Неделя восьмая

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Неделя восьмая

Щенок продолжал бегать по квартире и грызть столы. Отчим ругался. Благо, он хотя бы утром затихал.

В школе было до ужаса спокойно. Первые две физкультуры я отсидел на лавочке, сославшись на головокружение из-за частой смены погоды. На итальянском смотрел в окно. Конечно, я уже понял, что именно в это время я могу лицезреть путь химика к школе. Если он не идёт — можно праздновать. К сожалению, мои надежды не оправдались. Со своей неизменной диадемой семпай вышагивал к крыльцу. Какая же забавная походка.

-Фран, — да, кстати, Николас же в школе снова.

-Что там, на доске написано? Мне не видно, — друг щурит глаза, подняв голову на доску.

-«Печально я гляжу на наше поколенье!», — зачитываю.

Так урок и прошёл. На географии я ему по-быстрому рассказал о новеньких, он их тоже не заметил. Подошло время химии.

-Ник, — останавливаюсь сразу, как вышел из кабинета.

Я быстро пробрался в самый укромный угол общей раздевалки и засел среди вещей. Химик вполне умный, но не настолько. Наверное, сидеть в туалете было бы слишком очевидно.

Звонок, все бегут на уроки. Через пару минут наступает тишина.

-Ты шутки со мной шутить вздумал? — сильно схватил за волосы. — Неужели ты такой тупой? Меня невозможно обмануть!

Он опять ближе положенного. Я ощущал его дыхание на губах, а одеколон отчётливо бил в нос, перебивая собой запах его шампуня. Всё ещё кокос.

Дополнив свои слова ударом поддых, отступил на шаг. Я откашлялся, согнувшись.

Теперь немного сводило мышцы живота. Как я посмотрю, семпай хорош и в ближнем бою. На урок пришлось пойти. Класс что-то писал, а Николас встретил меня удивлённым лицом.

-Заткнулись, — к нашей парте шёл химик с тетрадью в руке. — А то выгоню с позором.

-Извините, — пробормотал друг и вернулся к писанине.

-Вот, — говорит семпай чуть тише. Передо мной лежит подписанная тетрадь и листок с заданиями. — Сейчас пишете контрольную работу. Как опоздавшему, даю тебе лишние десять минут на перемене. Решай.

По большей части была тема, которую мы прошли в этой четверти. Но один номер, данный на повторение, я даже смог решить. Составление уравнения реакции. Теперь надо попытаться списать. Поднимаю взгляд на химика. Отлично, стоит на кафедре и смотрит прямо на меня. Не отрываясь.

Так урок и прошёл. По школе раздаётся звонок.

-Сдаём работы по вариантам и покидаем помещение, — снова его взгляд устремляется на меня. — Айроне сидит на месте и решает.

Вариантов всего пять. Когда последний человек закрывает дверь, учитель подходит ко мне и садится сбоку.

-Совсем не можешь ничего решить? — подпирает голову рукой.

-Помню какие-то отрыывки, но да, не могу, — кладу ручку на стол.

-Не сдавайся. Если получишь «парашу», я тебя прирежу, ши-ши.

Он помог мне решить номер, за который я смог бы получить хотя бы тройку. А после я припустил на историю.

Все сорок пять минут у меня в голове был просто хаос. Не знаю, почему.

Домой я пришёл всё с теми же непонятными мыслями, и больше ничего интересного не было. Только играл со щенком, делал уроки и химию. Да.

Спал я, наверное, часа четыре. Меня грела только мысль о том, что скорые каникулы дадут немного свободы. Насколько я помню, родители планировали съездить в Швейцарию. Горы, шоколад. Замечательно. В школе был вовремя, хоть и вышел позднее обычного. Николас ждал у расписания.

На нём же обсуждали планы на следующую неделю. Ник тоже уезжает.

