Изменения в трудовом и уголовном законодательстве в 30-е годы.

Советское руководство осуществляло индустриализацию страны и другие масштабные экономические преобразования, требовавшие привлечения большого количества рабочих и специалистов. В связи с этим, в 30-е гг. создавалась централизованная система плановой подготовки и использования трудовых ресурсов в разных отраслях экономики.

Постоянно увеличивая плановые задания, при одновременном сокращении сроков, отведенных на их исполнение, государство стремилось материально заинтересовать рабочих, но, вместе с тем, стало все чаще использовать и методы принуждения. В 1932 г. с целью уменьшения текучести рабочих кадров вводится паспортная система и прописка. Работодателям (директорам предприятий) предоставлялись широкие полномочия по отношению к нарушителям трудовой дисциплины, а роль профсоюзов в регулировании трудовых отношений, напротив, снижалась. К нерадивым работникам стали применяться такие санкции, как лишение продовольственных карточек, выселение из ведомственных жилых домов без предоставления иной жилой площади.

Особенно жесткие меры по укреплению трудовой дисциплины были приняты во второй половине 30-х гг. Устанавливались дифференцированные нормы страхового обеспечения, зависящие от стажа работы на данном предприятии (учреждении). Одновременно правительство вводило на производстве трудовые книжки.

За прогулы и выпуск некачественной продукции предусматривалась не только дисциплинарная, но и уголовная ответственность. К прогулу приравнивалось опоздание свыше, чем на 20 минут и появление на рабочем месте в нетрезвом состоянии. Указом от 26 июня 1940 г. под страхом уголовного наказания был запрещен самовольный переход с одной работы на другую. Наркоматам предоставлялось право переводить рабочих и служащих с одного предприятия на другое в принудительном порядке. Тем же указом рабочий день был увеличен с 7 до 8 часов. Таким образом, достаточно высокие темпы экономического роста СССР базировались, как на энтузиазме трудящихся, так и на репрессивных методах управления.

Установление административно-командной системы повлияло на развитие уголовного права. С одной стороны, так же, как и в 20-е годы при определении уголовной ответственности продолжали использоваться принципы целесообразности, аналогии и объективного вменения (осуждения без вины). С другой стороны, проявляется тенденция к ужесточению уголовных наказаний. С 1932 г. виновные в мелких хищениях социалистической собственности подлежали смертной казни, а при наличии смягчающих обстоятельств –лишению свободы на 10 лет. 8 июня 1934 г. ЦИК СССР принял Закон об измене Родине, согласно которому предусматривалась коллективная ответственность членов семьи виновного в измене. В апреле 1935 г. устанавливается уголовная ответственность с 12-летнего возраста за совершение тяжких преступлений. С 1937 года максимальный срок лишения свободы был увеличен с10 до 25 лет. Приговоренные к лишению свободы на срок свыше 3 лет с 1929 г. отбывали наказание в исправительно-трудовых лагерях ОГПУ.

Наметившаяся в 30-е годы тенденция усиления мер наказания отразилась и на развитии уголовно-процессуального права. С июля 1934 г. уголовные дела, расследовавшиеся органами НКВД, стали рассматриваться без участия народных заседателей, а наиболее тяжкие преступления (измена Родине, террористические акты, диверсии) относились к подсудности военных трибуналов и военной коллегии Верховного Суда СССР. Законом от 1 декабря 1934 г. устанавливался упрощенный порядок рассмотрения дел о террористических актах. В том же 1934 г. было образовано Особое совещание при НКВД СССР – орган, который в административном (внесудебном) порядке мог применять в качестве меры наказания ссылку, высылку и заключение в исправительно-трудовые лагеря. Во второй половине 30-х годов такое же право было предоставлено так называемым тройкам, в состав которых входили местные руководители НКВД, партийных органов и прокуратуры. Все вышеперечисленные меры создавали возможности для осуждения невиновных, как в судебном, так и во внесудебном порядке.

Основная цель уголовного права в 1930-е годы - борьба против наиболее опасных государственных преступлений, совершённых классовыми противниками Советской власти, против преступлений, посягающих на социалистическую (государственную) собственность, против преступлений, подрывающих трудовую дисциплину и стабильную работу предприятий.

