Глава 6. Глава 6 *** - Ген? – Сергей Владимирович был явно пьян

Глава 6
***
- Ген? – Сергей Владимирович был явно пьян. – Эт ты?
- Я слушаю вас, Сер…
- Лан, лан, я понл! – язык босса заплетался. – Ты это… подъедь ко мне. Дело есть...
- Эээ… Так ведь поздно…
- Не спорь! Двай быстро!..
Сергей Владимирович совершенно не по-директорски икнул и повесил трубку, пьяно пробурчав что-то еще.
Ехать не хотелось, но ведь ему еще за это платят, так что Генка вызвонил такси, быстренько забежал в душ, оделся и меньше чем через час подъезжал к темному особняку Сергея Владимировича, свет в котором горел только в большом зале на первом этаже.
Кивнув охране, Гена прошел внутрь, кинул куртку на кресло и, оглядевшись, поднялся на второй этаж. Наверняка Сергей Владимирович в спальне, и хорошо бы его развезло так, чтобы он заснул. Трахаться не хотелось совсем – Генка в последние пару дней не выходил из депрессии.
Он распахнул дверь и вошел в комнату, освещенную лишь тусклым светом пары бра над кроватью. Кроватью, на которой сидели… Сергей Владимирович в одних боксерах и… Глеб в джинсах, светясь оголенным торсом.
- О! А вот и Джин пожаловал! – прищурился Глеб, сидя по-турецки и сдавая карты. – Проходи, раздевайся!
- Гена, - пьяно протянул Сергей Владимирович, - накнец-то. А я уж чуть не заснул. Глеб страется, не дает спать, скотина.
Слова зацепили крючком тонко и сильно – Глеб мог бы дать Сергею заснуть и побыть с Генкой вдвоем. Но не сделал этого… Бля! Да сколько же он будет терпеть?! Неужели Глеб ничего не понимает?..
А Сергей тем временем продолжал:
- Но раз я дждался, то хочу сдлать так, как Глеб предлжил.
- Как это? – не понял Генка, делая пару шагов вперед, ближе к кровати.
- Тройничок! – радостно выкрикнул Сергей, роняя карты и заваливаясь на бок. – Подлей мне еще, Глебушка.
- Ну, не надо нашему мальчику сразу все сюрпризы выдавать, - Глеб подал Сергею стакан, плеснув туда виски из стоящей на полу бутылки.
- Но мы и так все время это делаем, - не понял Генка.
- Да нет! – Сергей сделал пару больших глотков и кинул бокал на пол. - Это кгда вдвоем в одну дырку, - он наглядно показал на пальцах, как это делается, попутно завалившись все же на бок.
- Двойное проникновение, - поднял бровь Глеб, не отрываясь глядя на ошарашенное Генкино лицо.
- Чего?.. – Генка отступил, холодея. – Это Глеб предложил?..
- Он скзал, что тебе будет приятн. Да и матриалы для строительства тож вжны… - зевнул Сергей Владимирович и прикрыл тяжелые веки.
- Знаете, что… - начал было Генка, но голос Глеба его перебил:
- Ну как? Что скажешь?
Гена глубоко вздохнул, успокаивая бешено бьющееся сердце. После разговора у Глеба в квартире он все думал, насколько его еще хватит, что он еще позволит с собой сделать, но все закончилось в один момент – бац!
Туман в голове прошел, развеялся. Он свежим взглядом посмотрел на Глеба и понял, что больше потакать этому человеку он не намерен. Гордость поднялась, встряхнулась как собака и стала еще злее, чем была когда-то очень давно, еще до универа. Та, что помогла ему выползти из грязи. И сейчас поможет!
- А не пойти ли вам куда подальше, Глебушка! Например, на хрен, – спокойно сказал он, развернулся и вышел из спальни.
Спускаясь по лестнице вниз, он слышал голос Глеба, но не вникал в то, что тот ему кричал – ему было совершенно пох!