После писали контрольную по алгебре и английскому. Мне не нравилась школа ещё и тем, что в конце четверти контрольные могут идти весь день. Все шесть уроков подряд. Сильная школа, называется.

На итальянском тест, на литературе опрос. На информатике надо было раскодировать какую-то программу, и на этом школа закончилась. Я довёл друга до дома и пошёл дальше.

Отправился в бухту. Интересно, а встречу ли я того моряка? Его вроде Геоф звали. Я долго вглядывался в морскую гладь, стоя на краю обрыва. Начинало казаться, что сейчас на поверхность вынырнет русалка или какое-нибудь неземное существо. Меня немного замутило, решил отойти. А потом, усевшись на промерзающую землю, достал альбом и начал рисовать. Я опять рисовал лес в тумане. Но на этот раз он хранил какие-то тайны, загадки, непонятные ему самому. Посередине оставил пустое место. На нём кто-то должен был затаиться. Но я ещё не решил, кому подарю такую возможность.

По возвращении домой быстро сделал уроки и стал учить химию. У меня же на шее уже висела периодическая система. Первая «А» группа. Всего лишь семь элементов, но я же должен их знать досконально. Как семпай. И в какой же университет мне тогда пойти?

День прошёл скучно. Написали ещё несколько контрольных, а на переменах я отходил в углы поукромнее и продолжал учить элементы. Три из семи уже есть. К концу дня выучил еще два.

Утром моросил дождь. Ночью я не спал вообще, и к шести утра были выучены все элементы группы.

Быстро собрался и пошёл в школу. Опаздывать не хотелось, ведь послезавтра каникулы. Нет, послезавтра суббота, и у меня химия. Зато в воскресенье мы уже точно уезжаем в Швейцарию. Жалко, что в следующие выходные у отчима сделка — вернуться придётся в четверг или пятницу.

На алгебре нам объявили оценки за четверть. По алгебре у меня четвёрка, по геометрии четвёрка, по статистике пятёрка. Уже неплохо. На пении нам тоже объявили оценки. Но тут, как всегда, «пять». По обществознанию «пять», потом объявили историю — «четыре». На географии учитель тоже объявил оценки. Снова «пять». Вот бы я сдавал географию. Сразу бы не было лишней кучи проблем и невыученного материала.

Идиотский химик. Почему именно я? Будто специально.

Затем мы пошли на физику. Тоже четвёрка. Мистер Лангет не особо злой и сильный учитель, поэтому я мог бы иметь и «пять», если бы списывал старательнее. Со звонком меня посетило осознание того, что сейчас будет грёбаная химия, и я получу свой неаттестат. Что-то я в последнее время ругаться больно много стал.

Не спеша поднялся на третий этаж. Той же лёгкой походкой дошёл до кабинета химии, зашёл. Одноклассники копошились у своих мест, а учитель принёс из пристройки стопку тетрадей и положил их на стол сбоку нашего классного журнала.

Через минуты четыре прозвенел звонок на урок.

-Начнём с того, что я объявлю ваши оценки за контрольную работу.

Химик стоял на кафедре и поочерёдно называл оценки.

-Тобос - «четыре», — перекладывает тетрадь. — Айроне - «три», — перекладывает тетрадь. — Росси - «четыре», — перекладывает тетрадь. — Антоанетти - «два».

-У кого-нибудь есть возражения насчёт своей оценки? Нет? Тогда объявлю оценки за четверть.

Теперь берёт в руки журнал и ведёт пальцем по списку. Я почти не слушал оценки, только выхватывал из потока фамилий и оценок слово «неаттестация». Она у двух человек: Марк Антоанетти и Пауль Роджинский. Стоп. То есть, у меня не «два»?

-Тройки у Айроне, Кобини, Тобос и Фоге. Надеюсь, в следующей четверти у этого квартета оценки улучшатся.

