Глава 34. Любовники

Равнодушно я налила себе четвертую чашку чёрного кофе. Мой желудок урчал из-за такого количества кофеина, а мои пальцы дрожали, но мне ещё несколько часов нельзя засыпать.

Поездка верхом на Луисе отдавалась болью в мускулах, когда я снова залезла на свой письменный стол. Отсюда у меня был самый лучший обзор вниз, а папин театральный бинокль помогал мне наблюдать. Мне нужно было преодолеть себя, чтобы сосредоточить мысли на моём замысле и сфокусировать чешущиеся глаза.

Меня всё ещё сильно преследовало то, что Колин рассказал мне о моём отце. То, что папа был дипломатом между людьми и похитителями снов - было с одной стороны, очень захватывающим, а так же немного романтично. С другой стороны, он подвергал себя огромному риску. Он мог попасть в свою же клинику, или, что ещё хуже, быть убитым.

Я посмотрела на часы. Двадцать минут пятого. Ещё немного и наступит рассвет. Я горячо надеялась, что таинственный курьер, приносящий карты Таро, скоро покажется. Я чувствовала себя настолько разбитой, что мне даже не хотелось есть, хотя голод свирепствовал в моём желудке. Но жевать и глотать казалось мне утомительным, а о походе на кухню я даже не хотела думать.

Но внезапно вся боль в одно мгновение была забыта. Я быстро схватила бинокль и сфокусировала его. Действительно кто-то направлялся к нашему дому. Одинокий силуэт, не выше одного метра шестьдесят.

- Так я и думала! - прошептала я торжествующе.

Не включая свет, я спрыгнула с письменного стола и сбежала по лестницы. Я пробралась вслепую к двери зимнего сада, скользнула быстро через двор к улице. Он шёл с верхней стороны участка, я подкрадывалась с нижней.

Теперь он достиг переднего двора, остановился и огляделся - вполне очевидно ища интересный способ забросить третью и последнюю карту.

Я плотно прижалась к стене, повернула за угол и бросилась одним скользящим движением в узкий проход между густым рододендроном и передней стены дома. Я бы сама похлопала себя по спине от удовлетворения, когда увидела, что мой курьер карт направляется к веранде. Ведь в его репертуаре ужасов не хватало того, чтобы положить карту перед дверью, позвонить и убежать.

На четвереньках я проползла по мягкой земле и встала, как бегун на сто метров, в исходное положение. Как только его тень появилась возле меня, я оттолкнулась и прыгнула вперёд.

«Ха!» хотела я закричать.

Но мой крик победы застрял в горле. Прежде чем я смогла вырвать у него карту, он схватил меня за горло и жестоко швырнул в сторону железных перил крыльца. Не промахнувшись, его кулак попал мне прямо в глаз. Я больше не могла дышать, а перед глазами вспыхивали вспышки света.

Тем не менее, я подняла колено и пнула с размаха ему между ног. Рывком он отпрянул, что заставило его ослабить хватку на моём горле. Я вырвала свою шею из его сильных рук и начала кричать.

- Прекрати сейчас же, ты, долбанный идиот, это я!

Я закашлялась. У меня всё ещё было такое впечатление, будто его пальцы давят мне на горло. Мой рот наполнился слюной. Неженственно я её сплюнула, всё ещё задыхаясь. Мои глаза слезились, а в скуле было такое чувство, будто её сломали. Тильман остановился.

- Эли? - раздался из полутьмы передо мной его вопрошающий взрослый голос.

Ничего не ответив, я прошла, шатаясь, через двор в зимний сад. Несколько мгновений спустя я изнутри распахнула входную дверь. Тильман стоял передо мной с опущенными руками на веранде. Нерешительно он наклонился и поднял конверт, который при нашей борьбе упал на пол. Я вырвала его у него.

- Можно я угадаю? - прошипела я сердито. - Любовники? Смерть? Повешенный?

Когда наверху я сидела в засаде, я ещё раз пролистала мамину книжку о картах Таро и запомнила те карты, которые казались мне зловещими. А это, безусловно, должно быть что-то зловещее. Тильман с удивлением посмотрел на меня.

- Любовники. Это Любовники, - сказал он спокойно. Ничего в его лице не указывало на то, что он только что, как вышедший из-под контроля дебошир, набросился на меня. Вспышки света перед моими глазами побледнели, но теперь опухал мой глаз.

- Для меня это становится немного зловещим, - пробормотал Тильман и посмотрел на меня вопросительно. - О чём ты только думала?

Возмущённо я покачала головой.

- О чём я думала? - закричала я. – Для тебя это становится зловещим? А кто бросает мне камни с жуткими картами в дом ночью, в то время как снаружи рушиться мир?

