Джек Маклахлан. Я бы с ума сошел, если бы она сделала татуировку на

Я бы с ума сошел, если бы она сделала татуировку на

моем любимом месте. Да, мне нравится тату вокруг её

лодыжки и пирсинг в пупке, но, по-моему, она и без них хорошенькая. Больше никаких татуировок и отверстий в её теле.

Игриво шлепаю её по бедру.

- Вставай с кровати, чтобы я смог обнять тебя перед

сном, и ты прогонишь меня.

Она поднимается на четвереньках и поворачивает

голову.

- Я не прогоняла тебя прошлой ночью.

- Ты не сделала этого только потому, что на

протяжении долгого времени мы были порознь, но я

тебя знаю. Тебе нужно свое собственное пространство,

и ты не впустишь меня, особенно когда наступает

время ложиться спать.

Я ложусь, она прижимается ко мне, голова покоится на

моем плече, нога заброшена на мою.

- Ты же в курсе, что мы поменялись ролями? Парень,

который не любит обниматься, и девушка, которая

хочет быть обнятой им.

- Да знаю, но ничего не могу с собой поделать. Мне

нравится, когда ты рядом. Я хочу, чтобы ты все время

находилась в поле моего зрения. Не дай бог ты снова

ускользнешь.

- Я никуда не уйду.

Она и раньше так говорила.

- Ты обещала, что никогда не случится такой ситуации,

когда я приду домой и не обнаружу тебя. Но всё же это

произошло.

Её палец скользит по моей груди.

- Когда я обещала это, обстоятельства были другими.

- В тот день я вернулся домой ради тебя. Как раз хотел

попросить тебя остаться после того, как признаться

тебе в любви.

Она поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

- Ты уже тогда любил меня?

- Конечно.

Она ничего не говорит, должно быть думает, что было

бы, если бы вместо письма я нашел её.

- А ты бы осталась?

- Да. Всё, чего я хотела - это, чтобы ты попросил.

Но теперь наши жизни отличаются от тех, что были,

когда три месяца назад она исчезла. Она уже не тот

человек, а тем, кем она является сейчас, может вполне

отказаться вернуться ко мне.

Поцеловав её в макушку, мы прекращаем разговор.

Должно быть каждый из нас погряз в мыслях о том,

чтобы могло быть. Если бы она осталась, мы бы

приблизились к отметке в шесть месяцев. Может быть

я бы сделал ей предложение. Не знаю. А может мы бы

тайно сбежали.

- О чем ты думаешь? - спрашиваю я, надеясь на то, что

она ответит, что представляет нас обрученными или

даже женатыми.

- О том же, о чем и ты - что бы было с нами, если бы

эти три месяца мы провели вместе, а не порознь.

Как бы мне хотелось, чтобы она была чуть точнее.

- Как думаешь, что бы мы делали?

- Уверена, то же самое, что и сейчас. Это своего рода

наша вещь.

Это не совсем тот ответ, который я хотел услышать, но

я приму его.

- Согласен. Трахаться, кажется, одно из наших

любимых занятий.

Она хихикает, когда говорит:

- Трахаться. Мы не когда не говорим это, но мне

нравится. Знаешь, Маргарет называет это " сексом".

Она назвала это так, когда я говорил с ней прошлой

ночью.

- Я не знал. И когда же ты обсуждала секс с моей

мамой?

- За пару недель до моего ухода она навестила меня в

Авалоне. Она предложила мне объяснить тебе все

причины, по которым ты должен был попросить меня

остаться, одна из которых включала вызвать у тебя

эрекцию.

Она закрывает лицо руками и снова хихикает.

- Она сказала, что немного секса не повредит.

Твою мать. Поверить не могу, что мама на такое

способна. Какая нормальная мать делает такие вещи?

Ой, подождите.

- Она рассказывала мне о своем визите. Как я понял,

ты решила взять на заметку её совет, поскольку

последние две недели я просто жил у тебя между ног.

Практически разбил палатку и ночевал там.

Она хлопает меня по груди.

- И ни черта не сработало.

Я протягиваю руку и кладу поверх её.

- Ну почему же, сработало. Просто нужно было немного

подождать.

- Сейчас мы бы знали друг о друге всё.

Она выглядит грустной, а я этого не хочу.

- Мы можем наверстать упущенное, - успокаиваю я её -

Что ты хочешь знать?

Очевидно, это привлекает её внимание, поскольку она

поднимается с кровати и садится по-турецки. Это

немного отвлекает меня, когда она вот так сидит,

уставившись на меня.

- Мы никогда не говорили о том, почему ты именно

такой?

Почему я такой? Риторический вопрос, который в

различных ситуациях может быть интерпретирован по-разному.

- Все ученые планеты сходятся во мнении о том, что

генетика сделала меня таким. Половиной моей ДНК я

обязан своей матери - и мы оба знаем, каким

живчиком она может быть - другой же половиной

наградил меня отец.

Она вытягивается и сжимает мой сосок. Как бы весело

это не было, мне больно.

- Ты знаешь, что я не это имела в виду, умная ты

задница. Маргарет и Генри здесь не при чем.

Я хватаю её за руку, чтобы убрать, но она только

усиливает хватку.

- Ай...ай...ладно, и что же ты имела в виду?

Она отпускает мой сосок.

- Я хочу знать причину, по которой ты решил заключать с женщинами договорные отношения.

- У меня не было договорных отношений с женщинами, - уточняю я - У меня нормальные, нежные отношения с одной очень необыкновенной женщиной.

Я прикрываю соски руками, чтобы защитить их, ведь

это не тот ответ, который она хотела услышать.

- Но наши нормальные, нежные отношения начались с

извращенной договоренности, - настаивает она - И я

хочу знать, почему.