Он же завысил мне оценку. Причём сильно завысил. Должна же была неаттестация выйти. Смачная неаттестация. Не понимаю. Надо будет спросить его об этом. Весь урок я был в прострации, а Николас радовался, что меня не выгонят. Марк и Пауль после каникул в нашу школу не вернутся. Со звонком одиннадцатый «В» покидает класс, а я подхожу к кафедре. Не успеваю и рта раскрыть, как в дверь постучали.

-Да? — Семпай отрывается от заполнения журнала.

-Здравствуйте. Вы не заняты? — не особо высокая, в повелевающих туфлях на каблуке и с дорогой накидкой из меха. Мать Пауля. - У Вас есть несколько минут?

Блондин поворачивает голову на меня и жестом просит отойти в сторону. На моё место встаёт мамашка.

-Вы же новый учитель химии, да? — Принц кивает. Элеонора его осмотрела вполне жадным взглядом. Её старый богатенький муженёк и в подмётки не годится нашему химику. — Я Элеонора, мама Роджинского Пауля. А Вы?

Она тянет наманикюренную руку вперёд. Семпай игнорирует:

-А по фамилии? — химик покачал головой. — Хорошо. Бельфегор, знаете... Пауль способный мальчик, но химия ему не даётся. Он старается изо всех сил, а Вы ставите ему неаттестацию. Вам не кажется, что это немного несправедливо?

-Роджинский - это кто? — повернул голову на меня.

Идиот, ты на него орёшь каждый урок и только сегодня два поставил.

-Самый шумный и тупоой. Списывал с телефона, шутил на тему, бывает ли вода не жиидкая. Сидит на третьем ряду с таким же придурком.

Почему-то я знал, что мне за такие тон и слова ничего не будет. Щёки женщины покраснели. Она явно не думала, что её сын настолько отдельный кадр.

-Так вот, — продолжила мать. — Мне кажется, что Вы могли бы его простить на первый раз. Он будет стараться, — на стол ложится приличная пачка евро. — А в четверти могла бы получиться троечка.

Химик не сводит с женщины взгляда. Не двигается. Она немного замялась.

-Ну, а четвёрочка? — сбоку кладёт такую же пачку. Купюры по сто евро. Дева Мария, да тут, небось, уже двадцать тысяч лежит, если не больше.

-Пятёрка? — появляется третья пачка раза в полтора больше первых двух. Блондин всё молчит. — Этого мало?

Левая рука семпая сжата в кулак, костяшки пальцев побелели, а венки набухли. Не собирается же он её бить?

-Вы меня за кого принимаете? — встаёт, упираясь руками в стол и подаваясь вперёд. — Я Вам что, какая-то злая университетская тётя, которую можно подкупить за коробку конфет и бутылку вина? Я гений. Я самый квалифицированный и лучший химик, которого можно найти. А эти бумажки можете подпалить вместе со своими дешёвыми подделанными туфлями и искусственной норкой на плечах.

Мамаша Пауля ещё некоторое время стояла, широко распахнув глаза и приоткрыв рот.

-Паскуда! — хватает деньги и идёт к выходу. — Мы найдём школу ещё лучше, чем это захолустье.

Хлопок дверью, в помещении воцаряется тишина. Учитель опускается в кресло и, дописав слово, закрывает журнал.

Выходя из кабинета, я мельком взглянул на химика.

Спускаюсь по лестнице. Если он за деньги не завысил оценку Паулю, то почему мне бесплатно? Да за просто так, как подарок без повода.

На первом этаже буянила та самая баба, активно жестикулируя перед охранником, которого это не интересовало ни капли. Тем более она успела опустить мнение о себе, сказав, что хотела дать взятку.

-Эй, парень! — пока я шёл мимо, она меня всё-таки окликнула. — Вот что ты можешь сказать об этом самодуре?

-Хоть Бел-семпай и самодур, — оборачиваюсь, — а характер у него хуже некуда, но преподаёт он замечательно, и то, что у Вашего сына «два», он виноват сам.

