💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Источники текста 3 страница

Появление «Рудина» в первых двух номерах «Современника» 1856 г. привлекло к себе сразу внимание читателей и печати[104]. Об этом писал А. Н. Майков в апреле 1856 г. в письме к А. Ф. Писемскому: «У нас здесь нынешнюю зиму имел большой успех „Рудин“ Тургенева, возбудивший много толков». Далее Майков выражал свое отношение к роману: «Мне он ужасно нравится; много напоминает из собственного, что прочел в жизни (т. е. в Книге жизни), и дух примирения приятно действует на душу, равно как предпочтение, отданное сердечной натуре перед головною. Но как непременно нужно находить недостатки, то, по-моему, один главный — на этот сюжет можно бы написать роман, а написана повесть». (Публ. И. Г. Ямпольского. — В кн.: Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1975 г. Л., 1977, с. 90.) «Московские ведомости» от 24 января (№ 10) в обзоре январских книжек журналов отметили в «Современнике» «между прочим, первую часть новой повести г. Тургенева»; затем, в № 32 от 15 марта в «Литературных заметках», среди «замечательных произведений по части так называемой изящной словесности», помещенных в первых номерах «Современника», та же газета отвела «первое место бесспорно < … > превосходной повести г. Тургенева „Рудин“», в которой «некоторые характеры и положения < … > и блестящая отделка обличают перо мастера».

Более развернутый отзыв о «Рудине» дали «С.-Петербургские ведомости» (1856, №, 52, 6 марта) в статье Вл. Зотова «Русская литература». Передавая его содержание, рецензент счел Пигасова «едва ли не самым рельефным лицом повести»; герой же ее, Рудин, «с первого появления своего ставит читателя в недоумение». Следуя рассказам Лежнева, а еще более отзывам Пигасова, рецензент отмечает все отрицательные черты в характере Рудина и особенно то, что он «больше ничего, как говорун», прикрывающий громкой фразой свои неблаговидные поступки, — он «занял почти у всех у них деньги и никому не отдал», чем показал себя хуже «необразованного Хлестакова».

Несравненно глубже, чем этот иронический отзыв, показывающий полное непонимание замысла Тургенева, были замечания критиков демократического лагеря — Некрасова и Чернышевского. Некрасов, тотчас по напечатании второй части «Рудина» в февральском номере «Современника», в письме к Боткину от 7 (19) февраля 1856 г. выразил желание писать о «Рудине», замечая при этом: «…ей-богу, это очень хорошо < … > И эпилог[105]хорош и верен, только сух несколько… Но по мысли верен < … > Противоречия нет. Почему же такая рефлектирующая голова не могла наконец попробовать действовать?..» (Некрасов, т. X, с. 263–264).

Уже в «Заметках о журналах за декабрь 1855 и январь 1856 года» Некрасов, имея в виду «Рудина» и «Севастополь в августе» Л. Толстого, писал от лица редакции журнала: «…повесть г. Тургенева и повесть графа Толстого мы почитаем самыми живыми литературными явлениями настоящего времени» (Совр, 1856, № 2, отд. V, с. 205). В «Заметках о журналах» за февраль 1856 года (Совр, № 3, с. 78–95) Некрасов дал развернутый отзыв о «Рудине». Он поставил его «по глубине и живости содержания, им охватываемого, по силе и по самому характеру впечатления, им производимого, очень высоко», несмотря на недостатки в «художественной выдержанности целого», неотчетливость и противоречивость в характере героя. «Существенное значение» повести издатель «Современника» увидел в ее идее «изобразить тип некоторых людей, стоявших еще недавно в главе умственного и жизненного движения»; «…эти люди имели большое значение, оставили по себе глубокие и плодотворные следы. Их нельзя не уважать, несмотря на все их смешные или слабые стороны». «Эту отрицательную сторону полно и прекрасно изобразил г. Тургенев. Не столь ясно и полно выставлена им положительная сторона в типе Рудиных» — отсюда и противоречивость и неясность в его изображении. «Тем не менее он живой является нам, и появление этой личности, могучей при всех слабостях, увлекательной при всех своих недостатках, производит на читателя впечатление чрезвычайно сильное и плодотворное» (с. 94–95). Таким образом, решая вопрос об идейном наследстве 1830 — 1840-х годов, Некрасов признал «лишних людей» предшественниками новых передовых деятелей, идущих им на смену[106].

