Неделя десятая

31.10.2011 - 6.11.2011

Понедельник, тридцать первое октября.

Будни. Как же не хочется вставать в целые семь утра. Включил лампу на тумбе, щурю глаза. Кладу ладонь тыльной стороной на лоб.

7: 01

Снилась какая-то чушь. Лениво скитался по квартире, собираясь. Без пятнадцати восемь вышел из дома. Удачи мне.

-Как дела с Клаарой? – сидим с Сопрано в раздевалке перед физкультурой.

-Мы расстались.

-Почему? – я искренне удивлён.

-Не знаю, - вяло пожимает плечами. – Наверное, мы не пара.

За каникулы Ник стал пафосный, модный, завязал дружбу с верхами буржуазии среди учащихся. Со мной тоже общался неохотно. На физкультуре опять половину не выполняли. Кларисса с Николетой в одном классе, кажется. Отлично.

На перемене перед второй физкультурой подхожу к «С» классу.

-Никки, привет, - махнул рукой.

-О, привет! – приобняла. – У вас физкультура, что ли?

-Ага. Слушай, Кларисса же сегодня в шкооле?

-Ну, да. А что? – чего это она напряглась?

-Мне надо с ней поговорить.

-Скажи честно, тебя Ник подослал?

-Ты в курсе? – приподнимаю бровь.

-Конечно. Они расстались в самом начале каникул.

Помотал головой:

-Я только сегоодня узнал.

Ещё немного побродив по этажу, всё-таки нашёл Клару.

-Сама не поняла, в чём дело, - убирает прядь за ухо, опустив глаза. – Он просто подошёл и сказал: «Знаешь, мне кажется, у нас ничего не получится. Ты какая-то олдскульная».

Лицо у меня стало ещё больше похоже на стену, чем обычно. Олдскульная? Что за шутки?

-Не обращай на это внимание, - кладу руку ей на плечо. – Я тоже не могу понять, из-за чего такие перемеены. Как я понял, к этому причастны его новые «друзьяя».

-Тоже так подумал? – смотрит мне в глаза.

-Это очевиидно.

-Слушай, ты вырос, - проводит невидимую линию ладонью от своего лба к моему.

Действительно. В сентябре мы были почти одного роста, а сейчас разница стала больше.

Вскоре прозвенел звонок, и я бросился в зал. Ник всё так же держался немного в стороне. На итальянском смотрел в окно. Странно, химика нет. Да неужели? Даже настроение поднялось. На географии почти сразу заработал пятёрку. Стою у расписания, выискивая замену на следующий урок. На предыдущих, да и на этой, переменах по школе можно было заметить ребят с разрисованными лицами. По большей части это были либо выпускные классы, либо младшие. Замена не написана. Настораживает. Поднимаюсь на третий этаж. Кабинет открыт, но учителя на кафедре не видать. Луи, один из бывшей шайки Пауля, кладёт на стул учителю большую кнопку, в журнал подкладывает какое-то насекомое, а доску намазывает мылом.

-Эй! - кричит кто-то из класса. Парень оборачивается. – Сегодня же не первое апреля!

-Да без разницы, - гнусаво смеётся.

Звонок. Все разбегаются по своим местам. Из лаборантской выходит семпай. Сегодня одет в чисто-белый джемпер.

-Я понимаю, время шуток, время торжества, но можно быть хотя бы не такими буйными.

Что же он с нами сделает, когда всё увидит? Луи же наверняка не сознается. Учитель открывает журнал.

-О, ши-ши-ши, - скалит зубы.– Какая прелесть.

Ловит жирного таракана, купленного в зоомагазине недалеко от школы, держит за тельце.

-Я ел таких, когда был в Австралии, - рассматривает. Некоторые кривят мины. – И гусениц. Длиннющих и толщиной с большой палец или больше. Даже, кажется, это были многоножки.

По помещению разносится многоголосное «Фууу!».