-Маленькая тварь! — сказала после секундной заминки. Видимо, её крайне задел мой тон. Классе в седьмом она тоже закатывала истерику в школе. — Ты на побегушках у этого высокомерного идиота! Я уверена!

Ну, надо же мне, наконец, журнал отнести. Наверх я пошёл другой лестницей.

В лаборантской семпай раскладывал тетради по ящикам. Сев за стол у окна, я достал тесты.

-Она сама виновата. Чушь несла, — пожимаю плечами.

Стул, на котором я сидел, резко разворачивается. Химик грузной тучей навис сверху, упёршись руками в край стола, и поставил колено мне между ног, немного надавив на пах.

-Неужели заступился за меня? — широко улыбается.

-Да неет, семпай, — слишком близко. — Просто не люблю истеричных тупых блондинок.

-Истеричных тупых блондинок? — уголок рта нервно дёрнулся.

-Семпаай, — судя по тому, как судорожно химик схватил меня за грудки, он был в ярости. — Между блондинами и блондинками разница еесть.

Словно нехотя, он аккуратно разжал пальцы и сел сбоку.

-Ээм, — задумался. — Тридцать семь, восемьдесят пять с половиной...

-Тупица, — огребаю подзатыльник. — Мало знать только цифры!

-Вот так и отвечай, — вальяжно расселся, закинув ногу на ногу. — Пятый период?

-Неплохо, — что-то черкнул на бумажке. — Пятьдесят пять?

Некоторое время думаю, поджав губы, но всё-таки на поставленный вопрос отвечаю.

-Хо-ро-шо, — сидит с более чем довольным видом. — К с.. когда мы там с тобой ещё увидимся?

Только хочу возразить, что столько не выучу.

-Там всего три элемента, не ной. А ещё, — достаёт из ящика стола стопку тестов. — Уже десятого числа будет диагностическая работа, а ты химию знаешь на уровне начала девятого класса.

-Не всё, не полностью, но выучил. Ибо я удивился, увидев, что в контрольной у тебя решён аж один номер.

Мы вернулись к неизученному. В химии всё взаимосвязано.

Поднимаю голову на учителя. Он почти растёкся по столу бесформенной жижей.

-Ну, что ещё? — медленно встал на ноги. Что-то я сегодня часто к нему обращаюсь.

-А Вы сейчас здесь останетесь? — Всё убираю в рюкзак.

-Лягух, ну ты совсем идиот. У меня дома дел навалом.

Он лениво дошёл до вешалки в противоположной стороне лаборантской и накинул чёрный плащ с двумя белыми полосками на левом предплечье. Взял свой рюкзак.

Химик попросил меня закрыть везде окна, сам ждал у двери. Лаборантскую и кабинет он закрыл на ключ. Во всей школе уже выключен свет. Спустившись вниз, я пошёл в раздевалку за своей курткой. Учитель отдавал ключи охраннику. Мало того, что сегодня пасмурно, так и темнеть начинало раньше. В половине седьмого уже была смачная темень, и лил дождь.

-Когда держу его, рукаа мёрзнет. А я не люблю холод.

-Какая привередливая лягушка, — идём к калитке.

-Мне пряямо, — киваю головой на несколько домов напротив и перелесок за ними.

-Хмм, — думаю. — До школы я добираюсь за полчаса. Назад обычно иду не спеша, то есть минут через сорок пять.

-И? — почувствовал на себе взгляд, с которым обычно сжигают муравьёв лупой.

-Ну, так я-то не пешком, — и пошёл в сторону своей машины.

Перспектива мокнуть под дождём не радовала. Догнал, когда он складывал зонт.

-Сегодня обещали ураган. Мне такая погода нравится.

Достаёт из кармана ключи и идёт к месту водителя. Машина уже открыта. Сажусь на переднее сиденье.

-Сейчас увидишь, ши-ши, — заводит машину и включает «дворники».