Мнение Некрасова было не только его личным — оно отражало точку зрения на «Рудина» редакции «Современника», в частности Чернышевского, который встретил первый роман Тургенева положительно. Еще в феврале 1856 г., до появления журнальных рецензий, Чернышевский начал работу над статьей-памфлетом под названием «Разговор отчасти литературного, а более не литературного содержания», в которой предполагал дать отпор критикам эстетического лагеря и тем самым оградить Тургенева от их воздействия (об этом см.: Габель М. О. «Рудин». Из истории борьбы вокруг романа (Чернышевский и Тургенев). — В кн.: Т сб, вып. 3, с. 77–83). Сочувственный отзыв о романе содержался и в пятой статье «Очерков гоголевского периода русской литературы», посвященной членам кружков 1830-х годов. Чернышевский в ней писал: «…кто хочет перенестись на несколько минут в их благородное общество, пусть перечитает в „Рудине“ рассказ Лежнева о временах его молодости и удивительный эпилог повести г. Тургенева» (Совр, 1856, № 7, отд. II, с. 24). В рецензии на «Стихотворения Н. Огарева. М., 1856» (Совр, 1856, № 9, отд. II, с. 1–9) Чернышевский, говоря о людях молодого поколения, отмечает, что «если они могут теперь сделать шаг вперед, то благодаря тому только, что дорога проложена и очищена для них борьбою их предшественников, и больше, нежели кто-нибудь, почтут деятельность своих учителей». Наконец, в «Заметках о журналах» за январь 1857 г. (Совр, 1857, № 2, с. 360–362) Чернышевский выступил в защиту Тургенева и его «Рудина» от нападок С. С. Дудышкина, критиковавшего «лишних людей» с точки зрения буржуазного идеала «честного труженика» (см. вводную статью к примечаниям).

В статье «„Повести и рассказы“ И. С. Тургенева» Дудышкин назвал Рудина «головным энтузиастом», указав при этом, что он «не проныра < … > и если живет на чужой счет, то делает это, как ребенок; он должен умереть в нищете и бедности; он не сделает сам ничего, потому что делать дело не его призвание, потому что в нем натуры, крови нет; несчастье Рудина состоит в том, что он не знает России» (Отеч Зап, 1857, № 1, отд. II, с. 21).

Дудышкин считал, что для людей типа Рудина должна наступить «другая пора: пора деятельности, труда», но это станет возможным только в том случае, если они поймут, что «жизнь не шутка и не забава, а тяжелый труд», что они призваны исполнять долг, а «не любимые мечтания, как бы возвышенны они ни были» (там же, с. 25). Критик, основываясь на выводах, к которым пришел, по его мнению, сам Тургенев в повести «Фауст», выразил надежду, что Тургенев в своих новых произведениях изобразит уже героев другого типа, которыми будет руководить не «страсть», а «чувство долга».

Критик «Библиотеки для чтения» А. И. Рыжов высказал точку зрения на Рудина, близкую к основным положениям статьи Дудышкина. Он увидел в «Рудине» новое доказательство той мысли, что Тургенев в своем творчество идет от изображения «нравственно больных недугом века личностей» к положительному воспроизведению действительности. «Последняя повесть г. Тургенева „Рудин“, первую часть которой мы прочли с особенным интересом, — писал критик, — как бы замыкает уже этот приуготовительный анализ над современным человеком. < … > Еще немного, и, кажется, болезненная мысль автора перейдет к положительному творчеству, идеалы его, добытые тяжелым размышлением, выйдут на свет с избытком той теплоты, которая составляет отличительное достоинство таланта г. Тургенева…» (Б-ка Чт, 1856, № 2, Журналистика, с. 71).