-Но нет. Сейчас его я есть не намерен, сколько бы ни хотелось, - придерживает таракана на столе пальцем. Берёт со стула кнопку, кладёт на стол. Находит среди бумаг перочинный нож, подносит к таракану. – Хотя они жареные такие вкусные.

Раздаётся тихий треск отрезаемой головы. Блондин делает это крайне старательно, с усердием. Голову и таракана кладёт на ладонь.

-Таракан живёт без головы девять дней, после чего умирает от голода. Больше никаких хлопот.

Открывает окно и вышвыривает насекомое. Моет руки.

-И, да, кстати. Если думаете, что я не знаю про доску, то вы идиоты. Мылом на всю школу несёт.

Луи Илоджа ужасно недоволен. Все его трюки провалились.

-Я в любом случае собирался провести самостоятельную работу.

Все резко открывают учебники, начиная повторять. На этот раз четыре варианта. Перед каждым тетрадь и листок с заданием. Из шести заданий сделал два. За пятнадцать минут до звонка сдали.

-А ещё хочу взять ваши тетради на проверку. Всех и каждого.

Оставшееся время уделили повторению. Теперь осталась история. Из кабинета, к сожалению, уходил один из последних.

-Айроне.

Оборачиваюсь. На кафедре, опёршись спиной о стол, стоит химик.

-Останься на минуту. Дело есть.

Иду за ним в пристройку. Долго роется на полке.

-Держи, - протягивает мне тесты.

-Скоолько же их у Вас?

-Много, не беспокойся. А теперь скажи, в четверг всё в силе?

-Ну, даа, - к чему это вообще было?

-Тогда всё отлично. Мне казалось, ты куда-то поедешь.

-Что, шизофрения прогрессиирует?

-Ши-ши, Жаба, - на его лице расцветет крайне маньячная улыбка.

Сильно толкает меня на стену, приложив затылком. Схватил за шею.

-Ты же понимаешь, что спокойствие у меня уж очень шаткое?

-Да, Бел-семпаай. Вы это доказываете каждый божий день.

-Не дерзи, малявка, - ещё раз затылком об стену.

Сжимает пальцы. Вот теперь становится больно.

-Вы слишком много о себе возомнили. Падший принц несуществующей страны.

-Ты, - злобно выдыхает. Буквально вижу, как на его шее пульсирует вена. – Выпотрошу!

Дополняет свои слова ударом коленом поддых. Дико кашляю. Пальцы сжимаются ещё сильнее, перекрывая доступ кислороду. Хватаю его за запястье, пытаясь убрать от себя руку.

-Что, «в зобу дыханье спёрло», Лягушонок? – что за непонятная цитата?

Моё лицо начинает краснеть. Да убери ж ты свои лапы.

-Вали отсюда, - отпускает.

По стене медленно оседаю на пол. Аккуратно провожу ладонью по шее. Когда-нибудь я умру от его руки. Уверен больше, чем полностью. Еле поднялся и пошёл на историю. Весь урок просидел в прострации. А если бы он не отпустил? Или избил до полусмерти? А что бы делал с трупом? Думаю, для него это не проблема. Всего лишь какой-то труп.

Домой шёл один, без друга. На обед ел какой-то несуразный суп-пюре. Потом делал уроки, химию учил. Рисовал. Рисовал то, как химик ест тараканов. Вышло ужасно мерзко. Значит, он был в Австралии. Ложусь в кровать. Там, должно быть, красиво.

В два часа наконец засыпаю.

Вторник, первое ноября.

С утра было шумно. От этого я и проснулся. Стоял ор, очень громкий. Родители ругаются. Тихо вышел из комнаты, подошёл к кухне. Отчима в сотый раз что-то не устраивает. И чего так рано встал?

-А ты чего там стоишь? – крикнул в мою сторону Карл.

-Заавтракать собирался.

-Завтракать, значит, - слегка качнул головой. – Только о себе и думает. Лишь бы желудок набить.

Меня словно током ударило.

-Карл, отстань от него.