В салоне стало немного светлее. Тишина нарушалась капаньем воды с моих волос. Положил рюкзак в ноги.

Узнав адрес, он включил фары и отъехал от школы. Тем временем я успел подметить марку машины — Volvo.

-Вам не каажется, что сегодня день какой-то долгий? — смотрю в окно. Едем быстро.

-Есть немного, — с довольно расслабленным видом поворачивает налево. Смотрит в мою сторону: — Пристегнуться не хочешь?

-По сути, — садится ровно. — Из-за тебя приходится ехать как улитка.

-По-Вашему, — смотрю на спидометр, — восемьдесят километров в час в центре Палермо - это медленно? — да и с учётом того, что сейчас шесть и все едут с работы.

-Мне не нужны хлопоты с вылетевшим в ветровое стекло мальчишкой.

-Вы сами выглядите не шибко стаарше, — когда-то я это уже говорил.

Кладёт правую руку на рычаг и переключает передачу. Машина набирает скорость. Лучше пристегнусь.

-Ну, что тебе? — говорит вполне раздражённым голосом. Сто десять километров в час.

-Пристегнуться не хотиите? — резко поворачиваем. Меня заносит влево.

Едем ещё быстрее и успеваем на светофор, окатив двух модняшек из большой лужи. Девушки были мокрые с ног до головы. Проехав несколько метров, заворачиваем во двор моего дома. Резко тормозим, меня слегка выкидывает вперёд. Учитель смотрит на часы в панели.

-За десять минут. А так бы ты ещё шёл. Не хочешь сказать спасибо?

-Хмм, — в сотый раз задумался. — От двадцати четырёх до двадцати восьми. Но я могу и ошибааться, потому что Вы можете выглядеть как старше своих лет, так и молооже.

-То есть, дать мне определённый возраст сложно?

Он сегодня какой-то... добрый? Общительный? Не побоюсь этого слова, милый?

-Жаба, ты чего так в лице меняешь? — в голосе сквозила издёвка.

-Построил логическую цепочку и кое-что вспоомнил, — врун.

-И это кое-что настолько смущающее? — скалит зубы.

Буквально пробубнил прощание себе под нос и вылез из машины. Быстрым шагом пошёл к подъезду.

Да что со мной такое? Веду себя как истеричная девчонка. Я успел запомнить его лицо в последний миг. Бельфегора будто водой окатили.

Пока открывал дверь, машина с рёвом рванула с места. Ещё в субботу увидимся. Поскорее бы уехать. Швейцария. Горы, шоколад, горы шоколада. Я стоял в подъезде, прислонившись к двери спиной и закрыв глаза. Мысли собрались воедино, когда лифт, треща, поехал вниз. Но до квартиры шёл по лестнице.

-Встретил в библиотеке друуга из параллели. Его отец забирал, и они предложили подвезти.

-Ясно всё с тобой, — Меди туже завязывает халат. — Собери чемодан завтра. В субботу же тебя не будет?

-Ну, вот. А то в воскресенье только ради тебя задерживаться не будем.

-Хорошоо, — вспомнил сегодняшнее «хо-ро-шо».

Остаток вечера я делал уроки, а ближе к десяти слегка трясущимися руками взял периодическую систему. Что же за такое. Выпил несколько пилюль валерианы. Через некоторое время сидел спокойнее обычного. Успел выучить медь и наполовину серебро, но вырубился.

Открыв глаза, я почувствовал, что действительно выспался. Хотелось продлить это блаженное чувство и проспать ещё, как минимум, часов шесть. Но дверь в мою комнату бесцеремонно распахнул щенок, начал лаять, прыгать в попытках залезть на кровать.

-Уйди отсюда, кусок мяса. Иначе я скормлю тебя одному злобному хорькуу.

Кутаясь в одеяло, отвернулся к стене. Тупой щенок продолжал тявкать.