Глеб догнал его у входной двери. Так и прибежал, перепрыгивая через две ступеньки босиком.
- Стоять!
Гена обернулся к нему и встретился с его темными глазами, блестящими то ли от алкоголя, то ли еще от чего – сейчас Генке было неважно.
- Чего тебе еще?
- Как чего? Теперь ты убедился?
- В чем, Глеб?
- Как в чем? Ты же все увидел. Я был прав, признай это! Ну вот кто ты для него? Он продаст тебя в любой момент, стоит лишь предложить подходящую цену!
- Ты совсем не понимаешь, да? – Гена устало вздохнул и, поморщившись, потер пальцами лоб. – А если бы я согласился? Что, выебали бы меня?
- Ты бы не согласился! – уверенно сказал Глеб, но глаза его отразили беспокойство – разыгранная им сцена давала совершенно непредвиденный результат. Он всего лишь хотел наглядно показать Джину, что Сергей не «надежная гавань». Что он, Глеб, лучше. Но Гена понял все не так… - Это… Я же просто тебе показал…
- Бля, да причем здесь он? Сергей или любой другой – без разницы! Я не ушел к Сергею, я ушел от тебя! Скажи мне, Глеб, кто я для тебя?!
Глеб, ошарашенный прямым вопросом, на который у него был, конечно, ответ, молчал. Не мог он ответить так, как чувствовал, стояли перед ним вбитые с детства отцом и его окружением принципы. Да, в той среде люди его статуса встречались и пользовались услугами шлюх и проституток. Были с ними мягки и хорошо платили, но всегда держали дистанцию! У каждого было свое место. Не взбалтывать и не смешивать, принимать как есть, строго дозированно!
Глеб не мог сдаться. Чувствовал, что самое время, но все равно не мог. Ведь Джин сейчас согласится?..
- Я так и думал, - кивнул Джин и сжал губы, кусая их изнутри. – Прощай!
Он снова развернулся и взялся уже за ручку двери, но Глеб, как-то умудрившись разбить охватившее его оцепенение, рванулся к нему и схватил за плечо.
- Значит, прошла твоя любовь, на которую ты мне намекал? Ведь именно поэтому ты не хочешь трахаться со мной за деньги, так? – в голосе Глеба мелькнуло что-то…
- Я любил… - не стал отпираться Джин. – Но сейчас ты другой.
- Сейчас уже не любишь?
- Видимо, недостаточно… для двойного проникновения. Я сказал тебе меня не звать и повторю, если ты сразу не понял. Ты меня так задолбал, что просто подмывает тебе морду начистить! Больше ты ко мне не притронешься, запомни. Я, может, и даю, но тебе больше не обломится!
- Бля! Я совсем тебя не понимаю! Если бы ты любил, по-любому хотел бы со мной быть!
- А ты?! – заорал вдруг Гена, не выдержав Глебовского прессинга. – А ты меня любишь?!
Через пару секунд молчания он отвернулся и потянул на себя тяжелую дверь, впуская в дом холодный воздух с улицы, но в этот момент Глеб дернул его на себя, развернул, прижался всем телом и, крепко ухватив за подбородок пальцами, впился в Генкин рот поцелуем. Настоящим, страстным поцелуем, намного более требовательным, чем их последний.
Да только сейчас было поздно. Глеб так и не понял, как Джин смог вырваться, видимо, когда сам он ослаб, внезапно поплыл от ощущений, от пронзительной близости…

Удар в лицо был тоже пронзительным в своей силе. Он отшвырнул Глеба к противоположной стене, о которую тот и приложился спиной и затылком.
- Я непонятно сказал? – прорычал злой как черт Джин. – Иди ты..!
«…на хуй, долбоеб!» – кричало все внутри, но слова все равно не шли с губ. Только не Глебу…
Твою же мать!
Генка сжал зубы и буквально вылетел наружу, матерясь сквозь зубы.

Дверь за ним захлопнулась, а Глеб, трогая саднящие губы, подумал, что он долбоеб и полный мудак, что он заигрался и запутался, потеряв чувство меры и человеческий облик заодно.
Черт! С глаз как пелена спала. Хотел указать ему подобающее место? Думал, что Джин станет умолять и примет все, потому что до сих пор Глеб у него на особенном месте?.. Вернется, чтобы быть шлюхой для человека, которого любит?..
Надеялся на это, потому что хотел, очень хотел его любви, но попросить не мог.
А теперь потерял его снова, во второй раз. Ну полный же мудак!
Глеб закрыл голову руками и застонал от отчаянья, от неспособности переломить себя.

***
Гена опять подумал, что с Глебом покончено, и снова ошибся. У того, по-видимому, проснулся охотничий азарт. А как иначе объяснить его звонки, хотя сам он ему номера, конечно, не давал.
Гена взял неделю за свой счет, просто позвонив в офис, сам он так и не решился появиться там на следующий день. Видеть Сергея Владимировича и поддерживать разговор, скорее всего о произошедшем, сил не было никаких. Гена, можно сказать, спрятался, чтобы привести свои мысли и чувства в порядок.
Совершенно точно он знал только одно – больше он под босса и Глеба не ляжет! Все, хватит с него неизбывной любви!
И как раз когда он предавался невеселым размышлениям, раздался звонок. С первого же слова узнав Глеба, Гена тут же нажал отбой, не желая с ним разговаривать, но звонки продолжались. Сидя за столом над разрывающимся телефоном, Генка старался придумать повод, чтобы взять трубку, но не находил его. Очередная идея Глеба по использованию его, Генки? Увольте!

