Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!
|
|
Глава XXxVI. На шканцах
(Входит Ахав; потом остальные) Однажды утром, вскоре после происшествия с трубкой, Ахав, как обычно, поднялся на шканцы сразу после завтрака. Здесь обыкновенно прогуливаются вэто время капитаны, подобно тому как на суше иные господа прохаживаютсяпосле завтрака по саду. И вот его тяжелые костяные шаги зазвучали на палубе, которая, словногеологические пласты, вся уже была усеяна круглыми углублениями - следами, оставленными этой необычайной поступью. Если же вы решились бы разглядетьпопристальнее его ребристый, корявый лоб, то и там увидели бы вы необычайныеследы - следы бессонной, неустанной, одинокой мысли. Но в это утро рытвины у него на лбу казались еще глубже, чем обычно, иглубже отпечатывались на палубе следы его беспокойных шагов. И так полон былАхав своей мыслью, что при каждом его привычном повороте - возле грот-мачтыи у нактоуза, - казалось, видно было, как эта мысль поворачивается вместе сним и вместе с ним опять принимается шагать; она настолько владела им, чтобыла словно внутренним прообразом всякого его внешнего движения. - Взгляни-ка, Фласк, - шепотом сказал Стабб, - цыпленок начинаетнаклевываться. Скоро вылупится. Прошло несколько часов. Ахав по-прежнему то сидел запершись в каюте, торасхаживал по палубе все с той же неистовой, исступленной решимостью вовзоре. Приближался вечер. И вдруг он застыл у борта, упершись костяной ногой впробитое там углубление, а рукой ухватившись за ванты, и приказал Старбекузвать всех на шканцы. - Сэр, - только и проговорил в недоумении старший помощник, услышавприказ, который на борту корабля дается лишь в самых исключительных случаях. - Все на шканцы, - повторил Ахав. - Эй, мачтовые! Спускайтесь вниз! Когда вся команда собралась и люди с опаской и любопытством сталиразглядывать Ахава, грозного, точно штормовой горизонт, он, бросив быстрыйвзгляд за борт, а потом устремив его в сторону собравшихся, шагнул вперед и, словно перед ним не было ни живой души, возобновил свою тяжеловеснуюпрогулку по палубе. Опустив голову и надвинув на лоб шляпу, он все шагал ишагал, не слыша удивленного шепота команды, так что под конец Стабб невыдержал и шепнул Фласку, что Ахав собрал их здесь, верно, затем, чтобысделать свидетелями нового рекорда по ходьбе. Но это продолжалось недолго.Вот он остановился и со страстной значительностью в голосе крикнул: - Люди! Что делаете вы, когда увидите кита? - Подаем голос! - согласно откликнулись два десятка хриплых глоток. - Хорошо! - крикнул Ахав с дикой радостью, заметив общее одушевление, какое вызвал, словно по волшебству, его внезапный вопрос. - А что потом? - Спускаем вельботы и идем в погоню! - Под какую же песню вы гребете? - " Убитый кит или разбитый вельбот! " И с каждым возгласом все удивительнее, все неистовее становилисьрадость и одобрение в чертах его лица; а моряки, недоумевая, поглядывалидруг на друга, словно сами удивлялись, как это столь бессмысленные, казалосьбы, вопросы могли привести их в такое волнение. И все-таки они снова, как один, подались в нетерпении вперед, когдаАхав, полуобернувшись у своего поворотного углубления, перехватив рукойповыше и что было силы судорожно уцепившись за ванты, заговорил так: - Мачтовые дозорные и раньше слыхали мои приказания относительно белогокита. Теперь глядите все! Видите вы эту испанскую унцию золота? - И онподнял к солнцу большую сверкающую монету. - Ей цена шестнадцать долларов.