Глава 2. Приземистые домики городской окраины давно остались позади, под копытами хлюпала грязь разъезженной дороги

Приземистые домики городской окраины давно остались позади, под копытами хлюпала грязь разъезженной дороги, стирая даже воспоминания об удобных мощеных улицах Вайлеса, а я по-прежнему пребывала в шоке.

Нет, ну как? Как девчонки додумались до такого? Подойти к мужчине и познакомиться! Да еще на глазах у всего города! Да еще улыбаться во весь рот, искренне радуясь столь позорному поступку! Хотя на фоне выдумки про умертвие знакомство с Райленом – верх приличия, так что повод улыбаться действительно есть.

– Соули, ну не молчи… – в который раз протянула Мила.

Я притворилась глухой.

– Соули… – жалобно позвала Лина. – Пожалуйста…

Я даже не шелохнулась.

– Соули, ну сколько можно? – снова Мила.

– Скажи хоть слово! – поддержала младшенькая.

Слово? Слово сказать могу. Даже три.

– Отец нас убьет.

– За что? – Изумление, прозвучавшее в голосе Милы, было настолько искренним, что я едва не выпала из седла.

Повернула голову, чтобы увидеть по-детски распахнутые желтые глаза и обиженно надутые губки.

– Мы же… мы же ничего особенного не сделали. – Каждое последующее слово звучало все тише, конец фразы сестричка вообще проглотила.

– Да неужели?

– Ну…

Мила замялась, на помощь пришла вторая негодница:

– У Зоили есть кузина, которая живет в столице. Так вот она писала, что они сами с парнями знакомятся и ничего постыдного в этом нет!

Я перевела взгляд на Лину. Нет, мне было уже все равно, и мое лицо не выражало никаких эмоций, но сестричка почему-то побледнела и едва не выронила коробку с маковыми пирогами.

Спорить с дурехой не собиралась – зачем? Я свою миссию няньки уже провалила, так что воспитательные беседы лучше оставить родителям. Но кое-что выяснить все-таки хотелось…

– А как в столице обстоят дела с умертвиями?

– Как… – пробормотала Лина, бросив быстрый взгляд на сообщницу.

– Ну мы же не могли подойти к нему просто так, без повода, – сказала Мила.

Я натянула поводья, заставляя Искру остановиться. Лошадка недовольно фыркнула, тряхнула серебряной гривой и смачно, со всего маху, ударила копытом по грязи. Сестры тоже придержали лошадей, на меня глядели хмуро.

– И вы не придумали ничего лучше, чем наврать про нежить?

– Это всего лишь шутка, – протянула Лина.

– Всего лишь?! Да вы хоть представляете, что подумает Райлен, когда все откроется?

– Что? – разом выпалили девчонки.

Я бессильно закатила глаза. Нет, они действительно не понимают.

– Что вы за ним волочитесь!

Близняшки вспыхнули, поджали губки.

– Райлен не такой занудный, как ты, – внезапно осмелела Мила. – И ничего такого не подумает!

– Еще как подумает. А после всему городу расскажет, потому что со стороны ваша выходка и впрямь забавно выглядит. Как же! Суровый маг ехал спасать невинных девиц от умертвия, а ему вместо гнилого трупа чай с маковым пирогом предложили и влюбленными улыбками осыпали.

– Не расскажет! – встряла Лина. – Он аристократ. Он благородный. А благородные так не поступают.

– Допустим, – не стала отпираться я. – Допустим, ему хватит благородства смолчать перед жителями Вайлеса, но своим друзьям-магам расскажет наверняка. Это же невероятно смешно – первый день на службе и сразу такое! И вот тогда потешаться станут не только над нами, но и над Линаром. Его и так в академии не жалуют, а уж после этой истории вообще загнобят.

Мила картинно скривилась, а младшенькая пискнула:

– Линару плевать на насмешки.

– Ага, конечно. – Я тоже скривилась. – Вероятно, именно поэтому он написал отцу, что подумывает оставить аспирантуру.

Близняшки мигом встрепенулись, посерьезнели. Конечно, им прекрасно известно, как сильно брат мечтал о поступлении. Да он буквально из кожи лез! Даже на каникулах от книг не отлипал. Когда сдал экзамены и получил звание аспиранта, как на крыльях летал и светился не хуже солнышка.

