Вопрос о предшественниках 2 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Как бы там ни было, записи третьего курса являются основным источником Введения (в меньшей мере — главы V и Основ фонологии), первой, второй и четвертой частей и двух последних глав пятой части. Первый курс, напротив, стал основой третьей части (диахроническая лингвистика) и главы III пятой части (реконструкция). Второй курс использовался в качестве дополнительного источника, но он является основой нескольких глав, которые, хотя и остались незамеченными при традиционном «прочтении» К. О. Л., несомненно,

имеют наибольшее значение для более точного воспроизведения соссюровской мысли: Введение, глава V (внутренние и внешние элементы языка; Соссюр подчеркивает значение внешней лингвистики, а не ее бесполезность или незаконность, как считает «вульгата Соссюра»); вторая часть, глава III (тождество, реальность, значимость—вот с чего Соссюр начинал свою речь), глава VI (механизм языка), глава VII (грамматика и ее разделы); третья часть, глава VIII (понятие единицы, тождества и реальности в диахронии); пятая часть, глава I (две перспективы диахронической лингвистики), глава II (наиболее древний язык и праязык).

[13] В столь тонком деле издатели неизбежно должны были допустить разного рода ошибки, которые мы сегодня начинаем замечать благодаря кропотливым комментариям Р. Годеля и Р. Энглера. Явные ошибки встречаются редко (К. О. Л. 9, № 23; 153, № 277). Чаще издатели излагают текст таким образом, что теряются ценные нюансы, находящиеся в записях (К. О. Л. 10, № 26; //, № 32; 21, № 64; 28, № 82; 68, № 129; 76, № 148; 110, №221), либо колебания в плане понятий {К. О. Л. 17, №53; 68, № 128 и 129; 105, №212) или в плане терминологии (К. О. Л. 13, № 38; 29, № 87; 68, № 128; 69, № 130; 71, № 140; 80, № 162). Решение соединить отрывки, часто далекие друг от друга, неизбежно привело к появлению в тексте интерпретаций и добавлений, поясняющих то, что было неявно выражено в записях, дабы получить грамматически правильный текст. В некоторых местах издатели сделали это не очень удачно и в какой-то степени форсировали соссюров-скую мысль (К. О. Л. 17, № 49; 23, № 70; 46, № 116; 70, № 139; 74, № 147; 79, № 161; 89, № 185; 92, № 192; 94, № 193; 100, № 199; 125, № 250). Эта работа по сближению и соединению имеет часто более серьезные последствия для понимания даже подлинной мысли Соссюра (К. О. Л. 17, № 51; 44, № 111; 69, № 132; 70, № 136; 72, № 145; 89, № 183). Во многих местах можно найти элементы крайней произвольности (К. О. Л. 21, № 63; 21, № 65; 24, № 74; 68, № 128 и 129). Достаточно часто встречаются изменения, иногда весьма серьезные, касающиеся введения терминов, которых Соссюр избегал (К. О. Л. 44, № 111; 78 № 156; 82, № 166; 88, № 182; 92, № 192; 103, № 204; 103, № 206; 113, № 228; 119, № 235; 120, № 240; 128, № 256; 128, № 257;

130, № 259; 144, № 270; 221, № 301). Знаменитая заключительная фраза К. О. Л. (с. 232) представляет собой пример необоснованного «угадывания» намерений.

[ 14] Термином семантика издатели обозначают, как они поясняют это в примечании 33 к К. О. Л., дисциплину, «изучающую изменения значения»;

в том же примечании они добавляют, что на с. 77 Соссюр предложил фундаментальный принцип семантики, понимаемой таким образом, то есть семантики диахронической. Этот принцип действительно имеет большое значение для возникновения структурной диахронии. В то время существовало лишь одно значение термина семантика, о котором

говорят издатели (Malmberg 1966. 186). Однако если под семантикой понимать не только диахронические исследования, но также и исследования синхронические и общие исследования означаемых, то можно утверждать, что Соссюр, наряду с пониманием произвольности знака, связанного с различением означаемого и означающего, разработал базовые принципы лингвистики настолько четко, что в течение нескольких десятилетий к нему приблизился лишь один Нурен (см. выше и Malmberg 1966.185, 194).

