Зейн-ла

Зейн был по-прежнему красив.

Острые скулы. Взгляд – пристальный и голодный, будто он до сих пор принимал сжигатели калорий ради сохранения остроты восприятия. Губы пухлые, как у любого красавчика. Задумчиво глядя на Тэлли, Зейн по-детски поджал их. А волосы у него совсем не изменились. Тэлли помнила, что он красил их каллиграфической тушью в иссиня-черный цвет, совершенно не соответствующий стандартам Комиссии по красоте.

Но что-то в его лице стало другим. Что именно – Тэлли никак не могла уловить.

– Ты Шэй-ла прихватила? – проговорил Зейн в то мгновение, когда за спиной Тэлли скрипнули по подоконнику ребристые подошвы ботинок. – Какая радость.

Тэлли медленно кивнула. По голосу Зейна поняла: он жалеет, что она пришла не одна. Конечно. Им нужно было сказать друг другу так много, и почти все это Тэлли не хотела говорить при Шэй.

Почему-то вдруг ей показалось, что они с Зейном не виделись несколько лет. Тэлли резко ощутила все изменения, произошедшие с ее телом: прочнейшие и легкие кости, анимированные татуировки, шрамы от порезов на предплечьях – все это напоминало ей о времени, прожитом в разлуке с Зейном. И о том, насколько они теперь разные.

Шэй с усмешкой посмотрела на интерфейсные кольца:

– Твоим друзьям не скучно слушать эту старую замшелую книжку?

– Друзей у меня больше, чем ты думаешь, Шэй-ла.

Зейн обвел взглядом комнату.

Шэй покачала головой и вытащила из кармашка на ремне маленький черный прибор. Острый слух Тэлли уловил едва слышное гудение – или, скорее, шипение, которое издают влажные листья, когда попадают в костер.

– Расслабься, Зейн-ла. Город нас не услышит.

Зейн сделал большие глаза:

– Вам это позволено?

– А ты не знал? – улыбнулась Шэй. – Мы теперь особенные. Чрезвычайники.

– О-о! Ну, если нас только трое… – Зейн бросил книгу на пустой стул, над которым покачивалось интерфейсное кольцо Периса. – Остальные сегодня ночью слегка развлекаются. Я их прикрываю – на всякий случай, если за нами следят смотрители.

Шэй рассмеялась:

– Хочешь сказать, что смотрители должны поверить, будто «кримы» организовали читальный зал?

Зейн пожал плечами:

– Насколько нам известно, речь идет не о настоящих смотрителях, а о компьютерной программе. Лишь бы кто-то раскрывал рот и говорил – тогда эта программа всем довольна.

Тэлли села на край не заправленной кровати Зейна. Девушку пробивала дрожь. Зейн разговаривал совсем не как тупоголовый красавчик. Если он прикрывал товарищей, пока они занимались чем-то преступным, значит, голова у него работала нормально. Значит, из такого изобретательного красавчика со временем вполне мог получиться чрезвычайник…

Тэлли вдохнула знакомый запах Зейна, исходивший от постельного белья. Она гадала, как ведут себя сейчас татуировки на ее лице.

«Наверное, они просто взбесились», – подумала она.

Но вот что интересно: сам Зейн был без интерфейсного кольца и даже без браслета-трекера. Как же за ним следили смотрители?

– Твое новое лицо восхитительнее, чем у прекрасной Елены, Тэлли-ва, – сказал Зейн, разглядывая паутину анимированных татуировок на ее скулах и руках. – Чтобы тебя похитить, снарядили бы миллиард кораблей. Пиратских, скорее всего.

Шутка получилась так себе, но Тэлли улыбнулась. Она никак не могла придумать, что сказать. Два месяца она ждала этого момента, а теперь сидела и молчала, как дура.

Но слов ей не хватало не только из-за того, что она нервничала. Чем дольше она смотрела на Зейна, тем больше он казался ей каким-то… неправильным, и даже его голос звучал так, словно доносился из соседней комнаты.

– Я надеялся, что ты придешь, – тихо проговорил Зейн.

– Она очень настаивала. Уговорила меня, – почти шепотом произнесла Шэй.

Тэлли догадалась, почему голос Зейна казался ей таким далеким. У Зейна не было скинтенны, и его слова она слышала не так, как речь «резчиков». Зейн теперь был не из одной компании с ней. Он не был особенным.