– Поймите же, – грустно продолжала я, – Райлену незачем держать в секрете вашу выходку. Рано или поздно о ней узнают все! Над нами не только Вайлес, вся Верилия смеяться будет.

Близняшки совсем приуныли, Лина даже носом хлюпнула.

– И что делать? – тихо спросила Мила.

– Ничего. Все что могли, вы уже сделали.

– Не «вы», а «мы», – встряла младшенькая. А поймав мой суровый взгляд, вспыхнула и промямлила: – Ты ведь тоже там была…

– Не волнуйся, мне не меньше вашего достанется, – мрачно усмехнулась я. Ласково провела ладонью по гривастой шее Искры, шепнула в лошадиное ухо: – Поехали отсюда.

Лошадка всхрапнула и уверенно зашагала по весенней грязи.

– Соули! – встрепенулась Мила. – Соули, а если мы найдем умертвие?

Я сперва ушам не поверила, после обернулась и бросила на сестру недвусмысленный взгляд.

– А что? – Нахалка подстегнула свою лошадь, быстро поравнялась со мной. – Ведь если на нашем кладбище и впрямь обнаружится умертвие, то Райлен ничего плохого не подумает. И смеяться никто не станет.

Я не стесняясь покрутила пальцем у виска:

– Мила, ты хоть представляешь, что такое нежить?

– Представляю, – уверенно заявила сестрица.

– И я представляю. – Лина тоже оказалась рядом, хотя ее кобыла едва плелась, явно испытывая особую неприязнь к дорожной грязи и поездке в целом.

– И конечно же знаете, где это умертвие добыть, – не скрывая улыбки, констатировала я. Непробиваемая серьезность близняшек смешила неимоверно, я даже про предстоящую выволочку забыла.

– Знаем, – подтвердила Мила.

Я не выдержала, хихикнула.

– Зря смеешься, – надулась младшенькая. – Мы в самом деле знаем.

– И где же?

– На общем кладбище! – дружно ответили мне.

Нет, на них просто невозможно злиться.

– Девочки, если вы забыли, то я напомню. Мы живем на самом юге Верилии. Здесь, в отличие от других земель королевства, спокойный магический фон. Именно поэтому у нас почти не бывает происшествий, требующих вмешательства штатного мага, и именно поэтому нежить на наших кладбищах не водится. Достать жемчужину со дна выгребной ямы куда проще, чем найти в Вайлесе умертвие.

– А мы не будем искать, – беззаботно откликнулась Мила. – Мы его поднимем. – И прежде чем я успела осознать, она затараторила: – В дневниках Линара есть пара заклинаний, с помощью которых можно оживить мертвяка. Нам просто нужно незаметно пробраться на общее кладбище, выбрать могилку, и все. Потом тихонечко проведем умертвие на наше кладбище, дождемся Райлена, а он…

– Погоди! – воскликнула я. Искра от неожиданности споткнулась, запрядала ушами. – Вы что, копались в вещах брата?

– Ну… – замялась Мила.

– Да эти дневники на самом видном месте лежали, – пришла на помощь Лина. – Прям на лабораторном столе.

– Где? – У меня от таких новостей глаза на лоб полезли.

– На столе, – повторила Лина скромно.

– Вы что, в его лабораторию пробрались?

– Ну… было пару раз, – нехотя призналась Мила, бросила гневный взгляд на сестру. – Зато теперь мы точно знаем, как избежать позора.

– Нет! – зло рыкнула я.

– Тем более отец на дальние пастбища уехал, – продолжала рассуждать желтоглазая нахалка. – А мама в гости к госпоже Дюи собиралась, а от госпожи Дюи раньше полуночи не возвращаются. Значит, никто не помешает. И вообще не узнает.

– Нет! Никаких мертвяков. Никаких кладбищ. Мы встретим Райлена, извинимся и попробуем уладить недоразумение иным, нормальным способом!

– Это каким же?

– На коленях умолять будем! Слезы лить! Клянчить и унижаться!

– Соули, ты уверена?

– Уверена! – выпалила я и решительно подстегнула лошадь.