-Фран, ну что ты с утра противный? — заходит мачеха и берёт собаку на руки. — Сегодня же хорошая погода! Сразу ясно, что будет солнечно. А то вчера вечером такой ураган был.

Что-то невнятно промычав, ворочаюсь в кровати.

Собирался я нехотя, медленно, лениво. Сегодня хотя бы последний день. Не последний. Суббота. Ненавижу субботы.

У меня четвёрка, у Ника тоже. На геометрии ничего не делали. За итальянский «пять», объявили литературу — тоже «пять». На истории смотрели презентации. По английскому пятёрка. Потом мы выставили остальные оценки.

С последнего урока отпустили. Мы с Сопрано пошли в пиццерию. Радовались началу каникул. Всю неделю он проведёт в Палермо. Дома собирал чемодан и доучил серебро с золотом. Вечером продолжил рисовать.

День выдался солнечный. Сегодня даже теплее, чем вчера. Провалявшись в кровати ещё час, встал. Мачеха готовила завтрак.

-Точно, — наливает чай. — Сдалась тебе эта химия.

-Карлу мало кто нравится, — медленно погружаю ложку в манную кашу.

-О ком? — я вскидываю голову, и немного месива с тарелки вываливается на стол.

-Нуу, — наблюдаю за тем, как Меди тряпкой стирает кашу с деревянной поверхности. Опять садится и внимательно слушает. — Высокий, блондин, высокомерный, шумный, шизофреник, холерик, но бывает спокойным, непредсказуемый, фанатик своего дела...

-Так, — подняла ладонь. — Притормози. Давай я лучше вопросы задавать буду.

-Высокий, поджарый, волосы светлые, носит женскую диадему и часто - полосатые джемпера. Чёлка на пол-лица.

-Характер, — после «носит диадему» между бровей у мачехи залегла морщинка.

-Жутко высокомерный тип, сноб, холерик, шизофреник, бестактный, эгоист, бесстыжий, полный фанатик, нетерпеливый, любит командовать, самоуверенный, упрямый. И это далеко не всё.

-Ну, набузил, так набузил, — покачала головой. — У тебя слишком плохое мнение о нём. Ты не пытался узнать его поближе?

-Возможно динамичный, деятельный, независимый... Больше ничего добавить не могу.

Через двадцать минут я уже ехал в автобусе. Ещё есть немного времени. Слез на пару остановок раньше и решил пройтись пешком. Мне нравится этот район. Дома классные. Не то что где-то на окраине.

-Жаба? — учитель снова щеголял в футболке. — Проходи.

Пока я разувался, он прошёл дальше, почёсывая голову. На пороге гостиной сидел Минк, но, завидев меня, зашипел и убежал под диван.

-Из-за тебя животное буянит. Что за анархия в моей стране, — покачал головой.

Я уселся на стул, а учитель полез в холодильник. Сегодня опять хлопья. Только вот тарелка в этот раз больше раза в два.

-На журнальном столике найдёшь тесты и ещё пару книг, — направляется к лестнице. — А я пока в душ.

Громко вздыхаю. Хоть немного от него отдохну. У моего рюкзака сновал хорёк.

Вообще без понятия, почему всё это делаю. Мною руководило какое-то непонятное любопытство.

-Си-си-си, — и он бы откусил мне палец, если бы я вовремя не убрал руку.

-Кыш-кыш, — встаю с пола. Пытаюсь отогнать хорька. — Я же жаба. Они невкусные.

Фыркнув, Минк развернулся и побежал к лестнице, а затем и на второй этаж. Чудики. На столике перед диваном лежали две стопки. Пять тестов и две книги о химии. Достал решённые и положил сбоку. Приступил к первому пособию. Так. В состав атома входят.... Ну, это легко. Протоны, нейроны, электроны. Обвожу четвёртый ответ. Число электронов в атоме лития. Хм.. «три», наверное. Обвёл первый ответ. Тут атомная орбиталь. А тут «четыре». Заряд ядра атома зависит от числа протонов в ядре. Ответ первый.

