Предстоящая работа: исследование, разработка, применение

Предстоящая работа предполагает дальнейшие исследования с целью постановки ключевых вопросов и составления сложной топографии тради­ций; разработку новых направлений теории коммуникации и новых спосо­бов систематизации полученного знания; а также применение теории ком­муникации путем ее вовлечения в практический метадискурс по проблемам коммуникации.

Исследования в данной области требуют как всестороннего обсуждения традиций с целью изучения взаимодополняемости и противоречий между ними, так и «спелеологического» погружения в традиции для изучения их внутренней сложности.

Теоретическая матрица позволяет нам определить точки согласия и расхождений между традициями теории коммуникации. Решая эту задачу, мы сформулируем центральные темы и проблемы теории коммуникации как области знаний. Например, для некоторых направлений важнейшими являются понятия коммуникативной стратегии и технологии, но при сопо­ставлении этих традиций, включая риторику, феноменологию, кибернети­ку, социальную психологию и критическую теорию, эти понятия приобре­тают новые смыслы как в теоретическом, так и в практическом плане. Срав­нение стратегии и подлинности (риторика или социальная психология против феноменологии), интенциональности и функциональности (рито­рика или феноменология против кибернетики), подтверждение эффектив­ности используемых приемов (социальная психология против риторики), инструментальный разум как идеологическая установка (критическая тео­рия против кибернетики или социальной психологии) — все эти проблемы могут считаться ключевыми и полеобразующими в области теории ком­муникации.

При дальнейшем исследовании традиций важно иметь в виду, что каж­дая из них внутренне сложна и открыта для различных интерпретаций. Тра­диции теории коммуникации могут быть переопределены, перекомбиниро­

ваны, смешаны и подразделены самыми разными способами. Риторическая традиция включает множество разрастающихся и противоборствующих на­учных направлений, так же, как и семиотика, феноменология и т. д. Теорети­ческие области знания могут быть представлены как фракталы — графичес­кие функции, которые имеют одинаковые формальные свойства на каждом уровне дробления. Каждая традиция теории коммуникации сама по себе выступает сложной областью знания, в которой при ближайшем рассмотре­нии видна диалогически-диалектическая структура с множеством направле­ний, очень похожая на область теории коммуникации в целом. Если увели­чить масштаб дробления и перейти к делению на более крупные разделы, то область теории коммуникации сожмется до размеров одного научного на­правления в сложном мегаполе общественных наук. Возможно, идеальным (< < другом-ддя-пользователя> >) способом представления теории коммуникации мог бы стать интерактивный гипертекст, позволяющий рассматривать пред­мет в мириадах направлений с помощью гиперссылок внутри и на пересече­нииразличных уровней с переходом к смешанным традициям и альтерна­тивным систематизациям, родственным дисциплинам и мультимедийным записям коммуникативных практик, связывающих теорию с практическим метадискурсом²⁷.

Создание новой теории — вот задача, к которой неизбежно приведут и которую стимулируют наши усилия по исследованию области, поскольку мы сталкиваемся с концептуальными пробелами, новыми идеями, новыми формами и практиками коммуникации.

Каждая из семи традиций основана на уникальной модели коммуника­тивной практики, принципиально отличной от всех других, представленных в матрице. Следовательно, они составляют набор альтернатив, но если рас­суждать логически, этот набор не является исчерпывающим. Область тео­риикоммуникации логически открыта для новых традиций с единственным ограничением: каждое новое направление должно опираться на уникальную модель коммуникативной практики, которая, при интеграции ее в данную область (что может повлечь переопределение других традиций), не дубли­рует логически никакую другую модель.

Например, любое из приводимых ниже направлений потенциально мо­жет быть реконструировано с целью теоретического выявления той или иной коммуникативной практики.

• Феминистская традиция, в которой коммуникация может рассматри­ваться как «связанность с другими», выражает «особое внимание, которое многие женщины уделяют контекстуальному обдумыванию и принятию ре­шений, делая акцент на важности и полезности разговора, близости и отно­шений» (Kramarae, 1989. р. 157; см. также Foss & Griffin, 1995). Как эту мо­дель коммуникации можно отличить от феноменологической модели диало­

га? Как могла бы она изменить расположение феминизма по отношению к критической теории?

• Эстетическая традиция, в которой коммуникация может рассматриваться как воплощенное действие, выявляет «поэтический» аспект коммуникации в создании ритуалов, взаимоотношений, значений и истин (например, Conquergood, 1992; Hopper, 1993). Как отличить ее от семиотической и соци­окультурной моделей коммуникации? Куда переместила бы она риторичес­кую и критическую теории в области коммуникации (Conquergood, 1992; Laffoon, 1995)?