День выдался по-летнему жаркий, послеполуденное солнце пекло, но на границе леса и старого городского кладбища было холодней, чем в ледяной яме. Я поежилась и в который раз огляделась. С одной стороны – бесконечная череда старинных, местами покосившихся надгробий, с другой – усеянный молодой листвой березняк. И тишина. Даже птичьего щебета не слышно.

– Может, ну его? – жалобно протянула Мила.

Лина выразительно кивнула и уставилась на меня.

Отчаянно хотелось сказать «да» и возглавить бегство, но я наступила на хвост собственному страху и выпалила:

– Не обсуждается. Вы обещали вызвать умертвие, так что будьте добры.

– Вредина, – скривилась Мила. В желтых глазах читался испуг.

Все-таки экскурсия по кладбищу остудила пыл близняшек, и это хорошо – в следующий раз подумают, прежде чем пускаться в авантюры. Увы, говорить такое вслух нельзя – заартачатся. Поэтому тоже скривилась и даже язык показала.

Нет, дело не во вредности. Во-первых, я действительно поверила их аргументам. Во-вторых, слишком много сил было потрачено на то, чтобы организовать эту вылазку. Сперва убедить матушку, что поездка в город прошла как обычно. Потом отвлечь прислугу, давая близняшкам возможность проникнуть в лабораторию Линара. Затем выдумать повод для еще одной прогулки и объяснить, почему она затянется до вечера. Я прям-таки наизнанку вывернулась, причем не единожды.

И это если не считать часовое путешествие по кладбищу, в результате которого мы с сестрами пришли к выводу, что поднимать умертвие лучше на меже – границе между могильником и лесом, где обычно закапывают преступников и прочих негодяев. Тревожить приличных покойников совесть запретила.

– Вызывайте, – сказала твердо, строго, как и подобает старшей сестре.

Близняшки переглянулись и выдали дружный тягостный вздох.

– Ладно, – пробормотала Лина. Нехотя извлекла из кармана пузырек с синей жидкостью – тем самым зельем, которое позволит обрести контроль над ожившим умертвием.

Именно зелье стало финальным аргументом в нашем споре – до разговора с девчонками я и понятия не имела, что нежитью можно управлять. А добыли пузырек там же, где заклинание… Ох, чувствую, когда брат приедет на каникулы, нам не поздоровится.

Лина сжала склянку в кулачке, сосредоточилась. Через мгновение зрачки сестрички вытянулись, а верхняя губа приподнялась, обнажая пару острых, как лезвие, клыков. Вкупе с белым платьем и кокетливыми черными локонами смотрелось жутко.

– Давай быстрей, – поморщилась Мила.

Младшенькая фыркнула, вонзила клык в пробку на манер штопора. Откупорив пузырек, шагнула ко мне:

– Палец давай.

Не будь Лина родной сестрой, я бы испугалась, а так… протянула руку, вздрогнула от болючего укола в подушечку безымянного пальца, внимательно проследила, как младшенькая сцедила каплю крови в склянку и лизнула порез. Ранка затянулась сразу же – чего и следовало ожидать.

Вернув пробку на место, сестра вручила жидкость мне и повторила:

– Только не промахнись!

– Не промахнусь, – заверила я. Бросила быстрый взгляд на близняшек, спросила: – Вы уверены, что справитесь? Может, мне тоже к заклинанию подключиться?

Мила тут же нахохлилась.

– Справимся. Это заклинание низшего порядка.

Я не смогла сдержать усмешку. Ой, не могу! Заклинание низшего порядка! А глазки закатывали так, будто оно и архимагу не под силу!

– Соули! – В голосе Милы звучали нотки обиды.

– Молчу, молчу!

Я благоразумно отступила и замерла. Девочки выглядели сосредоточенными, но нервозности уже не чувствовалось. Я тоже повеселела – зелье, позаимствованное у Линара, дарило невероятную уверенность.

– Все будет хорошо, – сказала я.

Близняшки поддержали уверенными кивками.

Кладбище было старинным, его закрыли сотню лет назад – как раз после того, как наш дед перебрался в эти края. И если могильные камни еще стояли, то с межой дела обстояли неважно. Тут никаких обозначений не было, а холмики могил давно сровнялись с землей. Но нам повезло найти кочку, по всем признакам напоминающую могилу. Именно над ней колдовали девочки.