В обзорной статье, посвященной выходу в свет «Повестей и рассказов» (1856), А. И. Рыжов повторил свои суждения о «Рудине» (Сын отечества, 1857, № 6, 10 февраля, с 137).

Представитель «эстетической критики» А. В. Дружинин, приступая к разбору «Повестей и рассказов» Тургенева, заверил читателей, что он будет касаться только художественной стороны произведений, ибо, как он утверждал, «мир поэзии не имеет ничего общего с действительным миром». Между тем, по меткому замечанию рецензента «Санкт-Петербургских ведомостей» (1857, № 121, 6 июня), Дружинин в своей статье занимался главным образом анализом идей и в соответствии с этим пришел к выводу, что произведения Тургенева «суть глубокие этюды над современным человеком». Дав общую высокую оценку «Рудина», Дружинин подробно остановился на характеристике образа главного героя. С его точки зрения, «Рудин есть дитя своего времени, своего края и своей переходной эпохи» (Б-ка Чт, 1857, № 5, Критика, с. 37). Анализируя историческое значение Рудиных, Дружинин не отрицал, что они «были не бесполезны обществу в свое время», но теперь они не понимают потребности нового времени. Рудин, — писал критик, — «пламенно восприняв из просвещения то, что кажется ему светлым и плодотворным < … > исполняет лишь одну вступительную часть своей задачи. Сама задача заключается в жизни, в посильном и непреложном примирении с жизнью, в неотступном и благотворном влиянии на общество, среди которого он родился» (там же, с. 39).

Как и Дудышкин, Дружинин видел недостаток тургеневских «лишних людей» и, в частности, Рудина в том, что он «всю жизнь свою не мог возвыситься до понимания дела, до возможной и необходимой гармонии с средой, его окружающей» (там же, с. 37–38).

Первый роман Тургенева был встречен с большим сочувствием и в славянофильских кругах.

К. Аксаков в «Обозрении современной литературы» (Рус беседа, 1857, № 1) писал, что «„Рудин“ — едва ли не самое обработанное и глубоко задуманное сочинение г. Тургенева». Образ Рудина, при всех его недостатках, возбудил в авторе «Обзора» «сочувствие». Он характеризовал его как человека «замечательного», «с умом сильным, интересом высоким», но при этом путающегося в жизни «вследствие желания строить ее отвлеченно, вследствие попытки всё определять, объяснять, возводить в теорию» (там же, с. 22).

Полемизируя с Дудышкиным и другими критиками, призывавшими к «примирению с действительностью», Чернышевский в «Заметках о журналах» за январь 1857 г. писал о превратном истолковании критиком той филиации типов «лишних людей» от Онегина до Бельтова, которую наметил еще Белинский, и ее продолжения до Рудина, установленного им самим, Чернышевским (см. выше). Требование Дудышкина, к которому присоединились А. И. Рыжов и Дружинин, — чтобы литературные герои были изображены в гармонии с обществом и с обстановкой, — Чернышевский высмеивает: «гармонировать с обстановкой» — означает умение всем угождать и никому не противоречить; «трудиться» — в понимании Дудышкина — «значит быть расторопным чиновником, распорядительным помещиком», т. е. верным слугой существующего режима (о последнем, по цензурным условиям, Чернышевский мог говорить лишь намеками). Между тем именно в отсутствии «гармонии с обстановкой» заключается достоинство литературных героев, начиная с героев Гомера и Шекспира. «Лишние люди», в том числе и Рудин, не являются для Тургенева идеалом, но и Тургенев, и Чернышевский смотрели на них исторически (см.: Маркозова Д. С. Общественно-литературная борьба середины 1850-х годов XIX в. и Тургенев, — Труды Сталинирского гос. пед. ин-та, VI, 1958, с. 275–294; Егоров Б. Ф. Очерки по истории русской литературной критики. Л., 1973, с. 112–120).

