Инвалид

Он не весел, не сердит
- он – инвалид.

Без названия

Блево-там, блево-здесь,

- вот и песнь.

Я – псих

Пускаю слюнки

Без названия

- А в месте…
- В каком месте?

- Тьфу… слюнки…
можно я буду слюнки пускать в этом месте?

Я Поэт

(с выражением) Я Поэт!

Девушка-Корман, на несколько ступенек смотрит на него, почти проснувшись. Она медленно вынимает свою руку и изгибается назад. Ее постигает, как модно нынче, озарение. Тогда санитар оборачивается, пугается ее и бежит на самый верх. На шестнадцатом этаже, где лестница продолжается за решеткой и ведет на чердак, он таится в углу. Может, есть определенная мечта стать, воплотиться в том пареньке, которого от отмечал как наиболее непредсказуемого, что шатается из угла в угол ни с кем не разговаривает, а когда хочет получить передачу – нависает как телефонный столб и мелодично произносит:

- Есть ли что-нибудь для господина Безусова??

- Безусловно, - отвечает ему пожилая женщина, мудрый врач.

Ходят слухи, что был такой парень, не Безусов, другой – он еще университете учился, когда Безусов только-только начинал работать на заправке с бензином – тот парень наколол себе тату на грудь, да-да, на всю грудь, причем – оленя с ветвистыми-разветвистыми рогами. Согласно слухам, он начал звереть, качаться, материться, то есть – матереть. И встречают его потом друзья в коридоре, он вышел, значит, мусор выносить. А они плед расстелили на этаже, чайком балуются, подшучивают, кина смотрят. А парень-то не парень вовсе выходит, а такой огромный, метра 3-4 ОЛЕНЬ, но с телом ЭНТА. Тело его древесно, морщинисто закоченевшими прожилками. С потолка облетает штукатурка, от его дыхания отклеиваются обои. Дамы кричат, они в ужасе, молодые люди… а что, как им завести разговор… копыто-то не пожмешь!!

И сейчас, отодрав ступеньку, он смотрит Безусовским ничего не понимающим и ясным взором на коллегу в тужурке, который сплевывает и ругается:

- Блин! Я же тебе говорил не сходить с ума!!

----

- Ты кто? Грузчик? Корман, бейби, нам привезли кухню!! Чего –то ты тощий для грузчика, а, впрочем, у кого сейчас нет дистрофана в отряде. Это… ты шприц мне из задницы достать можешь? У меня смелости не хватает.

В следующем воплощении этот дворник будет подметать храм. Ну, а пока… сметаныч определенно заметил потенциал! Он оглядывается, не следит ли кто за ним. В одной его костлявой руке нечто похожее на динамитную шашку. Но нет, охранник включает свет, и это оказывается лишь тортом.

В замедленном режиме он прокрадывается к режиссерскому пульту. Ведь откуда-то должен управляться по конвейер, эти пара ребят в касках на входе. Здесь должно быть такое уютное место, где сосредотачивалась вся получка, - думает Саня. - Там же и шрифты, там же и пульт управления конвейером!

Саня застывает. Его плоть деревенеет. Он отслаивает свою тень – научился у Паши – чтобы пронаблюдать за тем, что происходит за окном, за перилами, на первом этаже. А там, судя по зыбким колебаниям фантиков следует дворник со своею метлой. Гадина!

Рубильники!! Они отвечают за пожарную безопасность на фабрике… Как кстати! Не дойду, прыгать, - думает Сметаныч, - не допрыгну. Тень, вернись назад.

В следующем воплощении этот дворник будет подметать храм, раз его приметил кусочек Сметаныча. Будет ему стакан сметаны!

Он оглядывается, из-под пальто его лик втекает в раковину Берроуза и вытекает из ноздри Чикатило. Откуда этот шорох, шаги?! В его костлявой руке зажато нечто, похожее на динамитную шашку. Но нет, охранник включает свет в диспетчерской, и это оказывается торт. Балтийский, на котором изображен крейсер, принимаемый из дальнего плавания.

Цвет – синий. Подарок – к счастью.

Пока он смеется, объясняя случайность своего попадания сюда, пока он дарит торт, звучит где-то в его закоулках фраза: - Я спасу вас от глобального рынка! Эта фабрика выпускает контрафакт!!

