Мессия, Который будет править народами

Христианские ученые часто подчеркивали, что критическая наука считает мессианскими только два «предпророческих» фрагмента из всей ветхозаветной литературы. И первый из этих фрагментов — благословение Иакова. Христианское истолкование этого представляет собой общее заявление о том, что Мессия происходит от корня колена Иуды. Древняя иудейская интерпретация находит мессианскую ссылку в самых первых словах этого благословения, которое говорит о «последних» днях[61]. Как мы уже видели, рассматривая утверждения рабби Кимхи: «Везде, где упоминаются последние дни, имеются в виду дни Мессии».

Слова «грядущие дни» («последние дни») впервые появляются в Библии в Бытии 49: 1, во время благословения Иаковом своих сыновей: «Призвал Иаков сыновей своих, и сказал: соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни». Благословение, которое получил Иуда, говорит о Мессии как о правителе народов.

Все раввинистические труды, посвященные истолкованиям, начиная с Таргумов и Мидрашей, рассматривают это как чистейшее мессианское пророчество. В их интерпретациях можно увидеть различные, как будто преломленные через призму оттенки мессианских ожиданий. В стихах 10-12 мы читаем:

«Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов. Он привязывает к виноградной лозе осленка своего, и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей. Моет в вине одежду свою, и в крови гроздов одеяние свое».

В христианской теологии и иудаизме была попытка полностью отрицать доктрину о «последних днях». Еврейский профессор Мартин Бубер, которого считают большим специалистом в области религиозного диалога, в одном частном разговоре рассказал мне однажды предание о благословении Иакова. «Святой Дух, — говорится в этой истории, — покинул Иакова, когда он упомянул о “грядущих днях”». «Лично я, — объясняет Бубер, — полностью отвергаю эсхатологию. Эсхатология — это не история, и история — не эсхатология. Пророки не были предсказателями судьбы; они хотели открыть то, что было необходимо и уместно для их собственного времени, точно так же, как Бог открывает Себя каждому поколению людей в соответствии с их потребностями».

Я прекрасно понимаю позицию Бубера. Она навевает воспоминания о словах, найденных в рукописях Мертвого моря, о том, что пророки записывали «только те из своих видений, которые необходимы человечеству»[62]. Даже Мидраш Рабба придерживается точки зрения, что «Иаков хотел возвестить о грядущих днях, но они были скрыты от него»[63].

Но можем ли мы утверждать что-либо об историческом «фоне» данного благословения? Могло ли оно появиться во времена Иакова, или оно появилось позже? Являются ли эти патриаршеские записи всего лишь «байками, рассказанными у камина», как это иногда в открытую утверждают современные исследователи Писания? Что Таргум, Мидраш и раввинистическая литература говорят о его мессианском характере?

Археолог У.Ф.Олбрайт (W.F.Albright) сделал интересные наблюдения по поводу благословения Иакова. Он утверждает, что это, несомненно, не было написано раньше XI столетия до Р.Х., но, тем не менее, происходит из гораздо более древнего предания.[64] Сегодня мы знаем о так называемых фрагментах Мари из Месопотамии, написанных на более чем 20 тысячах глиняных табличек[65]. На базе фрагментов Мари, описывающих жертвоприношение мулов, Олбрайт показывает, что те же самые три слова, которыми обозначается «осленок» в благословении Иакова, обнаружены в Северной Месопотамии, и при этом они даже следуют в том же самом порядке. Подобным же образом, фраза «в крови гроздов» имеет сходство с древним угаритским выражением «tree-blood» (кровь дерева), которое использовалось для обозначения вина. В таком случае благословение Иакова основывается на очень древнем предании.

Если мы примем к рассмотрению тот факт, что вавилонский царь Хаммурапи завоевал и разрушил город Мари в 1759 г. до Р.Х., согласно усредненным оценкам, или, по более поздним оценкам, в 1695 г. до Р.Х., то нет оснований для сомнений в том, что, с точки зрения лингвистики, благословение Иакова относится к тем временам, когда он жил. Хорошо известный востоковед Е.У.Хенгстенберг (E.W.Hengstenberg) упоминает арабских поэтов Лебида (Lebid) и Харефа (Hareth), первый из которых написал поэму на смертном одре, в возрасте 157 лет, а второй — читал стихи в возрасте 135 лет. В любом случае, даже если здесь и преувеличивается то, как долго они жили, речь идет о весьма солидном возрасте. По мере повышения грамотности человечества происходило соответствующее уменьшение его способности к запоминанию и увековечиванию. Благословение Иакова не поддается критическому анализу методами современного критицизма.[66]

Христианская теология считает благословение Иакова мессианским со времен Иустина Мученика, жившего в середине второго столетия. Иудейское мессианское понимание этого библейского фрагмента основывается на более древних материалах. Таргум Онкелоса говорит о скипетре Иуды, что он не отойдет «до тех пор, пока не придет Мессия — Тот, Кто имеет власть царствовать». Таргум Ионатана трактует это так, что этот стих относится к «веку Мессии-Царя — Царя, Который придет как самый младший из его детей». Таргум Иерушалми говорит о времени, когда «придет Мессия-Царь».