- Это просто камень, - поправил меня Тильман привередливо.

- Закрой рот и дай мне сначала сказать, - прервала я его раздраженно. В соседнем доме зажёгся свет. Я схватила Тильмана за руку и втащила в коридор. Не хватало ещё, чтобы наш спор посреди ночи стал всеобщим достоянием.

Достаточно было того, что мне последующие дни придётся ходить с подбитым глазом. Как только мы оказались в гостиной, я снова закричала. Тильман неподвижно слушал.

- Если кто-то здесь и должен задаваться вопросом, что всё это значит, то это, скорее всего, я! - кричала я ему. - Скажи мне в лицо, если хочешь что-то мне сообщить. А не разыгрывай здесь этот маскарад!

Возбуждённо я ходила туда-сюда, в то время как Тильман, как само собой разумеющееся, уселся на наш диван.

- Маскарад. Это довольно красивое слово, - отметил он не по годам мудро. - И нет причины, что бы так волноваться.

- Нет? - наехала я на него и указала осуждающе на свой опухший глаз.

- Я имею в виду карты. Остальное было чистой самообороной. Я же не знал, что ты ночуешь в рододендроне.

Застонав, я опустилась в мамино кресло для чтения. Оно, заскрипев, просело, и, треща, разблокировалась подставка для ног. Мои ноги грубо взлетели вверх. Я посмотрела в сторону Тильмана. Конечно же, он усмехался. Но я больше не была в состоянии подняться и дать ему пощёчину, так, как бы мне хотелось это сделать. Поэтому я ограничилась тем, что показала ему средний палец.

- Таро карты работают не так, - сказал он учительским тоном. - Не имеет смысла, если карты буду толковать тебе я. Это ты должна сделать сама. Я их только вытащил. Любовники, кстати, не хорошая карта.

- Ах, - ответила я сухо. Кто бы мог подумать. - И почему вообще ты раскладываешь для меня карты?

- Потому что я думаю, что ты в опасности. У меня был странный сон. Почти что видение. И я подумал, что лучше сообщить тебе об этом. - Он коротко прокашлялся. - Тебе надо положить лёд на твой глаз.

Ну, тогда он превосходно притворил своё видение в жизнь. Колин, по крайней мере, пока меня ещё не избивал. Я закрыла устало глаза и стала всё обдумывать. Ладно, у Тильмана не было злых намерений. Максимум догадки. Я его так и оценила: хотя он и был очарован сверхъестественным, при этом рассуждал трезво, чтобы полностью поверить в это. Он только экспериментировал. Он был в поисках истины.

И если я не ошибаюсь, за всем этим пряталось сильное одиночество. Тем труднее мне было говорить с ним на чистоту. Но это было необходимо.

- Перестань меня преследовать, - сказала я строго. - Но прежде всего, перестань преследовать Колина. Это не хорошо.

- Ты не имеешь права мне приказывать, Эли.

- Тильман, это уже больше не чаепитие. Я это говорю не потому, что хочу избавиться от тебя. А потому, что так и должно быть! - закричала я и встала с маминого кресла. На мгновение у меня перед глазами зарябило. Или это было солнце, которое только что взошло и погрузило зимний сад в яркий красный свет?

- Нет, - ответил он. - Почему я должен тебя слушать?

- Я не могу тебе этого сказать.

- Нет, - повторил он упрямо. – Знаешь, это не справедливо. Я доверял тебе и взял с собой в лес. Я послушался своего сна и вытянул карты. А теперь появляешься ты и запрещаешь мне что-то, не обосновывая этого. Я нахожу это дерьмовым.

Он поднялся, взял карту Таро с гостиного стола и разорвал её пополам.

- Вот! - фыркнул он и бросил её мне под ноги, прежде чем быстро покинуть комнату. Три секунды спустя хлопнула входная дверь. Музыкальная подвеска в зимнем саду тихо зазвенела.

- О Боже, - причитала я и села на пол. - Как мне надоел весь этот театр.

Любовники... Я взяла обе половинки от карты и соединила их снова вместе. Он хотел меня предупредить. А я выгнала его из своей жизни, в то время как Колин высасывал из мозга олений сны о периоде спаривания.

Я достала папин гипотермический пакет, который он использовал, когда у него была мигрень, из морозилки и кое-как дотащилась наверх. Не раздеваясь, я легла в свою кровать и приложила гипотермический пакет к глазу. Мне срочно была нужна пауза. Нужно что-то поесть, позаботится о своих ранах, помыться. Но прежде всего мне нужно поспать.

Одной рукой я натянула на ноющие плечи тонкое летнее одеяло. Птица на краю леса - кричала ли она вообще ещё? Прежде чем я смогла услышать её крики, я глубоко и крепко заснула.