Увольте!..

Гена вскочил в волнении, забегал по кухне, сжимая в руке пачку сигарет и не замечая ее.
Ведь это как раз то, что ему надо – уволиться и уехать, разорвать связь окончательно, загрузить мозг новыми проблемами.
Он немного успокоился, сел и закурил мятую сигарету, а когда раздался очередной звонок, просто выключил телефон, не заботясь о том, что хотел сказать ему Глеб. Наверняка все то же самое.

Заявление он пошел подписывать сразу к Сергею Владимировичу. Как ни крути, а отношения у них были хорошими, даже в некоторой степени доверительными, пока их не испортил Глеб.
Пройдя мимо Наденьки, Гена постучал и, дождавшись разрешения, распахнул знакомую дверь. В какой-то момент, едва войдя, он испугался, что сейчас увидит на диване знакомую фигуру и Глеб встретит его привычной уже насмешливой ухмылкой.
Но Сергей Владимирович был один, поэтому Гена уложился в пять минут, положив на стол заявление об уходе и тут же поблагодарив босса за предоставленный реальный шанс научиться работать в его компании.
- С чего это ты? – поднял на него взгляд Сергей. – Ты… обиделся?
- Да что вы, Сергей Владимирович. Просто… время пришло.
- Думаю, что ты лукавишь. Это все из-за Глеба. Он у меня твой номер выпросил. Я дал. Пьян был…
- Ничего, - пожал плечами Гена – менять номера для него было не в диковинку. – Дело не в этом…
- А я уверен, что в этом! – стукнул по столу кулаком Сергей. – Ты просто должен был мне сказать, что не хочешь больше встречаться с ним! Я бы это прекратил! Бизнес бизнесом, но ты, в конце концов, в компании работаешь и не обязан…
«Работал», - поправил его мысленно Генка, а вслух произнес:
- Я не мог.
- Что?..
- Я не мог отказаться. Все это время…
- Я так и знал, что между вами что-то было и что-то постоянно происходило. Ты ведь не к нему собрался? – прищурился босс.
- Нет. Я уезжаю в столицу, хочу попробовать свои силы там. Вы только подпишите. Пожалуйста.
Сергей Владимирович хмуро глянул Генке в лицо, поймал его взгляд.
- Скажу прямо – отпускать тебя я не хочу. Где найду замену?
- Найдется. Да и Володя скоро приезжает, а там разберетесь.
- Я не только о постели, а о работе тоже.
- И это не проблема, - пожал плечами Гена. Не велика птица, что уж.
- Извини за последний вечер, - сказал вдруг Сергей Владимирович невпопад. – Это было глупо с моей стороны, так заиграться.
- Ничего, - ровно ответил Гена. – Все нормально.
- Значит, подписать! – наконец взялся за лист заявления Сергей. – А знаешь, хоть мне и жаль отпускать тебя, но я еще смогу помочь.
- Помочь?
- Стаж у тебя все же небольшой, так что работу найти будет не просто. Хотя так ты вернулся бы поскорее… - Сергей коротко взглянул на Гену и посерьезнел. – Ладно, шучу. Я тебе рекомендательное письмо напишу. Есть у меня хороший знакомый, практически друг, так вот он тебя на работу возьмет. Подожди немного.
- Да не надо… - начал было Гена, но Сергей Владимирович понял правильно.
- Сможешь начать все заново. Так, как надо.
Он подвинул к себе бумагу с логотипом компании и стал быстро что-то писать размашистым почерком. И это в век электронных посланий! Но Генка был рад – все же какая-никакая, а поддержка.