-Да на кой хер ты вообще тогда захотела усыновить кого-то? Мелкий тунеядец! Присосался к нам как глист.

-Если был против, надо было возразить сразу!

-Я не думал, что из него вырастет такое дерьмо.

Я тихо вернулся в свою комнату и прикрыл дверь. Вздыхаю. Действительно, я всего лишь какой-то глист. Геморрой на огромной заднице отчима. Швейцария была затишьем перед бурей. Надо будет у Ника до вечера посидеть. Если получится, конечно.

На первый урок я почти опоздал. Но в общей массе обществознание прошло нормально. Кроме одного «но».

-Что это? – Сопрано тыкает пальцем в порез на щеке.

-Ножом махнул случайно, - приложил ладонь.

-Ну ты даёшь.

На алгебре нас рассадили и дали тест. На английском Николас отсел к одному из компании. Теперь я ещё и без друга остался. На перемене перед итальянским пошёл в столовую и поел. Потом сидел на подоконнике в общей раздевалке.

-Ты чего здесь делаешь?

Резко вскидываю голову. Передо мной стоял химик.

-Сижуу.

-А почему один? – подошёл ближе.

Пожимаю плечами. Скверно мне как-то. Сейчас ещё и этот наверняка сделает что-нибудь. Сбоку о подоконник спиной облокачивается семпай.

-Как Вы меня нашли? – дежавю. Такое тоже уже было.

-Это было просто. В школе не так много мест, чтобы спрятаться.

В чём-то он прав.

-Готовишься к диагностической? – нашёл, о чём вспомнить.

-Готоовлюсь, - кивнул. Считаю плитки на полу.

-Что-то случилось?

Чувствую на себе его пристальный взгляд. Нет, с тобой я не собираюсь делиться переживаниями. Да и вообще ни с кем.

-Нет.

-Ты врёшь, - сказал с осуждением.

-И что с того? – ничего не выражающим взглядом смотрю туда, где предположительно были его глаза.

-Я ненавижу, когда мне врут или что-то недоговаривают.

-А Вас должна касаться моя жизнь?

-Я твой учитель.

-Вы мой учитель, - делаю ударение на последнем слове.

-Я имею право знать.

-Потому что Вы принц?

-Именно.

-Перестаньте себе льстить, - спрыгиваю с подоконника и направляюсь к выходу из раздевалки.

Химик хватает меня за руку:

-Ты не уйдёшь, пока всё мне не расскажешь.

-Я не обязан это делать.

-Нет, ты обязан, - притягивает к себе.

Хочется чего угодно, только не стоять здесь и сейчас с ним.

-Отпустите. У меня урок.

-У меня тоже. Только я его веду, а ты – нет.

-На уроке я получаю знания, а Вы – нет. Вы уже заведомо знаете.

-Я совершенствую свои знания каждый день.

-Как и шизофрению? – едко ухмыльнулся.

Семпай ненадолго замолчал:

-Уйди, и чтобы до четверга мне на глаза не попадался.

-С радостью.

И я пошёл на итальянский. Пол-урока злился, но потом забил. На литературе вызвали к доске. Получил тройку. Как замечательно начался ноябрь. Ещё двадцать пять дней. Всю информатику чуть ли не спал.

В раздевалке меня поджидал Ник.

-Пойдёшь с нами? – он говорил таким голосом ещё в сентябре. Будто мы всё ещё те, кому можем довериться.

-Кудаа? – надеваю куртку.

-Курить.

Я замер. А почему бы и нет?

-И гдее же?

-Да недалеко. В соседнем парке обычно сидим. Ну, озеро где.

-Аа, поонял.

На крыльце нас ждала компания. Самые модные, самые крутые, самые пафосные. Хотя они держались попроще, нежели Николас. Меня сразу со всеми перезнакомили, но половину имён я забыл тут же.

-У тебя классные волосы, - говорит девушка с мелированием, жуя жвачку. Она довольно милая и жует, не открывая рот и чавкая, как многие сейчас. – Натуральный цвет? Или красишься?

