Раздел VII. Финансово-правовые институты за рубежом. пошлины1, чем как налоговые платежи

пошлины¹, чем как налоговые платежи. Поэтому решение суда не означает нарушение принципа — нет права взимать налоги без раз­решения парламента, — установленного еще Великой Хартией Вольностей в 1215г.

Принцип законодательного установления налогов распростра­нял свое действие преимущественно на прямые налоги, поскольку косвенное налогообложение, особенно в отношении отдельных платежей, воспринималось (в том числе и судами) как неналоговое по своей природе и не подпадающее под действие данного принци­па. Однако история английского права знает судебные решения, которые содержали аргументацию, позволявшую таким образом толковать обстоятельства дела, что принцип законодательного уста­новления налогов не применялся даже в связи с учреждением пря­мых налогов. В деле Хэмпдэн¹ истец, ссылаясь на вышеупомянутый принцип, отказался платить так называемые «корабельные деньги» (ship-money) в качестве налога, установленного решением монарха для сбора средств на оснащение военных кораблей. Суд, признав решение монарха законным, аргументировал свою позицию тем, что королевская прерогатива защищать страну в случае военной уг­розы юридически более значима, нежели общий правовой принцип законодательного установления налогов. Однако это судебное ре­шение не имело долгой жизни. В 1641 г. Парламент признал дан­ный прецедент юридически недействительным.

Примером иного (современного) понимания действия принци­па законодательного установления налога как формы обязательного платежа в пользу государства стало дело Конгрив³. Узнав о намере­нии повысить плату за лицензию на право осуществления телеви­зионной деятельности, некоторые владельцы таких лицензий до ис­течения срока их действия приобрели новые лицензии по прежним тарифам. Министр внутренних дел, наделенный на основе делеги­рованного законодательства полномочиями отзывать соответствую­щие лицензии, распорядился об отзыве таких лицензий до оплаты их стоимости по новым тарифам. Суд, рассмотрев материалы дела, квалифицировал действия министра как попытку осуществить до­полнительный сбор денег без соответствующего разрешения парла­мента и признал их незаконными, поскольку министр использовал свои дискреционные полномочия неправомерно.

Развитие делегированного законодательства всегда сопровожда­лось обширной судебной практикой. Делегирование Парламентом определенных полномочий Правительству представляет собой не­обходимую, но очень сложную с точки зрения реализации форму взаимодействия законодательной и исполнительной власти. Прави­тельству не всегда удается принимать решения в рамках предостав­ленных ему полномочий. Возникающие споры, в том числе и нало-

¹ То есть ежегодные пошлины, уплачиваемые за право ведения отдельных ви­дов торговли.

² R. v. Hampden (Case of Ship-Money) [1637] 3st. Tr. 825.

³ Congreve v. Home Office (1996) Q. B. 629.

Глава 22. Основы налогового права

говые, рассмотренные в суде, корректируют практику делегирован­ного законодательства, совершенствуя тем самым механизм разде­ления властей. Например, в деле Уилтс^} суд установил, что Правительство, исходя из делегированных ему полномочий, пред­приняло действия, направленные на обложение налогом сделки куп­ли-продажи молока, осуществленной компанией W.U.D. Поскольку ни закон, ни один из актов делегированного законодательства, на основании которого действовали представители Правительства, ни прямо, ни косвенно не давали им права устанавливать дополнитель­ные сборы, суд признал действия Правительства ultra vires (за преде­лами полномочий) и нарушающими прерогативу Парламента уста­навливать налоги. Однако не любое решение Парламента, обладаю­щего прерогативой устанавливать налоги, правомерно. Такое реше­ние должно быть принято лишь в форме закона. Так, в деле Боулз¹ суд постановил, что налогообложение может устанавливаться только парламентским законом или в соответствии с ним, и любое требова­ние уплаты налогов на основе иного правового акта, в том числе и резолюции Палаты общин, юридической силы не имеет.

Суд не только защищает закон от неправильного его понима­ния, но и дает такое толкование его статьям, которое корректирует их содержание и в конечном итоге направляет развитие законода­тельства. Например, ст. 478 Закона о подоходном и корпорацион-ном налоге 1970г.³ установила, что с целью пресечения практики уклонения резидентов от уплаты налога с полученного дохода пу­тем передачи приносящих доход активов лицам, являющимся рези­дентами за рубежом, полагать, что доход нерезидента считается (is deemed) доходом резидента, если последний имеет право им рас­поряжаться (has the power to enjoy the revenue). В своих решениях суды по сути дела изменили содержание этой статьи, установив, что она не применяется в отношении физических лиц—резидентов, которые являются бенефициарами собственности, находящейся в доверительном управлении за рубежом⁴. В деле Вестей^ Палата лордов постановила, что положения ст. 478 Закона о подоходном и корпорационном налоге не могут применяться в отношении бе­нефициара, который сам не переводил активы за границу. Позже это решение Палаты лордов нашло свое отражение в законодатель­стве, поскольку Парламент не может не считаться с позицией су­дов. В соответствии с Законом о финансах 1981 г. резидент, кото-

¹ Alt.-Gen. v. Wilts United Dairies (1922) 37 T.L.R. 884.

² Bowles v. Bank of England [1913] 1 Ch. 57.

³ Income and Corporation Tax Act, 1970 (впоследствии в законе о подоходном и корпорационном налоге 1988 г. она стала статьей 739).

Содержание доверительной собственности сводится к тому, что лицо, учре­ждающее доверительную собственность (settlor), передает другому лицу — дове­рительному собственнику (trustee) имущество для управления в интересах обо­значенного им третьего лица (лиц), именуемого выгодоприобретателем (бенефи­циаром / beneficiary).

⁵ Vestey v. I.R.C. 1980. S.T.C. 10.