Получив послание в конверте, Гена пожал Сергею руку с необычно теплым чувством в груди и вышел из офиса, намереваясь больше сюда не возвращаться – слишком многое связывало его с этим местом.
Было еще много дел, которыми предстояло заняться: сообщить об отъезде родителям, найти по интернету квартиру хотя бы на первое время, купить билеты, собрать вещи и избавиться от всего лишнего, что невозможно было взять с собой.
С последним было проще – приехал братишка, посидел на кухне, уплетая печенье с чаем и рассказывая прикольные школьные истории, и забрал некоторые вещи с собой. Правда, предварительно сказал, что сам родителям расскажет о том, что Генка намеревается покорять столицу.
- А то мамашка на тебя насядет, будь спок! – скалился он, жуя жвачку. – Она теперь боится, что вспомнишь тяжелое детство и помогать перестанешь! Только скажи, что уезжаешь и пока деньжат подкинуть не сможешь – сразу примчится и заквохчет.
- Ты о матери так не говори.
- Да, да. Я ее уважаю, ага. Но факта это не изменит – сам пожалеешь.
- Я позвоню.
- А я и сам хочу свалить, - погрустнел вдруг брат. – Надоели они. Отец хоть в запои не впадает, но все равно прикладывается. А мать, кажись, в секту вступит.
- Не вступит, - улыбнулся Гена. – Там надо взносы платить, а от нее не дождешься.
- Точняк! – хмыкнул подросток. – А я все равно свалю.
- Учился бы, вот и свалил пораньше.
- Бла, бла, бла! Ну, пока, - засобирался братишка, едва разговор свернул в это неприятное русло. – Если еще чего будет ненужного, ты шли. Особенно технику и вещички.
- Пришлю. Вагонами, - Гена открыл дверь перед нагруженным подростком и пожелал: - Счастливо.
- Это тебе удачи, братан.
Тяжелые ботинки застучали по ступенькам.

Через пару дней случилось то, чего Гена боялся и не очень верил, что это произойдет – приехал Глеб.
Звонок в дверь раздался как-то по-особому пронзительно, и Генка, еще не зная точно, кто это, напрягся.
К двери шел не таясь, стуча тапками по паркету, коротко спросил: «Кто?» и посмотрел в глазок. На лестничной площадке стоял Глеб, кутаясь в легкое пальто и пряча нижнюю часть лица под черным шарфом.
- Это я, Глеб.
Генка молчал. Смотрел на знакомую фигуру, отмечая, как зябко ежится Глеб, как нетерпеливо озирается по сторонам и поднимает плечи, стараясь спастись от холода и как неожиданно пронзившим, родным жестом убирает назад отросшие волосы. Смотрел и… не двигался. Не открывал.
Глеб нетерпеливо нажал на кнопку звонка еще раз, и резкая трель опять разбила тишину квартиры.
- Открой, Джин! Что за детский сад!
Гена посмотрел еще немного, усмиряя биение сердца, пытаясь справиться с жаром и вытирая потные ладони о штаны. С этим действительно надо было что-то делать.
Он нашел в себе силы оторваться от глазка и сполз по стене тут же, в коридоре. Как же ему хотелось открыть эту проклятую дверь! Снова окунуться в темный, пусть и недобрый взгляд. Снова начать игру словами, ждать и надеяться. Подчиняться, наконец!
Любовь съедала его изнутри. Не была ни светлой, ни легкой. Она как черный тяжелый ком стояла в груди, мешая дышать.
Глеб что-то говорил, придвинувшись вплотную к двери, уговаривал и что-то обещал, но Гена почти не понимал смысла его слов, все силы уходили на борьбу с собой.
Он же все сказал! Он даже Глеба ударил! Так что ему еще нужно?!
Отдельные слова пробивались сквозь Генкины тяжелые мысли, но смысл, вкладываемый Глебом, до него не доходил. Слишком давили свои эмоции.

*
- …дурацкую дверь! Нам надо поговорить…
Поговорить!
Было уже. Совсем недавно у Сергея, а еще раньше у Глеба дома они наговорились обо всем, что между ними происходит. И результаты были явно неутешительны. Прямо скажем, повторять опыт таких разговоров желания у Генки совершенно не было!

- …просто послушать! Я хотел…
Послушать?
Сколько всего он уже услышал от Глеба! Вот только ничего хорошего, разве нет? И стоит ли пытаться снова? Ведь сам Глеб, несмотря на все Генкины попытки, его самого так и не услышал… Ни единого слова.

