Часть 9. Возвращение в родную квартиру прошло мирно

***

Возвращение в родную квартиру прошло мирно. Наверное, только благодаря дяде Грише. Только вот через пару дней он собирался домой, что меня очень расстраивало. Оценить обстановку полноценно не вышло. Так что оставалось ждать отъезда родственника. Тогда-то и начнется всё самое интересное.
Окончательно разобрались со всеми формальностями и документами, справили девять дней и дядя Гриша уехал. Этим же вечером, когда все гости разъехались, отец меня избил. Да так, что я даже до кровати доползти не смог. Как валялся в гостиной, так там и уснул, спустя какое-то время.
Началась сессия. Два экзамена я пропустил – не нашёл в себе сил доползти до института после последней «беседы» с любимым папочкой. На фоне произошедших событий я и не думал об учебе. И никакой подготовки к экзаменам у меня так и не случилось. Сессию я завалил. С громким грохотом и треском. На пересдачи денег не было. А когда я заикнулся при отце, что нужно либо заплатить, либо забирать документы, он велел уходить из института. Разговор случился в редкий момент его трезвости, поэтому по ушам я не получил. Папа довольно бесцветным тоном рассудил, что платить мы за институт больше не можем, поэтому мне нужно идти работать, чтобы содержать семью. Едва не рассмеялся ему в лицо после этих слов. И о какой семье он вообще говорит? Признался бы честно, что сам ни на что не способен и теперь на меня надеется.
Но с другой стороны я понимал, что в чём-то он прав. Обучение в моём институте стоило не дёшево. Почти все деньги, отложенные на чёрный день, на него и были потрачены. А нам нужно было и за квартиру платить, и на что-то жить. Конечно, несправедливо, что мне нужно за двоих стараться… Но ведь у мамы получалось, разве я так не смогу?
Решение далось мне легко. Я никогда не был прилежным учеником, а уж любви к будущей профессии и подавно не испытывал. Так что со спокойной душой забрал документы и на пару дней засел за комп, в поисках работы.
Пока я бегал по собеседованиям, мы с Тёмычем не виделись. Только по вечерам созванивались и я делился с ним последними новостями.
Найти нормальную работу оказалось практически невозможно. Похоже, что работодателей больше волновало отсутствие опыта, нежели образования. Да, похвастаться мне было нечем. Английский я знал плохо, за компьютером только в игрушки всю жизнь и играл.
Из тех мест, что мне понравились, не перезванивали. И это существенно давило на самооценку. А потом Тёмка посоветовал мне спуститься с небес на землю и рассмотреть что-нибудь попроще. Где опыт работы и не понадобится. Я подумал, погуглил и пришёл к неутешительному выводу – выбор невелик. Грузчик, курьер, официант, продавец… Возможно, я бы ещё немного поразмыслил, но отец совершенно неосознанно подтолкнул меня к поспешному принятию решения. Он продал кухонный комбайн и один из двух телевизоров. И тогда на меня накатило осознание, что нам, действительно, не на что жить. И ещё повезло, что на нашу подержанную технику нашелся покупатель. В противном случае отец обычным ворчанием не обошёлся бы.
Рассудив, что официанты ещё и чаевые получают помимо зарплаты, решил устроиться в кафе. Вот это всем собеседованиям собеседование было! Почти с ходу приняли, чуть-чуть перед этим порасспрашивав. Насколько я знал, в подобных заведениях текучка кадров была жуткая. Так что неудивительно, что меня взяли с распростёртыми объятьями. Вручили меню и велели зубрить.
Когда Тёмка узнал, куда я устроился работать, начал паскудно хихикать. Я смолчал, ибо на убогих не обижаются. К тому же он меня всё-таки во всём поддерживает, даже осуждать не стал, что я из института ушёл. Как-то само получилось, что он теперь единственный, к чьему мнению я в теории могу прислушаться.
Первый рабочий день прошёл странно. Будто я в параллельный мир попал. Строгий менеджер по имени Оксана выдала мне рубашку, фартук, который больше на юбку походил и шейный платок. Бейджик стажёра с моим именем прилагался. Меня познакомили ещё с двумя официантами – милой девочкой Светой, у которой был смешной мультяшный голос и угрюмым парнем нерусской наружности по имени Айбар. Меня провели по залу кофейни, показали кухню и служебные помещения.