Все видят ее? Мистер Старбек, передайте мне большой молоток. Пока старший помощник ходил за молотком, Ахав стоял молча и не спешатер золотую монету полой своего сюртука, словно для того, чтобы она еще ярчезаблестела, и все время что-то без слов напевал себе под нос, издавая такиеглухие, невнятные звуки, что казалось, это гудят в нем вертящиеся колесажизни. Получив от Старбека молоток, он приблизился к грот-мачте и, подняв егокверху в одной руке, а другой протягивая перед собой монету, громким, пронзительным голосом воскликнул: - Тот из вас, кто первый увидит белоголового кита со сморщенным лбом исвернутой челюстью; тот из вас, кто первым даст мне знать о белоголовом китес тремя пробоинами у хвоста по правому борту; тот из вас, говорю я, ктопервый увидит белого кита, тот получит эту унцию золота, дети мои! - Ур-ра! Ур-ра! - кричали матросы, приветственно размахиваязюйдвестками, покуда Ахав прибивал монету к мачте. - Белый Кит, говорю я, - повторил капитан, роняя на палубу молоток. -Белый Кит. Глядите во все глаза, матросы. Высматривайте белую воду. Чутьтолько заметите хотя бы один пузырек, подавайте голос. Все это время Тэштиго, Дэггу и Квикег слушали его с большим вниманием иинтересом, чем остальные, а теперь, при словах о сморщенном лбе и свернутойчелюсти, каждый из них вздрогнул, будто пронзенный каким-то своим, отдельнымвоспоминанием. - Капитан Ахав, - заговорил Тэштиго, - этот Белый Кит не тот ли самый, которого называют некоторые Моби Дик? - Моби Дик? - вскричал Ахав. - Так ты, значит, знаешь этого кита, Тэш? - Он взмахивает на особый манер хвостом, сэр, перед тем, как уйти подводу? - спросил индеец. - И фонтан у него особенный, верно, капитан Ахав? - подхватил Дэггу. -Кустистый даже для кашалота и очень сильный. - Ив шкура у него один, два, три - о, много-много гарпун, а капитан? -несвязно прокричал Квикег. - И все такая крути-верти... похожий на... на...- и, не находя слова, он стал вращать рукой, словно раскупоривая бутылку, -похожий на... на... - На штопор! - воскликнул Ахав. - Верно, Квикег, у него в теле многогарпунов, и все перекрученные и погнутые; верно, Деггу, фонтан у негобольшой, словно целая копна пшеницы, и белый, как гора овечьей шерсти у насв Нантакете в пору ежегодной стрижки; верно, Тэштиго, ныряя, он высоковскидывает хвост, точно это лопнувший кливер треплется в шквал. Смерть идьяволы! Это Моби Дик! Моби Дик! Моби Дик! - Капитан Ахав, - проговорил Старбек, который все это время стоялвместе с Фласком и Стаббом и разглядывал своего командира со всевозраставшим изумлением, но теперь вдруг нашел как будто бы наконец какое-тообъяснение происходящему. - Капитан Ахав, я тоже слыхал о Моби Дике. Не тотли это Моби Дик, что оставил тебя без ноги? - Кто говорил тебе об этом? - вскричал Ахав, но потом, помолчав, сказал: - Верно, Старбек, верно, молодцы мои, это Моби Дик сбил мою мачту, Моби Дик поставил меня на этот безжизненный обрубок. Верно, верно! -повторил он с каким-то жутким, нечеловеческим, громким рыданием в голосе, словно пораженный в самое сердце матерый лось. - Верно, это он, проклятыйБелый Кит, обстриг мою палубу, превратил меня на веки вечные в жалкого, неуклюжего калеку! - И, воздев руки ввысь, он выкрикнул свои безмерныепроклятия: - Да! И я буду преследовать его и за мысом Доброй Надежды, и замысом Горн, и за норвежским Мальштремом, и за пламенем погибели, и ничто незаставит меня отказаться от погони. Вот цель нашего плавания, люди! Гонятьсяза Белым Китом по обоим полушариям, покуда не выпустит он фонтан чернойкрови и не закачается на волнах его белая туша. Что скажете вы, матросы? Готовы ли вы ударить по рукам? С виду вы храбрые люди. - Готовы, готовы! - подхватили гарпунщики и матросы, подавшись вперед, навстречу неистовому капитану. - Гляди в оба и бей без промаха по беломукиту! - Благослови вас бог, люди! - не то рыдания, не то восторг звучали вего голосе. - Благослови вас бог. Эй, стюард! Неси сюда рому! МистерСтарбек, почему омрачилось твое лицо? Или ты не согласен преследовать белогокита? Не готов померяться силами с Моби Диком? - Я готов померяться силами с его кривой пастью и пастью самой смертитоже, капитан Ахав, если это понадобится для нашего промысла, но я пришел наэто судно, чтобы бить китов, а не искать отмщения моему капитану. Сколькобочек даст тебе твое отмщение, капитан Ахав, даже если ты его получишь? Немногого будет оно стоить на нашем нантакетском рынке. - Нантакетский рынок! Что мне за дело до него? Но подойди ко мне, Старбек, здесь надо копнуть поглубже. Пусть деньги мера успеха, друг, пустьсчетоводы