Они встали по обе стороны – прямые, сосредоточенные, непривычно серьезные. Мила держала книгу в черном переплете, на обложке серебрилась монограмма «ЛрА» – Линар из рода Астиров. Лина сжимала и разжимала кулачки – именно ей предстояло вложить в заклинание силу.

Я ощутила легкое напряжение воздуха, а через мгновение зазвучали первые слова заклинания.

– Эрдиро феон… – нараспев произнесла Мила.

– Эрдиро феон… – точно повторяя интонацию, отозвалась Лина.

– Каэзон тро… – продолжала старшенькая.

Напряжение стало выше, воздух вдруг потяжелел, а ладони Лины охватило тусклое белое сияние.

– Каэзон тро…

– Гуе!

– Гуе! – послушно повторила младшенькая из близняшек.

Свечение усилилось и достигло предела. Сейчас будет выброс, который исказит магический фон и позволит словам обрести силу.

У меня почему-то колени задрожали. Не сразу сообразила, что сжимаю пузырек с Линаровым зельем куда крепче, чем нужно. Следом пришла паническая мысль: что, если склянка лопнет? А за ней вторая – что, если я промахнусь? Ведь кладбище старое, а мертвяка вообще с межи поднимаем. Тут без гробов хоронят, а без гробов мертвяки гниют куда быстрей. Вот вылезет из могилы скелет, а я брошу пузырек, а он между ребер проскочит…

«Ой! Богиня, не оставь!» – мысленно взмолилась я.

– Хуш! – выдохнула Мила.

Лина ударила ладонями воздух над могилой, как будто он стал осязаемым, и выдохнула, вторя сестре:

– Хуш!

Напряжение… оно лопнуло, как лопается мыльный пузырь. Или это воздух лопнул… Или… В общем, все вернулось на круги своя. Стало тихо, спокойно, обыденно. Уши, словно ватой, заполнило тишиной. Теперь я не только птичьего щебета – шелеста листвы не слышала.

Близняшки нервно переглянулись, и Мила опять уставилась в дневник брата.

– Только не говори, что заклинание перепутала, – прошептала я. Говорить нормальным голосом было как-то страшновато.

– Не перепутала. – Мила тоже шептала.

– Ну, значит, сработало, – включилась в разговор Лина. Потом скосила глаза на могильный бугорок и побледнела. – Ой!

Я тоже побледнела, потому что в голову пришла светлая мысль… Если кладбище закрыли сто лет назад, то кочка-могилка, над которой колдовали девочки, должна была сровняться с землей, как и все остальные. И раз она не сравнялась, то там либо кто-то относительно свеженький, либо…

Под ногами зарычало. Спустя мгновение земля дрогнула. Я завизжала и мячиком отлетела в сторону, девчонки точно повторили мой маневр, а земля опять содрогнулась и вздыбилась. И по тому, как она вздыбилась, стало совершенно ясно – оттуда отнюдь не тщедушный скелетик лезет. Мы дружно попятились.

– Соули, что это? – пропищала Лина.

Вот я то же самое спросить хотела.

Еще хотела отвести взгляд, но не могла – словно приклеилась. Страх пронзал тело тысячью иголочек, склянка с зельем жгла ладонь, сердце стучало так сильно, что казалось – еще чуть-чуть и вырвется из груди.

Земля треснула, мир сотряс новый злобный рык, а из распахнутой могилы пошла невероятная вонь. Я спешно зажала нос, но это не помогло – в легких вспыхнул пожар, глаза застелили слезы. Увы, разглядеть существо, которое лезло из могилы, они не помешали…

Лысая голова размером с бочонок, ужасающе широкие плечи, руки толщиной с бревна, скрюченные пальцы с длиннющими черными когтями. Из приоткрытого рта торчали длинные желтые клыки. Под серой, покрытой трупными пятнами кожей, перекатывались мускулы, словно подчеркивая и без того очевидную истину – до скелета этому трупу гнить и гнить. А вот глаз у существа не было, вместо них – заполненные землей провалы. Нос тоже отсутствовал, на его месте зияла дыра.