-Натураальный.

-Раньше курил? – все собираются вокруг лавочки.

-Как-то не доводилось.

-Ну, ничего, - сразу вспомнил «Ничего. Потерпишь немного». Меня передёрнуло. – Никогда не поздно начать.

-Поздно броосить?

-Да, такое более вероятно. Держи, - протягивает мне сигарету. – Это «Данхилл». Они довольно дорогие и качественные. У кого-то есть и «Капитан Блэк», но мне сейчас лень искать. Или ты их не будешь?

-Не буду, - помотал головой.

-Ладно, - достаёт зажигалку. – Сейчас тебя всему научу.

Подносит сигарету к губам.

-Прикуриваешь, - зажав зубами сигарету, поджигает зажигалкой. – И затягиваешься.

Глубоко затягивается и выдыхает струйку дыма в сторону.

-Желательно друг на друга не дымить- шифруемся. Теперь давай ты. Но хочу предупредить, что получается порой далеко не с первого раза, и сейчас наверняка закашляешься.

На её удивление я сразу нехило затянулся и даже не подумал кашлять.

-Молодец, - похлопала меня по спине. – Это лёгкие. Дать потяжелее?

-Ну, даваай.

Ничего особенного в курении не вижу. Абсолютно. Даже после самых тяжёлых из «Данхилл». Только голова чуть легче стала.

К семи пошёл домой. Вроде от меня не пахло. Родители разбрелись по квартире: Карл смотрел футбольный матч, а Меди читала книгу за столом на кухне. Не помирились. Сделав уроки, послушал музыку и сразу пошёл спать.

Среда, второе ноября.

Я ходил по школе крайне аккуратно. Нельзя попадаться ему на глаза. Будто по закону подлости, почти провалился три раза. После школы пошёл курить.

Четверг, третье ноября.

Опекуны всё ещё в ссоре. На меня тоже особого внимания не обращают. К моему великому огорчению, на носу выскочил прыщ. Почти на самом кончике. Замечательно, чёрт возьми.

Первый урок прошёл мирно, но как-то медленно. На пении завывали незатейливую мелодию и больше ничего не делали. Обществознание прошло хорошо, получил четвёрку. На географии тоже был у доски. Повторяли литосферные плиты. Физик нам показал глупый опыт, и оставшуюся часть урока разбирали параграф. Осталась химия.

-Что ж, - начал химик сразу после звонка. – Я ждал в понедельник объяснений, но так их и не услышал. Августа Лоски и Агата Доладини, вы заявили, что собираетесь сдавать химию, но пришли лишь на один дополнительный.

Все повернулись к подругам. Те напряглись.

-Мы, - слегка заикаясь, начала брюнетка, - как мне кажется, сможем подготовиться сами.

-Да неужели? – семпай обходит столы на кафедре.

-Да, - подхватывает блондинка.

-Вы знаете, что будет на экзамене? Вы знаете формат? У вас есть все нужные сведения и материалы?

-Нет, но… - Агата не успевает договорить.

-Так вы можете подготовиться к контрольной работе, но не к итоговому экзамену. Со сдачи химии вы сняты. Можете подыскивать себе другой предмет.

-Это несправедливо! – заметила Августа.

-Меня не волнует. Теперь вернёмся к уроку.

За работу у меня тройка, за тетрадь - четвёрка, но есть замечание про почерк.

-На повестке дня «Упрощённая классификация органических соединений».

Пишет на доске.

-Чтобы разобраться во всём многообразии органических соединений, необходимо их классифицировать, - начинает свою речь учитель. – Любая классификация основана на определённых признаках. В основе современной классификации положены два важнейших признака: первое - строение углеродного скелета молекулы.

Записал.

-Второе - наличие в молекуле функциональных групп.

Записывает. Потом что-то несёт про соединения.

Бубню себе под нос:

-Первое определение органической химии было дано в учебнике органической химии Кекуле в пятидесятых годах девятнадцатого века. Примерно в то же время шведский химик Берцелиус синтезировал уже более ста различных соединений.