Высказанный Чернышевским в 1856–1857 гг. взгляд на Рудина и других «лишних людей» как на предшественников нового поколения, проложивших ему дорогу, стал существенно меняться в следующие годы, с углублением разногласий между либерально-дворянской и революционно-демократической общественно-литературными группами, и эта перемена стала особенно ощутима с приходом в «Современник» Добролюбова и усилением его влияния.

Основными вехами переосмысления революционно-демократической критикой проблемы «лишних людей» и, в частности, первого романа Тургенева и образа его героя явились: статья Чернышевского «Русский человек на rendez-vous» (по поводу «Аси». — Атеней, 1858, ч. III, май — июнь, с. 65–89); статьи Добролюбова — «Что такое обломовщина» (Совр, 1859, № 5, отд. III, с. 59–98) и «Когда же придет настоящий день?» (напечатана под заглавием «Новая повесть г. Тургенева» в Совр, 1860, № 3, отд. III, с. 31–72); наконец, упоминавшаяся выше статья Чернышевского, поводом для которой послужила книга Н. Готорна «Собрание чудес» (Совр, 1860, № 6, отд. III, с. 230–245), — статья, явившаяся, в свою очередь, основанием для полного разрыва Тургенева с «Современником».

За эти годы сам Тургенев, убежденный в том, что положительное и прогрессивное значение деятелей, подобных Рудину, принадлежит прошлому, дал сначала иную разновидность этого типа в лице Лаврецкого («Дворянское гнездо») и, показав в нем окончательную исчерпанность людей 1840-х годов, обратился в «Накануне» к герою иного типа — активному и целеустремленному деятелю, Инсарову, а тотчас после него создал и образ нового героя, взяв его в русской разночинно-демократической среде, — образ Базарова, призванного сменить всех прежних, ушедших с исторической сцены героев рудинского типа.

Да вы вот с Ласунской всё знаетесь — желал бы, я знать? — Д. М. Ласунская поет «с голоса» Гоголя, который в «Выбранных местах из переписки с друзьями» (1847) выступал против сельских школ (гл. XXII — см.: Гоголь, т. VIII, с. 325), против «человеколюбивых заведений, странноприимных домов и приютов» (см. гл. XXXII, там же, с. 411, 412) и требовал оказывать личную помощь «бедным и страждущим, заниматься личной благотворительностью» (см. гл. II, III, XXIV). Многие из указанных глав обращены к А. О. Смирновой. В запрещенной цензурой в 1846 г. XXI главе «Что такое губернаторша?», адресованной той же А. О. Смирновой, Гоголь особенно широко излагает свои воззрения на личную благотворительность и воспитательное значение нравственного примера. Реальным прототипом Д. М. Ласунской и является Александра Осиповна Смирнова, рожд. Россет (1809–1882), в молодости фрейлина царского двора, приятельница Пушкина, Вяземского, Жуковского, Гоголя; автор воспоминаний (см.: Смирнова А. О. Записки. М.: Федерация, 1929; Автобиография. М.: Мир, 1931; характеристику личности А. О. Смирновой см. в биографическом очерке Н. Александрова «А. О. Смирнова. Об ее жизни и характере». — «Историко-литературный сборник», посвященный В. И. Срезневскому. Л., 1924, с. 308). Тургенев также был с нею знаком. А. О. Смирнова, по словам В. П. Мещерского, хлопотала в 1852 г. об освобождении Тургенева из-под ареста, вызванного опубликованием в «Московских ведомостях» письма о смерти Гоголя. Однако уже в это время личной симпатии между ними не было (см.: Мещерский В. П. Мои воспоминания. СПб., 1912. Ч. III, с. 129). Тургенев отрицательно относился к А. О. Смирновой, особенно к ее взглядам, сложившимся в 1840 — 1850-е годы, влияние которых он усматривал на втором томе «Мертвых душ» Гоголя. 2 (14) апреля 1853 г. он писал П. В. Анненкову: «Не нравится мне также Улинька: ложью (виноват!) — ложью несет от нее — той особенно неприятной ложью, которая с какой-то небрежной естественностью становится перед Вами в виде самой настоящей истины, — я имел случай изучить ее в лице А. О. Смирновой, с которой Улинька, вероятно, списана». В другом письме к П. В. Анненкову, от 6 (18) октября 1853 г., Тургенев, осуждая положительные образы второго тома «Мертвых душ» (например, откупщика Муразова) и написанную в дидактических тонах пятую главу, писал: «Если всё остальное было так написано — уж не вследствие ли возмутившегося художнического чувства сжег Гоголь свой роман? А должно полагать, что этой Смирновщины (мне при чтении беспрестанно мерещилась Ал< ександра> Ос< иповна>) было напущено вдоволь».