Черт! Я, правда, не хочу затрагивать эту тему, но я дал

ей зацепку, и она ухватилась за неё. Я должен был это

предусмотреть.

- На тот момент отношения меня не интересовали. И

так было на протяжении долгих лет.

- Почему?

Конечно же такой ответ её явно не устроит.

- Потому что ни одна из них не была похожа на тебя.

- Как бы мило это не звучало, это не объясняет, почему

ты выбрал такой образ жизни.

Ничего себе. Она думает у меня есть образ жизни. Ты

говоришь о выборе, который считаешь неправильным.

Впервые мне хочется перед кем-то оправдываться.

- Мне было двадцать три, когда я получил свой первый

миллион. В двадцать четыре я утроил эту сумму, к

следующему году - увеличил её в четыре раза. СМИ

охотились за мной, богатство привлекало

стервятников. Женщины, окружавшие меня, были

похожи друг на друга. Однако была одна, которая

подняла планку настолько высоко, что я думал, что

больше никогда не доверюсь женщине. Я считал её

своей подругой, потому что она была единственной, с

кем я занимался сексом.

Прошлое останется в прошлом, но рассказывать

Лорелин, как я трахал другую женщину, не кажется мне правильным.

- Ты правда хочешь это знать?

- Да. Я хочу знать о тебе всё, а для этого ты должен

довериться мне и рассказать всё.

Я доверяю ей, и только поэтому я готов рассказать ей

то, о чем еще никому не рассказывал.

- Я думал, что не хочу свадьбы и детей только потому,

что Лана была не моей женщиной, но время шло, и я

понял, что вообще не хочу жениться и заводить детей.

Лана не могла смириться с этим и вопреки

всему пыталась забеременеть, чтобы таким образом

женить меня на себе.

- И как ты это понял?

Я смотрю в потолок, потому что не люблю говорить об

этом. Чертовски неудобно.

- Мы использовали презервативы, она была на

таблетках, поскольку я был непреклонен в вопросе

иметь детей. Внезапно все презервативы стали

рваться. Всё было в порядке, когда я одевал их, но, как

только мы начинали прелюдию, они рвались.

Не хочу вываливать на нее это дерьмо.

- Она единственная, кто имел доступ к упаковке.

Заподозрив неладное, я решил проверить их и заметил

небольшие проколы. Тогда я подумал, что возможно, в

таком случае она не принимает таблетки, пока,

порывшись в её вещах, не нашел их. Я был прав.

Лорелин сердится.

- Они были испорчены.

- После Ланы я покончил с отношениями. С головой

ушел в работу, старался не появляться на публике,

пока в один прекрасный день мне не пришлось уехать

на один из виноградников на несколько недель. Там во

время ужина в ресторане я встретил женщину. Мы

просто поговорили, и знаешь, мне понравилось, ведь

она не знала, кем я был. На следующий день я

случайно наткнулся на нее, и мы провели еще один

приятный вечер. Впервые за год женщина ничего не

хотела от меня, но я знал, что всё непременно

изменится, когда она узнает, кто я. Вот тогда-то я

решил предложить ей быть моей спутницей на

несколько недель, не раскрывая при этом своей

личности. Ей было двадцать с чем-то лет. Она не

мечтала о семье и детях, поэтому и согласилась. Мы

провели несколько веселых недель, и больше я её не

видел.

- Понять не могу, как женщины не знали, кем ты был.

Кажется, я озадачил её.

- Быть богатым значит быть интересным, конечно, не

таким знаменитым, как актер или музыкант. Это было

не так уж трудно провернуть. Некоторые женщины не

читали газет и не сидели в соц сетях, что было только

мне на руку.

- Помнишь наш визит в оперный театр? Папарацци же

тогда следили за тобой, - отмечает она.

- Когда я выхожу, конечно же папарацци следят за

мной, особенно, если в этот момент я с женщиной.

Показывать спутниц на публике не было умно с моей

стороны, учитывая тот факт, что я скрывал свою

личность. Поэтому-то на протяжении нескольких лет

меня не видели в компании женщины. Теперь ты

понимаешь, почему фотограф так жаждал этих

снимков.

- Почему именно меня должны были заметить с тобой?

Не думаю, что она когда-нибудь поймет разницу между

собой и теми двенадцати.

- Я знал, что ты не такая, как все, с того дня, как

положил на тебя глаз. И решил относиться к тебе

именно так.

Она подползает и садится на меня. Берет мое лицо

руками и наклоняется ближе.

Её волосы падают вперед, создавая завесу, закрывая

нас от окружающего мира.

- Может, я и не похожа на остальных женщин, что были до меня, но есть кое-что схожее между нами. Я хочу мужа и детей, и если ты не готов дать мне это, то,

боюсь, это проблема.

Я хочу попросить её стать моей женой и матерью моих

детей, но сейчас неподходящее время. У меня нет ни

кольца, ни правильных слов. Я хочу, чтобы мое

предложение стало чем-то особенным для нее - чтобы

оглянувшись назад, она вспомнила об этом, как об

одном из самых драгоценных моментов всей её жизни.

Это, вероятно, хорошая идея для нас, чтобы быть

более чем пару дней вместе, но я хочу дать отдохнуть

ей от тех решений, которые я принял, когда в

последний раз мы обсуждали их.

- Ты - всё, о чем я и желать никогда не мог. Каждый

раз, представляя свое будущее, я всегда вижу твое

лицо...с детьми, похожими на нас.

Это прозвучало так, словно я гребаная цыпочка, но

мне плевать. Я хочу, чтобы она знала, как сильно я её

люблю, и буду хотеть всегда - не только в течение тех

трех коротких месяцев в Австралии или на протяжении следующего месяца, который мы проведем вместе. Я хочу её долбанную вечность.