Когда был у химика, прихватил те две книги о химии. Почитал как-то.

-А ну-ка повтори.

Весь класс замолкает и разворачивается. Ловлю на себе их взгляды. Мел указывает на меня.

-Повтори то, что только что сказал.

Ну я и повторил.

-И Айроне торжественно получает свою первую пятёрку по химии, - рисует оценку в журнале. Что я получаю? – Продолжим.

Так урок и подошёл к концу. На дом задал два параграфа и конспекты. Как всегда, собственно. Подхожу к кафедре.

-Давай дневник, - учитель тянет мне руку.

-Зачем?

-Как зачем? Пятёрку уже не хочешь?

-Хочуу.

-Так дневник-то дай.

Что-то я как-то ступил. Смотрю на «пять» по химии в дневнике. Не так уж всё и плохо. Потом мы переместились в лаборантскую. Сажусь за стол.

-Значит, те книги ты всё-таки полистал?

-Агаа.

-Что ж, молодец, - помолчал. – Стронций, быстро!

-Вторая «А» группа, пятый период, номер тридцать восемь, атомная масса - восемьдесят шесть целых и шесть десятых, электроотрицательность - девяносто пять сотых, символ - «Sr», степень окисления - два, металл, - я никогда в жизни не говорил так же быстро.

-Неплохо, - что-то записал на листок.

Затем он проверял тесты, которые дал мне в понедельник. Ближе к концу дополнительного урока разговорились.

-Что это? – тянет руку к моему лицу. Проводит кончиком пальца вдоль нижнего века левого глаза. Зажмурился.

-Я не давал на это своего соглаасия, - у него жёсткие подушки пальцев. Вероятнее всего это от работы с ножами.

-В детдоме? – киваю. – Я б прирезал за подобное отношение к королевской особе.

-Вы такой кровожаадный.

-Не вижу в этом ничего плохого.

Он сегодня нормальный. Даже непривычно. Перевожу взгляд на губы химика. Что-то говорит.

-…у меня как раз есть эта книга, - поднимается и идёт к книжному стеллажу.

Что-то достаёт. Возвращается и кладёт книгу на стол.

-Возьмёшь, почитаешь.

Стоит, смотрит в окно. Я припомнил мой последний поход к нему в гости. Порез моментально запульсировал сильнее.

-Жаба снова вспоминает пошлости и краснеет, ши-ши-ши?

Пришёл в себя. Приоткрыв рот, смотрел на улыбающийся рот учителя. Мотаю головой.

-Твои розовые щёчки говорят об обратном.

Подходит. Опёршись руками о стол позади меня, наклоняется ниже. Приподнимаю голову, смотрю на него.

-И о чём же ты подумал, а?

-Ни о чёём.

-Мелкий врунишка, - склонил голову к плечу. Ухмыльнулся. – Хм, Жааба. У Принца зародилась идея.

Ещё ниже. Я напрягся.

-Не мне тебя учить целоваться, но всё же…

Нас разделяют считанные миллиметры. Шумно выдохнув, прикасается своими губами к моим. Глаза у меня стали просто огромными. Задержал дыхание. Всё спокойствие рассыпано в прах. К лицу прилила кровь, стало жарко. Что же делать, что же делать.

Губы у химика сухие, слегка обветренные. И я бы никогда не подумал, что у него есть щетина. Колется. Весь белобрысый как какой-то сраный альбинос. Начинает настойчиво целовать. Сначала сижу, дуб дубом, потом пытаюсь повторить за ним. Кислорода не хватает. Упёршись рукой семпаю в плечо, пытаюсь оторвать от себя.

Чуть отстранившись, глубоко дышит:

-Видимо, учить тебя всё-таки придётся.