Умертвие поднялось в полный рост, а мы снова попятились – причем разом и не сговариваясь. Он – а это был именно «он», потому как одежда, в отличие от тела, давно разложилась, обнажив всю мужественность, – был огромен. В два раза выше нас и несказанно шире.

– Что это? – вторя сестре, пропищала Мила.

Я нервно сглотнула и прошептала:

– Кажется, это тролль.

– Кто такой тролль?

– Это… это такой монстр, – проблеяла я.

– А… а откуда ты знаешь, что он тролль?

Я не ответила. Во все глаза смотрела на восставшее из мертвых чудовище и пыталась понять – как? В наших землях троллей никогда не водилось. И в королевстве не водилось. И вообще…

А тролль тем временем прорычал что-то явно ругательное, наклонился вперед и ударил лапой по собственному затылку. Комья земли из глазниц выпали, теперь вместо черноты просматривались осколки желтых костей и коричневатые жгуты подгнившего мяса.

– О Богиня! – воскликнула я, чувствуя, как обед взбирается по пищеводу.

Близняшки были лаконичней, пропищали разом:

– Мама!

Мы сделали еще один слаженный шаг назад, а вот тролль перестал рычать и замер, словно принюхиваясь. Ну или прислушиваясь, что в нашем случае не намного приятнее.

Вонь, сопровождавшая восстание монстра, почти развеялась. Вокруг воцарилась знакомая, всепоглощающая тишина.

– Бежим?

Понятия не имею, кто это сказал, возможно, даже я, но повторять не пришлось. Мы дружно подобрали подолы, развернулись и припустили по устеленной изумрудной травкой меже. Без криков, без визгов, без истерик. Правда, молчали ровно до того момента, пока сзади не прогремел надсадный, исполненный ярости рык…

– Мама!! – возопили близняшки.

Я ограничилась громким, пронзительным визгом.

О Богиня! За что?!

Мой мир сдулся, сузился до тонкой полоски земли, отделяющей старое городское кладбище от приветливого лиственного леса. Больше не существовало ни Вайлеса, с аккуратными особнячками и уютными торговыми лавками, ни поместья, где родилась и прожила восемнадцать счастливых лет, ни суровых наставлений отца, ни табунов иссиня-черных дарайхаркских кобылиц, ни проклятого Райлена с его дурацким одноместным драконом. Все исчезло, остались только межа и завывающее умертвие за спиной. Ну и визжащие дурными голосами сестры – куда ж без них.

Очень хотелось напомнить близняшкам, что кричать бесполезно. Ведь кладбище старое, народ сюда только в День поминовения заглядывает. А от дороги, которой пользуются не в пример чаще, нас отделяет целое поле покосившихся надгробий. Вот только сил читать наставления не было. Я бежала. Просто бежала и надеялась, что мы все-таки сумеем оторваться от погони. Но шанс был призрачен…

Монстр настигал. Точно настигал, потому что его рык становился все громче, а земля под ногами недвусмысленно дрожала.

О Богиня! За что?! Почему? Как?! Где был мой разум, когда соглашалась на эту авантюру?!

Я едва не споткнулась о выползший на межу корень, тут же больно ушибла ногу о подвернувшийся булыжник и внезапно различила в вое близняшек слово…

Что? Неужели сестры решили, будто я забыла про это проклятое зелье? Я помню! Я отлично помню про пузырек с синей жидкостью, зажатый в руке, но… но я очень сомневаюсь, что эта склянка способна обуздать такую махину. Это же не скелетик какой-нибудь!

И все-таки я споткнулась. Покатилась кубарем, отчаянно прижимая к груди подол темно-синего платья и склянку под цвет. Визг близняшек больше не бил по ушам, звучал далеко-далеко. Зато рычание тролля… О Богиня!

Я вскочила и тоже завизжала, правда уже не от страха… Просто боль в ушибленной коленке была невыносимой, пронзала копьем.