[16] Лишь недавно достойные слова издателей нашли отклик и критики смогли различить, гце присутствует «мэтр», а гае его «толкователи». Проблема верности редакции К. О. Л., поставленная издателями с такой откровенностью и деликатностью, вновь возникла с выходом в свет Курса П. Регара, критические замечания которого, впрочем, остались в одиночестве (см. выше 265, 267 и № 11). В 1931 г. на международном лингвистическом конгрессе в Женеве еще один из редакторов предупредил ученых, отметив, что, по его мнению, в отрывке К. О. Л., посвященном фонеме, присутствует «редакторская ошибка» (см. № 115). Но предупреждение вновь не получило отклика, и ученые продолжали дискуссию, считая вопрос о верности и связанности редакции окончательно решенным (Godel 1961. 295). Таким образом, появилось некое «подобие идеальной вульгагы... учения Соссюра, впитанного европейской мыслью (по крайней мере, что касается важнейших пунктов Курса), при этом проблема точной реконструкции (или возможности реконструкции) позиций Соссюра не затрагивалась» (Lepshy 1962. 69-70); как мы смажем подтвердить это ниже, К. О. Л. «не был принят европейской лингвистикой во всем своем объеме... Скорее, лишь некоторые пункты Курса имели успех, и эти пункты были часто изолированы от соссюровского контекста...» (Lepshy 1961.200-201). Эти «пункты» еще сегодня встречаются в некоторых учебниках, оторванные друг от друга и от своего прародителя (см., например, Leray 1965. 77-94; Lepshy 1966. 42-53; Мbribers 1966.55-70).

Время такой манеры изложения соссюровской мысли прошло. С 1939 г., когда возник ученый спор о произвольности (см. № 137), началось осознание того факта, что К. О. Л. превратил мысль, несомненно колеблющуюся, в мысль твердую либо по глубоким концептуальным причинам, либо, что более вероятно, потому что она была высказана со всем несовершенством и колебаниями, присущими устной лекции. В 1950 г. в статье на страницах малоизвестного журнала (Englerl964. 32; Godel 1966. 62), М. Лючиди недвусмысленно подчеркивает расплывчатый характер текста К. О. Л. и проницательно выявляет различные причины этого (Lu-cidi 1950.185 и ел.). Двумя годами позже, занимаясь проверкой реального смысла (предполагая, что он отличается) различия и оппозиции, Фрей первым попытался исследовать рукописные первоисточники (Frei 1952. 5. М. 196 и ел.; Godel 1961. 295). Появляется осознание масштабов

работы по соединению и обезличиванию, о которой, впрочем, ясно предупреждали издатели.

В 1954 г. Мальмберг ставит уже не только эту проблему, но и проблему раэ-нописий и колебаний, если можно так выразиться, синхронических, присущих соссюровсюй мысли к 1910 г. и, возможно, скрытых издателями; в то же время он ставит проблему диахронической стратификации теиста, замаскированной единой архитектурой, приданной издателями материалу курса. В том же выпуске С. F. S., в котором вышла статья Мальмберга, вновь выходят в свет «старые наброски» в копии, сделанной Сеше (см. К. О. Л. 5, № 4). Эффект не заставил себя ждать: две или три последние страницы статьи Мартине о двойной артикуляции и произвольности как будто предвосхищают примечания 19-21 (см. №137 и Martinet 1957). Примечаниями мы обяза-ны Р. Годелю, взявшему на себя кропотливое изучение рукописных первоисточников: через три года появился труд, на иоторьм мь1 здесь ссылаемся как на S. М. Соссюр предстал в новом свете (fieinmann 1959), и даже неиэторые аспекты предстали как совершенно новые. Помимо нововведений, на которых остановится данный комментарий К. О. Л, произошло глубокое изменение типа наших отношений с Соссюром. Унитарное строение, навязанное издателями, рассыпается и рушится, сталкиваясь с проблемами формирования текста и, еще более, формулировки соссюровской мысли. Из этого стро-ения высвобождается соссюровская мысль, проблематичная, подлинная, живая, освобожденная от всего того догматического и необоснованного (см. № 65), данного ей издателями с наилучшими намерениями. Это уже не совокупность догм, а терпеливое изучение связей (в действительности проигнорированных «идеальной вульгатой») между различными «точками зрения», по словам Годеля 1961.295.