- …не понял! Все не так…
А вот с этим Гена был согласен! У них с Глебом все совершенно не так, как должно быть! Не стоило и пытаться, ждать, что Глеб сумеет пересилить себя. Истории о шлюхах и принцах заканчиваются Хэппи Эндом только в сказках. А они в прозаической реальности.
*

Но, несмотря на всю решимость, тело его реагировало само, выдавая недвусмысленные физические реакции даже на звук голоса Глеба. Это реально бесило! Но Гена был сильнее, чем его похотливое тело.
Он встал, коснулся двери кончиками пальцев и, развернувшись, пошел на кухню, поскрипывая паркетом. Открывать он не собирался. Уже уходя он, кажется, уловил еще пару слов, сказанных Глебом, но уверен в этом не был.
- Я … теб…
«Убью тебя?», «Хочу тебя?». Или, может, матом? «Выебу тебя?»
Где-то на периферии сознания мелькнуло: «Люблю тебя», но Генка лишь горько скривился, удивляясь своей натуре. Даже в такой ситуации пытаться услышать то, чего хочется, это верх легкомыслия. Или святой простоты. Той, что хуже воровства…

Трель пронзала тишину его квартиры еще несколько раз, но Генка даже не дернулся, стоял у окна, курил и выпускал дым в распахнутую форточку. Через некоторое время из подъезда вышел Глеб, запахнулся плотнее в пальто и поднял голову вверх, оглядывая окна. Джина он заметил сразу, словно магнитом притянуло. Столкнулся с ним взглядом и замер. Сомнений у него не осталось – тот просто не хотел разговаривать. Глеб потер ноющую скулу, к которой приложился Джин, и вздохнул. Пусть он остынет, надо дать ему время, ведь то, что Глеб собирался ему сказать, нужно воспринимать на трезвую голову.
А Гена в это время выбросил окурок на улицу и ушел вглубь квартиры, без труда разорвав связь их сцепившихся взглядов. Он не знал, когда Глеб уехал, просто больше не смотрел в окно.
После этого Глеб пропал, не беспокоил Генку ни звонками, ни визитами, и тот радовался и считал дни до отъезда – в этом городе слишком болело сердце.

***
- Сергей? Привет.
- И тебе не хворать. Как дела?
- Я… по делу.
- Глеб? С поставками что-то? – Сергей напрягся.
- Нет, - отмахнувшись, словно от чего-то неважного. – Я по поводу… Гены.
- А что с Геной? – делано безразлично.
- Я хочу… Оставь его.
- То есть?
- Прошу тебя, Сергей. Оставь его… мне.
- Я не понял, ты хочешь, чтобы я его тебе подарил, что ли?
- С ума сошел?! – Сергей отодвинул трубу подальше, так громко закричал Глеб. – Я хочу, чтобы он был только моим!
- А чего мне тогда звонишь? Вот с Геной и разбирайся.
- Он меня слушать не хочет. И я подумал… Ты больше не зови его! – сказал наконец твердо, с мрачной уверенностью в своих силах и в своем праве. – Он мой!
- Вот оно что… - задумчиво. – Отбиваешь у меня мальчика? Ты все равно не сможешь заплатить ему больше, чем я.
- Я не собираюсь платить ему! Он будет... Он мой… мой парень! Любимый.
- О! – сказал Сергей жестко. – Представишь его семье и друзьям? – ронял он в тишину. – Поломаешь любого, кто посмеет назвать его шлюхой? А?..
- Да… Да, бля! Никто не посмеет!
- Станешь жить с ним вместе? Признаешься и извинишься?
- Я… уже. Но он, кажется, не услышал. Но я попробую снова!
- Ну, - засмеялся Сергей довольно, – неужели ты наконец вырос? Перестал быть трусом? Рад это слышать, а то я уже начал терять надежду.
- Что?.. – ошарашено.
- То. Думаешь, не заметно было? Это мне-то. Да я тебя знаю как облупленного. И что ты с Генкой творил, так прибить тебя мало.
- Я знаю. Так ты… оставишь его?
- Оставить то оставлю, но отдать его тебе не получится. Он же мне не принадлежит. Смотри ему не ляпни, а то выйдет конфуз. Еще один… К тому же он уволился.
- Что?
- Собирается уезжать. Это я тебе по-дружески говорю. А дальше сам смотри.
- Ладно! Я… Мне пора. Пока!
- Ну давай…
- Постой! А куда он уезжает?
- В столицу. Куда еще едут все молодые и талантливые?..
- Спасибо. Серьезно, спасибо.
- Не за что. Пока.