Многого от меня пока не требовалось. Только и делал, что посуду со столов уносил. Ещё меня научили «крутить» приборы, то есть вилку с ножом в салфетку заворачивать.
Как мне рассказали, кроме оклада и мизерного процента с продаж, которые выплачивались раз в месяц, нам каждый день полагались чаевые. Всё логично, только не совсем так, как я представлял. Весь чай в конце смены делился поровну между официантами. Как-то не честно. Это если я буду из кожи вон лезть, улыбаясь до онемения, то получу столько же, сколько и унылый Айбар? Ну что за бред?
В конце дня мне торжественно вручили сто рублей, сообщив, что никто из новеньких в первый день работы большего не удостаивается. И посулили, что с завтрашнего дня я полноценный член команды и должен постараться. И в который раз напомнили, чтобы я учил меню.
На следующий день, придя на работу, я почувствовал себя птенцом, которого выкинули из гнезда со словами «давай, учись сам». Самое адское время, как оказалось, время завтрака и бизнес-ланча. Все заказывают почти одно и то же, попробуй не запутаться. Вроде бы щепетильно записывал всё в блокнотик, но и с этим умудрялся путать заказы. Благо только между столиками, а не в принципе. Так что ограничивался извинениями. От Айбара помощи было никакой, это я быстро уяснил. Света иногда приходила на выручку, но на неё особо надеяться тоже не стоило. Так что я был предоставлен сам себе.
Отпахав двенадцатичасовую смену и получив около пятисот рублей чаевых, я еле дополз до дома, где благополучно отрубился, едва моя голова коснулась подушки. Проспал я вплоть до обеда – сегодня у меня был выходной. Сходил в магазин, купил немного продуктов, приготовил отцу поесть. Спасибо я от него не дождался, он ещё и денег с меня потребовал. Дал ему стольник, доходчиво объяснив, что больше нет. Добрый папочка отвесил мне подзатыльник, взял деньги и ушёл в магазин. Я же решил смотаться из квартиры до поздней ночи, чтобы лишний раз с ним не пересекаться.
На пару часов встретились с Тёмкой. Посидели в небольшой забегаловке, купил ему гамбургер, всё-таки немного денег у меня на самом деле осталось. Пожаловался на то, как сложно работать в кофейне. На этот раз Тёмыч ржать надо мной не стал, лишь посочувствовал.
- Отец начал вещи продавать из дома…
- Серьёзно?
- Ага. Минус один телек и комбайн. Боюсь, как бы до моего компа не добрался…
- Отстойно, - вздохнул Тёмка. – Ну, с зарплаты ему денег дашь, авось не станет…
- Дожить бы до этой зарплаты, - вздохнул я. – Тяжело так… двенадцать часов и всё время на ногах. Я никогда особо спортивным не был, непривычно так.
- Человек ко всему привыкает, справишься, - он похлопал меня по плечу.
- Угу. Только вот так противно вкалывать на отца. Никакой благодарности… Я ему пожрать приготовил, денег на бутылку дал, а он что? По уху мне съездил и в магаз пошёл. Это нормально разве?
Тёмка не ответил, лишь тяжко вздохнул.
А я посмотрел в потолок и грустно улыбнулся. Бросить бы отца на произвол судьбы. Но что-то не позволяет. И даже не то, что я боюсь в очередной раз схлопотать от него. Всё-таки когда-то он был хорошим. Всё детство обо мне заботился, работал, чтобы у меня были лучшие игрушки. Он старался ради меня, хоть я и был не самым послушным ребёнком. Так что я должен ему. Хотя бы по минимуму. Хотя бы не дать ему помереть с голода.
- А у тебя-то как дела, Тём?
- Как обычно. Ни плохо, ни хорошо, - он пожал плечами. – Стабильность, чтоб её, - он улыбнулся уголками губ.
- Ты хоть стал себя поаккуратнее вести, чтобы Слава о наших встречах не знал?
- Наверное… Слава мутный такой, никогда не поймёшь, что у него на уме, - он легкомысленно пожал плечами. – Ведь он толком-то и не знает ничего. Предполагает всего лишь. То выбешивается, то спускает на тормозах. Главное не попасться на горяченьком и можно жить более или менее спокойно.