Мидраши добавляют к благословению дополнительные черты, основывающиеся на свойствах еврейского языка. Мидраш Рабба констатирует:

«“Не отойдет скипетр от Иуды... доколе не придет Shilo (он)” — это Мессия-Царь... “Скипетр Иуды” означает Великую Синагогу, Синедрион, который поражен и находится в упадке до тех пор, пока не придет Shilo».

В этой связи мудрецы обсуждают эти проблемы в духе почтенного рабби Хиллела и заявляют: «В Иерусалиме была найдена генеалогическая табличка, которая гласит, что он происходит из рода Давидова». «Фраза “Он привязывает к виноградной лозе осленка своего”, — продолжает Мидраш — обозначает город, который он выбрал» [необычное слово iyroh, которое используется здесь для обозначения «осленка», звучит так же, как iyro, «его город», т.е. Иерусалим]. Затем следует пространное наблюдение:

«Рабби Ханин говорил, что Израилю не потребуется учения о Мессии-Царе, потому что в Исаии 11: 10 написано: “...к корню Иессееву... обратятся язычники”. Именно язычники, а не Израиль. Если так, то зачем придет Мессия-Царь? Что Он будет делать? Он соберет рассеянный Израиль и даст ему 30 (новых) заповедей».[67]

Толкование, известное под названием «Священнический дар», объясняет, что с точки зрения Торы это означает:

«Мессия-Царь полностью растолкует им Тору и те глубокие заблуждения, в которые они впали... Тридцать заповедей являются предписаниями, которые должны соблюдать народы мира».[68]

Это очень принципиально, что Мидраш сомневается в том, примет ли Израиль мессианские учения. В то же время допускается такая возможность, что рабби могли и ошибаться. Более типичным является категорическое утверждение о том, что «даже слова учеников рабби даются от Святого Духа» и что «бояться рабби — это то же самое, что бояться Бога». Это психологически связано с отношениями между детьми и родителями: «Как человеку заповедано уважать и бояться своего отца, так, и даже более того, он должен бояться своего рабби»[69].

Это именно тот пункт, который косвенно противоречит тому, о чем говорится в Евангелии от Марка 7: 9-13, где мы видим, как Иисус отвергает раввинистическую традицию освобождения человека от его обязанностей перед родителями в случае, если он приносит «корван» храму. В этом случае Слово Божье ставилось ниже человеческих традиций. Мидраш заходит так далеко, что утверждает: «...все решения, которые далее будут даны выдающимися учеными, уже существуют и были переданы Моисею на Синае, как Закон»[70].

Мидраш Танхума в дискуссии о том, что касается Иуды в благословении Иакова, предлагает следующее:

«Почему братья твои восхваляли тебя, Иуда? (см. стих 8) Потому что все израильтяне будут названы “иудеями” после тебя. Но не только по этой причине, а также и потому, что Мессия, — Тот, Кто спасет Израиль — будет твоим потомком. Как написано: “И произойдет отрасль от корня Иессева...” (Ис.11: 1)».[71]

И в самом деле, в какой бы части света мы ни обнаружили иудеев, мы видим в них народ, который призван извещать о пришествии Христа и искуплении, которое Он дает.

Мидраш Эйха Рабба по книге Плач Иеремии (один из шести старейших Мидрашей) говорит об Израиле как о «деве, дочери Иуды». Он добавляет к этому длинную дискуссию, которая появляется также в Талмуде, дискуссию об имени Мессии, которая заканчивается словом «Shilo» из благословения Иакова. В Книге Плач Иеремии 1: 15-17 сказано:

«...Как в точиле истоптал Господь деву, дочь Иуды. Об этом плачу я... ибо далеко от меня утешитель... Сион простирает руки свои, но утешителя нет ему...»

