вышла посмотрела на мужа — Руки его примерзли к лопате, Сопли примерзли к губам. За обе ноги она его схватила, Об амбарный угол ударила. Посмотрела — муж ее мёртвый, Под амбар она его и всунула...

перину, а под него дерюгу — уж больно муж мочился по ночам. Матушка рас-сердится на своего супруга, побьёт его, а он идёт жаловаться свекрови. Та его уймёт, да и ладно. Так они и жили».

Несмотря на серьёзные намерения в выборе будущей супруги, иногда случалось, что жених отказывался от невесты после того, как ещё до свадьбы воспользо-вался её телом и любовью. Мордва строго судила таких обманщиков, а уважае-мые всеми старики возлагали на злоумышленника большой штраф. Впрочем, по-теря девственности не смущала других претендентов на руку молодой женщины. Мордовские женихи были не особо разборчивы на этот счёт.

«Не беда, если девушка не смогла уберечь себя до брака, так как венец покры-вает все грехи. Любезна та жена, которая нарожает много сыновей и дочерей, а девушка, которая увлеклась и родила ребёнка до брака, только доказала, что не бездетна. Стыда в этом нет, виноват тот, «кто на телеге проехал и сле-ды оставил». При этом считалось, что незаконный приплод — доброе подспорье в хозяйстве, и мордва на этот счет поговаривала: «Чей бы бычок не скакал, а те-лёночек наш!» И так как невинность девушки не была непременным условием вступления в брак, то и её отсутствие не влекло никаких последствий ни для не-весты, ни для её родителей. Но зато непременным условием порядочности моло-дого мужа являлось молчание по поводу чужой «телеги», которая «наехала» на его жену.

е выходили за стены дома, так как мордва трепетно относилась к своей личной жизни. О своей сексуальной свободе мордовский народ пел на посиделках:

«Я пошел по мокшанской дороге,
Нашел мокшанскую девушку:
Рубашка её разорвана,
Сиськи наружу.
За сиськи я её поймал,
Под берег я её повел...»

Когда любовное дело заканчивалось свадьбой, родители жениха доставали из своих денежных запасов, отложенных на чёрный день, от 80 до 100 золотых руб-лей и закатывали пир горой. В зависимости от платежеспособности семьи тор-жества длились от недели до месяца, и селение еще долго не успокаивалось пос-ле справленной в нем свадьбы. Зачастую такие мероприятия служили причиной демографического взрыва в населённом пункте.

Пролезайте между наших ног, У нас нет Бога, Молитесь на наши п...ды. Сука — сваха, У ней выходит задняя кишка, Её привезла сотня лошадей, Она уе...ла сотню гостей.

Но долгое время у практичной мордвы было при-нято воровать невест. Такое явление в народе на-зывалось «самокруткой». Этот обычай практико-вался охотно, потому что в таком случае можно было обойтись без всякого пира. Зачастую краса-вица с толстыми ногами и не подозревала, что нравится будущему мужу, который без согласия родителей решил сделать её своей женой. Как правило, добрый молодец с товарищами карау-лил возлюбленную поздно вечером, когда та воз-вращалась домой, и, захватив в «плен», увозил её к себе. Злые языки прибавляли, что девушки не особо рьяно защищали свою честь, лишь слегка царапались и кусались, что ещё больше возбуж-дало пыл нежданного супруга.

Но если невозможно устроить даже худой мир, то лучше разойтись от греха по-дальше, иначе жди убийства. При разводе муж обязан был давать жене на пропи-тание. Дети брались по взаимному соглашению, либо этот вопрос безапелляци-онно решали старики. Несовершеннолетних детей, как правило, присуждали то-му из родителей, который мог предоставить гарантии, что у него есть возмож-ность безбедно содержать их. Но отец не обеспечивал детей, отданных матери, и наоборот.

«Женщина в мордовской семье имела больше прав, чем в русской. Она пользо-валась большим влиянием на мужа, и обычно тот всегда советовался с ней по важным вопросам. Русских присловий, типа «курица не птица, баба не человек», мордва не признавала. Напротив в её быту ходили пословицы «Муж говорит, жена думает» или «Не верь мужу, спроси у жены».

Бить хозяйку дома тоже было не принято. Мало того, такие мужья презирались за то, что не смогли ужиться с супругой. «Обходись с соседом рублём, а с женой лаской», — поучали своих сыновей мокша. Даже в случае измены благоверной кулачная расправа допускалась лишь на месте преступления: «Поздно тёлку бить, если дал быку залезть». А когда жена не слушается мужа, виноват он сам, так как не сумел заставить её уважать своё слово и желание. «И собаку прима-нишь, и кошку, а вот бабу труднее всего», — считали эрзя, но, по их мнению, эта трудная задача выполнима, если окружить женщину любовью и лаской.

Брачное сожительство, как считала мордва, заканчивается смертью одного или обоих супругов, и неизвестно, «соединяются ли любившие в этом мире там, на небесах, или же остаются на век разъединенными».

То, что описано выше, относится в основном к мордве XIX–начала XX века. Ра-нее, в дохристианский и раннехристианский период жизни мордовского народа, обычаи были несколько иными. Так, в дохристианский период у мордвина могло быть несколько жён. Свидетельства об обычае полигамии сохранились в мор-довском фольклоре. Так, в одной из песен говорится об очень богатом эрзянине, имевшем «семь взятых жен» и «семеро детей мальчиков». Но нескольку жен имели обычно люди состоятельные, представители господствующего класса — князья, мурзы.