Шэй села на кровать рядом с Тэлли.

– Но если ты не возражаешь, вы можете потерять голову друг от друга как-нибудь в другой раз. – Шэй достала из кармана маленький пластиковый пакетик с нанокапсулами, которые Хо отобрал у уродца на вечеринке прошлой ночью. – Мы пришли из-за этого.

Зейн привстал в кресле и протянул руку к пакетику, но Шэй расхохоталась:

– Не торопись, Зейн-ла. У тебя дурная привычка – принимать неправильные таблеточки.

– Не напоминай, – в отчаянии проговорил Зейн.

Тэлли снова пробрал озноб. Зейн опустился в кресло медленно, вяло – почти как старик.

Она помнила, как капсула Мэдди повредила двигательные функции Зейна, поразив участок мозга, отвечавший за рефлексы и моторику. Может быть, только это и пострадало в его организме? Может быть, только эту мышечную слабость оставили после себя микроскопические механизмы? Ничего страшного. Этого не стоило бояться.

Но лишь Тэлли устремила взгляд на лицо Зейна, как снова почувствовала, что чего-то недостает. У него не было роскошных анимированных татуировок, и она не испытывала такой радостной дрожи, глядя на него, как тогда, когда смотрела в угольно-черные глаза своих друзей, «резчиков». Зейн выглядел сонным – чего чрезвычайники никогда себе не позволяли. Просто еще одно симпатичное личико. Ничего особенного.

И все же это был Зейн, а не какой-то пустоголовый красавчик.

Тэлли опустила глаза. Ей хотелось отключиться от того, что представилось так отчетливо.

– Откуда взялись эти капсулы? – спросил Зейн все тем же далеким, отстраненным голосом.

– Забрали у девчонки-дымницы, – ответила Шэй.

Зейн перевел взгляд на Тэлли:

– Я ее знаю?

Она покачала головой, не отрывая глаз от пола. Девочка никогда не состояла в группировке «кримов», и по Старому Дыму Тэлли ее не помнила. На миг Тэлли задумалась, уж не явилась ли эта девчонка из другого города. Может быть, это была одна из таинственных новых союзниц дымников…

– Но она знала твое имя, Зейн-ла, – заметила Шэй. – Сказала, что эти штучки именно для тебя. Ты ждал доставки?

Зейн сделал медленный, осторожный вдох.

– Возможно, лучше спросить у нее.

– Она смылась, – сказала Тэлли.

Шэй негромко зашипела.

– И что, чрезвычайникам нужна моя помощь? – рассмеялся Зейн.

– Мы не то же самое, что… – начала было Тэлли, но осеклась.

Она служила в Комиссии по чрезвычайным ситуациям. Зейн это прекрасно понял. Но ей вдруг захотелось объяснить ему, что «резчики» – совсем другие, не такие, как чрезвычайники-полицейские, к которым он попадал в руки, будучи уродцем. «Резчики» играли по собственным правилам. Они обрели все, о чем только когда-то мечтал Зейн. Они жили на природе, вдали от диктата городских властей, они мыслили ясно и четко и при этом были красивы, но свободны от дурмана красотомыслия.

Свободны от похожести, от одинаковости, от всего заурядного, что просто-таки сочилось из Зейна.

Тэлли поджала губы. Шэй положила руку ей на плечо. Сердце Тэлли забилось чаще.

– Конечно, нам нужна твоя помощь, – сказала Шэй. – Нам нужно прекратить поставки этого… – Она помахала пакетиком с капсулами. – Чтобы больше не появлялись красавцы вроде тебя.

С этими словами она бросила Зейну пакетик.

Тэлли отследила каждый сантиметр полета пакетика. Наблюдала, как он пролетал мимо: Зейн сомкнул ладони с опозданием в секунду. Пакетик раскрылся, стукнувшись о стену, капсулы рассыпались в углу.

Зейн уронил на колени руки, ставшие похожими на мертвых слизней.

– Отличная хватка, – сказала Шэй.

Тэлли сглотнула ком, подступивший к горлу. Зейн был калекой. Он пожал плечами.

– Лично мне никакие капсулы не нужны, Шэй-ла. Я в форме. – Он постучал себе пальцем по лбу. – Наноустройства повредили мой мозг вот здесь, где должны были находиться микротравмы. Видимо, врачи во время операции произвели новые микротравмы, но, насколько я могу судить, ничего ужасного со мной не случилось. Эта часть моего мозга – новенькая как с иголочки, и в ней происходят изменения. Положительные.