сводят свой баланс в этой конторе - нашей планете, опоясав ее всюзолотыми гинеями - по три штуки на дюйм, - все равно и тогда, говорю я тебе, и тогда отмщение принесет мне прибыль здесь! - Он колотит себя в грудь, - шепнул Стабб. - Это еще зачем? Звук-тополучается сильный, да какой-то полый. - Мстить бессловесной твари! - воскликнул Старбек. - Твари, котораяпоразила тебя просто по слепому инстинкту! Это безумие! Капитан Ахав, питатьзлобу к бессловесному существу, это богохульство. - Опять послушай то, что лежит глубже. Все видимые предметы - толькокартонные маски. Но в каждом явлении - в живых поступках, в открытых делах -проглядывают сквозь бессмысленную маску неведомые черты какого-то разумногоначала. И если ты должен разить, рази через эту маску! Как иначе может узниквыбраться на волю, если не прорвавшись сквозь стены своей темницы? Белый Китдля меня - это стена, воздвигнутая прямо передо мною. Иной раз мне думается, что по ту сторону ничего нет. Но это неважно. С меня довольно его самого, оншлет мне вызов, в нем вижу я жестокую силу, подкрепленную непостижимойзлобой. И вот эту непостижимую злобу я больше всего ненавижу; и будь белыйкит всего лишь орудием или самостоятельной силой, я все равно обрушу на негомою ненависть. Не говори мне о богохульстве, Старбек, я готов разить дажесолнце, если оно оскорбит меня. Ибо если оно могло меня оскорбить, значит, ия могу поразить его; ведь в мире ведется честная игра, и всякое творениеподчиняется зову справедливости. Но я неподвластен даже и этой честной игре.Кто надо мной? Правда не имеет пределов. Не гляди ты на меня так, слышишь? Взгляд тупицы еще непереносимее, чем дьяволов взгляд. Ага, вот ты ужекраснеешь и бледнеешь; мой жар раскалил в тебе гнев. Послушай, Старбек, сказанное в пылу гнева не оставляет следов. Есть люди, чьи горячие слова неунижают. Я не хотел сердить тебя. Забудь об этом. Взгляни на эти турецкиескулы, расцвеченные пятнистым загаром, - целые одушевленные картины, начертанные солнцем. О, эти леопарды-язычники, эти безумные, безбожныесущества, которые не ведают и не ищут смысла в своей огненной жизни! Взглянина команду, друг Старбек! Разве все они не заодно с Ахавом против БелогоКита? Погляди на Стабба! он смеется! Погляди вон на того чилийца! он простодавится от смеха. Может ли одинокое деревце выстоять в таком урагане, Старбек? Да и о чем тут идет речь? Подумай сам. Нужно только добыть кита -невелико дело для Старбека. Только и всего. Может ли быть, чтобы первыйгарпун Нантакета не принял участия в охоте, когда каждый матрос уже взялсяза оселок? А-а! Вижу, смущение овладело тобой; тебя подхватил высокий вал! Говори же, говори! Да, да, ты молчишь, твое молчание говорит за тебя. (Всторону): Что-то выбилось у меня из расширенных ноздрей, - и он вдохнул это.Теперь Старбек мой; теперь ему придется подчиниться, либо пойти на открытыйбунт. - Спаси меня, господь, - еле слышно пробормотал Старбек. - Спаси насвсех, господь. Но, торжествуя и радуясь немой покорности своего зачарованногопомощника, Ахав не слышал ни его зловещего восклицания, ни тихого смеха изтрюма, ни грозного гудения ветра в снастях; он не слышал даже, какзаполоскались, захлопали вдруг по мачте обвисшие паруса, словно они намгновение пали духом. Снова загорелись упорством жизни опущенные глазаСтарбека, замер подземный хохот, ветер наполнил тугие паруса, и снова плылуже вперед корабль, вздымаясь и покачиваясь на волнах. О вы, знаки ипредостережения! почему, появившись, вы спешите исчезнуть? Вы непредостерегаете, о тени, вы просто указываете нам будущее! И не столькоуказываете будущее, сколько подтверждаете уже происшедшее в душе нашей. Ибовнешний мир только слегка сдерживает нас, а влекут нас вперед лишь самыеглубинные нужды нашего существа! - Рому! Рому! - воскликнул Ахав. И взяв из рук стюарда до краев наполненный жбан, он повернулся кгарпунщикам и приказал им обнажить гарпуны. Потом, выстроив их троих сгарпунами в руках прямо против себя, у шпиля, в то время как трое помощниковс