Свое ироническое отношение к А. О. Смирновой Тургенев выразил позднее в «Отцах и детях» устами Базарова, который говорит по поводу пребывания своего у Одинцовой: «С тех пор как я здесь — я препакостно себя чувствую, точно начитался писем Гоголя к калужской губернаторше» (т. е. «Выбранных мест из переписки с друзьями»). О том, что А. О. Смирнова — прототип Д. М. Ласунской, есть указание в плане главы II «Рудина», хотя Тургенев и не воспроизводит в романе ее точных биографических данных. Тургенев придал Ласунской черты знатной «губернаторши», Смирновой, какой он ее знал в 1840 — 1850-х годах. Описание внешности Смирновой имеется в главе II романа, где говорится: «…неужели эта худенькая, желтенькая, востроносая и еще нестарая женщина была когда-то красавицей? Неужели это она, та самая, о которой бряцали лиры?» Действительно, Смирнова-Россет была в молодости красавицей, о которой «бряцали лиры» Пушкина, Вяземского, Жуковского, Лермонтова и других поэтов. О том, что прототипом для Ласунской послужила Смирнова, говорит и то место главы IV, где она рассказывает Рудину о своих знакомствах с писателями и великими людьми.

…проживающий в Одессе благопотребный старец Роксолан Медиарович Ксандрыка… — Тургенев имеет здесь в виду Александра Скарлатовича Стурдзу (1791–1854), реакционера, «холопа венчанного солдата» (Александра I) «Стурдзу библического», «Стурдзу монархического», как называл его в эпиграммах 1819 г. Пушкин. А. С. Стурдза служил в России в Министерстве иностранных дел и был автором многочисленных книг религиозного и политического содержания (см. подробнее о нем в заметке В. Данилова «Тургеневский „благопотребный старец“ Ксандрыка». — Рус арх, 1915, № 11–12, с. 319–323). В «Москвитянине» была перепечатана из «Одесского вестника» статья Диктиадиса «Краткое сведение о жизни и трудах А. С. Стурдзы» (Москв, 1855, № 4, кн. 2, с. 45–65), написанная в сентиментально-архаическом стиле: А. С. Стурдза величался здесь «старцем», «трудолюбцем»; в молодости, по словам автора, он был «благовоспитанным юношей»; статья изобилует выражениями вроде: «благоприлично привести один пример тогдашнего его мышления», «благомыслящие люди», «благовременность его приготовлений». Пародируя этот слог, Тургенев иронически называет Ксандрыку «благопотребным старцем». Включение в текст романа нескольких строк о Ксандрыке-Стурдзе позволило Тургеневу задеть враждебный «Современнику» журнал М. П. Погодина «Москвитянин», где вспомнили о реакционном деятеле прошлого и укоряли петербургские журналы, т. е. «Современник», в его забвении; кроме того, упоминание о Ксандрыке внесло важную деталь в характеристику Дарьи Михайловны Ласунской, познания которой в русском языке ценил этот «старец», владевший им весьма посредственно.