Глеб вскочил с дивана и заметался по квартире, не находя себе места. Надо было срочно узнать, когда Генка уезжает и попытаться… Что попытаться?
Глеб остановился на кухне, куда заскочил, сам не поняв как, и взглянул на силуэт, отразившийся в стекле окна. Он прекрасно понимал, что его игры закончились. Вернее, Генка их закончил. Могло бы быть даже забавно – нервы терзал Глеб, но стоило Генке отказаться в этом участвовать, как все прекратилось, как не бывало. Ну и кто после этого главный?..
И теперь ему предстояло самое сложное – восстановить их отношения, убедить Гену в том, что ему, Глебу, все еще можно доверять. Решиться на это было тяжело, сломать все вбитые представления о «правильном» поведении стоило ему многих усилий и нервов, по большей части Генкиных, но теперь Глеб мог признаться самому себе, что без Джина, без Гены, все теряет свой смысл. И если он не сможет быть убедительным, лучше уж ему совсем не быть…

Не время раскисать!
Глеб, старательно не обращая внимания на расползающееся в груди отчаяние, жестко усмехнулся своему отражению и распрямил поникшие было плечи, а потом быстро прошел в комнату – надо было обзвонить знакомых, вдруг кто поможет узнать, когда Генка уезжает, а нет, так он сам должен проследить за ним, поймать у подъезда, вытянуть на разговор!
Гена должен понять! Он сможет простить и дать еще один шанс. Всего один!
А если нет… Тогда Глеб просто снова и снова будет его добиваться. Ведь без Гены ему никак.

***
Гена зашел в купе, закинул сумку с вещами вниз, сел и расслабился. Ну вот и все! Все мосты сожжены, долги уплачены и прошлое оставлено там, где ему и место – позади.
По дороге на вокзал ему постоянно казалось, что за ним кто-то следит, не отводит глаз, но, поозиравшись и никого не заметив, Гена решил, что это напоследок разыгралась паранойя. Глеб больше не появлялся – взялся за ум, скорее всего. А Генке только этого и надо – с новыми проблемами забыть все, что между ними произошло, будет гораздо легче.
Гена потянулся, скинул куртку и повесил ее на крючок. В купе он был пока один, а на случай, если соседи попадутся назойливые, у него были припасены наушники и сборник любимой музыки. Сейчас ему точно не до пустых разговоров.

Генка отпил воды из бутылки и рассеянно посмотрел в окно – прямо напротив него, на платформе, стоял Глеб. Сжав руки в кулаки, он напряженно глядел на Генку сквозь вагонное стекло. Стукнула об пол бутылка, хорошо хоть, что успел закрыть, в груди снова сжалось – жизнь, по-ходу, проявляла себя неуемной шутницей.
Черт! Глаза у Глеба были такие… больные, что Гена едва не подавился вздохом. Он смотрел так, словно просил о чем-то.
«Нельзя, нельзя поддаваться», - повторял про себя Гена, жадно уставившись на Глеба. Он и сам не ожидал, что так соскучится, что, едва увидев, задохнется от тоски. Хотелось насмотреться, оставить в памяти этот образ, ведь совсем скоро он уедет и больше Глеба не встретит. Уж он постарается сюда не вернуться! Все для этого сделает!

А Глеб тем временем сделал пару шагов вперед, чуть ближе к вагону, и сказал-прошептал: «Останься, прошу тебя».
Наверное, Генка понял эти слова сердцем, никогда до этого таланта чтения по губам у него не наблюдалось, но сейчас все это было не к месту.
Остаться? Да на хрена?! Что он, давно не чувствовал себя дешевкой, что ли? Пришла пора перестать быть шлюхой не только для Глеба, но и для всех остальных.
Остаться и снова терпеть, надеяться, что все само как-то исправится? Или тупо трахаться и кончать, окончательно теряя остатки самолюбия и гордости, что пока еще удавалось спасти. Чудом спасти, надо сказать.

Гена завел себя и зло прищурился – ни хрена у тебя, Глебушка, не выйдет! Больше нет!
Он сжал челюсть, злорадно отметил, как изменилось лицо Глеба, когда он встал и взялся за штору, а потом с силой опустил ее вниз.
В купе сразу же стало темно, но включать свет не хотелось. Генка обессиленно опустился на сиденье и закрыл лицо руками. Окончательное решение далось ему неожиданно тяжело. Одно дело уезжать, не видя Глеба, и совсем другое сделать это, глядя ему в глаза.
Он никому не пожелал бы испытать то чувство потери, что охватило его сейчас.
Хренова сука-любовь!
«Ненавижу!..»