– Но как насчет твоих… – У Тэлли сдавило горло, и она не смогла закончить вопрос.

– Моих воспоминаний? Моих мыслей? – Зейн снова пожал плечами. – Человеческий мозг способен себя… как бы это лучше сказать… переписывать. Точно так же произошло с тобой, Тэлли, когда ты сама додумалась до того, как перестать мыслить подобно красоткам. И с тобой, Шэй, когда ты впервые себя порезала. – Он поднял руку. Она дрожала, как пойманная птица. – Управлять кем бы то ни было, изменяя его головной мозг, – это то же самое, что пытаться остановить аэромобиль, возводя на его пути земляной вал. Стоит хорошенько задуматься – и аэромобиль наберет высоту и перелетит через него.

– Но, Зейн… – пробормотала Тэлли. Ее глаза стали горячими от слез. – Ты весь дрожишь.

Дело было не только в неуверенности его движений. Его глаза, лицо, голос… Зейн не был особенным. Он пристально посмотрел на Тэлли.

– Ты снова можешь сделать это, – сказал он.

– Что сделать?

– Изменить себя. Перебороть то, что с тобой сотворили. Вот чем занимаются мои «кримы» – они переписывают себя.

– Но у меня нет никаких микротравм мозга.

– Ты в этом уверена?

– Прибереги такие разговорчики для слабаков, для своих новых дружков, Зейн-ла, – вмешалась Шэй. – Мы здесь не для того, чтобы трепаться на тему, поврежден твой мозг или нет. Откуда взялись эти капсулы?

– Ах, ты хочешь разузнать насчет пилюль? – Зейн улыбнулся. – Почему бы и нет? Все равно вы не сможете нам помешать. Они из Нового Дыма.

– Большущее спасибо, гениальный ты наш, – процедила сквозь зубы Шэй. – И где же он находится?

Зейн задумчиво уставился на свою дрожащую руку.

– Жаль, но я не знаю. Помощь дымников мне бы сейчас не помешала.

Шэй кивнула:

– Так ты поэтому им помогаешь? Надеешься, они сумеют поправить твое здоровье?

Зейн покачал головой.

– Есть многое, что гораздо важнее меня, Шэй-ла. Да, мы, «кримы», раздаем капсулы. Пятеро моих товарищей… – он указал на интерфейсные кольца, – именно этим сейчас занимаются, как бы сидя здесь. Но заняты этим не только мы. Половина группировок помогают нам. Мы раздали уже несколько тысяч капсул.

– Несколько тысяч? – ахнула Шэй. – Это невозможно, Зейн! Каким образом дымники могут изготавливать капсулы в таких количествах? Когда я с ними общалась в последний раз, у них унитазов не было, не то что фабрик!

Зейн равнодушно пожал плечами:

– Можешь меня обыскать. Но пытаться нас остановить – нет, слишком поздно. Новые капсулы работают невероятно быстро. На данный момент уже много красавцев и красоток способны мыслить здраво.

Тэлли посмотрела на Шэй. Если это было правдой, то действительно проблема становилась намного серьезнее. Неудивительно, что Нью-Красотаун так изменился.

Зейн вытянул перед собой дрожащие руки, прижал запястья друг к другу.

– Желаете меня арестовать?

Шэй несколько секунд молчала. Татуировки у нее на скулах и плечах нервно пульсировали. Наконец она пожала плечами и сказала:

– Я бы никогда и ни за что не арестовала тебя, Зейн-ла. Тэлли бы мне не позволила. И кроме того, в данный момент эти ваши мерзкие капсулы меня не слишком заботят.

Зейн непонимающе приподнял бровь:

– А что же заботит вас, «резчиков», Шэй-ла?

– Другие «резчики», – спокойно ответила Шэй. – Твои дружки из Нового Дыма вчера похитили Фаусто, и нас это огорчает.

Брови Зейна взметнулись вверх. Он искоса взглянул на Тэлли.

– Это… интересно. И как вы думаете, что они собираются с ним сделать?

– Боюсь, они могут использовать его для экспериментов. Может, превратят его в такого же трясущегося калеку, как ты, – сказала Шэй, – если мы вовремя не разыщем его.

Зейн покачал головой:

– Они не проводят экспериментов без согласия человека.