…новый этюд Тальберга… — Тальберг Зигизмунд (1812–1871), австрийский пианист и композитор, большой виртуоз, представитель салонного направления в музыке. Тальберг с успехом концертировал во многих городах Европы, считался соперником Листа. Его исполнение отличалось блеском внешней отделки и виртуозностью техники. В 1839 г. Тальберг гастролировал в России, встретив восторженный прием. В светских кругах он вошел в моду. О степени его популярности свидетельствует рецензия в «Северной пчеле» (№ 44, 25 февраля 1839 г.), в которой отмечались «грациозность» и виртуозность в преодолении трудностей при исполнении изобретенных самим композитором «фантастических пассажей».

Вы материалист: уже сейчас бог знает что думаете. — Пандалевский употребляет термин «материалист» в бытовом значении, характерном для буржуазно-дворянской речи того времени, как наименование человека с узко практическим и низменным отношением к действительности, отрицающим все возвышенное. См. несколькими строками ниже: «Я повторяю: вы материалист и больше ничего. Вы непременно желаете во всем видеть одну прозаическую сторону…»

Растрелли — Растрелли Варфоломей Варфоломеевич (Франческо Бартоломео, 1700–1771) — итальянец по происхождению, великий русский зодчий, крупнейший представитель архитектуры русского барокко середины XVIII века, строитель многих дворцов.

…есть три разряда эгоистов: эгоисты, которые сами живут и жить дают другим; эгоисты, которые сами живут и не дают жить другим; наконец, эгоисты, которые и сами не живут, и другим не дают… — Первый разряд эгоистов упомянут Тургеневым и в комедии «Где тонко, там и рвется». Горский относит к этой категории помещицу Анну Васильевну Либанову (см. наст. изд., т. 2); формула «живут и жить дают другим» восходит, вероятно, к оде Державина «На рождение царицы Гремиславы» (1798), где сказано: «Живи и жить давай другим, но не за счет другого».

Ну, ты, батюшка, я вижу, неисправим, хоть брось… — Ласунская цитирует стих из «Горя от ума», несколько его искажая. У Грибоедова: «А ты, мой батюшка, неисцелим, хоть брось» (д. IV, явл. 8; слова Хлёстовой, обращенные к Репетилову).

…я бы сейчас сделался малороссийским поэтом — малороссийский язык? — Эта тирада Пигасова — сгусток многочисленных высказываний реакционной прессы 1830 — 40-х годов против украинской литературы и языка. Так, в связи с выходом в свет в 1834 г. «Малороссийских повестей» Грицька Основьяненко (псевдоним Г. Ф. Квитки-Основьяненко) рецензент «Северной пчелы» (1834, № 248, 1 ноября, с. 989–990) писал: «…усилия воскресить малороссийский язык и создать малороссийскую литературу — усилия несбыточные и почти бесполезные < … > в высших сословиях нет уже малороссийского духа; старина, прежний язык, прежние обычаи сохранились только в низшем классе народа, всё прочее обрусело. К чему создавать литературу в таком народе, который утратил свою особенность, свою частную физиономию?». «Северную пчелу» поддерживали «Библиотека для чтения» Сенковского (1841, т. XLVII, отд. VI, с. 6) и «Сын отечества» Греча (1838, № 10, отд. IV, с. 144–148). К моменту создания «Рудина» сама жизнь и главное — деятельность такого поэта, как Т. Г. Шевченко, доказали, что украинская литература и украинский язык существуют как равноправные с русской литературой и русским языком. Тургенев вскоре после «Рудина» выступил как пропагандист украинской литературы (см. «Украинские народные рассказы» Марка Вовчка. СПб., 1859. Перевод И. С. Тургенева с его же предисловием). Выступать подобно Пигасову могли в 50-х годах только реакционные и невежественные люди. Тургенев заставляет главного противника Рудина повторять то, что провозглашали в 30 — 40-х годах реакционные журналы.

