Транспозиция синтаксических структур с ограниченными возможностями лексического и морфологического варьирования

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

После рассмотрения транспозиции утверждения и вопроса логично обратиться к транспозиции отрицания и к подразумеваемому отрицанию и рассмотреть случай, когда эмфатическое отрицание выражается предложениями, в которых нет отрицательных слов. Эти случаи целесообразно назвать транспозицией структур с ограниченными возможностями лексического и морфологического варьирования. Их своеобразие не исчерпывается тем, что отрицание в них выражено без помощи отрицательных слов. Свобода переосмысления здесь далеко не так велика, как в риторических вопросах или вопросах с прямым порядком слов. Уже О. Есперсен отмечал их идиоматичность¹, и некоторые из них могут рассматриваться как единицы постоянного контекста, в которых возникает фразеологически связанное значение одного из компонентов. Число таких образований не очень значительно, и встречаются они преимущественно в разговорном стиле речи. «Did you give her my regards?» I asked him. «Yeah.» The hell he did, the bastard (J. Salinger. The Catcher in the Rye).

Приводя примеры таких переосмыслений, М.Д. Кузнец и Ю.М. Скребнев справедливо отмечают их преимущественно иронический характер, восклицательную форму предложения и структурную зависимость от предшествующего высказывания собеседника¹. Следовательно, здесь одновременно происходит и транспозиция повествовательных и повелительных предложений в восклицательные. Вот некоторые из приведенных этими авторами примеров:

Pickering (slowly): I think 1 know what you mean, Mrs Higgins. Higgins: Well, dash me if 1 do!

Последний пример заслуживает особого внимания. Фразеологический словарь указывает catch me, catch me at it, catch me doing this как разговорное выражение, которое соответствует русскому ни за что! В этом значении глагол catch употребляется только в повелительном наклонении. Интересно, что очень похожие образования: catch somebody bending (застать кого-либо врасплох), catch somebody napping, tripping (застать врасплох или поймать ни ошибке)— могут употребляться в любых формах без отрицательного значения, но приобретут такое значение, будучи употреблены в повелительной форме: Catch him tripping! Его на ошибке не поймаешь! ²

Следует отметить, что формы повелительного наклонения наиболее богаты возможностями экспрессивного смещения значения и в русском языке. Сравните: Ну да, рассказывай! (выражающее недоверие и несогласие) или Дожидайся! (ироническое осуждение бесполезной надежды). Для современного русского языка экспрессивно-ироническое переосмысление утвердительных конструкций изучено и описано Д.Н. Шмелевым, который рассматривает такие конструкции, как Стану я пса кормить! Очень нужно с ним советоваться! Есть о чем жалеть! Много ты знаешь! Хорош друг! Велика важность! Я тебе поговорю! и т.д.¹

Д.Н. Шмелев рассматривает такие случаи как интонационно-связанные варианты и разграничивает свободные синтаксические конструкции и фразеологические схемы, в которых становится невозможной или очень ограниченной синонимическая замена опорных слов. Различные эмоциональные смещения могут также связываться с ограничениями в грамматических формах с фиксированным порядком слов. Так, прилагательное хороший употребляется для отрицательной оценки обязательно в краткой форме и в постпозиции: Хорош друг! А глагол найти — только в прошедшем времени: Нашел за кого заступиться! Нашел время! Нашел дурака!

Экспрессивно-ироническое переосмысление может быть связано со смещением синтаксических значений. Так, предложение: As if I ever stop thinking about the girl (B. Shaw) уже не передает значения придаточного предложения степени и сравнения, и вряд ли можно согласиться с М.Д. Кузнец и Ю.М. Скребне-вым, которые его так называют.

Сравните также пример О. Есперсена: If this isn't Captain Donnithorne a-coming into the yard! (G. Eliot). Здесь прямое и косвенное отрицание взаимно погашаются, в результате смысл утвердительный — Идет капитан Д.! Переосмыслению способствуют подкрепляющие отрицание частицы, междометия и модальные слова: Did he give you the money? — The hell he did! Doesn't it tempt you? — Tempt me, hell! Сравните аналогичное употребление: like hell, dash me, the deuce, damn и т.д. Здесь выпадают ясные из контекста слова (местоимения, вспомогательные глаголы), но не экспрессивные элементы «Shut up, Michael. Try and show a little breeding.» — «Breeding be damned. Who has any breeding, anyway, except bulls?» (E. Hemingway)².

