💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Падре Джанкарло Фонтана, 72 года

Я конечно, очень удивился, когда эти молодые – слишком молодые люди – при­шли в церковь и заявили, что хотят обвенчаться. В тот же день я узнал, что семья Лукаса Йессена‑ Петерсена, происходящая из мелкопоместного дворянства, кате­горически возражает против этого союза. И не только против самого брака, но и против венчания.

Его отец, основываясь на неоспоримых исторических аргументах, считает, что Библия – на самом деле не одна книга, а свод 66 различных рукописей, ни личность, ни имя авторов которых совершенно неизвестны; что пер­вая часть ее написана на тысячу лет раньше последней, то есть вдвое больше, чем прошло со дня открытия Аме­рики; что ни одно живое существо на планете – от мар­тышки до канарейки – не нуждается в десяти заповедях, чтобы знать, как себя вести. Надо лишь следовать зако­нам природы – и тогда мир пребудет в гармонии.

Разумеется, я читал Библию. Разумеется, я кое‑ что знаю о ее истории. Но люди, которые ее написали, были всего лишь орудиями Божьей Воли, а Иисус создал не­что еще более прочное, чем десять заповедей, – лю­бовь. Мартышки, птицы и всякая прочая живая тварь повинуются лишь своим инстинктам и следуют зало­женной в них программе. С людьми дело обстоит по­сложнее, ибо люди познали любовь вместе со всеми ее капканами и ловушками.

Ну вот, я опять читаю проповедь, хотя взялся расска­зать вам о своей встрече с Афиной и Лукасом. Покуда я разговаривал с юношей (а мы с ним, кстати, принад­лежим к разным вероисповеданиям и, следовательно, я не обязан хранить тайну исповеди), мне стало известно, что его домашние не только проявляют самый оголте­лый антиклерикализм, но и отчаянно противятся его браку с иностранкой. Тут мне захотелось привести им то место из Священного Писания, где не излагаются ни­какие религиозные доктрины, а звучит всего лишь при­зыв к здравому смыслу:

«Не гнушайся Идумеянином, ибо он брат твой; не гнушайся Египтянином, ибо ты был пришельцем в зем­ле его».

Простите, я снова цитирую Библию. Обещаю, что впредь буду следить за собой. После разговора с Лука­сом я еще не менее двух часов провел с Шерин – или, как она предпочитает, чтобы ее называли, – с Афиной.

Эта девушка всегда меня интересовала. Как только она стала посещать церковь, мне показалось, что у нее буквально на лбу написано желание сделаться святой. Она мне рассказала то, о чем не знал ее возлюбленный: незадолго до начала гражданской войны в Ливане она, подобно святой Терезе из Лизье, тоже видела кровь на улицах. Конечно, это можно списать на трудности пере­ходного возраста, но подобное состояние бывает с каж­дым из нас – весь вопрос в масштабах. Внезапно, на какую‑ то долю секунды, мы чувствуем, что наша жизнь оправдана, наши грехи – искуплены и прощены, лю­бовь – сильнее всего и способна полностью преобра­зить нас.

Но именно в такие моменты нами овладевает страх. Безраздельно предаться любви – не важно, Божествен­ной или земной – значит отречься от всего, включая наше собственное благополучие и нашу способность принимать решения. Это значит – любить в самом полном смысле слова. А мы, по правде говоря, не хотим спастись тем путем, который выбрал себе Господь ради искупления наших грехов. Нет, мы хотели бы держать под абсолютным контролем каждый шаг, отдавать себе отчет в каждом принимаемом решении и иметь воз­можность самим избирать объект поклонения.

С любовью такое не проходит – она является, все­ляется, устраивается по‑ хозяйски и начинает диктовать свою волю. Только по‑ настоящему сильные духом по­зволяют себе увлечься безоглядно. И к числу их при­надлежала Афина.

Целые часы она проводила, глубоко погрузившись в созерцание. У нее были явные способности к музы­ке, говорили, что она прекрасно танцует, но поскольку церковь – неподходящее место для этого, она каждое утро, перед тем как идти в университет, приносила свою гитару и пела Пречистой Деве.

Помню, как впервые услышал ее. Я тогда уже от­служил утреннюю мессу для немногих прихожан, рас­положенных просыпаться зимой спозаранку, как вдруг вспомнил, что забыл забрать деньги из кружки для по­жертвований. Вернулся – и услышал музыку, заста­вившую меня увидеть все в ином свете, будто по мано­вению руки ангела. В одном из приделов храма я увидел девушку лет двадцати: не сводя глаз с образа Богомате­ри Непорочно Зачавшей, она пела гимны, аккомпани­руя себе на гитаре.