Мидраш комментирует эти слова следующим образом:

«“...Око мое изливает воды, ибо далеко от меня утешитель, который оживил бы душу мою”, — так назван Израиль, “око Святого”... “Далеко от меня утешитель, который оживил бы душу мою”; и каково же имя Мессии-Царя?...ГОСПОДЬ Его имя, потому что в Иеремии 23: 6 сказано: “И вот — имя Его, которым будут называть Его: «Господь — оправдание наше!»” ОТРАСЛЬ имя Его, потому что в Захарии 6: 12 сказано: “...вот Муж, — имя Ему ОТРАСЛЬ, Он произрастет из Своего корня...” УТЕШИТЕЛЬ имя Его, потому что сказано: “...далеко от меня утешитель”».

Далее Мидраш представляет имя ЛИВАН, которое указывает на храм, потому что в Исаии 10: 34 сказано: «И Ливан падет от Всемогущего».

«SHILO (Примиритель) имя Его, потому что в Бытии 49: 10 написано: “доколе не приидет Примиритель”. МИЛОСТЬ имя Его, потому что в Иеремии 16: 13 сказано: “Ибо Я не окажу вам милосердия”... YINNON имя Его, потому что псалом 71: 17 говорит: “Будет имя Его вовек; доколе пребывает солнце”».[72]

По утверждению рабби, имя Мессии — это одна из семи составляющих, предопределенных еще до сотворения. [73] Его имена описывают сущность Его миссии. Если мы не примем в расчет библейский способ мышления, который положен в основу этих представлений, мы можем запросто заключить (как это уже сделал один критик), что они «загадочны, или не вполне серьезны»[74]. Тем не менее, именно здесь мы можем видеть полный спектр ранних иудейских мессианских ожиданий.

Но что подразумевается под фразой «доколе не приидет Shilo»?

Еврейские ученые ищут значение еврейского слова «Shilo», которое неизвестно христианской теологии. Некоторые видят его в корне shalev, который обозначает «миролюбивый» и из которого можно получить shalvah — «мир». Другими словами, Мессия — Князь Мира. Некоторые ученые придерживаются позиции, что слово shilo первоначально звучало как moshio, что означает «их правитель», и, соответственно. Мессия — это Правитель Народов. РаШИ, ведущий экзегет Ветхого Завета и Талмуда средних веков, имевший особое пристрастие к Таргумам, говорит о Shilo следующее:

«Он — Мессия-Царь, и Ему (shelo) принадлежит верховная власть. Так Онкелос понимает это. Мидраш объясняет shelo словами shai loh, означающими “дар для него”, потому что в псалме 75: 12 говорится: “Все, которые вокруг Него, да принесут дары Страшному”».[75]

И, таким образом, слово «Страшный», MORAH, также стало эпитетом Мессии. Во многих фрагментах Евангелий нам говорится о том, что все, кто слушал Иисуса, исполнялись огромным страхом[76].

Когда рабби начинают открывать тайные библейские «намеки», remazini, они хотят одновременно укрепить идеи, которые уже распространены в синагоге. В одном из таких методов интерпретации, известном как гематрия, подсчитываются количественные характеристики слов — например, количество букв, и затем это слово сравнивается с другими словами, имеющими такие же значения. Этот метод основан на стихе 11: 21 из Книги Премудрости Соломона: «...но Ты все расположил мерою, числом и весом».

Но что мудрецы выяснили о слове Shilo при помощи своей гематрии? Числовая величина фразы «приидет Shilo», yavo shiloh, составляет 358, что соответствует термину mashiah, Мессия. Гематрическая величина термина nahash, змей, также 358. Готтлиб Клейн пишет, что, с точки зрения каббалы, это значит, что «Мессия поразит змея в голову».[77] Такие выводы лишены научного основания, но они иллюстрируют раввинистическое понимание того, что Мессия преодолеет разрушительное действие греха. Такое же ожидание отражено в 1 Иоанна (3: 8): «Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола».

И какое значение вкладывается в слова «осленок» и «вино»?

Талмуд и Мидраш Танхума уделяют особое внимание тому, что символически обозначено осленком и виноградной лозой в благословении Иакова. Наиболее часто считается, что под виноградной лозой подразумевается Израиль, а странное слово «осленок», iyroh, трактуется как «его город» (по-еврейски «город» — iyr, «его город» — iyro), или, другими словами говоря, Иерусалим, в который должен прибыть Мессия. Оба эти слова также понимаются в своем первичном значении. Когда обсуждается слово «осленок», ссылку делают на Моисея, который «взял... жену свою и сыновей своих, посадил их на осла...» (Исх.4: 20), и о Мессии сказано, как о «втором Моисее»: «...кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах.9: 9). Таким образом Мессия унизит Себя.[78]

«Наш рабби Овадия» описывает благословение Иакова следующим образом[79]:

«Мессия не придет на боевом коне, ибо Он — Царь Мира... С другой стороны, “Он привязывает к виноградной лозе осленка Своего”, что означает, что Его царство мира будет в Израиле, который уподоблен виноградной лозе... И когда будет известно, что Он приходит с миром, то покорятся Ему народы... И слабый и покинутый услышат Его и повернутся к Нему».