Уголовное наказание в 30- е годы могло быть назначено не только судом, но и внесудебными органами - различными «двойками» и «тройками», созданными на основе НКВД. С 1935 г. уголовная ответственность в СССР наступала с 12-летнего возраста. В 1937 г. за государственные преступления, включая вредительство, диверсии, шпионаж, лишение свободы могло доходить до 25 лет.

Виды преступлений, подлежащих уголовному преследованию:

= государственные преступления, контрреволюционные действия,

вооружённые восстания, шпионаж, террористические акты и т.п.;

= преступления против порядка управления;

= должностные, хозяйственные, имущественные;

= против жизни, здоровья, свободы и достоинства граждан;

= воинские;

= против публичного порядка и общественной безопасности.

Особенность уголовно-процессуального законодательства в 1930-е годы - возможность заочного рассмотрения уголовных дел. В 1930-е годы действовал уголовный кодекс, принятый еще в начале 20-х годов, с добавлениями, ужесточавшими уголовную ответственность за посягательства на социалистическую собственность. По закону от 7 августа 1932 г. за хищения колхозного имущества применялась «высшая мера социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества». При наличии смягчающих вину обстоятельств высшая мера могла быть заменена на лишение свободы на срок не менее 10 лет также с конфискацией имущества. Известны факты, когда за колоски пшеницы, подобранные на колхозном поле, сталинская фемида сажала людей за решетку. О размахе применения этого закона красноречиво говорят следующие цифры: только за 5 месяцев 50 тыс. советских граждан получили срок, а 2 тыс. человек приговорены к расстрелу за посягательства на социалистическую собственность.

Уголовные наказания в 1930-е годы исполнялись в соответствии с Исправительно-трудовым кодексом РСФСР 1924 года, который регулировал деятельность мест лишения свободы и организацию принудительных работ, устанавливал виды мест заключения, учреждений для применения мер социальной защиты.

Принципы уголовного процесса:

1) неприкосновенность личности;

2) объективность и гласность;

3) участие защитника и представителей общественности в судебном разбирательстве (только на стадии судебного разбирательства);

4) всестороннее и объективное исследование обстоятельств по делу;

5) свободная оценка судом доказательств.

Хорошие принципы, но в подавляющем большинстве они оставались декларацией. Основания прекращения уголовного дела:

1) смерть обвиняемого;

2) примирение сторон (только по частным делам);

3) истечение срока давности.

Формы вины: умысел; неосторожность.

Стадии уголовного процесса:

1) возбуждение уголовного дела;

2) дознание и предварительное следствие;

3) предание суду;

4) судебное разбирательство;

5) вынесение приговора;

6) кассационное рассмотрение;

7) исполнение приговора.

75. «Большой террор» 1937–1938 гг.

Это понятие было введено в оборот зарубежными исследователями, которые относили его исключительно к 1937–1938 годам, своеобразно­му пику массового террора в СССР. Однако документы, открывшиеся в рассекреченных советских архивах, позволяют распространить понятие «большой террор» на все тридцатые годы. Оно включает в себя и события массовой коллективизации и раскулачивания, и борьбу с «классово-враждебными, антисоветскими элементами» начала 1930-х годов, и этни­ческие чистки середины 1930-х годов. Однако в 1937 •-- 1938 годах массо­вый террор сталинского режима против собственного народа, действи­тельно, достиг своего пика и может быть квалифицирован как геноцид.

Одним из поводов для развязывания массовых репрессий против всех недовольных усилившимся культом вождя стало убийство Кирова, перво­го секретаря Ленинградского ОК ВКП(б) 1 декабря 1934 г. В этот же день последовало постановление ЦИК СССР «Об особом порядке ведения дел о террористических актах». Сроки ведения следствия по данной категории дел сокращались до 10 дней, обвинительное заключение вручалось обви­няемому за сутки до суда, в котором дело рассматривалось без участия сторон (прокурора и адвоката). Кассационное обжалование и подача хо­датайств о помиловании запрещались, а приговор к высшей мере приво­дился в исполнение немедленно после его оглашения.