Выдохнув: «Дыши через нос», возобновляет поцелуй. Буквально впиваюсь пальцами в его плечо. У меня паника. Господи, что же я делаю. Нет. Нет. Не так, не здесь, не сейчас. Нельзя, не хочу. Мотаю головой. Не обращая внимания на мой протест, учитель продолжает. Опять нечем дышать. Надо вырваться и бежать домой. Проводит языком по губе, дальше, в рот. Судорожно хватаю ртом воздух. Язык скользит по нёбу, вдоль дёсен, зубов, по моему языку. Шумно вдыхаю через нос. В голове яснеет. Если так задуматься, то всё неплохо. Очень даже неплохо. Прикрыв глаза, обхватываю руками за шею, притягивая ближе. От меня такого не ожидали. Химик ухмыляется, продолжая целовать. Тишина в помещении прерывается лишь мерным чмоканьем губ и попытками дышать.

Отстраняется. Губы у химика покраснели, мои, наверное, тоже.

-Какое целомудренное земноводное. Нецелованное, в прошлом невинное. Лучшей игрушки и не пожелаешь, ши-ши-ши.

Я игрушка. Ещё одна моя функция.

-Но целоваться я не люблю. И тем более, это для романтики, а у нас с тобой исключительно секс и химия.

Стоит заметить, что секс он поставил перед химией. То есть, заниматься этим со мной ему нравится больше, чем преподавать. Нет, я себе льщу.

-Всё сегодня понял? – киваю. – Тогда марш отсюда.

Собираюсь и уже иду к выходу.

-Эй! - оборачиваюсь. Семпай тянет мне книгу. – Не забудь.

-Лаадно. До свидания.

-Пока.

На ходу убираю очередную книгу по химии в рюкзак. Пресвятая Дева Мария, он же меня поцеловал. Я резко остановился, почти спустившись на первый этаж. Психованный тип неопределённого возраста и, возможно, голубых кровей – человек, с которым я впервые целовался? Молодец, Фран. Лучшего кандидата и найти нельзя было. Какой я придурок. Продолжил путь в раздевалку.

Дома было тихо. Карл ещё на работе. В семь он вернулся и через час проверил моё домашнее задание. На ночь читал химию. Первая пятёрка. С этой мыслью заснул.

Пятница, четвёртое ноября.

День прошёл скучно. Скитался по школе, после пошёл курить в парк. Я не собирался вливаться в эту компанию, но и быть на ладах тоже вполне неплохо.

Суббота, пятое ноября.

Открываю глаза. На мне что-то лежит. Щенок громко тявкает и облизывает всё моё лицо.

-Фу, тупая собака, - за месяц он подрос.

Мистер Буппи с громким лаем выбегает из моей комнаты. Ему лишь бы играть. Сажусь в кровати. Сегодня суббота. Падаю назад на подушку. Не хочу никуда идти, нет, не хочу. Сейчас десять. Надо бы начать собираться. Или минуток через пятнадцать… Нет, времени в обрез. Встаю. Меди приготовила завтрак. Снова стала какая-то злая.

Вышел рано, пошёл пешком. По дороге курил. Интересно, эта привычка останется у меня вплоть до старости или я от неё вскоре избавлюсь? Время покажет.

В двенадцать стучу в дверь. Проходит около минуты.

-Проходи, - зевая, химик приоткрывает дверь.

-Как спалоось?

-Да неплохо, - закрывает. – Тебе как?

-Тооже, - прохожу в гостиную, надевая шапку-лягушку.

Минк спит на подоконнике сбоку горшка с прорастающим лимоном. Пока шёл до кухни, заметил несколько начатых упаковок с шоколадом. Причём это не мои швейцарские. Семпай сегодня какой-то чрезмерно сонный и невыспавшийся. Сажусь за стол. Жарит яичницу. Большую яичницу.

-Я тебе задавал вторую «В» группу? – поставив тарелки на стол, сел.

-Даа, - киваю.

-А проверял?

-Неет.

-Значит, проверю.

Через некоторое время он опять встал и долго торчал у холодильника. Взял что-то и вернулся

-Семпаай, у Вас сыр в плесени.

-Это такой сорт, тупица, - в шапке торчит три стилета.