Она заметила меня и замолчала, но я кивнул, без­молвно прося ее продолжать. Потом сел на скамью, за­крыл глаза и заслушался.

В этот миг ощущение небесного блаженства осени­ло меня. Словно догадавшись о том, что происходит в моей душе, она стала чередовать гимны с молчанием. В эти мгновения я шептал молитву. Затем музыка воз­обновлялась.

Я отчетливо сознавал, что переживаю нечто неза­бываемое – из разряда тех магических впечатлений, суть которых становится нам ясна лишь после того, как они уходят. Я сидел там, внезапно лишившись прошло­го, позабыв о будущем, растворившись в этом утре, в этой музыке, в нежданной, неурочной молитве. Я чув­ствовал восторг, что был сродни экстазу, и неимовер­ную благодарность за то, что оказался в этом мире и, одолев сопротивление семьи, последовал в свое время зову души. В простом убранстве маленькой часовни в девичьем голосе, в утреннем свете, заливавшем нас, я находил очередное доказательство тому, что величие Господа проявляется в обыденном.

Уже пролиты были потоки слез, и казалось, что про­шла целая вечность, когда девушка замолкла. И лишь тог­да я узнал в ней одну из прихожанок. С того дня мы стали друзьями и, как только представлялся случай, устраивали это поклонение Пречистой Деве молитвой и музыкой.

Но помню, что сильно удивился, услышав о ее наме­рении выйти замуж. Мы были уже достаточно близки, чтобы я мог осведомиться, как, по ее мнению, воспри­мет этот брак семья мужа.

– Плохо воспримет. Очень плохо.

Осторожно подбирая слова, я спросил, не побужда­ют ли ее к замужеству какие‑ нибудь обстоятельства.

– То есть, не беременна ли я? Нет. Я – девственна.

Тогда я спросил, сообщила ли она о своем намере­нии своим родителям, и услышал: «Да. И реакция была самая неожиданная, мать плакала, отец впал в ярость».

– Приходя сюда славить Приснодеву своей музы­кой, я не думаю о том, что скажут другие. Я всего лишь делюсь с нею своими чувствами. И так было всегда: с тех пор как я себя помню – я чувствую себя сосудом, наполненным Божественной Энергией. Теперь она про­сит меня родить ребенка, чтобы я могла дать ему то, чего не получила от женщины, произведшей меня на свет, – защиту и безопасность.

– На этом свете никто не может чувствовать себя в безопасности, – отвечал я. – У тебя впереди еще дол­гая жизнь, и хватит времени для того, чтобы прояви­лось чудо творения.

Но Афина уже решилась:

– Святая Тереза не противилась настигшей ее болез­ни – наоборот: она увидела в ней знак Славы. Святая Тереза была намного моложе меня, когда решила уйти в монастырь. Ей было всего пятнадцать. Ей отказали в пострижении, но она не смирилась и решила добиться встречи с самим Папой. Можете себе представить, ка­ких усилий это стоило?! Получить аудиенцию у Папы Римского! Тем не менее она достигла своей цели. И та же Слава просит меня о чем‑ то гораздо более простом и благородном, нежели болезнь. О том, чтобы я стала ма­терью. Если ждать и откладывать, я не смогу стать свое­му ребенку другом и единомышленником, ибо слишком велика будет разница в возрасте.

– Ты не одна такая, – возразил я.

Но Афина продолжала, словно не слыша:

– Я испытываю счастье лишь в те минуты, когда ду­маю, что Господь существует и слышит меня. Этого не­достаточно, чтобы продолжать жить, и все кажется мне бессмысленным. Я притворяюсь веселой и счастливой, я скрываю печаль, чтобы не огорчать тех, кто так любит меня и так волнуется из‑ за меня. Но недавно я всерьез подумы­вала о самоубийстве. По ночам, перед тем как заснуть, я подолгу разговариваю сама с собой, пытаюсь прогнать эту мысль, потому что уход из жизни будет вопиющей не­благодарностью по отношению ко всем: это – бегство. По утрам я прихожу сюда и говорю с Девой, прошу, чтобы из­бавила меня от демонов, с которыми борюсь ночью. Пока это помогало, но я чувствую, что начинаю слабеть. Я знаю: у меня есть предназначение. Прежде я отказывалась от него, а ныне обязана принять. Это предназначение – стать матерью. Либо я исполню его, либо сойду с ума. Если не смогу увидеть, как растет во мне новая жизнь, – не смогу и принять ту жизнь, что происходит вовне.