- Ты с огнём играешь, Тёмка, - покачал головой я.
- Зато интересно, - на его лице появилась широкая улыбка. – Знаешь, Иль… даже впечатление создаётся, что я всё-таки живу нормальной жизнью.
- Охренеть у тебя понятия о нормальной жизни, - фыркнул я.
- Какие есть, - он символически ударил меня кулаком в плечо. – Кстати, - его взгляд внезапно потускнел. – Я на два-три дня в подполье. Славка вроде хочет у меня пожить. Не звони мне и не пиши первым, окей?
- Без проблем, - кивнул я. – Пиши хоть смски, что ты там живой и здоровый.
- Договорились.

***

Думаю, что никогда не забуду день, когда Илья явился ко мне с похорон матери. Ещё с порога я заподозрил что-то неладное. А уж когда он начал городить весь тот ужасный бред… слушал и чувствовал, как внутри всё коркой льда покрывается. Кажется, я впервые в жизни осознал смысл выражения «земля уходит из-под ног». Сознание отказывалось верить, что он говорит искренне. Когда он назвал меня «шлюшкой», я не выдержал. В мозгу переклинило и я полез драться. Только когда повалил его на по пол, усевшись сверху и в очередной раз ударил в челюсть, я сообразил, что он больше не сопротивляется. Я не сразу заметил горькую усмешку на Илькиных тонких губах. Не сразу заметил тени под глазами и тусклый, безжизненный взгляд. Илья выглядел мягко сказать паршиво. Тут вся моя злость вмиг улетучилась и накатила жуткая усталость. Хотелось просто взять и отключиться. Но вместо этого я дал слабину, вцепился в Илькину рубашку, лбом в грудь уткнулся и стал говорить первое, что в голову взбредёт. Мне было больно и страшно. Я так сильно Славкиных побоев никогда в жизни не боялся. А тут после пары-тройки Илькиных фраз почувствовал, будто из меня душу вынимают. Но потом, когда Илья всё-таки рассказал, что случилось, всё встало на свои места. В голове в пару мгновений сложилась общая картина произошедшего. И у меня отлегло от сердца. Стыдно. Очень стыдно признавать это. Но, узнав, что Илья говорил всё это в состоянии аффекта, я словно почувствовал под ногами твердую поверхность. И из-за мимолётного чувства облегчения, возникшего внутри, захотелось убиться. Ужасный я всё-таки человек.
Когда Илья всё мне рассказал, я отбросил посторонние мысли, касающиеся моей паскудной персоны. Сейчас самым важным здесь был он. Его переживания и его боль. Поэтому я как мог его успокаивал. И пока Илька плакал, до боли сжимая мою ладонь, я сам еле слёзы держал, вспоминая, что примерно в его возрасте сам лишился самой важной в жизни женщины. И тогда рядом со мной не было друга, которому можно было всё рассказать. Я просто проревел в подушку всю ночь, а на следующий день до вечера пялился в стену, не зная, что теперь делать и как жить.
После того, как слёзы кончились, Илья меня напоил. Для меня подобное было в новинку и, честно сказать, мне не очень понравилось. Водка хоть и вливалась хорошо, но передёргивало с неё жутко. А уж про вертящийся перед глазами потолок я промолчу, вспоминать стрёмно.
Илья передо мной извинился, и я совсем оттаял. А уж когда он сказал, что я ему нужен – не сдержался и полез обниматься. Без какого-либо подтекста, честное слово! Просто я почувствовал такой внезапный прилив счастья, что захотелось причину этого «счастья» затискать. Я, правда, хотел отпустить его, ведь Илька вечно стебёт меня на тему «пидорских замашек». Только вот он и не подумал вырываться. Вместо этого он удобно устроился в кольце моих рук и уткнулся носом куда-то в район моих ключиц. Мы ещё немного поговорили, после чего Илья уснул. А мне обеспечил бессонную ночь, ибо так и не отстранился от меня.
