Самолетик

Мама не нашла Сережку. Ни в тот день, ни назавтра. Она встретила

только его отца, и тот сообщил, что " Серега скорее всего укатил к бабке в

Демидово, дело обычное, он парень самостоятельный; глядишь, дня через два

появится".

Но я-то понимал, что все не так просто! Не на отдых же он укатил, не

ради развлечения, а от обиды!

Конечно, он понимает, что я ни причем, но думает, что мама теперь не

допустит его ко мне и на сто шагов. А " с мамой разве спорят..."

А может, он решил, что я тоже в чем-то виноват?

Конечно! Ведь я заступался за этого проходимца, за Евгения Львовича!

Сережка-то сразу увидел, наконец, какой он, а я...

...Если рассуждать спокойно, то можно было бы себя утешить: все, мол,

наладиться, вернется Сережка, мы встретимся, объяснимся, обида

сгладится...

Но я не мог быть спокойным в своем отчаянном страхе, в своей тоске.

Каждый нерв, каждая жилка были у меня натянуты натуго, я ждал все время:

вот-вот он появится! Не выдержит!..

Или ему все равно?

А в самом деле, На кой ему нужен инвалид, с которым столько возни?

Ну, сперва было забавно, а потом... подружили, поиграли и хватит...

" Как ты можешь думать такое про Сережку! " - кричал я себе. Но...

почему же он тогда не приходит?

Я ждал его круглые сутки. Днем дергался от каждого звонка, от любого

шевеления двери. Ночью, если и засыпал, то вздрагивал и садился от

малейшего дуновения ветра за окном...

Мама видела, что творится со мной, и сходила к Сережке домой еще раз,

через два дня. И опять его не было, не вернулся. При этом известии я не

выдержал, разревелся. Лицом в подушку.

Мама села рядом. Я думал: начнет успокаивать, а она сказала сухо,

отстраненно:

- Нельзя же так распускаться. Если ты мальчик, то веди себя как

подобает мальчику, а не слезливой девчонке.

Но мне было наплевать. И я сказал (выдал от души), что я не мальчик,

а калека и что была у меня одна радость в жизни, а теперь ничего не

осталось.

- Из-за твоего Верховцева! Чтоб он подох!

- А ты в самом деле эгоист. Утонул в своих страданиях и ни разу не

подумал, какого мне.

Меня тут же резануло по сердцу. Но я ощетинился:

- А тебе-то что!

- То же, что тебе. Ты потерял друга, а я любимого человека. Но у

тебя-то есть надежда, что друг вернется...

- А у тебя?! Да он вот-вот прибежит! " Вы не так меня поняли, я хотел

как лучше..."

- Ну и что? - горько сказала мама. - Разве дело в словах?

Конечно, я эгоист. Но не такой уж законченный! Мне маму было жаль до

боли. Но как ее утешить? И пока я сопел, думал, мама встала и ушла.

Я полежал, приподнялся на локтях, дотянулся до кнопки телевизора:

чтобы хоть чем-то разбить тоску и тишину.

Телевизор взорвался музыкой и криком. Знакомый лохматый тип в

цветастых штанах скакал по сцене и вопил:

Рома, Рома!

Ты остался дома!

Это что же? Судьба решила добить меня новым издевательством?.. Да, я

остался дома! Один! И останусь один навсегда! Сережка больше не придет,

это уже ясно...

Громко - гораздо громче обычного! - затренькал в прихожей дверной

сигнал. Я рывком сел на тахте.

Вошла мама.

- Там к тебе какая-то девочка... Ты умылся бы, все лицо зареванное...

Но мне было наплевать!

Появилась фантастическая мысль: это та девочка, что угощала меня

мороженым! Сережка оказался в Заоблачном городе, не может почему-то прийти

и послал девочку ко мне!

Но вошла Сойка...

Бледная, тоненькая, сразу видно, что после болезни.

- Здравствуй, Рома. Вот... я книжку принесла. Давно уж прочитала... -

Она подошла ближе. Тихая, с тревожными глазами...

Да, она заметно вытянулась. Платьице с белыми листьями совсем

коротеньким. Волосы были теперь не заплетены, а распущены по щекам и шее.

Сойка взяла себя за прядку над плечом и шепотом спросила:

- Ты почему плакал?

Мне было ни капельки не стыдно. Сойка - она словно лучик в моем

беспросветном горе. Я подвинулся на тахте.

- Садись сюда...

И стал рассказывать ей все.

Ну, прорвало меня. Я говорил ей про Безлюдные Пространства, и как

Сережка превращался в самолет, и про Старика, и про Евгения Львовича...

Всхлипывал и опять говорил. Сойка слушала и молчала и почти не шевелилась.

Только белобрысый локон над плечом тихонько дергала иногда...

Я перестал говорить наконец, излил душу. И тогда испугался: Сойка

может решить, что я морочу ей голову выдумками.

- Это все правда! Не хочешь - не верь....

- Я верю, Рома... - Она встала, оправила платьице и... пальцами

тронула мою щеку. Видимо, с полосками слез. - Рома, ты больше не плачь. Я

сейчас пойду... Я постараюсь что-нибудь узнать про Сережу. И как узнаю -

сразу к тебе...

- Да, Сойка, да! Пожалуйста!..

Сойка ушла, а я лежал и думал: почему я такой дурак? Вспомнил

девчонку из Заоблачного города, когда мама сказала про гостью, а о Сойке и

мысли не появилось! А она... Ведь с ней, как и с Сережкой, связана сказка

нынешнего лета!

Конечно, Сойка - тихая, незаметная. Но бывает, что негромкая песенка

в тыщу раз лучше нарядной и шумной музыки.