– Согласия? Какую часть слова «похитили» ты не понял, Зейн-ла? – издевательски спросила Шэй. – Дымники теперь не те, что прежде. Это раньше они все из себя были моральные. А теперь у них есть куча военных прибамбасов, да и сами они… Короче, они устроили нам засаду и напали на нас, орудуя электрошокерами.

– Они чуть не утопили Шэй, – добавила Тэлли. – Столкнули ее в реку, а она была без сознания.

– Без сознания? – Зейн усмехнулся. – Спим на работе, Шэй-ла?

Мышцы Шэй напряглись. Тэлли подумала было, что ее подруга сейчас набросится на беззащитного Зейна и запустит в его кожу ногти, остротой и прочностью не уступающие алмазам.

Однако Шэй расхохоталась, расслабила руки и погладила волосы Тэлли.

– Типа того. Но сейчас я бодрствую, как видишь.

Зейн в который раз пожал плечами. Он, похоже, не заметил, что Шэй только что могла разорвать ему горло.

– В общем, я не знаю, где Новый Дым, – сказал он. – Ничем не могу вам помочь.

– Нет, можешь, – ответила Шэй.

– Каким образом?

– Ты можешь бежать.

– Бежать?

Зейн провел пальцами по подбородку. Тэлли только теперь заметила, что его шею обвивала металлическая цепочка. Ее звенья тускло поблескивали.

– Боюсь, это будет непросто.

Тэлли на миг зажмурилась. Так вот как, значит, за ним следили. Мало того что Зейн был слаб, что в нем почти не осталось ничего особенного, – на него надели ошейник, как на собаку. Тэлли с трудом сдержалась, чтобы не вскочить и не выпрыгнуть в окно. От запаха в комнате – а пахло здесь переработанной одеждой, старой книгой, приторно-сладким шампанским – Тэлли подташнивало.

– Мы могли бы раздобыть что-нибудь, чтобы ты перепилил эту цепь, – сказала Шэй.

Зейн усмехнулся:

– Сомневаюсь. Я уже пробовал – в мастерской. Цепь изготовлена из того же сплава, из которого делают орбитальные станции.

– Поверь мне, – убеждала его Шэй. – Мы с Тэлли можем сделать все, что только захотим.

Тэлли искоса посмотрела на подругу. Распилить сплав, идущий на изготовление орбитальных станций? Наверняка по такому серьезному вопросу придется обратиться к доктору Кейбл.

Зейн поиграл цепочкой.

– И за эту маленькую услугу я должен предать дымников?

– Ты сделаешь это не ради собственной свободы, Зейн, – сказала Шэй и обняла Тэлли. – Ты сделаешь это ради нее.

Тэлли чувствовала, как на нее глядят две пары глаз: черные, бездонные, особенные глаза Шэй и глаза Зейна – водянистые и удручающе обычные.

– Что ты хочешь этим сказать? – медленно выговорил Зейн.

Шэй молча встала. Ее губы почти не шевелились, но все же Тэлли расслышала через скинтенну несколько слов:

– Его сделают особенным…

Тэлли кивнула. Она отчаянно пыталась найти нужные слова. Зейн никогда никого не слушал. Она нервно кашлянула и сказала:

– Зейн, если ты убежишь отсюда, я сумею доказать им, что ты в полном порядке. А когда тебя поймают, тебя сделают таким, как мы. Ты просто не представляешь, как это здорово, как круто. И мы сможем быть вместе.

– Почему мы не можем быть вместе теперь? – негромко спросил Зейн.

Тэлли попыталась представить себе, как целует его детские губы, как гладит его дрожащие руки… и ей стало противно.

– Прости… – Она покачала головой. – Но я не могу быть рядом с тобой… таким.

Зейн заговорил с ней нежно, как с ребенком:

– Ты могла бы измениться, Тэлли…

– А ты можешь бежать, Зейн, – вмешалась Шэй. – Окажешься за городом, и пусть там тебя найдут дымники. – Она указала в угол. – Можешь даже оставить себе эти капсулы, если хочешь. Пусть кто-то из твоих приятелей поумнеет.

Зейн не сводил глаз с Тэлли.

– А потом я должен буду их предать?