• Экономическая традиция, в которой коммуникация может рассматри­ваться как обмен, подчеркивает, что любое сообщение (все, что может быть передано от одного лица другому) имеет обменную ценность, приравнен­ную к его значению. Как выглядела бы эта традиция, реконструированная после выделения ее из союза с некоторыми другими, например из критичес­кой теории (Schiller, 1994), феноменологии (Chang, 1996) и социальной пси­хологии (Roloff, 1981)?

• Духовная традиция, в которой коммуникация может рассматриваться как общение на нематериальном или мистическом уровне существования, обнажает во многом невыразимые корни общения — и его практическую зависимость от веры — в сфере опыта, который преодолевает все истори­ческие и человеческие различия (например, Cooper, 1994; Crawford, 1996; Goodall, 1996; Рут, 1997; Ramsey, 1997). Как это трансцедентальное обще­ние пересекается с иными видами трансцедентальности, утверждаемыми фе­номенологией (в диалоге), социокультурной теорией (в культуре) и крити­ческой теорией (в рефлексии)?

Если эти примеры выглядят поверхностными, вернемся к предложенно­му нами жесткому стандарту, чтобы каждая новая традиция предлагала уни­кальную концепцию коммуникативной практики. Например, биологическое направление в теории коммуникации могло бы выглядеть убедительно, с учетом современного интереса к нему (например, Cappella, 1996), но я не знаю какого-либо иного специфического биологического подхода к теорети­ческому анализу коммуникативной практики, чем тот, который может быть описан как семиотический (например, Liska, 1993), социопсихологический (например, Cappella, 1991, 1995) или кибернетический (как в работах по гене­тической обработке информации или циклам с обратной связью в экосисте­мах). Коммуникативную практику, осмысленную как опосредование знака­ми (семиотика), интеракция (социальная психология) или обработка инфор­мации (кибернетика), можно, вероятно, объяснить законами биологии, такими, как закон развития организмов или эволюция путем естественного отбора (Cappella, 1991, 1995, 1996; Hauser, 1996; Horvath, 1995), но мне не известна какая-либо уникальная биологическая концептуализация коммуни­

кативной практики самой по себе. Логично, что традиция, не отвечающая поставленному жесткому стандарту, находится вне области теории комму­никации.

Это, конечно, не исключает возможность того, что кто-то откроет или изобретет биологическое направление теории коммуникации. Академичес­кий дискурс постоянно рождает новые идеи; возможно, будут предложены и новые способы теоретизации коммуникации. Новая концепция коммуника­ции может вырасти из «приземленной теории практики» (grounded practical theory) благодаря критическому изучению и концептуальной реконструкции коммуникативных практик, используемых какой-либо культурной традици­ей или в конкретных обстоятельствах (Craig & Tracy, 1995). В принципе, у нас есть все основания предположить, что открытие или изобретение новых направлений в теории коммуникации и появление новых интерпретаций ста­рых традиций будет продолжаться, поэтому не стоит ни надеяться, ни бес­покоиться о том, что работа по созданию теории коммуникации когда-ни­будь будет завершена.

Применение теории коммуникации предполагает соединение теорети­ческого и практического метадискурсов при обсуждении реальных про­блем коммуникации. Именно в этом процессе теория коммуникации мо­жет быть проверена наиболее логичным образом на предмет ее значимос­ти и полезности в деле управления поведением и критики той или иной практики²⁸. Каждая традиция предоставляет метадискурсивную термино­логию, с помощью которой можно концептуализировать и обсудить про­блемы и практику коммуникации. Владение этими многочисленными сло­варями коммуникационной теории открывает возможность посмотреть на проблемы коммуникации с разных точек зрения и обратиться к тому объяс­нению, которое кажется соответствующим конкретному случаю²⁹. Посколь­ку каждая из традиций апеллирует к одним метадискурсивным общепри­нятым представлениям и подвергает сомнению другие, то выбранный под­ходпровоцирует и формирует метакоммуникативную рефлексию. Так, обсуждение того, не прибегает ли кто-то к открытой «стратегии» в комму­никации, предполагает использование риторической и феноменологичес­кой терминологии и провоцирует размышление о парадоксах абсолютно аутентичной коммуникации. Подобная рефлексия может перемещаться в континууме между теорией и практикой и в наиболее теоретических точ­ках становится неотличимой от собственно теоретического метадискурса теории коммуникации (Craig, 1996b). В эти моменты пересечения теорети­ческого и практического метадискурсов работа по исследованию, разра­ботке и применению теории коммуникации сливается в единую деятель­ность.