Две палочки

Я проснулся и несколько секунд чувствовал, будто в моей руке рука

Сережки.

Другое ощущение держалось дольше - гудящая усталость в ногах. Я не

сразу понял, что уже не сон. А понял - и обмер от радости: раз гудят,

чувствуют, значит... И шевельнул ногами. Вернее, попробовал шевельнут. И

тут пропало все - и усталость, и сами ноги. То есть стало привычно

казаться, что их нет.

" Сейчас разревусь! " Я уткнулся лицом в подушку... А какой смысл

плакать-то? Мало, что ли, я уже слез пролил на больничных койках и дома?

Я полежал, подышал тихонько и почувствовал, как горе уходит. Что ни

говорите, а все-таки мне повезло! Ведь во сне-то я стал здоровым! И снова

будет ночь, и снова мы с Сережкой пойдем по Туманным лугам и, может быть,

опять окажемся в Заоблачном городе - таком красивом, таком загадочном...

Вошла мама. С этого дня она была в отпуске и собиралась в

профилакторий. А перед отъездом, как известно, масса хлопот.

- Вставай и завтракай без меня, я стираю... Дай-ка и рубашку твою

выстираю. Почему она у тебя такая мятая и в мусоре? Трава какая-то

прилипла... - (В самом деле, почему?) - в кармане сор... - Мама вытряхнула

на одеяло плоскую желтую палочку. С мелкими черными буквами!

Белый свет поплыл вокруг меня.

- Мама, не выбрасывай!! Дай!..

Палочка - длиной с мизинец. Один конец закругленный, другой обломан.

И отпечаток на свежем дереве: "...бр. Сидоровыхъ".

- Собираешь всякую дрянь, - вздохнула мама.

А я стиснул плоскую лучинку в кулаке. Кулак придал к груди. А сердце

там: Бух!.. бух!.. бух!.. Словно эхо Гулких барабанов Космоса...

После этого я все утро жил как во сне. Вернее, в полуобмороке. Вроде

бы все делал как надо: отвечал на мамины вопросы, умывался, разогревал

гречневую кашу, жевал ее... но мысли были об одном: скорее бы пришел

Сережка!

И он пришел! Веселый такой, чуть запыхавшийся.

- Здрасте, Ирина Григорьевна! Ромка, привет...

Мама заулыбалась - Сережка явно ей нравился, хотя сегодня явился он

не в " парадном виде", а обычный, слегка растрепанный.

Я молча протянул его в свою комнату.

- Садись...

Он послушно сел на край моей постели, понял что-то. Я разжал кулак.

Палочка лежала на ладони буквами вверх.

Сережка с полминуты смотрел на палочку, и лицо его делалось все

строже, тоньше как-то. Даже красивее.

Потом он запустил два пальца в свой нагрудный карман и достал такую

же плоскую лучинку.

Мы не сговариваясь соединили обе палочки. " Компанiя бр.Сидоровыхъ"

было написано на них.

Сережка чуть улыбнулся, поскреб своей щепочкой подбородок и глянул

мне в глаза: " Ну, вот видишь! Теперь ты все знаешь..."

Гулкие барабаны Космоса снова зазвучали во мне.

- Значит, не сон? - шепотом сказал я.

- Значит...

- А почему ты сразу не объяснил?

- Ну... - Он опять заскреб подбородок. - Я думал, вдруг ты не

поверишь, если узнаешь раньше срока... Да я ведь намекал!

- Когда?

- Да тыщу раз! Объяснял, что сон бывает не просто сон, а переход в

другое пространство...

Да, правда. Но тогда... Однако спросить о себе сразу я не решился.

Спросил про другое - и с легкой опаской:

- Сережка, ты кто?.. Инопланетянин?

Он округлил глаза, белесые ресницы растопырились.

- Я?.. Ты с какой печки упал? Я - Сережка Сидоров с улицы

Партизанской. И больше никто... Просто мне повезло: забрался однажды на

эстакаду и нашел дорогу в Заоблачный город...

- Я не про Город. Ты умеешь превращаться в самолет!

Сережка пфыкнул губами. Скинул кроссовки, сел на моей тахте

по-турецки. С подчеркнуто небрежным видом.