Эти слова можно сравнить со словами Витгенштейна, открывающими его Pfalosophische Untersuchungen: «После многочисленных неудачных попыток соединить результаты моих исследований в подобное единство, я понял, что мне должно быть это никогда не удастся. Что лучшие вещи, которые я могу написать, останутся навсегда не более чем философскими замечаниями. Что мои мысли застывали, как только я пытался навязать им силой определенное направление, противоположное их естественному направлению. Это, несомненно, тесно связано с характером самого исследования. Оно вынуждает нас вести свои поиски во всех направлениях широкого поля мысли. Философские замечания этой книги—это, если можно так выразиться, наброски пейзажей, появляющиеся в ходе продолжительных путешествий, состоящих из тысяч опальных путей. К одним и тем же пунктам, или почти к одним и тем же, постоянно подходишь различными путями, с различных направлений, получая все новые картины» (Философские исследования/Пер, на фр. Р. Klossowsld. Париж, 1961. С. 111).

Когда знаешь, что Соссюр исследует то же «широкое поле», что и Вит-генштейн, и что множество тропинок там пересекаются, пути совпадают (Verburg 1961, De Манго 1965. 156, 168, 173, 184, 202 и К. О. Л. 30, № 90; 68, № 129; 78, № 157; 90, № 186; 110, № 223),

понимаешь, что сходные трудности, с которыми сталкивалась при движении в почти неизученном культурном пространстве интеллектуальная и научная традиция Канта в начале XX в., подсказали представителям венской школы и представителям Женевы один и тот же путь, один и тот же «метод». Следовательно, вполне закономерно, что слова Витгенштейна будто бы перекликаются с тем, что написал Соссюр шестьюдесятью годами ранее, в записях, которые не были изданы, в момент, когда он садился «без энтузиазма» составлять эту книгу по общей лингвистике, о которой он говорит Мейе в 1894 г.:

«Действительно, имеется полное отсутствие какой-либо отправной точки, и если какой-либо читатель соблаговолит внимательно проследить нашу мысль от начала до конца этого тома, он признает, мы в этом убеждены, что было, если можно так выразиться, невозможно следовать строгому порядку.

Мы позволяем себе иногда три или четыре раза предлагать вниманию читателя одну и ту же мысль, поскольку, действительно, кроме нее не существует другой отправной точки, позволяющей основать наши объяснения» (№ 56-57).

Однако наряду с проблемами объяснения и демонстрации уже в течение этих лет и в течение последующего периода Соссюр занимается, прежде всего, проблемой начала и порядка, в котором следует расположить материал, даже посредством совершенного приуменьшения значения каждого утверждения, исключительно в угоду порядку, в котором оно будет предложено и объяснено (см. выше 265, 272). В период второго и третьего курса он, весьма вероятно, видел достойное решение, и он указывает его своим ученикам (К. О. Л. 232, № 305; 108, № 216). Но решение относительно организации своего материала было для него еще только рабочей гипотезой в работе, продолжению которой воспрепятствовала смерть. Действительно, еще в период трех курсов общей лингвистики «его мысль развивалась во всех направлениях, однако не противореча самой себе», —писали, весьма проницательно, издатели (К. О. Л. с. 6). Сегодня, когда издания S. М. и Энглера нарушили образ внешней законченности текста, когда «пункты» «идеальной вулы-аты» были возвращены в свой подлинный контекст, вот что мы обнаружили помимо новых достижений, обогащающих комментарии, и приглашений к новым исследованиям. В авторских записях, в записях разговоров, в записях учеников, которые, как мы сегодня можем утверждать, в точности вторили голосу мэтра (К. О. Л. Engler XI, § 2), наконец, и в особенности, на многих страницах К. О. Л., где проницательность издателей позволила им сконцентрировать соссюровскую мысль на основе рукописных первоисточников, мы обнаруживаем мобильность мысли, способность пробудить желание к новым исследованиям в различных и плодотворных направлениях—те качества, которые завораживали и вели за собой студентов.

[17] Второе издание/С О. Л. вышло в свет в 1922 г. О наиболее важных исправлениях см. К. О. Л. 29, № 89; 31, № 94; 42, № 109; 94, № 193; 176, № 286.

См. № 272 о досадной опечатке, повторившейся во втором издании 1922 г. В обоих изданиях в тексте остаются различные недоработки и формальные неточности, особенно в использовании личных местоимений (К. О. Л. 70, § 2, 2-й абзац: местоимение оно обозначает понятие [? ]; 92, § 6, 1-й абзац: местоимение они обозначает законы; 106, первый абзац: местоимение оно обозначает изменение и т. д.). См. также S. М. 120-121.