Можно заметить некоторые более или менее устойчивые модели конструкций, которым такое переосмысление свойственно.

Д.Н. Шмелев предлагает называть подобные конструкции в русском языке фразеологическими схемами. Термин можно принять и для английского языка, поскольку в этих случаях наблюдаются некоторые специфически фразеологические черты постоянства синтаксического, морфологического или лексического контекста при переосмыслении.

Выше уже приводился пример с глаголом catch в повелительном наклонении. Говорящий не предлагает совершить названное действие, а предупреждает о его невозможности: catch me! при этом означает меня на этом не поймать.

Экспрессивно-ироническое переосмысление можно отметить и в репликах с употреблением формы будущего времени со специфическим угрожающим передразниванием и своеобразным подобием конверсии при образовании окказионального неологизма: «Lower it gently, it's a work of art» — «I'll work-of-art you!» (A. Wesker).

Для иллюстрации этого последнего явления иронического преобразования слова ниже приводится довольно значительный отрывок из начала ирландской сказки Стивенса, где эта структура является частью большой конвергенции.

Finnian, the Abbot of Moville, went southwards and eastwards in great haste. News had come to him in Donegal that there were yet people in his own province who believed in gods that he did not approve of, and the gods that we do not approve of are treated scurvily, even by saintly men.

He was told of a powerful gentleman who observed neither Saint's Day nor Sunday.

In no great time he came to the stronghold of the gentleman who followed ancient ways, and he demanded admittance in order that he might preach and prove the new God, and exercise and terrify and banish even the memory of the old one; for to a god grown old Time is as ruthless as to a beggarman grown old.

Время действия — период насаждения христианства в Ирландии. Повествование пронизано тонкой иронией, которая в значительной мере зависит от чисто языковых средств.

Тема отрывка — центральная для всей истории ирландского народа проблема религиозной нетерпимости. Ирония по отношению к нетерпимости и действиям аббата Финниана раскрывается в этом небольшом отрывке очень полно с интенсивной конвергенцией многих стилистических приемов. Немалая роль в этой конвергенции принадлежит транспозиции повествовательного предложения с глаголом в форме будущего времени в предложение восклицательное. Правда, после I will magician him нет восклицательного знака, но лексический комментарий: cried Finnian angrily указывает на то, что предложение выражает эмоцию.

Но рассмотрим отрывок последовательно. Читателя настораживают в первом же предложении однородные обстоятельства к сказуемому (went southwards and eastwards in great haste). В следующей фразе тема нетерпимости подчеркнута подхватом: people in his own province who believed in gods he did not approve of, and the gods that we do not approve of are treated scurvily, even by saintly men. Кроме того, структура фразы своей разговорной окраской с предлогом в постпозиции и семантическая гетерогенность слов approve и gods, treat и gods дают резкое снижение темы, которое тем более заметно и забавно, что сентенции придан предельно обобщенный характер. Затем следует диалог, моделированность которого никак не может ускользнуть от внимания читателя. В нем чередуются сообщения о силе противника с торжественными декларациями Финниана, и читатель уже готов к третьему столь же высокопарному заявлению. Ожидание его обмануто — услышав, что могущественный противник еще и колдун, т.е. заклятый враг церкви, Финниан совсем выходит из себя и срывается на фамильярно-разговорное: I will magician him (Я ему покажу колдовать). Это тем более смешно, что подобный синтаксис является явным анахронизмом, он характерен для современного английского языка и в сказке звучит пародийно.

Сравнивая три внешне похожие реплики Финниана: we shall try this person's power, we shall test his wisdom и I will magician him, можно видеть механизм транспозиции повествовательного предложения в восклицательное. Значение угрозы содержится и в первых двух репликах, но там оно опирается на лексический состав высказываний, и лексика употребляется в общепринятых значениях и функции. В последней реплике угрожающий смысл уже не зависит от лексического значения слов, он передается конструкцией, в которой позицию знаменательного глагола занимает неологизм, созданный путем конверсии от слова, вызвавшего гневную или раздраженную реакцию говорящего (в данном случае magician v < magician /;).

Окончание отрывка развивает уже разгаданную читателем тему фанатизма и нетерпимости, в сатирической трактовке которой важную роль сыграла рассмотренная транспозиция, поддержанная другими выразительными средствами: параллелизмом, контрастом высокого и сниженного тона и т.д.