14 сентября 1937 г. такой же порядок рассмотрения вводился по делам о вредительстве и диверсиях. Максимальный срок заключения по делам о государственных преступлениях увеличился с 10 до 25 лет. Полномочия Особого совещания НКВД и местных «троек» расширились вплоть до применения смертной казни. Дела стали рассматриваться списками (на большие группы до 50–100 человек). С приходом в руководство НКВД Ежова в 1936 г. были ликвидированы политизоляторы, признанные им «санаториями для врагов народа», и «политические» стали содержаться в тюрьмах вместе с уголовниками.

В местах заключения был уничтожен установленный ИПК 1924 г. ре­жим. Согласно ИПК он не должен был иметь целью «причинение физиче­ских страданий и унижение человеческого достоинства», которые стано­вятся теперь нормой жизни. Широкое распространение получают избие­ния, содержание в карцере, лишение пищи и другие издевательства над заключенными.

С 1932 г., с известного постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и коопера­ции и укреплении общественной (социалистической) собственности», во­шедшего в массовое сознание советских людей как «закон о пяти колос­ках», для расхитителей этой собственности, которые объявлялись «врагами народа», был введен расстрел. В 1934 г. вошло в действие и по­ложение об измене родине, которое ввело расстрел за действия в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости и неприкосно­венности его территории (шпионаж, выдачу военной тайны врагу, бегство или перелет за границу и пр.).

Широкое применение внесудебные репрессии (милицейские тройки) получили и в борьбе с возросшими уголовными преступлениями. Они рас­сматривали дела рецидивистов, незанятых общественно-полезным трудом и связанных с преступным миром, нищих-профессионалов, злостных на­рушителей паспортного режима.

В ходе массовых репрессий 1937–1938 гг. в центре и на местах были ликвидированы крупномасштабные «лево- и правотроцкистские центры» во главе с видными деятелями партии и советской власти, «кадетско-монархические организации» бывших белых офицеров, отсидевших уже длительные сроки в советских лагерях. Другие репрессируемые лица объе­динялись в так называемые «эсеровские» и «меньшевистские» организа­ции, третьи – в шпионско-диверсионные центры при иностранных ди­пломатических и консульских представительствах в СССР (так называе­мые «японо-немецкие» и прочие агенты). Были проведены также крупные операции по национальным линиям: российским немцам, полякам, литов­цам, латышам, эстонцам и другим национальным меньшинствам.

Весьма важную роль при отборе подлежащих уничтожению континген­те в населения играл социальный критерий: бывшие кулаки и дети кула­ков, единоличники как ярые враги колхозного дела, дети уже репрессиро­ванных попов, проповедников и прочих религиозных служителей, совет­ские граждане иностранного происхождения, недоверие к которым совет­ской власти резко увеличилось в преддверии грядущей войны.

По данным, опубликованным от имени Коллегии КГБ СССР в 1997 г., «в 1930 — 1953 годах по обвинению в контрреволюционных, государст­венных преступлениях судебными и всякого рода несудебными органами вынесены приговоры и постановления в отношении 3 778 234 человек, из них 786 098 человек расстреляны». Однако эти данные не являются пол­ными и окончательными. Что касается заключенных и спецпоселенцев, то только в 1937 г. численность их превышала 2 миллиона человек, в 1939 г. достигла 2 761 577 человек.

Помимо создания массовой «армии» дарового полурабского труда ре­прессии преследовали ещё несколько целей. Они предполагали изъятие из общества тех социальных слоев и категорий населения, от которых совет­ская власть могла ожидать сопротивления проводимой экономической и социальной политике. Репрессии, стало быть, носили превентивный (предупредительный) характер. Таков был и характер проведенных нака­нуне и в годы второй мировой войны депортаций (выселений) целых на­родов во внутренние регионы страны: корейцев, немцев, чеченцев, ингу­шей, курдов и др.

Репрессии служили также укреплению дисциплины в партийно-государственном и хозяйственном управленческом аппарате, который очищался от «разложившихся» функционеров (особенно из числа мало­грамотных и маргинальных элементов). Они подавляли местнические се­паратистские настроения и обеспечивали абсолютную власть центра над периферией.

Государственный террор в сочетании с массовой идеологической обра­боткой населения способствовал «мобилизации» масс на выполнение по­ставленных задач, а заодно и подавлению всякого инакомыслия.