[18] Третье издание К. О. Л. вышло в свет в 1931 г. (следствие конгресса в Гааге?); четвертое же, напротив, вышло лишь через восемнадцать лет (1949 г.). Затем интервалы уменьшились: в 1955 г. выходит пятое издание, переизданное затем в 1959, 1962, 1968 гг. и т. д. О переводах К. О. Л. и их повторных изданиях см. выше 275. В 1967 г. издатель Harrassowitz из Висбадена начинает публикацию фундаментального критического издания Рудольфа Энглера (публикация будет состоять из четырех выпусков).

[19] Понятия из истории лингвистики, схематические, нов меньшей степени, чем текст издателей, были даны Соссюром в нескольких рукописных примечаниях (см., например, ниже № 32) и главным образом в курсе лекций II (S. М. 75: лингвистика с 1816 по 1870 год ujunggram-matische Richtung), использованных издателями также в К. О. Л, с. 216 -217, к к первой лекции третьего курса (S. М. 77). Негативные замечания, сделанные здесь по поводу традиционной нормативной грамматики, необходимо рассматривать в совокупности с ее позитивными оценками, в основном в плане синхронии, данными в третьем курсе лекций по статической лингвистике и использованными издателями в К. О. Л, с. 84.

[20] О переводах ключевого термина язык в К. О. Л. см. № 68.

[21 ] Уже в этом пассаже понятие объект взято в своем техническом значении схоластической традиции, иными словами, в значении греческого τ έ λ ο ς, и противопоставляется понятию предмет: см. К. О. Л. 14, № 40;

[22] См. выше № 19 и К. О. Л., 84. 0 прочих критических высказываниях Сос-сюра по поводу традиционных грамматических категорий, в основном идущих от Аристотеля, см. К. О. Л., 108, 134-136 и примечания.

[23] Текст издателей не понятен, поскольку известно, что Ф. А. Вольфу в 1777 е было 18 лет и он еще не написал ничего значительного. В действительности же в примечаниях к лекциям читаем: «Ф. А. Вольф в 1777 π пожелал называться филологом» (9 В Engler)— и с еще большей ясностью это выражается в примечаниях Константэна: «в 17771: Ф. А. Вольф, будучи студентом, пожелал называться филологом (9 В Engler). Из примечаний видно, что Сос-сюр хотел сослаться на эпизод, о котором он, возможно, прочитал в недавно изданном труде Sandys и в иэтором говорилось о зачислении Вольфа в Университет Гетгингена: он попросил разрешения записаться в качестве студента филологии (studiosus phihiogiae), ректор ответил отказом и предложил ему обычное название studiosus fheologiae, но Вольф, порывая с вековой традицией, настоял на своем требовании. Отныне термин studiasus phihiogiae вошел в официальную номенклатуру университета (Sandys J. Е. A History of

Classical Scholaischip. 1-е изд.. New Yoric, 1908, Т. 3. С. 51 (переиздано в 1958 г.); см. также Meillet 1937.463.

[24] Филология таким же образом, как она изучает «историю литературы, быта, социальных институтов», может изучать и языки, исходя из текстов. Однако языки не входят в «объект» (в техническом значении этого термина: К. О. Л. 14, №. 40) ее исследований, которым, напротив, остается критика текстов. Тема различий между лингвистикой и филологией была одной из излюбленных тем Соссюра, включая его частные разговоры:

«Он часто предупреждал нас, профанов, чтобы мы не путали... старую филологию с лингвистикой, этой новой наукой со своими законами...» {De Сгие, т F. d. S. 18). Если это свидетельство верно, оно позволяет предположить, что для Соссюра различие между филологическим и лингвистическим подходами к рассмотрению фактов заключается в систематическом характере второго, который приводит от фактов к «законам», к системе (см. К. О. Л. 14, № 40 и 40-43). Во всяком случае, частое упоминание этой темы Соссюром является отголоскам противопоставления лингвистики и филологии, наблюдавшимся в начале XIX в. и смягчившимся, по меньшей мере отчасти, с появлением работы Г.Курциуса (Thompson G. Historia de la Linguistica/ Пер. с дат. Мадрид, 1945. С. 92-93;

Meillet 1937, 462-63; RocherL. Les philologues classiques et les debuts de la granimaire comparee // Revue de 1'Universite de Bruxelles 1958. 10. 251-86;

Leroy 1965, 31-32; о Курциусе см. К. О. Л.№3\). Однако различие между лингвистикой и филологией остается проблемой: одна сторона отмечает, что принятие структуралистской гипотезы вынуждает лингвистический анализ к поиску наибольшей филологической точности (см. выше 262;

другая сторона утверждает, что филология по своему существу является «толкованием» (Mounin 1963.243-45). Тесную интеграцию лингвистики и филологии встречаем в критике семантики A. Pagliam (Saggi di critica semantica. 1-е изд. Massine-Florence, 1953; 2-е изд. 1961. С. VII; Nuovisag-gi di critica semantica, ibi 1956. С. 236-58). См. также К. О. Л. 29, № 81.