Однако современник Тургенева украинский писатель П. А. Кулиш ошибочно воспринял монолог Пигасова как выражение мнения самого писателя и в письме к С. Т. Аксакову от 21 августа 1856 г. поставил это в вину Тургеневу (см.: Гудзий М. К. Невидані листи П. О. Куліша до Аксаковых. — Радянське Літературознавство, 1957., № 19, с. 86). С опровержением такого толкования текста «Рудина» выступил позднее украинский историк, этнограф и публицист М. П. Драгоманов, который, напротив, приводил факты, свидетельствовавшие о «найтеплішої симпатіі» Тургенева к украинской культуре и литературе (см.: Бернштейн М. Д. Украінська літературна критика 50 — 70-х років XIX ст. Киів, 1959, с. 246).

…казачино Наливайко… — Наливайко Северин (ум. 1597 г.) — предводитель казацко-крестьянского восстания на Украине в 1594–1596 гг. против польских и украинских магнатов, национальный герой, в честь которого сложены народные думы и песни. К. Ф. Рылеев начал работу над поэмой «Наливайко» и написал несколько отрывков (1824–1825).

Я читала… историю крестовых походов… — Возможно, что Тургенев имеет в виду книгу Michaud «Histoire des croisades», 1812–1817, переизданную затем несколько раз; 6-е изд. — 1840 г.; русский ее перевод — И. Бутовского — вышел в 1841 г.

«Юпитер, ты сердишься: стало быть, ты виноват». — Возможно, что это выражение восходит к Лукиану, который приводит обращение Прометея к Зевсу (Юпитеру): «Ты берешься за молнию вместо ответа, — значит, ты не прав». (См.: Ашукин Н. С., Ашукина М. Г. Крылатые слова. Изд. 2. М., 1960, с. 691–692.) Рудин дословно переводит французскую поговорку: «Jupiter, tu te f& #226; ches — & #231; a prouve que tu as tort».

Читали ли вы эту книгу? C’est de Tocqueville… — Токвиль Алексис (1805–1859) — французский политический деятель, публицист и историк, автор книги «О демократии в Америке» (1835–1840), а также многих политических брошюр, об одной из которых, вероятно, и идет речь.

…такая фраза всё равно, что большой шлем в ералаши. — Ералаш — вид старинной карточной игры, ныне забытой, похожей на вист. Тургенев, вводя это слово в речь Пигасова, употребляет устаревшую форму женского рода. «Шлем, — по определению М. Шевляковского, автора справочника о „Коммерческих играх“ (СПб., III изд., 1898, с. 226), — выражение, употребляемое в винте и висте. Одна из сторон, взявшая все тринадцать взяток, делает своим противникам большой шлем; сторона, взявшая двенадцать взяток, делает противникам малый шлем». О степени распространенности карточных терминов в произведениях Тургенева и литературе XIX века см. в заметке И. А. Битюговой: Т сб, вып. 3, с. 183–185.

Знаете ли вы «Erlk& #246; nig» Шуберта?.. — О популярности Шуберта в кругу русских идеалистов 1830 — 1840-х годов см. выше, с. 411. Особенной любовью среди них пользовалась баллада «Лесной царь», написанная на слова Гёте. Так, Н. В. Станкевич писал Я. М. Неверову 5 февраля 1835 г.: «… я очень рад и мне досадно, что ты первый написал мне о Шуберте. Как мы услышали его в одно время! Я нашел эту пьесу нечаянно < … > Я попробовал — и чуть не сошел с ума! Иначе, кажется, нельзя было выразить это фантастическое, прекрасное чувство, которое охватывает душу, как сам лесной царь младенца, при чтении этой баллады. Уже начало переносит тебя в этот темный таинственный мир, мчит тебя durch Nacht und Wind < сквозь ночь и ветер>. Душа моя, как я рад, что мы сошлись в этом. И как нарочно в одно время!» (Станкевич, Переписка, с. 310).