– Тебе ничего не придется делать, Зейн, – сказала Шэй. – Вместе с режущим инструментом я передам тебе трекер. Как только ты доберешься до Нового Дыма, мы придем за тобой, и в городе тебя сделают сильным, быстрым, идеальным. Ты станешь здравомыслящим – навсегда.

– Я и теперь мыслю здраво, – холодно отозвался Зейн.

– Да, но ты слаб физически, и реакции у тебя замедленные. Ты не идеален, Зейн-ла, – продолжала уговаривать его Шэй. – Тебя даже середнячком не назовешь.

– Шэй, неужели ты действительно думаешь, что я могу предать дымников? – спросил Зейн.

Шэй крепче сжала плечи Тэлли и сказала:

– Ради нее ты сделаешь это.

Зейн посмотрел на Тэлли. На миг выражение его глаз стало растерянным. Он словно не мог решиться. А потом перевел взгляд на свои руки, вздохнул и неуверенно кивнул.

Но Тэлли прочла мысли Зейна. Он примет предложение, а как только совершит побег из Нью-Красотауна, попытается их обмануть. Он действительно думал, что способен одурачить их обеих, а потом каким-то образом спасти ее и вернуть к обычности.

Так легко было прочесть его мысли – так же легко, как разгадать жалкий пафос уродцев на «Весеннем шабаше». Мысли просто-таки изливались из слабого тела Зейна, будто пот в жаркий день.

Тэлли отвела взгляд.

– Хорошо, – проговорил Зейн. – Ради тебя, Тэлли.

– Встретимся завтра в полночь, – сказала Шэй. – В том месте, где река раздваивается. Дымники к беглецам относятся подозрительно, поэтому прихвати побольше продуктов. Но в конце концов они придут за тобой, Зейн.

Он кивнул:

– Я знаю, что надо делать.

– И приведи с собой друзей. Чем больше – тем лучше. Тебе может понадобиться помощь.

Это прозвучало оскорбительно, но Зейн не стал возражать. Он снова кивнул и попытался встретиться взглядом с Тэлли. Она отвела глаза, но позволила себе едва заметно улыбнуться.

– Когда ты станешь особенным, ты будешь счастливее, Зейн-ла. Ты просто не понимаешь, как это замечательно. – Тэлли сжала и разжала пальцы. Татуировки на ее предплечьях задвигались быстрее. – Каждая секунда просто великолепна.

Шэй встала, помогла Тэлли подняться и подтолкнула ее к окну. Поставив одну ногу на подоконник, Тэлли замерла и обернулась.

Зейн не отрывал от нее глаз:

– Скоро мы будем вместе.

Тэлли сумела только молча кивнуть.

Порез

– Ты была права. Это было ужасно, – призналась Тэлли.

– Бедненькая Тэлли-ва.

Шэй подлетела ближе к скайборду Тэлли. Вместе с ними вперед неслась отраженная в реке луна, исковерканная рябью.

– Мне очень жаль, правда, – добавила Шэй.

– Почему он стал таким? Как будто другой человек.

– Это ты стала другим человеком, Тэлли. Ты теперь особенная, а он – обычный.

Тэлли покачала головой, пытаясь вспомнить Зейна, каким он был в то время, когда они жили в Нью-Красотауне. Каким он был умным, как взволнованно светилось его лицо, когда он разговаривал, как это ее заводило и хотелось прикоснуться к нему… Даже когда порой он ее раздражал, в Зейне не было ничего обычного, ничего заурядного. А сейчас из него словно выкачали что-то очень важное. Он стал похож на шампанское без пузырьков газа.

Перед мысленным взором Тэлли возник раздвоенный экран, а на нем – тот Зейн, которого она помнила, и другой, каким он стал теперь. Одно изображение наложилось на другое. Тэлли казалось, что у нее вот-вот треснет голова.

– Я не хочу этого, – тихо проговорила она. Ее подташнивало, от блеска луны на воде, казалось, резало глаза. Видимо, луна была слишком яркой для ее обостренного зрения. – Не хочу, чтобы было так.

Шэй увела свой скайборд в сторону и, залетев вперед, резко, просто-таки опасно притормозила на пути у подруги. Тэлли откинулась назад. Обе летательные доски издали громкий визг и замерли в воздухе всего в паре сантиметров одна от другой.

– «Так» – это как? Противно? Жалко? – прокричала Шэй. В ее голосе прозвучал звон битого стекла и скрежет стали. – Я пыталась тебя отговорить, убеждала, что не надо тебе лететь со мной!