- Подумаешь! Да это каждый пацан сможет, если приспичит... Ну, не

каждый, но многие... Я же объяснял - это с перепугу!

- Не ври, что с перепугу... Разве ты каждый раз пугаешься перед тем,

как превратиться?

- Теперь-то нет, конечно! Теперь это просто... Ты тоже сможешь

научиться, если захочешь.

Горькая печаль накатила на меня. И я спросил наконец и о том, что

мучило:

- Но если это не сон, если все по правде... тогда почему там я хожу,

а здесь не могу?

Сережка сразу затуманился. Спустил с тахты ноги.

- Я не знаю... Наверно, это зависит от Старика. Там он решил тебе

помочь, а про туту не подумал. Что ему до наших забот? Они ведь просто

капелька среди всех его космических проблем... А может быть, есть и другая

причина...

- Какая?

- Может быть, Старик не всесилен. В том пространстве сумел тебя

вылечить, а до нашего его сила не достает...

- Сережка... а он и кто?

- Не знаю, - сказал Сережка неохотно. - Он изучает Безлюдные

Пространства и, кажется, даже управляет ими. То есть не совсем управляет,

но пытается там что-то переделать... какие-то структуры... Он сам такая же

загадка, как эти пространства.

- А они... Пространства эти... Сережка, они зачем?

Сережка опять сел по-турецки - ноги калачом. Но уже не с дурашливым

видом, а серьезный такой, будто маленький мудрец.

- Это, наверно, неправильно спрашивать: зачем?.. А зачем Земля,

звезды? И все на свете?.. Оно есть, вот и все. И эти Пространства -

тоже... Старик говорил, что сейчас они отдыхают. Как поля...

- Какие поля?

- Ну, когда идет весенний сев, не все поля засевают, некоторые

оставляют, чтобы земля отдохнула! Называется - пар... Старик объяснял, что

и пространства в разных измерениях должны отдыхать от людей. Тем более,

что люди постоянно делают глупости: воюют, природу портят. Второй раз

пустынные пространства вредных людей на себя не пустят. Знаешь почему?

Потому что каждое Безлюдное Пространство сделалось живым. Люди ушли, а оно

как бы сохранило человеческую душу...

- Да, ты говорил...

- Ну вот! Злых людей Пространство будет отталкивать!

- Сережка! А нас-то почему башни не пускают в проход между собой?

Ведь от тебя и от меня - никакого зла...

- Дело не в нас. Просто главный вход заперт для всех. Чтобы люди там

раньше срока не разгадали тайны.

- Какие?

- Кабы знать...

Мне отчаянно захотелось опять туда, на заброшенную заводскую

территорию - с ее дремлющими нераскрытыми тайнами.

И как раз мама заглянула в комнату.

- Милостивые государи! Я не буду возражать, если вы отправитесь на

прогулку. Сейчас придет Надежда Михайловна и мы займемся генеральной

уборкой.

- Мы можем помочь! - героически предложил Сережка (вот уж усердие не

по разуму!).

- Конечно, можете! Самая лучшая помощь, если вы исчезнете из дома до

обеда и не будете путаться под ногами.

Сначала мы отправились к Сойке - я взял для нее " Остров погибших

кораблей" (она ведь любит про море).

На крыльце бревенчатого, осевшего в землю Сойкиного дома стояла седая

старуха в засаленном бархатном халате. Она была похожа на

актрису-пенсионерку, которая на старости лет приохотилась к выпивке. Сразу

ясно - Сойкина бабушка.

Сережка бесстрашно сказал:

- Здрасте! Сойка дома?

Старуха глянула на нас с горделивой скорбью.

- Да, молодые люди, да! Моя девочка дома. Но общение с ней, к

сожалению, невозможно. Врач признал у нее корь. Моя кормилица схватила

инфекцию, когда пыталась добыть для меня кусок насущного хлеба... А теперь

нам не на что даже купить лекарство...

Она явно врала. Но Сережка деловито сказал:

- Давайте рецепт.

Мы лихо смотались в аптеку. У Сережки и у меня нашлись кое-какие

деньги, на таблетки и порошки хватило. Мало того, мы у лотошницы на углу

Сварщиков и Паровозной купили желтый банан. И отдали его Сойкиной бабке

вместе с книгой и лекарствами.