Монстра видела более чем отчетливо – огромное серое нечто с ужасающим оскалом и темными провалами вместо глаз неслось по меже, не оставляя ни единого шанса на спасение. Вернее… вернее шанс был. Я вдруг поняла, что, если прямо сейчас нырну в лес, то умертвие промчится мимо. Чудище не станет ломиться сквозь частокол деревьев, потому что там поймать юркую жертву гораздо сложнее, а вот тех, кто остался на дороге, сцапать проще, чем пирожок с пекарского лотка.

О Богиня! Ну почему я не поняла этого раньше? Почему близняшки не догадались?

Нет, сойти с дороги уже не могла, поэтому выпрямилась и крикнула первое, что пришло на ум:

– А ну стоять!

Кажется, ничего особенного, но тролль внезапно запнулся и замер, причем резко. Увы, порадоваться такой покорности не успела – в следующее мгновение умертвие демонстративно расправило плечи и медленно двинулось на меня. Рот, снабженный парой гигантских клыков, растянулся в неприятной улыбке. Если бы передо мной был мужчина, а не бездумный мертвяк, я бы назвала эту улыбку похабной…

– Стой, где стоишь! – гневно воскликнула я, хотя ни гнева, ни храбрости не было. Коленки дрожали, по спине бежали мурашки, а сердечко стучало так жалобно, так часто.

Тролль, разумеется, и ухом не повел. Впрочем… ушей, как и глаз, у него не было. Зато признак мужественности… О Богиня! Я невольно покраснела и зажмурилась.

Пузырек с зельем по-прежнему жег ладонь, в голове толкались жуткие мысли. Что, если промахнусь? Что, если зелье не сработает? Что, если содержимого склянки и впрямь недостаточно для подчинения такой громадины? Что, если… Но ведь иного выхода нет, верно?

– Не подходи! – Я по-прежнему старалась казаться решительной.

– Р-р-р… – гаденько улыбнулся тролль.

Чудовище раскинуло руки и щелкнуло зубами, недвусмысленно намекая, что собирается сцапать и сожрать. И даже чуток присело, чтобы компенсировать разницу в росте и не промахнуться, когда ловить будет. Я нервно сглотнула и попятилась.

– Р-р-р! – на этот раз звучало куда злей. На меня наступал не мужчина чужой расы, а оголодавший хищник. Умертвие, наделенное единственным желанием – жрать!

Монстр словно мысли прочел. Растянул губы еще шире, так что увидела не только клыки, но и почерневшие десны. Сказал отчетливо:

– Мясо!

– Мама… – жалобно проблеяла я.

Мертвяк уверенно помотал головой и повторил:

– Мясо!

Ну… ну и что мне оставалось?

Изначально целилась в лоб. Но когда замахивалась – умертвие рыкнуло, и рука сорвалась. Склянка угодила в глазницу. Причем она не разбилась, а застряла. Пробкой наружу. Зрелище было, мягко говоря, пугающим. Хотя в сравнении с ужасом скорой смерти – плюнь и разотри. Ну… ну он и растер.

Понятия не имею, чем троллю не угодил посторонний предмет в черепе, но он хлопнул когтистой ладонью по глазу, склянка вошла глубже, напоролась на кость и лопнула. Я этот звон слышала, хотя стояла неблизко.

А потом мертвяк заорал, упал на траву и начал корчиться – то есть вести себя именно так, как описывали близняшки. Когда агония прекратилась и рычащая громадина вновь оказалась на ногах, я нашла в себе силы выкрикнуть громогласное «замри».

Тролль и вправду замер, хотя радости явно не испытал – оскалился жутко. Я тоже оскалилась, ибо реагировать на происходящее так, как полагается приличной благовоспитанной девушке, уже не могла.

А спустя пару минут в березняке послышался шорох, на фоне зеленой листвы мелькнуло белое платье, следом – второе. Близняшки все-таки сообразили свернуть с межи и меня, как оказалось, не бросили. В смысле не до конца бросили.

– Ух… – выдохнула Мила, боязливо выбираясь на межу.

– Зачем ты от него убегала? Надо было сразу зельем огреть! – воскликнула Лина. Младшенькой смелости вернуться пока не хватало, так что указания давала из березняка.

Я промолчала – просто сил ругаться не было. Но зарубку в памяти сделала. Вот когда с Райленом разберемся, такую выволочку желтоглазой нахалке устрою, что мало не покажется.