-Это отговорка?

-Отговорки придумывать буду, когда от тебя только труп останется, - ещё два.

-Ну, лаадно.

Вытащив ножи, доел яичницу. После занимался химией. С дивана меня сместили в кресло. На самом диване, прикрывшись пледом, разлёгся учитель с ноутбуком. Время от времени поглядывал на него. Он очень долго и муторно что-то писал, слушая в наушниках музыку. Ближе к трём захлопнул ноутбук и потянулся. Отнёс его и включил телевизор, стоя перед журнальным столиком. Бельфегор поймал пробегающего мимо Минка, поднял и потёрся носом о его нос.

Я снова погрузился в химию, но всё-таки отвлёкся на окружающую обстановку. На моё удивление, химик смотрел новости, потягивая виски. Но как только новости кончились, и стали вещать какую-то программу на розыгрыш лотерейных билетиков, виски сменились на стакан молока.

-Бел-семпаай.

-Чего? – проводит языком по губам, слизывая остатки молока.

-Мне надоело занимааться.

-Перестань ныть и продолжай, - на меня даже не повернулся.

-Но я не хочуу, - настроение сегодня уж больно капризное.

-Если действительно хочешь чего-то добиться в жизни, придётся много над этим работать. А теперь тихо: сейчас объявят выигрышные номера лотереи.

И сделал звук громче. Я же, вздохнув, продолжил заниматься.

-Тридцать девять, - шепчет семпай. Я повернул голову.

«Тридцать девять», - объявляет ведущий.

-Шестьдесят четыре.

«Шестьдесят четыре».

-Восемнадцать.

-Шестьдесят девять.

-Блин. Десять.

«Десять».

-Четырнадцать.

«Тридцать три».

-Да что же, - думает. – Двадцать шесть.

«Двадцать шесть».

-Ши-ши-ши, двадцать два.

«Двадцать три».

-Твою мать. Почти угадал.

Вот это шутки.

Ответ четвёртый. Обвёл. Через три недели у меня день рождения. Но отмечать не буду, нет. Никогда не отмечал. Точнее, с пяти лет не отмечаю. Передо мной что-то мелькнуло, поднял голову.

-Цинк.

-Четвёртый период, тридцать, атомная масса - шестьдесят пять и четыре, электроотрицательность по Полингу - одна целая и шестьдесят пять сотых, символ элемента - «Zn», степень окисления - два, металл.

-Первая «А» группа, четвёртый период.

-Калий, - продолжаю сидеть с задранной головой на химика, стоящего передо мной.

-Бериллий.

-Вторая «А», второй период, номер четыре.

-Пошли чаёвничать, - сказал по слогам.

-С Вами всё в поряядке?

-Со мной всё замечательно.

За распитием чая семпай был молчаливый. Движения либо резкие, либо слишком плавные. Раза четыре кидал в меня стилеты. Может, на него так виски подействовали? Всего лишь один стакан? Не, вряд ли.

-Учишь третью «А» к четвергу.

-У нас же диагностиическая.

-Тогда к субботе третью и «А», и «В».

-Лаадно, - подпираю голову рукой.

-Тебя это устраивает?

-Мне всё равно.

-У тебя почерк ужасный, - делает глоток.

-Ну, купите мне прописи.

-Уже.

-Что? – рука падает из-под головы.

-Уже купил я прописи тебе, - произнёс как-то отрывисто.

-Зачем? – зачем я спросил «зачем»?

-Почерк тебе исправлять будем. Только попробуй лениться – прирежу, - в руке появляются ножи, которые через мгновенье оказываются в моей шапке.

-Семпаай, Вы неисправимы.

Он лишь шипяще посмеялся.

В шесть уже шёл домой. Остановился, прикуриваю. Надоел уже. Затянулся. Вот бы учебный год побыстрее кончился. И плевать на экзамены. Не будет химии - не будет проблем.

Как только пришёл домой, мы сразу поехали на виллу.

Так же прошло и воскресенье.