Слушая его размеренное дыхание и чувствуя его сердцебиение, я выругался про себя. Ощущения, охватившие тело, мне не нравились. Вернее нравились, только вот они были какими-то неправильными, незнакомыми и настораживающими. Илька же мой друг, почему мне так не хочется его отпускать, почему я чувствую такую нежность, аккуратно перебирая прядки его волос на затылке? Отчего собственное сердце так бешено заходится?
Моя пьяная голова отказывалась давать ответы. Мне просто было очень хорошо, хорошо до дрожи и покалывания в кончиках пальцев. Не хотелось отпускать его. Когда ещё такой шанс представится? Да никогда, чего уж там…
Следующим утром я и думать забыл о событиях прошлой ночи. Словно и не было того успокаивающего тепла и легко скользящих меж пальцами рыжих волос. Сам себе приказал не думать обо всем этом. А ещё я пообещал себе больше никогда не пить. Слишком уж сознание меняется, да мысли странные в голову лезут.
Илья более или менее пришел в себя, и у меня отлегло от сердца. Да, он устал. Да, ему плохо, больно и страшно. Но я видел, что Илька со всем этим успешно борется и держит себя в руках.
Какой же он все-таки молодец…

***

Лето выдалось хорошим – не жарким, сухим. Любил я это время года. Не нужно думать, во что одеваться. Даже в дырявой обуви можно спокойно ходить. Да и футболки на порядок меньше теплых вещей стоят. Так что не нужно со страхом намекать Славе, что мне нечего носить.
Последнюю пару дней он жил у меня и на удивление был адекватен и спокоен. Я бы даже сказал, что Слава немного подобрел. Конечно, не стоило надеяться, что это навсегда. Подобные потепления в отношениях мы уже проходили. Ещё пару дней, его что-то да выбесит и всё вернётся на круги своя. Так что я не прыгал до потолка от радости, как случалось со мной в первые годы наших отношений. Пара таких вот случаев и я четко уяснил, что безоблачные и адекватные отношения нам не светят. Но даже осознание всего этого не мешало мне наслаждаться жизнью. Мы много гуляли, дома играли в карты и занимались какой-нибудь фигней. Ну и, конечно же, занимались сексом. Даже почти безболезненно.
Только вот кое-что омрачало это мирное время. У меня из головы никак не шли мысли об Илье и наш диалог о поиске альтернативы. Тогда я, не думая, брякнул, что буду думать, как только она появится. Но я покривил душой. На самом деле я и не думал о запасных вариантах. Как-то никогда в мою голову не закрадывались подобные мысли. А ведь, наверное, зря. Если бы я хоть иногда совершал попытки хоть что-то поменять в своей жизни, возможно, всё сложилось бы иначе? Может быть, и Славки бы рядом не было? Только смысла гадать нет – сделанного не воротишь. К тому же, что со мной будет, исчезни Слава из моей жизни? Искать нового любовника, который согласится меня содержать? И каким образом? Я же за столько лет вообще общаться разучился, а уж знакомиться и подавно. То, что я смог сдружиться с Ильёй – чудо среди бела дня.
Шальная мысль, на секунду возникшая в голове, меня немного напугала. Но я невольно за неё зацепился, и теперь она стойко засела у меня в мозгу. Ведь насколько было бы лучше, будь на месте Славы Илья! Он бы и не унижал меня почём зря, не морил бы голодом. Разрешал бы общаться с кем угодно, не рылся бы в моём телефоне. Да и поговорить с ним всегда есть о чём.
Я до боли закусил губу и поднял взгляд на уставившегося в телевизор Славу. Я настолько к нему привык, что и не приглядывался к нему уже очень давно. В книжках пишут, что когда долго живешь с одним человеком, привыкаешь к нему. Черты лица становятся родными, даже малейшие недостатки скрадываются, ты находишь в них что-то очаровательное. Могу ли я такое про Славу сказать? Даже не знаю. Он обычный. Просто до зубового скрежета. И что-то в нем есть отталкивающее, неприятное. Разве это правильно? Думаю, что нет. Не могу я на него с нежностью смотреть, разглядывая такие знакомые черты лица. Да и о каком трепете может идти речь, если никаких положительных эмоций этот человек у меня не вызывает? Даже благодарности к нему уже не осталось. Только слабое отвращение и холодная, где-то на краю сознания, ненависть.