[25] Фридрих Вильгельм Ричль (1806-1876) занялся исследованиями о Плавте и весьма заинтересовался древней латынью, к изучению которой он приступил одним из первых.

[26] Ф. Бопп (1791-1867) по окончании своего пребывания в Париже, где он изучал санскрит, арабский и персидский языки, опубликовал труд, упомянутый в тексте: Uber das Conjugationssystem der Sanskritsprache in Vergleichung mitjenem der griechischen, lateinichen, persischen und germanischen Sprachei. Frankfurt S. М., 1816. Основным трудом Боппа является Vergleichende Grammatik des Sanakrit, Send, Armenischen, Griechischen, Lateinichen, Altslavischen und Deutschen. 1-е изд. Берлин, 1833-52; 2-е изд.1857-63; 3-е изд.1868-70.0 проблеме позиций Боппа в истории лингвистики см. De Майю, 1965, 60-62, 73 и ел. (и противоположное мнение см.: Bolelli Т. Saggi е studi linguistic; 6, 1966, 207-08) и Mounin 1967, 152-159, 168-175. По этой проблеме и по проблеме связей в лингвистике мнение Соссюра было более определенным и

нюансированным, чем это показано в тексте. Это показывают рукописные первоисточники, см. В 18-25 Engler:

«Датой [происхождения] лингвистики считается первая работа Ф. Боп-па Du systems de la conjugaison sanscrite compare avec celui des langues latine, grecque. persane et gennanique, 1816. Хотя Бопп был немцем из Майнца, с этими языками и со Шлегелем и Гумбольдтом он познакомился в основном в Париже, где провел четыре года (1808-1812) [когда он готовил эту первую работу]. Новым в данной работе является [вовсе] не то, что впервые санскрит рассматривался как язык, родственный греческому и латыни: [несомненно, что именно после изучения санскрита Бопп признал индоевропейскую семью языков, но] не Бопп был первым, кто признал [аналогию санскрита с другими индоевропейскими языками]. Первые индологи не могли не признавать этой родственной связи. Говоря об этом признании, необходимо упомянуть одного из французов [в Пондишери], П. Керду (1767 г.), ответившего на вопрос аббата Бартелеми (эллиниста) докладом для Регистрационной Академии: Как объяснить [наличие] в языке samscroutane [большого количества слов, общих с греческим и, в особенности, с латинским языками]. В. Джрунз (известный английский востоковед), будучи одним из первых известных филологов, занимавшихся санскритом, в 1786 г., во время своего пребывания в Индии (9 лет [ум. в 1794]) сделал доклад в академии Калькутты о языке санскрит [в котором он говорил: «Каким бы древним ни был язык санскрит, его структура более совершенна, чем у греческого и латинского языков», и он утверждал, что это языки родственные]. Он выделил несколько основных групп языков, происходящих от индоевропейского, наряду с санскритом, которому он дал положение брата (не праотца!) в этой семье. Он говорил уже о готском и кельтском языках (о которых [почти] ничего не было известно!)... Но эти несколько [изолированных попыток, эти несколько] просветов [пришедших вовремя и попавших в точку] не позволяют утверждать, что в 1816 г. уже было сформировано [в общих чертах понимание значения санскрита]. [Это может доказать] Mithriaates oder allgemeine Sprachenkunde Иоганна Кристофа Аделунга, описание всех известных тогда языков мира, не содержащее критики [ни научных тенденций]: санскрит фигурирует [лишь] среди немоносиллабических азиатских языков, что не мешает ему составить 26 страниц слов санскрита, сравниваемых с греческими, латинскими и немецкими словами; [он признает сходство], но он ни на секунду не задумывается над [изменением] плана своего труда, над перемещением той или иной идиомы с тем, чтобы поместить ее в ту же семью. Первый том Аделунга вышел в 1806 г.: интересная дата, до 1816 г.! Такой классификатор языков как Аделунг, которому известны высказывания Джоунса, не замечает [серьезного] последствия, вытекающего из этого сходства. Этот факт кажется ему странным, неуместным. «Казалось, что, заметив это сходство, [филологам] оставалось [только] уступить место [этнологам и историкам]». Нововведение Боппа имеет