Отставная театральная контролерша благодарила нас величественная, как

народная артистка. Мы обещали заглянуть завтра и наконец отправились туда,

куда так стремились моя душа...

По правде говоря, я был даже доволен, Что Сойки нет с нами. Жаль,

конечно, что она заболела, но... зато никто не помешает нам с Сережкой

быть вдвоем и говорить о самом главном - о тайнах Безлюдных Пространств и

о полетах в заоблачных мирах.

Чтобы успокоить совесть, я сказал:

- Корь - это ведь не очень опасно. Только красная сыпь появляется, и

надо, чтобы в комнате не было много света. Я болел, знаю...

Сережка промолчал. Он, кажется, читал все мои мысли.

Мы прошли на заброшенную территорию в обход башен и опять оказались в

стране уснувших механизмов, замерших локомотивов, пустых цехов и ржавых

эстакад. Опять - звенящая тишина, бабочки, чертополох и розовый кипрей

выше головы.

Мы находили удивительные вещи.

В каменной будке тихо качался большущий - от пола до потолка -

маятник с чугунным, изъеденным оспинами диском. Качался сам собой, без

всякого механизма и гирь.

- Не трогай, - прошептал Сережка, когда я хотел коснуться толстого

стержня. Я отдернул руку.

Потом мы увидели бетонную трубу - с метр в поперечнике и метров пять

длиной. Труба наклонно лежала на подпорках с поржавевшими роликами и была

похожа на громадный, нацеленный в небо телескоп. Мы заглянули в трубу

снизу... и разом ойкнули. Небо, которое виднелось в трубе, было

темно-синим и звездным! Среди звезд неспешно проплыл светящийся диск.

Летающая тарелка?

Мы говорили вполголоса, и ощущение, что, что всюду с нами ходит

кто-то третий - молчаливый хозяин - не оставляло нас...

В просторных цехах с пробитыми крышами и сводчатых ангарах чуткое эхо

повторяло наш самый тихий шепот. А рупор-динамик на решетчатой мачте

сварливо сказал:

- Московское время четырнадцать часов. Передаем последние известия...

Обедать не пора, а?

Мы даже присели.

По знакомому телефону в кирпичной будке я позвонил маме, что мы

гуляем по окрестным переулкам, немного увлеклись и поэтому опоздаем к

обеду. Мама не рассердилась.

Мы выбрались на просторную, в белых зонтичных цветах лужайку, Сережка

закатил меня с креслом в тень пробитой цистерны, а сам сел напротив - на

вросшее в землю вагонное колесо.

И тогда я сказал то, что раньше никак не решался. Потому что, если

Сережка откажется, значит, никаких Туманных лугов и Заоблачного города, и

Старика - ничего нет, Сломанная палочка - разве доказательство?

- Ты можешь прямо сейчас... вот здесь... превратиться в самолет?

Сережка совсем обыкновенно:

- Превратиться-то - пожалуйста. Только взлететь нельзя, мало места.

Да и опасно - увидят...

- Не взлетай, просто превратись! Хоть на секунду!

Он вскочил, отбежал... И появился над соцветиями-зонтиками

бело-голубой самолет с блестящими лобовым стеклом, с надписью " L-5" и

белой морской звездой на борту. И с такой же звездой на стабилизаторе -

голубой в белом круге. И все это - в один миг, бесшумно, только воздух

качнулся, пригнул траву.

А потом - опять настоящий Сережка. Бежит ко мне, смеется:

- Ну как?

- Чудо!.. Сережка, но если это были не сны... Тогда, в те ночи...

то...

- Что?

- Значит, когда мы летали, меня в постели не было?

- Не было.

- А если бы мама вошла ночью в комнату?

Сережка сдвинула бейсбольную кепку на лоб, заскреб затылок.

- Вообще-то я кой-какие меры принял. Чтоб она спала покрепче. Сказал

одно заклинание, которое в школе у Старика выучил...

- Какое там заклинание, если мама почует, что со мной что-то не так!

- Да-а... Это я дал маху. Вот бестолочь...

- Ну, ничего, - утешил я Сережку. - Мама скоро уедет. А тетя Надя по

ночам спит как убитая...