Тэлли так испугалась того, что они едва не столкнулись, что у нее часто забилось сердце. Гнев нахлынул волной.

– Ты знала, что со мной будет из-за этой встречи!

– Думаешь, я все на свете знаю? – холодно проговорила Шэй. – Не я влюблена. И ни в кого не влюблялась с тех пор, как ты увела у меня Дэвида. Но может быть, я думала, что любовь имеет какое-то значение. А теперь скажи, Тэлли-ва, Зейн для тебя все еще особенный?

Тэлли вздрогнула. Что-то перевернулось внутри ее. Она опустила глаза и посмотрела на темную воду. Ей казалось, что ее вот-вот стошнит. Она попыталась сохранять хладнокровие, пыталась вспомнить, какие чувства в ней пробуждал Зейн в счастливые времена.

– Что с нами сделала доктор Кейбл, Шэй? Может быть, у нас в мозге какие-то особые микротравмы? Что-то такое, из-за чего все остальные кажутся нам жалкими и никчемными? Будто мы лучше их?

– Но мы действительно лучше их, Тэлли-ва! – Глаза Шэй сверкали, как новенькие монеты, и в них отражались огни Нью-Красотауна. – Та операция, которую нам сделали, позволяет ясно это видеть. Вот почему все остальные кажутся нам глупыми и ничтожными – потому что большинство людей такие и есть.

– Только не Зейн, – покачала головой Тэлли. – Он никогда жалким не был.

– Он тоже изменился, Тэлли-ва.

– Но он в этом не виноват… – Тэлли отвернулась. – Я не хочу видеть мир таким! Не хочу, Шэй, чтобы у меня вызывали отвращение все, кто не входит в нашу компанию!

– То есть ты бы предпочла быть по уши влюбленной, как безмозглая красотка? – Шэй улыбнулась. – Или тебе было бы лучше жить, как живут дымники: прятаться в норы, есть мертвых кроликов и радоваться? Что тебе не нравится в новой, особенной жизни?

Тэлли сердито сжала кулаки:

– Мне не нравится то, каким я вижу Зейна. Не желаю видеть его неправильным.

– Думаешь, он хоть для кого-то выглядит правильным, Тэлли? У него каша в голове!

Тэлли была готова расплакаться, но все же не подпустила слезы к глазам. Она ни разу не видела, чтобы кто-то из чрезвычайников плакал. Она даже не знала, способна ли теперь на такое.

– Просто ответь: есть у меня в мозгах что-то такое, из-за чего он кажется мне неправильным? Что с нами сделала доктор Кейбл?

Шэй обреченно вздохнула.

– Тэлли, при каждом конфликте люди что-то делают друг с другом, и у них что-то происходит в голове. Но по крайней мере, у нас с головой все в полном порядке. Город производит красавчиков и красоток. Их делают такими, чтобы они радовались жизни, и чтобы планета была в безопасности. А нас, чрезвычайников, делают другими – чтобы мы видели мир настолько ясно, что от его красоты становится почти больно. Поэтому мы не позволим человечеству снова разрушить этот мир. – Шэй подвела скайборд поближе и положила руки на плечи Тэлли. – А дымники – дилетанты. Они ставят опыты на людях и превращают их в инвалидов вроде Зейна.

– Он не… – пробормотала Тэлли, но закончить не смогла. Слишком сильным было ее презрение к физической слабости возлюбленного. Она ничего не могла с собой поделать. Зейн вызывал у нее отвращение, как нечто, недостойное жизни.

Но она не была в этом виновата. Виновата была доктор Кейбл, потому что она не сделала Зейна особенным. Потому что она следовала своим дурацким правилам.

– Сохраняй спокойствие, – негромко проговорила Шэй.

Тэлли сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с гневом и отчаянием. Она включила свои ощущения на полную мощность и вскоре услышала шелест ветра, играющего сосновыми иглами. От реки поднимались запахи. Поверхность воды пахла водорослями, дно – древними минералами. Сердце Тэлли забилось чуть спокойнее.

– Скажи мне, Тэлли, ты уверена, что любишь именно Зейна, а не какие-то там воспоминания о нем? – спросила Шэй.

Тэлли поморщилась и закрыла глаза. В ее сознании образы Зейна все еще воевали друг с другом, а она была зажата между ними, и ясность восприятия все не приходила.