Слава заметил мой взгляд, чуть повернул голову и улыбнулся мне уголками губ. Я ответил ему тем же и уткнулся в книгу, делая вид, что читаю. На самом деле сконцентрироваться на тексте у меня уже больше часа не получалось. Но хоть чем-то занять себя надо было, хотя бы для вида. Можно отдать Славе должное – моё увлечение чтением он уважал. И никогда даже слова против не говорил. Так что книги стали для меня надёжным щитом, за что я их полюбил с новой силой.
А Илька вот красивый. Черты лица правильные и аккуратные. Нос небольшой, острый. А глаза… Боже мой, взгляд оторвать от них сложно! Словно искрящийся янтарь. А на солнце радужка вообще желтоватой становятся, нереальный цвет. И рыжая шевелюра венчала этот теплый и притягательный образ. Никогда не любил конопатых. Но Илькины веснушки, разбегающиеся от переносицы по щекам, казались мне чертовски очаровательными. Солнечный и яркий мальчик. Настолько яркий, что глазам становилось больно. Иногда казалось, что если находиться рядом с ним чересчур долго, просто растворишься в его свете. Слишком я серым и блёклым был на его фоне. Но я был согласен раствориться, исчезнуть, словно тень от солнечного света. Потому что рядом с Ильёй было тепло. И он, сам того не осознавая, источал уверенность и силу. Добрый, самоотверженный мальчик, на которого столько всего свалилось… и, несмотря на это, он находил время на меня. Делился со мной уверенностью в завтрашнем дне и не давал повесить руки.
Наблюдая за тем, как Илька трудится, ищет работу, беспокоится об отце, я невольно задумывался о своей никчемной жизни. Окажись я на его месте – сдюжил бы? Выстоял бы под натиском того, что на него свалилось? Были бы во мне силы бороться? Почему-то мне казалось, что нет. Я и сейчас-то не очень хорошо справляюсь… плыву по течению и терплю все невзгоды, крепко стиснув зубы. И ничего не делаю, чтобы что-то изменить.
Ни-че-го.
А как было бы хорошо, приди мне кто-нибудь на помощь. Например, тот же самый Илья. Он бы смог поставить Славу на место, защитить меня от него. Только вот просить его о подобном у меня просто-напросто язык не повернётся. Ему и своих проблем по уши хватает. Не нужны ему лишние проблемы в моём лице. Иначе бы он давно уже что-то сделал, с его-то детским чувством справедливости. Только вот все люди в первую очередь думают о себе. Особенно, когда жизнь поворачивается к тебе задницей. А у Ильки как раз самая что ни на есть чёрная полоса в жизни идёт. Куда ему ещё обо мне беспокоиться? Я должен быть благодарен уже за то, что он и так мне много своего времени уделяет. Я не должен желать большего.
Просто не имею права.
Пускай и очень хочется.
Я потерплю. Столько лет так живу, должен был привыкнуть уже.
Только… только вот непонятная тоска в душе становилась всё мучительнее и невыносимее.
Нужно что-то менять. Нужно.
Но как?..

***

Работа настолько поглотила меня, что я даже времени о Тёмке беспокоиться не находил. График у меня был совершенно нестабильный. Создавалось впечатление, что мной затыкали все дырки в расписании. Три дня работы, выходной, опять три дня работы. От взгляда на листок с нашим графиком мне плакать хотелось.