Дверь открылась, и в темноту кто-то шагнул.
Генка отнял ладони от лица и, ослепленный светом из коридора, мазнул взглядом по черному силуэту.
- Свет включите. Сбоку там…
Не сказав ни слова, мужчина задвинул дверь и щелкнул выключателем. Гена проморгался и…
- Какого?!..
- Гена.
Перед опешившим, замершим, словно кролик перед удавом, Генкой, стоял Глеб. Он напряженно посмотрел в бледное лицо, ища там что-то, отчаянно надеясь, что не все еще потеряно, а потом вдруг опустился на колени, поставив руки по обеим сторонам от зависшего Генки.
- Я, бля, сплю, - прошептал тот. – Я думал, что ты умнее, Глеб. Просто отвали, оставь меня в покое, понял? Чего тебе надо-то?
- Гена, прости.
- Имя мое запомнил, что ли?.. Что?!
- Прости меня. Я вел себя, как мудак.
- Ого, - близость Глеба нервировала, и Генка облизнул пересохшие губы. – Ладно, простил. Все, успокойся, я не в обиде. А теперь давай, иди. Скоро сюда народ придет…
- Ты же не останешься? – спросил Глеб, не слушая Генку.
- Нет, не останусь. Мне надо… идти дальше.
- Тогда и я не останусь.
Глеб положил теплые ладони на бедра Генки и чуть сжал их. – Я тебя не отпущу.
- А не пойти бы тебе…
- Не отпущу! – упрямо повторил Глеб, чуть повысив голос. – Не дело, если мой парень будет один, без меня в столице ошиваться.
- Твой… кто?
- Ты – мой парень, мой партнер. Мой любимый.
- Я сплю и вижу сон. Ха ха! Да, смешно! А теперь надо проснуться. Да ты опять смеешься надо мной?! – крикнул с яростью. – Мало тебе показалось?
- Не смеюсь, Гена. Я просто...
Генка замер, ожидая продолжения, но Глеб привычно умолк, кусая нижнюю губу.
- Просто прикалываешься? Ищешь повод повеселиться?
- Нет! Я.. я тебя люблю.
Генка завис, глядя в необычно серьезное и… измученное лицо. Никогда он не видел на нем такого выражения. Вокруг глаз залегли тени, а их выражение просто пугало смесью отчаянья и надежды. Глеб смотрел на него не отрываясь, ловил взгляд, так старался, чтобы Гена ему поверил. Это… подкупало, что ли. Выговорить эти слова для него было действительно почти подвигом! И как только умудрился решиться!
Генка одернул себя – тут ему Глеб в любви признается, а в голове сплошной цинизм! Ведь он этого хотел, разве нет? А ответ уже срывался с губ, минуя мозг:
- А я не люблю, - сказал с вызовом. – Прошла любовь, Глебушка. Все. Ты меня бесишь, не заметил, что ли?
- Заметил. – Глеб провел руками по бедрам Генки вверх-вниз, согревая и волнуя. – Но не верю.
- Не веришь, или это тебя совершенно не заботит? Как и всегда! – Генку затрясло от злости. – Когда ты меня слышал вообще?
- Сейчас слышу. Но не согласен!
- Ну и идиот тогда! Отпусти! – Гена дернулся, но захват Глеба стал стальным, не вырваться.
- Я тебя больше не отпущу, понял?! – в голосе Глеба наконец-то прорезался металл – ну не мог он долго оставаться милым. – Я люблю тебя, Генка! – почти проорал он в лицо Гене и добавил неожиданно покладисто: - Просто я мудак, каких мало.
- С этим я полностью согласен. – Гена перестал вырываться и, пойманный взглядом темных глаз, чуть поплыл, теряя злость и настрой.