– Мне тошно на него смотреть, – прошептала она. – Но я знаю, что это неправильно. Я хочу вернуться… к тому, что чувствовала раньше.

– Тогда, – Шэй заговорила тише, – слушай меня, Тэлли. У меня есть план. Я знаю, как снять с него этот ошейник.

Тэлли открыла глаза и скрипнула зубами, вспомнив цепочку на шее Зейна.

– Я готова на все, Шэй.

– Но все должно будет выглядеть так, будто Зейн сам совершил побег – иначе Кейбл не захочет иметь с ним дело. А это значит, что мы должны обмануть работников Комиссии по чрезвычайным ситуациям.

– Неужели мы вправду сможем это сделать? – Тэлли облизнула пересохшие губы.

– То есть хватит ли у нас на это мозгов? – фыркнула Шэй. – Конечно! Мы же не тупоголовые красотульки. Бывало, мы рисковали всем, что имеем. Понимаешь?

– И ты готова сделать это ради Зейна?

– Ради тебя, Тэлли-ва, – усмехнулась Шэй, сверкнув глазами. – И ради того, как это будет весело. Но ты нужна мне спокойной и здравомыслящей.

Шэй выхватила нож.

Тэлли снова зажмурилась и кивнула. Здравомыслие и ясность были нужны ей, как воздух. Она протянула руку и была готова сжать лезвие ножа Шэй.

– Погоди, нет… – сказала Шэй.

Но Тэлли уже крепко сжала лезвие, и оно вонзилось в мышцы ладони. Тонкие, хитро запрограммированные нервные волокна, вживленные в руку, в сотни раз более чувствительные, нежели нервы обычного человека, порвались. От боли Тэлли вскрикнула.

Она обрела фантастическую ясность и увидела мир через пелену своих спутанных мыслей. Глубоко внутри ее лежали нити постоянства – нечто, что оставалось незыблемым, неприкосновенным независимо от того, была она уродкой, красоткой или особенной. Одной из этих нитей была любовь. Тэлли страстно желала снова быть с Зейном, чувствовать все, как и прежде, но чтобы ее чувства стали сильнее, ведь она – особенная. Она хотела, чтобы Зейн узнал, каково это – быть чрезвычайником и видеть мир в его холодной ясности.

– Хорошо, – чуть хрипловато проговорила она и открыла глаза. – Я с тобой.

Шэй лучисто улыбнулась:

– Умница. Но вообще-то согласно ритуалу следовало сделать порез на предплечье.

Тэлли разжала пальцы. Кожа по краям раны отлепилась от ножа. Боль нахлынула с новой силой. Девушка втянула воздух через стиснутые зубы.

– Знаю, тебе больно, Тэлли-ва, – прошептала Шэй, зачарованно глядя на окровавленное лезвие. – Мне тоже было не по себе, когда я увидела Зейна таким. Я даже не представляла, насколько он плох, честно. – Ее скайборд подлетел ближе, и она нежно сжала запястье раненой руки Тэлли. – Но я не позволю, чтобы это тебя сломало, Тэлли-ва. Не хочу, чтобы ты размякла, стала обычной. Мы сделаем его одним из нас и вдобавок спасем город. Мы все исправим.

Она вытащила из кармана плоскую коробочку с аптечкой и добавила:

– А я все исправлю сейчас.

– Но он не выдаст дымников.

– Ему и не придется этого делать.

Шэй обрызгала рану подруги специальным заживляющим спреем. Острая боль отступила, осталось легкое покалывание.

– Он просто должен доказать, – рассуждала Шэй, – что у него все в порядке с головой, что он не безмозглый, а все остальное сделаем мы – мы заберем его и Фаусто. А потом арестуем Дэвида и всех остальных дымников. Только так можно положить конец тому, что сейчас происходит. Зейн верно сказал: от ареста кучки красавцев и красоток толку не будет. Нужно убить зло в зачатке. Мы должны разыскать Новый Дым.

– Я понимаю, – кивнула Тэлли. Ее сознание оставалось ясным, незамутненным. – Но Зейн искалечен, он очень слаб, и дымники догадаются, что мы позволили ему бежать. Они его досконально проверят, просканируют каждую косточку в его теле.

Шэй улыбнулась:

– Естественно. Но он будет чист.

– Но как же тогда мы сможем за ним проследить? – удивилась Тэлли.

– Старым добрым способом.