Зато я более или менее приноровился к работе. Уже почти ничего не путал, выучил меню, даже научился находить общий язык с недовольными клиентами. Познакомился ещё с парой официантов. Мелкий и шустрый Васька, который был ниже меня на полголовы, откровенно позабавил. Вот про кого говорят – язык без костей и шило в заднице. Это чудовище один раз даже предложило нам после смены погулять. Мы со Светкой дружно посмотрели на него, как на идиота, и послали куда подальше. За что нас окрестили «престарелым уныльём». Очаровательно. Я его на год старше, а уже престарелый. Ещё у нас работала девушка Алина. Вроде бы симпатичная, но смотришь на неё и бежать подальше хочется. Бывает так, взглянешь на человека и понимаешь, что-то в нём не так, плохая аура какая-то. Вот я и старался от неё подальше держаться. И не я один. Васька на неё вообще в открытую, словно кот шипел. Буквально. Обратится она к нему с чем-то, а он корчит смешную рожу и шипит, пятясь. А Васька и вправду на кота был похож. На дворового. Рыжий, лохматый, костлявый и наглый. А смотрелись его закидоны в адрес Алинки забавно. Она даже не обижалась. Ещё бы. На таких, как Васька, не обижаются. Ещё у нас была пара барменов, только вот с ними заобщаться у меня не получилось. Костя был слишком взрослым и серьёзным, а Лариса слишком застенчивой и на контакт не шла. Ну да ладно, я напрашиваюсь, что ли? Мне Светки с Васькой по горло хватает…
Тёмка пропал не на пару дней, а на неделю. Благо хоть смски слал, что у него всё в порядке. Так что по ночам я спал спокойно. Особенно учитывая, что отец присмирел. Наверное, понял, что не стоит кусать руку, которая тебя кормит.
Перед первой встречей после недельного перерыва, я немного нервничал. Не очень я верил Тёмкиным смскам о том, что всё нормально. Вот и гадал всю дорогу – увижу ли я новый синяк или нет. Но всё обошлось, друг был целым и невредимым, каким я видел его в прошлый раз. Вздохнул с облегчением, а вот Тёма на меня посмотрел как-то неодобрительно.
Сказал, что я похудел и выгляжу бледнее обычного, мол, даже веснушки ярче смотрятся на роже. Заверил его, что у меня всё нормально. А веснушки летом всегда ярче становятся, вот и создаётся впечатление, будто кожа белее стала.
Гуляли мы до позднего вечера. Хоть и вымотался, как собака после трех дней работы, мужественно держался и не жаловался. Чай не девочка, ныть о том, что у меня ножки устали. Да и Тёма давал шанс отвлечься от рутины, в которую я успел окунуться с головой. Рассказал ему, как мне работается. Расспросил на счёт Славы. Как обычно, Тёмка в подробности вдаваться не стал. А я и не настаивал – припечёт, сам всё выложит.
Дни побежали с пугающей скоростью. Изматывающая работа, готовка, мелкие хлопоты по дому. Отец присмирел, теперь он ограничивался лишь ворчанием и редкими подзатыльниками. Так что на общем фоне я мог вздохнуть свободно. Кое-как выкраивал время на короткие встречи с Тёмкой, в его жизни тоже наступило временное затишье. Мы гуляли, проводили мои выходные у него дома, занимаясь абсолютнейшей фигней и я даже начал верить, что жизнь наша потихоньку налаживается.
Тем временем работа начала приносить мне иллюзию удовольствия. Я привык к Васькиным закидонам, даже научился ловить с них какой-то процент позитива. Нашёл некое очарование в идиотском голосе Светки. Пускай девчонка и была глупенькой да простой, как валенок, всё же была доброй и милой. Свыкся с отмороженностью Айбара и научился существовать с Алиной, которая оказалась той ещё перфекционисткой. Васька всё не унимался, не упускал шанса подколоть на тему того, что она метит на место нашего менеджера. А Алинка и не спорила, игнорировала мелкого, глядя на него, словно на надоедливого таракана. И правильно. Если к тебе прицепился Васька, лучшая тактика – записать его в игнор. Тогда он быстрее всего отцеплялся и оставлял тебя в покое. Только вот ко мне он какой-то особой любовью проникся. Как-то вообще брякнул, что-то вроде «нам – рыжим – нужно держаться вместе». Услышавший это Айбар даже тихо рассмеялся. А на одном из перерывов с сочувствием сказал мне, что я попал. Но внимание со стороны Васьки меня не пугало. Как-то пофиг было, если честно. К тому же он был единственным, кто хоть как-то пытался поделиться со мной опытом работы. Один из подобных уроков случился в очередную нашу совместную смену.
- Илюх, подь сюды! – Васька поманил меня пальцем, повернувшись спиной к залу.
- Что ещё? – со вздохом спросил я, краем глаза наблюдая за парочкой посетителей.
- А ты не куришь?
- Нет.
- Настоятельно советую начать, - авторитетно заявил он.
- На фига?