острогами встали рядом с ним, а остальная команда окружила их плотнымкольцом, капитан Ахав несколько мгновений молча разглядывал лица своихподчиненных. И глаза, встречавшие его взор, горели диким огнем, словнокрасные зрачки койотов, устремленные на вожака, который бросится сейчасвпереди всей стаи по бизоньему следу, чтобы попасть, увы! в запрятаннуюиндейцами западню. - Выпей и передай соседу! - вскричал Ахав, протягивая желтый сосудстоящему поблизости матросу. - Пусть пьет вся команда. По кругу передавай, по кругу! Отхлебывай поживей, да не спеши глотать; это жжет, как копытосатаны. Вот так! Питье идет по кругу - отлично! Оно бежит внутри васспиралью и, раздваиваясь, выглядывает по-змеиному из ваших глаз. Прекрасно, вот уже и дно показалось. Туда ушла кружка, а возвратилась отсюда. Передайее мне, - э, да она пуста! Матросы, вы - точно годы; без следа поглотилиполную чашу жизни. Стюард, наполни жбан! Смирно теперь, храбрецы мои! Я собрал вас здесь у шпиля; вы, помощники, стойте подле меня со своими пиками; а гарпунщики пусть стоят там со своимигарпунами; а вы, бравые моряки, плотней обступите меня, чтобы я могвоскресить благородный обычай рыбаков, моих предков. Люди! Я покажу вам...ого! жбан опять возвратился? И фальшивая монета не возвратится быстрее.Давайте его сюда. Я бы снова, наполнив, пустил его по кругу, да я неприспешник святого Витта. Прочь, лихорадка трясучая! Сюда, помощники мои! Скрестите передо мной ваши остроги. Вот так! Дайте мне коснуться оси, -говоря это, он протянул руку, ухватил три ровных сверкающих остроги в центреих пересечения и внезапно сильно дернул их к себе, переводя напряженныйвзгляд со Старбека на Стабба, со Стабба на Фласка. Казалось, своейчудовищной внутренней волей он пытался передать им ту огненную страстность, которая скопилась в лейденской банке его собственной магнетической жизни.Трое помощников не выдержали его пристального, долгого, непостижимоговзгляда. Стабб и Фласк отвели глаза в сторону; честный Старбек потупился. - Все тщетно! - воскликнул Ахав. - Но, может быть, это к лучшему. Бытьможет, стоило вам хоть однажды принять полный разряд, и тогда мой магнетизмулетучился бы из груди моей. Может статься, к тому же он поразил бы васнасмерть. Может статься, вам нет в нем нужды. Опустите остроги! А теперь, мои помощники, я назначаю вас виночерпиями трем моим родичам-язычникам, вотэтим трем благороднейшим, знатнейшим господам - моим доблестным гарпунерам.Вы гнушаетесь таким назначением? А как же великий папа омывает ноги нищим, пользуясь собственной тиарой вместо кувшина? О мои любезные кардиналы! высами милостиво снизойдете до этого. Я не приказываю вам - вы по собственнойволе сделайте это. Эй, гарпунеры! перерубите бечевку и отделите древки отнаконечников. Безмолвно повинуясь приказу, гарпунеры, отделив древки, подняли передсобою остриями кверху трехфутовые металлические лезвия своих гарпунов. - Эй, вы так заколете меня! Переверните их, переверните остриями вниз! Так, чтобы получились кубки! Кверху раструбами. Вот так. Теперь вы, виночерпии, приблизьтесь. Возьмите у них из рук эти кубки; держите, пока янаполню их! - И, медленно переходя от одного к другому, он до краев наполнилраструбы перевернутых гарпунов огненной влагой из большой кружки. - А теперьвстаньте, вы шестеро, друг против друга. Передавайте смертельные чаши! Примите их - отныне вы связаны нерасторжимым союзом. Ну что, Старбек? Делосделано! Солнце готово скрепить этот союз своим закатом. Пейте, гарпунеры! Пейте, вы, чье место на смертоносном носу вельбота! Пейте и клянитесь: Смерть Моби Дику! Пусть настигнет нас кара божия, если мы не настигнем и неубьем Моби Дика! Гарпунщики подняли длинные, колючие, стальные кубки; и под крики ипроклятия Белому Киту, крякнув, разом их осушили. Старбек побледнел и, вздрогнув, отвернулся. И снова, в последний раз, в обезумевшей толпе пошелпо кругу полный жбан; потом Ахав взмахнул свободной рукой, все разошлись, икапитан спустился в каюту.
Данная страница нарушает авторские права?