В Талмуде сказано, что если кто-то мечтает об осленке, он может надеяться на мессианское спасение.[80] Традиции как Талмуда, так и Зохара констатируют, что если кто-то мечтает о виноградной лозе, он может предвкушать встречу с Мессией, ибо написано: «Он привязывает к виноградной лозе осленка Своего».[81] Символы осленка и виноградной лозы выделяются далее тем фактом, что на арамейском языке оба эти слова пишутся очень похоже: hamara — «осел» и hamra — «виноградная лоза». Эти арамейские слова, конечно, не появляются в тексте Ветхого Завета, написанном на древнееврейском.

Среди этих иудейских мессианских ожиданий можно найти наиболее естественные параллели с тем, что совершено Иисусом. Он въехал в «Свой собственный город», выбрав осленка — как символ униженности и покорности. Мы видим также, что намек на это обсуждается в Талмуде:

«Сын Давидов придет только во время жизни того поколения, которое либо полностью праведно, либо совершенно порочно. “ Во время жизни того поколения, которое полностью праведно... “, как написано: “И народ твой весь будет праведный, навеки наследует землю” (Ис.60: 21). Или “ совершенно порочно ”, как написано: “И видел, что нет человека, и дивился, что нет заступника...” (Ис.59: 16). “...Вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий...” (Дан.7: 13). Написано также: “кроткий, сидящий... на молодом осле...” (Зах.9: 9): если они праведны, то Он придет с облаками небесными. Если нет, — то Он придет смиренным, сидя на молодом осле».[82]

Сравнение Мессии с виноградной лозой также появляется в Новом Завете. В 15-й главе Евангелия от Иоанна Иисус провозглашает: «Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой — Виноградарь... Пребудьте во Мне, и Я в вас». Очень возможно, что сохраненные в Талмуде традиционные размышления о надежде, сопровождающей религиозные видения, были известны даже во времена, когда Иисус был на земле. Тогда можно лучше понять происхождение и общую идею аллегории о виноградной лозе.

Бытие 49: 12 в переводе, данном в Таргумах Ионатана и Ие-рушалми, говорит об «очах Мессии-Царя». Они прекрасны, «как искристое вино». Однако Септуагинта (перевод Ветхого Завета на греческий язык, выполненный примерно в 200 году до Р.Х.) придерживается в основном интерпретации Таргумов. В Откровении Иоанна, которое, по словам жившего в средние века рабби Аврахама Ибн Эзры, было написано под воздействием Духа Святого» и было «приемлемо для чтения всеми иудеями», об очах Иисуса трижды говорится, что они «как пламень огненный».[83] В Евангелиях нам говорится, как Иисус «взглянув» на богатого юношу, «полюбил его», и о том, как Он, «обратившись, взглянул на Петра», который был буквально сражен этим взглядом и, «вышед вон, горько заплакал».[84]

Франц Делитц обратил внимание на тот факт, что протоевангелие говорит о «Нем» как о «семени жены», вполне определенно намекая на спасение, обещанное «всему человечеству». Обетование патриархам было дано исключительно через Мессию, как через «семя», которое должно передать благословение всем людям. В этом случае, однако, можно было бы считать, что благословение, данное Иакову, было дано главным образом колену Иудину, и в этом случае мы имеем явно выраженный националистический уклон в истолковании.[85]

Мессия, описанный в сцене благословения Иаковом колен Израилевых[86], как бы там ни было, является Правителем народов. Мы находим в этом представление о спасении, которое предназначено для всех. Еврейское слово, обозначающее «законодатель»[87], me hoqeq, буквально означает «издающий закон», отсюда раввинистический акцент на том, что «Мессия полностью разъяснит Тору». Рабби задают вопрос о том, действительно ли Израиль будет нуждаться в учении Мессии, поскольку язычники покорятся Ему. Тем не менее, Он придет в «Свой собственный город».

Иудеи мечтали о Мессии как о благородной «виноградной лозе» — о чем-то таком, что ассоциируется с еврейским словом, обозначающим лозу в Бытии 49: 11 («лозе лучшего винограда»). Мессия не будет готов к войне, но, скорее, придет как «Князь Мира». Он омоет Свой народ в «крови гроздов». И весь Израиль, благодаря благословению, принятому Иудой, будет назван «иудеями». Главное, однако, заключается в том, что Мессия произойдет от него. Таким образом благословение Иакова отражает иудейские мессианские ожидания во всех их тонкостях.