Дверь дернули, забренчали ручкой, забухтели недовольными голосами, но ни Гена, ни Глеб не обратили на это внимания.
- Ты мне можешь не верить, конечно, – Глеб не обратил внимания на скептически поднятую бровь, – но знай одно – я тебя никуда больше не отпущу. Не ступлю.
- А ты можешь не верить мне, но я вот точно сейчас уезжаю, так что отпустить меня тебе придется.
- Нет. – Глеб потянулся к нему, видя, что Гена заметно смягчился, растерял свой пыл. – Я просто еду с тобой.
- Куда?
- Ты-то не тупи. Куда ты едешь, туда и я.
- Без вещей? – прищурился Гена, чувствуя, как его обхватывают горячие руки. С недоумением посмотрел он на голову Глеба, прижавшуюся к его животу, а пальцы сами уже тянулись зарыться в холодные с улицы волосы. Теперь, когда Глеб вел себя, словно и не уходило прошлое лето, поверить ему казалось проще. Он был такой… свой, что Генка стал таять.
- Домработница потом пришлет. Я их собрал, только оставил дома. Не верил, что ты все же уедешь. Уверен был, что останешься, когда увидишь меня.
- Даже тааак, - протянул Генка, снова заводясь. – То есть растаю и позволю тебе снова…
- Прости, - выдохнул Глеб горячо Генке в живот. – Это, вообще-то, удар по самолюбию.
- Да? – спросил опасно холодно Генка. – Да что ты знаешь о самолюбии и ударах по нему?! – Только появившегося теплого чувства как ни бывало. – Ты, наглый, уверенный в своей только правоте!.. Ненавижу… - прошипел он.
- Бля, Джин! Ой, Гена! Перестань, ну что ты! – Глеб смотрел в искаженное Генкино лицо и ужасался, понимая, что все это сделал он сам. И теперь надо как-то, хоть как-то это исправлять.
- А что я?! Тебя больше не смущает, что я с другими трахаюсь? – серые глаза смотрели зло, с яростью.
- Не смущает, - буркнул Глеб, действительно считая это сейчас неважным. – Но это в прошлом. Ты же когда со мной был, ни с кем больше… да? – Генка на это ничего не ответил, но Глебу и не нужно было официальное подтверждение. Он и так знал, что это правда. – Все будет по-другому!
- Снова за меня все решил?
- Не за тебя, Генка, - Глеб успокаивающе погладил его по ногам, чуть сжимая пальцы, словно давал понять, что он здесь, не бросит, и так будет всегда. – За нас обоих. Я упрямый и упертый. Я так запутался, что просто… Ты мне очень дорог!
Глеб явно пересиливал себя, но промолчать сейчас означало бы потерять все. Окончательно!
- И поэтому пялил меня вместе с Сергеем?
Руки на Генкиных бедрах сжались.
- Я мог бы сказать, что ты сам согласился, - Глеб с силой удержал дернувшегося Гену на месте, прижался к нему и продолжил, горячо дыша ему в живот сквозь пуловер. – Но это было только моей ошибкой. Я думал, что мне все равно, что это я тебя наказываю. Но, кажется, и по мне ударило… Я и себя наказал. Больше такого не повторится, я тебе обещаю! Бля, Джин, да я клянусь! – Глебу стало страшно – неужели его не простят?..
- Да ну? – вышло мягко. Гена и сам не замечал, как слова Глеба согревали, постепенно, по капле растапливали его уверенность и злость.
- Да! – Глеб поднял голову и посмотрел Генке в глаза. – Ты никогда больше ни с кем, кроме меня, трахаться не будешь! Хотя со мной тоже не будешь.
- Что, совсем? – поднял Гена бровь. Слова Глеба как-то внезапно дошли до него, прорвались в сознание сквозь все защитные барьеры, и Гена снова подумал, что сопротивляться Глебу он не может. Попался как муха в паутину.
- Мы будем заниматься любовью…
Гена несколько секунд ошарашенно смотрел на Глеба, а потом, не сдержавшись, хмыкнул.
- Ну у тебя крышу и рвет, - он запустил обе руки Глебу в волосы, не в состоянии больше отказывать себе в этом удовольствии. – То ебешь без предупреждения, то сопли на кулак наматываешь. Не будь кем-то еще, просто останься собой. Каким ты был тогда, летом…
- Я постараюсь, - медленно кивнул Глеб и повторился: – Обещаю.
- Какая патетика, - Гена вздохнул и наклонился к лицу Глеба. – Дам тебе испытательный срок, уговорил.
Не говорить же ему, что каждая клеточка его тела дрожит от восторга, что сердце бухает в груди, словно сумасшедшее, что дышать от радости тяжело, что не верить больше физически невозможно...
Конечно, не говорить!
«Баба! Сентиментальная баба!» - подумал Генка, пропуская между пальцев черные волосы.
Поезд вдруг дернулся, над перроном прокатился металлический звон, и он медленно поехал, постукивая колесами.
- А почему к нам никто больше не стучит?
- Проводница в курсе. Доедем одни, - ответил Глеб, поднимаясь выше, притягивая Генку к себе и горячо дыша ему в лицо.
- Уверен был, что я сдамся? – но в голосе не было прежней силы – Гена явно плыл, все глубже увязая в своем чувстве.
- Надеялся… Я так скучал…
Поцеловал Глеб жадно, сминая губы, подчиняя себе, впиваясь со страстью. Ведь он так давно этого не делал… Успешно, по крайней мере.
А Генка, откидываясь назад и отдавая ему контроль, думал, пока еще мог это делать, что, возможно, это будет его огромной ошибкой. Но не сделать ее он не может. И если Глеб снова однажды станет таким мудаком, как этой зимой, то так ему, Генке, будет и надо! За неуемную веру в силу любви!
Его, Генкиной, любви.