большое значение [оно заключается в том, что факт сходства языков касается не только историков и этнологов, но этот факт может быть изучен и проанализирован сам по себе]. Его заслуга заключается не в обнаружении родственных связей санскрита с европейскими языками [или его принадлежности к более широкой группе], а в утверждении, что в самих отношениях двух родственных языков существует материал для исследования. Феномен разнообразия сходных идиом этих языков представляется ему достойным изучения сам по себе. До него никто не пытался объяснять один язык через другой, [объяснять, если возможно, одну форму через другую]; [когда требовалось] объяснить что-либо в языке, никто и не задумывался, что формы — это нечто [данное, что их необходимо изучать].»

[27] О Вильяме Джоунзе (1746-1794) см. предыдущее примечание и Waterman 1963.15-\6.21.

[28] Отметим, что Соссюр использует здесь и далее знак g для транскрипции звонкого палатального звука письменности деванагари, тогда как после IX конгресса востоковедов, состоявшегося в Женеве, используется знаку.

В 1931 г. Герман упрекнет Соссюра за приведение формы jonassu, поскольку, по его мнению, она «является более ранней формой локатива, упоминать о которой не имеет смысла». В действительности Jonoxro и janahsu сосуществуют в санскрите ujonassu, форма уже ведическая, является также формой более древней с точки зрения относительной хронологии (см.: Thumb A., Hauschild R. Handbuch des Sanskrit Heidelberg, 1958.1. l.§333, 150). Кроме того Jonassu— форма, более подходящая для достижения цели, поставленной Соссюром.

[29] Гримм Я. (1785-1863)—автор монументальной Грамматики немецкого языка (Deutsche Grammatik, где «Deutsche» обозначает не «немецкая», а скорее «германская»). 1-е изд. Т. I. Гёттинген, 1819; Т. II-IV, ibi 1822-36.

Август Фридрих Потт (1802-1887), известный своей Etymologische Forschmgen aufdem Gebiete der indogermanische Srpachen, изд. 1-е, том 2, Lemgo 1833-36, в значительной мере содействовал тому, что семантические исследования были заброшены в угоду исследованиям, посвященным морфологическим аспектам языков (Meillet 1937, 462) Адальберт Кун в 1852 основал «KZ»— Zeitschrift fir vergleichende Sprachforsuchmg (Meillet 1937, 463-640; см. К. О. Л. 225). Теодор Бенфей (1809-1881)—востоковед и лингвист. Был профессором в Гёттингене.

Теодор Ауфрехт издал, несколько позже М. Мюллера (ниже), ведиче-ский текст, фундаментальный еще сегодня (Die Hymmen des Rigveda. 1-е изд. Бонн, 1851-^3. Т. 2; 2-е изд., ibi 1877).

[30] Макс Мюллер (1823-1900), ученик Боппа, издал ведический текст в Англии, где жил сам, успешно пропагандировал лингвистику,

особенно своей работой Lectures on the Science of Language (Оксфорд, 1861), переведенной на различные языки.

[31] Георг Курциус (1820-1885)—автор фундаментальных Grundzuge der griechischen Etymologic (Лейпциг, 1858-62; 5-е изд. ibi, 1879), учитель К. Бругмана и Соссюра, содействовал признанию сравнительной лингвистики классическими филологами (см. выше № 24).

[32] Август Шлейхер (1821-1868), автор знаменитого Compendium der ver-gleichenden Grammatik der indogermanischen Sprachen, 1-е изд., Веймар, 1861, сыграл фундаментальную роль в истории глоттологии (Le-ту 1965, 33 и ел., Bolelli 1965, 120-36). В Примечаниях 59 (=52 Engler) находится больше, чем>.Соссюр говорил на своих лекциях и чем в том, по сообщению издателей, суровом мнении Женевуа о Шлейхере:

«Это [на все времена] станет темой философских размышлений: за 50 лет лингвистическая наука, рожденная в Германии, развивавшаяся в Германии, ценившаяся в Германии бесчисленной категорией индивидуумов, не попыталась подняться на уровень абстрагирования, достаточный, чтобы подняться, с одной стороны, над тем, что делают, с другой стороны, в том, что делают, и, тем не менее, она на законных основаниях входит в ансамбль наук. Вызывает удивление и то, что, казалось бы, [выйдя] из этого застоя, она привела к жалкому этюду Шлейхера, не выдерживающему никакой критики. Престиж Шлейхе-ра, попытавшегося высказать нечто обобщенное о языке, велик настолько, что он представляется личностью выдающейся [еще сегодня] в истории [лингвистических] исследований [и, если речь заходит об этом великом человеке, лица лингвистов принимают уморительно торжественное выражение... Из всего, что нам удалось проверить, видно, что это была личность совершенно посредственная (что не исключает амбиций)]».

[33] Теория чередования гласных в восстановленном индоевропейском языке впервые была систематизирована в Мемуаре Соссюра (см. выше 242-244).

[34] Фридрих Кристиан Диц (1794-1876), автор Грамматики романских языков в трех томах, Бонн, 1836-43, является основателем романистики, которую наряду с германистикой Соссюр всегда рассматривал как передовой сектор лингвистики. См. К. О. Л. 212, 218.

[35] Эту точку зрения, уже высказанную Соссюром на вводной лекции курса в Женеве (см. процитированный выше отрывок, 252, № 7), энергично защищали К. Бругман и Г. Остгоф в предисловии к Morphologis-che Untersuchungen aufdem Gebiete der indogermanischen Sprachen, I, Лейпциг, 1878.

[36] Об Уитни см. 247-248, 269-271, 286, 291-292 и К. О. Л. 18, 76, 78, 79.

[37] Несмотря на ожесточенную полемику, которую руководители движения младограмматиков вели против теорий реконструкции и методов структурного анализа молодого Соссюра (см. выше 241-245), его отношение к представителям и даже к некоторым идеям направления

младограмматиков относительно проведения исследований всегда отличалось самым глубоким уважением. К. Бругман (1849-1919), преподававший в Лейпциге во время, когда там жил Соссюр, имевший случай сблизиться с ним (см. выше, 242), занимал должность профессора в том же университете, начиная с 1882 г. Г. Остгоф (1847-1909), будучи профессором в Гейдельберге, также читал лекции в Лейпциге в то время, когда там находился Соссюр (см. выше 242). Он стал наиболее суровым критиком Соссюра и Мёллера (см. выше 243). В. Браун и Э. Сивере возглавляли наиболее значительный журнал германистов, «Beitrage zur Geschichte der deutschen Sprache und Literature с Германом Паулем (1846-1921), автором одного из основных теоретических текстов того периода, несомненно упоминаемого более других, prinzi-pien der Sprachgeschichte (Halle, 1880). Помимо лекций Брауна по истории немецкого языка, Соссюр также посещал в Лейпциге лекции по славянскому и литовскому языкам А. Лескина (1840-1916), первого защитника принципа регулярности фонетических изменений (см. выше 241). Об отношениях между теориями Соссюра и антителеологическими теориями младограмматиков см. выше 291.

[38] Заботы о терминологии были постоянным фактором в интеллектуальной биографии Соссюра: см. выше 270. Он изучал мотавированность каждого используемого термина: «...и не подумаешь, что имеешь дело с основоположником принципа произвольности языкового знака» (Englerl966, 39). В действительности, именно постольку, поскольку Соссюр отстаивает принцип произвольности, а значит, понимание языка как формы, точно определенной произвольными соединениями звуковой и семантической субстанции, он отлично понимает, что позиция, с которой он рассматривает языковые факты, является основной для представления их как таковых (как единиц языка) или как явлений, чисто звуковых, когнитивных или психологических и т. д. (выше 271). Поэтому он уделял много внимания всему, что составляет позицию, точку зрения: «вещам» (К. О. Л. 22, № 68) не меньше, чем терминологии (№ 133). Отсюда и крайняя осторожность при введении и при исключении терминов. В частности, об организме см. ниже К. О. Л. 28, № 83.0 других терминах Соссюра, обсуждаемых в этом комментарии, см. К. О. Л. 14, № 40 и 41; / 7, № 53; 22, № 63-68; 23, № 70; 27, № 78; 28, № 83; 39, № 103; 44, № 111; 46, № 115; 58, № 122; 61, № 123; 68, № 128; 69, № 130; 70, № 134; 71, № 140; 72, № 145;