Через двадцать минут был уже на середине. Слышу вибрацию. Отрываюсь от химии. Где-то что-то вибрирует. По помещению раздаётся барабанная дробь. Затем мелодия, похожая на гимн. Нет, это и есть гимн. Гимн Великобритании? Я его запомнил ещё с прошлогоднего футбольного матча, когда отчим круглые сутки торчал перед «ящиком». Отложив всё, пошёл на звук. На кресле, среди подушек, лежал сотовый учителя. Беру его в руку. На экране высвечивается фотография мужчины с длинными серо-белыми волосами и мечом, подпись - «Капитан». В углу — семнадцать пропущенных вызовов. Недолго думая, отвечаю на звонок.

-Враай! Бел! — отодвинул телефон от уха. Как же громко. — Я трое суток пытаюсь до тебя дозвониться! Почему трубку не берёшь?!

Пока я поднимался по лестнице, белобрысый долго чертыхался себе под нос. Кажется, он был в машине. Второй этаж оказался огромным. Сразу напротив лестницы холл и коридор прямо. Ещё по одному справа и слева.

-Идёшь налево и вторая или третья комната с правой стороны. Там по шуму поймёшь.

Я последовал его инструкциям. Вообще, этот тип даже ничего. Имею в виду, как-то он располагает собеседника к себе. Да и вроде не злой. Только больно громкий. У третьей было шумнее всего. По правой стене дверей больше не оказалось. Захожу. Просторная светлая комната. Трёхместная кровать с кучей подушек, одеяло скомкано. Тумбы по бокам от этого ложа. На противоположной стороне огромный шкаф. Мебель тёмная. Окна наполовину зашторены. Стоит ненавязчивый лёгкий аромат. В той же стене, где вход, только чуть дальше, ещё одна дверь. За ней слышен плеск воды. Постучал.

Через несколько секунд дверь приоткрывается. Моему взору предстаёт лицо химика, облепленное мокрыми волосами. Глаз всё равно не видно. С него обильно капала вода.

Дверь резко закрывается, выключил воду. На этом моя миссия окончена. Можно вернуться к химии.

Шёл я медленно, озираясь по сторонам. На втором этаже тоже красиво, аккуратно. На книжных стеллажах в холле стояло несколько рамок с фотографиями. Я заинтересовался.

Учитель и какой-то тип с капюшоном на пол-лица, ростом как я. Стоят на фоне Эйфелевой Башни. Внизу дата — тридцатое марта прошлого года. Следующая рамка. Тот самый белобрысый, но с волосами покороче, и парень лет четырнадцати-пятнадцати. Господи. Глаза у меня округлились. Да это же семпай. Прямые волосы и та же треклятая чёлка. Только улыбка не такая широкая, как сейчас. Проверил, нет ли кого. Быстро достал фотографию из рамки. С обратной стороны слегка корявым почерком: «Я и мелкий. 2000, весна, Япония». Третью я смотреть не стал. Мне хватило первых двух. Всё поставил на свои места и пошёл вниз.

Это его родственники? Да нет. Не похоже на то. Друзья? Уже более вероятно. Сажусь на диван. Не стоит забивать себе голову подобной ерундой. Своих дел много. Взял в руки начатый тест. Или всё-таки родственники? Нет, всё. Химия, сконцентрируйся на химии. Кристаллическая решётка водорода... Молекулярная.

Снова влился в работу. Время близилось к двум.

-Жабье отродье. Было необязательно брать трубку.

-Я же не знаал, — запрокидываю голову назад. Учитель склонился сверху.

-Ничего страшного. Не сахарный — не растаешь.

Садится сбоку и начинает проверять один из домашних тестов.

-Аргентум, серебро, — отвечаю на автомате всю подноготную серебра.

-Молодец, — пауза. — Первая «A» группа, третий период?

-Натрий! — огребаю пособием по голове. — Ты должен помнить всё!