Шэй развернула скайборд и взяла Тэлли за здоровую руку. Они начали набирать высоту. Подъемные винты зажужжали под их ногами. Шэй тянула Тэлли за собой – выше, еще выше, и наконец перед ними предстал весь город – огромная светящаяся чаша, окольцованная темнотой.

Тэлли посмотрела на раненую ладонь. Боль притупилась: едва чувствовалась ее пульсация. Заживляющий спрей остановил кровотечение. Тонкие чешуйки запекшейся крови слетали с ладони. Рана успела затянуться, осталась только небольшая припухлость. Рубец пересек одну из анимированных татуировок. Порезавшись, Тэлли нарушила целостность микросхемы, благодаря которой татуировки обретали движение. Теперь на ее ладони красовался рисунок из беспорядочно переплетенных линий. Так выглядел бы компьютерный дисплей после серьезного срыва.

Но мысли Тэлли по-прежнему были ясными и четкими. Она согнула пальцы. Едва заметная боль поднялась к локтю, потом к плечу.

– Видишь эту черноту – вон там, Тэлли-ва? – Шэй указала за границу города. – Это наше пространство, эта территория принадлежит нам, а не каким-то заурядным уродцам. Мы созданы для жизни на природе, и мы проследим за каждым шагом Зейн-ла и его дружков.

– Но ты ведь только что сказала…

– Никакой электроники, Тэлли-ва. Зрение, обоняние и прочие чувства, необходимые в лесу. – Глаза Шэй весело сверкнули. – Как во времена до эпохи ржавников.

Тэлли устремила взгляд за оранжевое сияние промышленной зоны, к самому краю тьмы.

– До эпохи ржавников? Хочешь сказать, что мы будем, как следопыты, искать надломленные веточки или еще что-то в этом духе? Люди, летящие на скайбордах, оставляют не слишком много следов, Шэй-ла.

– Верно. И именно поэтому они ни за что не заподозрят, что за ними кто-то идет, – потому что уже лет триста никто таким образом не выслеживает людей. – Шэй улыбнулась. – А мы с тобой способны учуять запах немытого человеческого тела за километр, а запах дыма костра – за десять. Мы видим в темноте и слышим лучше летучих мышей. – Костюм-невидимка Шэй стал черным. – Мы можем сделать себя невидимыми. Мы умеем передвигаться бесшумно. Подумай об этом, Тэлли-ва.

Тэлли медленно кивнула. Дымники ни за что не догадаются, что кто-то может наблюдать за ними из темноты, слышать каждый их шаг, чуять запах любого костра и приготовленной химическим путем еды.

– И с Зейном все будет в порядке, даже если он заблудится или поранится, – сказала Тэлли. – Мы всегда сможем прийти ему на помощь.

– Точно, – подхватила Шэй. – А как только мы разыщем Новый Дым, вы будете вместе.

– Но ты уверена, что доктор Кейбл сделает его особенным?

Шэй оттолкнулась от Тэлли и расхохоталась. Ее скайборд ушел вниз.

– После того, что я задумала… Как бы она его на мое место не поставила!

Тэлли снова взглянула на раненую руку и, вытянув ее, коснулась щеки Шэй:

– Спасибо тебе.

– Не надо меня благодарить, Тэлли-ва. Насмотрелась я на тебя в комнате Зейна… не надо. Я не в силах видеть тебя такой. В этом нет ничего особенного.

– Прости, босс.

Шэй расхохоталась, взяла Тэлли за руку и потащила за собой. Они отлетели от реки и направились к промзоне на обычной высоте.

– Прошлой ночью ты не бросила меня в беде, Тэлли-ва. И Зейна мы не оставим.

– И Фаусто заберем.

Шэй обернулась и криво усмехнулась:

– О да, конечно, давай не будем забывать о нашем бедняге Фаусто. И еще об одном маленьком бонусе… Чуть не забыла, какая у нас еще будет радость?

Тэлли глубоко вдохнула и сказала:

– Крах Нового Дыма.

– Умничка. Еще вопросы есть?

– Да, есть. Один. Где мы раздобудем то, чем можно разрезать цепочку на шее Зейна?

Шэй сделала небольшой круг, в притворной задумчивости прижав палец к губам.

– В одном очень-очень особенном месте, Тэлли-ва, – подмигнула она. – Лети за мной, и скоро все сама узнаешь.