----

Неизвестно, кто более лукавит – тот, кто начинает говорить о том, что испытывает некое чувство любви или тот, кто говорит о любви одинаковой, единственной и неповторимой, и – в то же время считает ее одинаковым явлением для людей без всяческой скидки на время года и на форму носа. Разве не от количества и плотности ворсинок зависит извилистость пути аромата? Пройдет ли он последовательно этап дружеской привязанности, затем любви, а затем уксуса, затем семьи? Мы надеемся на этого смуглого и рыхловатого парня с рыжими волосами.

Ресторан позади. Он молод и в шортах, у него есть офшоры и яхта. А витта скуксившись (на парув этапов впереди!) идет за ним. Миляга для городских красоток, впрочем-то всего лишь модель кредитных карт, на футболке у него начертано: «я сын хозяина этого ранчо. Приглашаем вас!» и подпись: «мастер-карт». Он помогает ей разобраться в пристрастиях к мужскому полу, отпуская легкие шутки и не стремится пускать в ход поцелуи. Что же, зато он знаток ее эмоциональных котировок.

- Тебе нужно просто что-то приятное. Развеять тоску. Здесь, в Питере, когда все облачается в пену из-под кефира, не так-то просто излучать счастье.

- Да если бы я умела, - восклицает Витта. - Может и правда, йогой заняться!

- Это ты брось. Одной гимнастикой не решаются душевные проблемы. Тебе надо…

- А Мартин говорил, - уточняет Витта, - что гимнастика – лишь крохотный раздел ее.

- Не важно, тебе надо обрадовать себя, что-то приятное купить, с парашютом спрыгнуть.

Витта смотрит на него. Они приближаются. Она смотрит вперед.

- Заходи, чего встал, - говорит Витта. – Это Артемий!! Я про него вам рассказывала?

И тут Артемий понимает: да, нужно что-то большее, от простой гимнастики здесь легче не задышится.

- Как тут люди живут?! – спрашивает он, оглядев душ, а по-русски – дырку в полу.

- Да нормально, - отвечает Витта естественным тоном.

И вроде бы ничего не изменилось, да было тускло и уебищно находиться тут. Последнее чувство душило Артема, здесь ему казалось, что это не новый вип салон иномарки, ни его шикарная медицинская поддержка, ни даже его бойцовские навыки не способны вытащить его душу из того болота, где она наконец-то обнаруживается. Вдобавок, дверь открывается и мужик протяжно сообщает: А она съехала к бабушке, кажись в Мексику!

В глубину ее глаз падает Артемий.

---
Вот на этой-то глубине, никакой от счастья, ждет Вас Сметаныч в своем soft paradise.

- Сжечь эту тушу! – восклицает он.

- А ты кто такой? Что ты делаешь в моей комнате, - шатаясь спрашивает кучерявый парень.

- Я ЗДЕСЬ ЖИВУ, - заклинает Сметаныч. - Ладно, не буду тебя напрягать

А три волыны, вышедшие из компьютерной игры покурить, понимают, что перед ними вовсе не Аполлон. Когда Сметаныч скидывает красную тряпку, оставляя простонародью халат и устремляется вперед по коридору, он ищет место, где обитает этот ответ Эммы и мнится ему, что это место – его дом.

Убегает по коридору, рядом вспышек отражаясь от его стен, ставших зеркальными. Убегает голый торт. Балтийский торт, который Сметаныч взял из моих рук (Я – Мартин, строю с ним вселенную) (я Мартин, а также альбигойская королева) – унес, хотя хотел просто распечатать крейсер, чтобы было чем отбиваться в космосе на Альфа-Киля.

Эх, бывало, что мы едали со Сметанычем в три глотки!! Бывало, что постились и жались к алтарным чашам и неистово занимались по максиме:

Бог нам это не простит
Право нам на то не дал
Деградировать нельзя
Бог устроит нам аврал.

- Зачем он унес торт? - спрашиваю я сам себя.

- Чтобы пить чай, - отвечаю за Пашу.

- А я понял! - восклицаю я за себя. - Начинается самое веселое! Он просто не стал ждать, пока чайник вскипит, а торт уже был распакован. Надо было сперва налить чай, а затем показать ему торт. Да... что-то он ускорился.