-Вы отвечаете вопросом на вопрос, — почему-то меня это возмутило.

-Ещё поплачь: какой семпай злой и суровый. А, да, и нечестный, — вертит ручку. — К следующему разу учишь вторую «А» группу.

Теперь уже отдал всё внимание проверке. Прошёл ещё где-то час.

-А теперь мы идём обедать, — и, схватив за рукав, потащил меня в сторону кухни.

Он по-быстрому что-то нарезал, что-то сварил, и получилось неплохое месиво, похожее на суп. Это было даже сытно. Позанимались химией, в пять чаёвничали. Где-то в полшестого устроились на диване. Скоро мне уходить.

-В Швейцарию, семпай. У Вас уже совсем со слухом плохо?

Резко наваливается сверху, вжимая меня всем телом в диван. Схожесть с ромашкой он имел только внешнюю. Внешний вид несёт за собой около шестидесяти килограмм, но в натуре было больше. Намного больше. От движения диадема слегка сползает вперёд. Но она ввита в волосы слишком профессионально и опытно, чтобы свалиться со столь светлой головы. Во всех смыслах.

-Привези мне шоколад! — заворожено шепчет он. — Пять плиток белого, три плитки молочного и одну плитку горького! Привезёшь?

-Хорошоо, привезу. Только, Бел-семпай. Слезьте, пожаалуйста. Мне дышать трудно.

-И одну плитку молочного со вкусом ликёра! — похоже, он меня не слушает.

-Дева Мария, сколько ж Вы весите, — тяжело выдохнул я.

-Семьдесят, если не ошибаюсь. Тебе до этой цифры есть и есть, — как-то умудряется ложиться более грузной ношей.

Разница в двадцать килограмм ясно даёт о себе знать. Упираюсь руками ему в грудь.

Но пухлым химика назвать язык не поворачивается. Или хотя бы приписать лишние пару кило. Он продолжает ехидно хихикать, опускаясь ниже и давя сильнее. От столь тесного контакта мне становится не по себе и жарко. Ведь сейчас учитель только играет, без каких-либо «эротических намёков». Кончики его волос касаются моих щёк. Слишком близко.

Внезапно тяжесть исчезает. Блондин упёрся руками в обивку дивана, нависнув сверху. Мои руки всё ещё на его груди. Под правой ладонью чувствую, как бьётся сердце учителя. Такой спокойный ритм. Грудная клетка движется в такт дыханию. Что со мной происходит.

-Так что? В следующую субботу тебя не видать?

-Мы возвращаемся в четверг или пяятницу. У отч... отца важная сделка.

Почти выдал всего себя. Ему не следует знать, что я приёмный. Не хочу.

-Хмм, — пару секунд молчит. — Ну, ладно. Тебе пора.

Медленно сползает с меня, вставая с дивана. Подхватив рюкзак, иду за ним в прихожую.

-Да. Пять плиток белого, три молочного, одна горького и одна молочного с ликёром.

-А зачем Вам столько? — получаю в шапку три стилета.

-И Вы один будете есть все десять плиток? — достал ножики и положил на тумбу.

-Да. Может, с кем поделюсь, не знаю ещё, — говорит, будто сам себе. — Лу вроде с фундуком любит... Но я не уверен, поэтому ладно. Вали.

Чемодан собран, вещи аккуратно сложены. Всё проверил и даже составил список того, что везу с собой, и того, что надо купить. Точнее, «напоминалку» про шоколад. Но есть его в таком количестве — как минимум ненормально. Хотя о ком я говорю? Для этого человека не существует определённых рамок. И тот Скуало. Всё-таки придерживаюсь версии, что это его друг. Ещё и какая-то Лу промелькнула. Может, девушка семпая? Но тогда почему в его доме просто стоит дух холостяка и вместо подстилки используют меня? Вполне себе вопрос без ответа. Забив на всё на свете, лёг спать.