Помню я одну скандинавскую легенду… — Тургенев имеет в виду не «скандинавскую», а англосаксонскую легенду, которую привел проповедник и историк Беда Достопочтенный (673–735) в своей «Церковной истории англов» («Historia ecclesiastica Gentis anglorum»). Беда приписывает эту легенду одному из англосаксонских вождей VII века, предлагавшему королю Эдвину принять религию монахов, пришедших из Рима (см.: Алексеев M. П. Христианско-монастырская литература раннего средневековья. — В кн.: История английской литературы, вып. 1. М.; Л., 1943. Т. I, с. 30–31). В статье «Генеалогия романа „Рудин“» (в сб.: Памяти П. Н. Сакулина. М., 1931, с. 23) Н. Л. Бродский замечает, что Тургенев, «знакомый с трудом С. М. Соловьева < … > заставил Рудина в салоне Ласунской рассказать скандинавскую легенду, заимствовав ее из I тома „Истории России с древнейших времен“» (1854, изд. 2-е, т. I). Однако и С. М. Соловьев говорит не о скандинавской, а об англосаксонской легенде и ссылается на «Историю» Беды Достопочтенного. Легенда, вероятно, заимствована С. М. Соловьевым из книги французского историка О. Тьерри (Augustin Thierry, 1795–1856) «Histoire de la conqu& #234; te de l’Angleterre par les Normands» (1825), неоднократно переиздававшейся на протяжении 20-х — 50-х годов (ср. изложение легенды у С. М. Соловьева и в «Histoire…» Aug. Thierry. Paris, 1846, p. 81). Книга Тьерри, в брюссельском издании 1835 г., сохранилась в библиотеке Тургенева (Музей Тургенева в Орле).

…оделась просто, но изящно, & #224; la madame R& #233; camier! — Жюли Рекамье (1777–1849) — хозяйка известного литературно-политического салона в Париже, создала определенную, названную ее именем моду в одежде. Широкой известностью пользуется ее портрет работы Давида, на котором она изображена в белом простом «греческом» платье с ожерельем на шее.

Canning — Каннинг Джордж (1770–1827) — английский государственный деятель, консерватор.

…романов Дюма-фиса и комп. — Дюма-сын, Александр (A. Dumas, 1824–1895) — французский романист и драматург. В печати выступил впервые в 1847 г. со сборником стихов, за которым последовали повести и романы. Известность пришла к нему после появления драмы «Дама с камелиями» (1852), переделанной из романа того же названия. Тургенев здесь хронологически не точен; когда происходит действие романа, Дюма-сын не был еще известным писателем, и француз-книгопродавец не мог присылать Ласунской его романы.

Камбиз — персидский царь (529–523 / 522 гг. до н. э.), совершивший завоевательный поход в Египет. Его жизнь и трагическая смерть описаны в «Истории» Геродота.

— Поэзия — язык богов. — В этой формуле, как и в ряде других высказываний Рудина о взаимоотношениях человека и природы, человека и искусства, поэзии и философии, поэзии и музыки, отражается влияние на тургеневского героя немецкой романтической эстетики Гофмана, Новалиса, Беттины Арним. Рудин не в силах преодолеть ее созерцательность, хотя и делает в конце романа попытку действенного воплощения своих взглядов (см. об этом: Драчинская Г. М. Отражение идей немецкого романтизма в романе И. С. Тургенева «Рудин». — В сб.: Проблемы романтизма и реализма в зарубежных литературах XVIII–XX веков. Кишинев, 1972, с. 111–119).

…а где красота и жизнь, там и поэзия. — Несколько измененная цитата из Белинского: «Где жизнь, там и поэзия» (Белинский, т. 5, с. 178).

«О честности высокой говорит…» — Цитата из монолога Репетилова в «Горе от ума» (действие IV, явл. 4).

Господа печоринской школы… — Имеются в виду многочисленные подражатели Печорина, появившиеся в жизни и литературе после выхода в свет «Героя нашего времени» (1839–1840). См.: Дурылин С. «Герой нашего времени» Лермонтова. М., 1940 (глава «Сверстники и потомки Печорина»); Мануйлов В. А. Роман М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Комментарий. Л., 1975; Данилов В. В. Комментарии к роману И. С. Тургенева «Рудин». М., 1918, с. 20–22.