- Несколько лишних перерывов за день. Смекаешь? – он улыбнулся во все зубы и заговорчески мне подмигнул. – Если не умеешь – могу научить.
- Умею, не вчера родился, - хмыкнул я.
Я не врал, весь одиннадцатый класс с ребятами за школой шухерились. Курили тогда что-то дешёвое, скидываясь на общую пачку. Но после выпуска я решил оставить пагубную привычку в прошлом. Слишком накладно, да перед мамой палиться не хотелось.
- Короче, если надумаешь – могу сигаретами поделиться. Ой, мой столик хочет кушать! Я побежал!..
Так я начал курить.
В тот день стрелял сигареты у Васьки, на следующий купил себе собственную пачку. Мелкий оказался прав, в этой вредной привычке были свои плюсы. Просто неописуемый кайф выйти на пять минут на задний двор, чтобы посмолить сигаретку. Так что втянулся я быстро.
Но через неделю Тёмка каким-то образом унюхал неприятный запах сигарет и спросил в лоб. Ответил ему честно, чего скрываться-то? Чай не родители застукали. Только вот Тёмка на меня отчего-то жутко обозлился. И отругал, словно нашкодившего ребёнка. Это меня настолько выморозило, что я и не сразу нашелся, что ответить. Потом просто сказал, что это не его дело. Сначала испугался, что он на меня обиделся, но Тёмыч просто махнул на меня рукой. И правильно, я воспитанию не поддаюсь, бесполезно.
Получив свою первую в жизни зарплату, я даже как-то приободрился. Потрясающее ощущение. Деньги, которые ты заработал собственным трудом, только твои и ничьи больше. Сразу взрослым себя почувствовал и самостоятельным.
В первую очередь я оплатил все счета – квартплата, электричество, вода, телефон, интернет. Купил продуктов, приготовил еды впрок. Довольный собой, даже на работу с улыбкой пришёл на следующий день. Светка тут же съязвила, что сразу видно человека, получившего первую зарплату. Смену я отработал, сам не заметил как – день выдался напряженный, пришлось изрядно побегать. Но я справился и даже смог доползти до дома.
Уже на пороге собственного дома я понял, что что-то не так. Нехорошее такое предчувствие во мне поселилось. Разувшись, я зашёл в свою комнату и замер, как вкопанный. Кто-то прошелся по моим скромным владениям, словно ураган. По полу была разбросана одежда, все ящики стола выдвинуты, полки с книгами переворошены. Я тут же рванул к столу и обнаружил там пустой кошелёк. Деньги пропали. И не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто их взял. Вариант всего один. Отец.
Меня затрясло от злости. Закрыв один из ящиков стола ударом ноги, я вылетел из комнаты. Отец обнаружился на кухне – пил пиво и смотрел футбол по телевизору.
- Пап?
- Чего тебе? – не отрывая взгляд от экрана, проворчал он.
- Какого хрена ты забрал деньги? – мой голос звенел от злости.
- Мелкий ещё, чтобы деньгами распоряжаться. Спустишь на фигню какую-нибудь, я тебя знаю…
- Что? Какое ещё «знаю»? Это мои деньги, пап! Какого чёрта?!
- А ну не ори на меня, сопляк! – гаркнул он, с грохотом ставя бутылку на стол. – Совсем оборзел?
- Да ты пропьёшь всё к чертям собачьим! – голос уже срываться начал. – На что мы жрать, блядь, будем?!
Отец вскочил с места и отвесил мне сильный подзатыльник, от которого у меня зазвенело в ушах. После чего схватил за волосы и выкинул меня в коридор, громко хлопнув дверью.
Прислонившись к холодной стене, я медленно сполз на пол, глядя куда-то в одну точку. Ну вот. А я уж было подумал, что жизнь налаживается. Но нет, Илья, извини. Ничего хорошего для тебя никто не припас, вертись, как хочешь. Даже злость куда-то делась, осталась лишь усталость и опустошённость.
Я отрешённо подумал, что весьма предусмотрительно оставил часть зарплаты на карточке. Конечно, меньше половины, но хоть что-то. Ведь наверняка отец вызверится, если дома не будет еды. Придётся выкручиваться с тем, что есть.
Поднявшись на ноги, я набрал Тёмкин номер и попросил его о встрече.